Хотя, конечно, в походе экс-сержанту бывало тяжко. И даже с появлением на борту сразу нескольких дам ситуация не улучшилась. Вначале он, исходя из священного для каждого русского военного принципа "красть — так миллион, любить — так королеву" попытался приударить за Мэнолой, и был нещадно отлуплен Джораевым. Отлуплен, правда, громко сказано, противники были примерно равны, но все же штатный ловелас "Эскалибура" был бит и отступил, признав, что разинул рот на кусок не по своим скромным возможностям. Потом он попытался взять реванш на девушках из свиты принцессы, но, как оказалось, пока он терял время, выслеживая крупную дичь, тех, кого помельче, уже разобрали, и Петрованя деликатно предупредили, что когда его будут бить толпой, никакая подготовка ему не поможет. В общем, и тут облом.
От безысходности доморощенный Казанова попытался было приударить за Бьянкой, от чего ранее воздерживался — считал, наверное, что из-за своего происхождения она ему не ровня. Все же он был немного снобом и, самую чуточку, расистом... Ну, расист, не расист, а в условиях жестокого дефицита прекрасного пола и, как следствие, длительного воздержания, решил попробовать. Девушка достаточно благосклонно принимала его ухаживания, но когда сержант решил перешагнуть грань, за которой товарищеские отношения переходили в нечто большее, тут же получил пощечину от девушки и серьезное предупреждение от капитана. Уяснив, что чужую женщину трогать не стоит, а то можно и проблем огрести по самое не балуйся, а то и вовсе из экипажа вылететь, Петровань совсем было загрустил, но тут корабль сначала долго стоял на Черном Новгороде, а потом и вовсе оказался здесь, на Новом Амстердаме. Проблема с женским полом исчезла, и воодушевленный Петровань с восторгом принялся наверстывать упущенное.
Перегнувшись через спинку дивана, Соломин поймал сержанта за ворот рубахи, помог ему подняться и приложил к шее тюбик с антидотом. Лекарство почти мгновенно впиталось в кожу, и пару минут спустя на лице Петрованя расплылась блаженная улыбка. Усмехнувшись понимающе, Соломин протянул ему стакан с рассола, заранее заготовленного еще с вечера и стоящего в высоком графине, взял себе второй и в два глотка всосал живительную влагу. Сержант, кивнув благодарно, громко булькая начал хлебать рассол — только кадык задвигался.
Как по команде, зашевелились еще несколько бесчувственных тел, однако у расслабившегося капитана не было сил, чтобы оказывать первую помощь всем страждущим. В конце концов, он справился сам, так что остальные тоже справятся — чай, не в первый раз. И действительно, народ в команде "Эскалибура" собрался опытный, старой закалки, во всяком случае, антидот был с собой у всех.
Примерно час спустя те, кто спал до этого в комнате, уже вполне уверенно держались на ногах и хлебали кто чай, кто кофе, по очереди наведываясь в душ — кабин душевых было всего четыре, а полоскались, смывая похмелье, все долго. Правда, для ускорения процедуры можно было воспользоваться бассейном в сауне, но желания ни у кого почему-то не возникало. Соломин, правда, воспользовался правом капитана на определенные привилегии, плюс на ногах оказался раньше всех, поэтому сполоснулся первый, а остальным пришлось возвращаться к жизни в порядке живой очереди. Тех, кто дрых на втором этаже, решили пока не будить, чтобы не толкаться плечами и задницами — успеют еще встать, до свадьбы оставалось не меньше пяти часов. Стриптизершу, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении и без вульгарной косметики вполне даже товарного вида девкой, пропустили, как даму (от слова "дам", хе-хе) без очереди, и теперь она устроилась под боком у одного из мужчин, и тоже получила свою порцию кофе и антидот. Ну а что — оставлять человека мучаться, что ли? Тем более, что под ногами не путалась, и вообще, сидела тихонечко, как мышка. В общем, почти идиллия, и разрушила ее появившаяся, как обычно, не слишком вовремя Бьянка.
Когда с легким шипением на площадку возле дома опустился флаер, никто не обратил на него внимания. Да и с чего бы? На полсотни километров сюда без визы даже птица не подлетит, и это могли быть только свои. Ну а кто свои... Свои — и все тут!
В общем, они продолжали потихоньку накачиваться бодрящими напитками, когда дверь распахнулась, и в комнату, громко стуча высокими (и как она равновесие держит?) каблуками, влетела разрумянившаяся с мороза девушка. Все, кто в тот момент повернулся, синхронно присвистнули. Как известно, грамотно наложенная косметика и из полной уродины королеву красоты сварганить может, что уж говорить об и без того красивой женщине? В общем, Бьянка выглядела сногсшибательно, и некоторые, несмотря на стресс, вызванный экспресс-выходом из отдыха, испытали процесс непроизвольного слюноотделения. Соломин, не являясь исключением, недовольно поморщился.
— Ну что, мужчины, так и собираетесь дурака валять? Невеста там заждалась уже, а вы тут чаи гоняете. Нехорошо... — девушка небрежным движением закрыла бесшумно повернувшуюся на хорошо смазанных петлях дверь и прошла в комнату, на ходу скинув с плеч короткую шубку из блестящего белого меха и оставшись в брючном костюме, облегающем ее, как вторая кожа. — Вы как, летите?
— Ничего страшного, потерпит, — Мещевич, как раз входивший в комнату и вытирающий полотенцем ежик жестких седых волос, улыбнулся девушке. — Чай, последние часы вольной жизни у парня. Впрочем, он ведь может еще успеть и передумать.
— А передумает — ее счастье. Ей жениха и получше найти можно, — фыркнула Бьянка, усаживаясь в кресло, с которого буквально за несколько секунд до этого встал, отправляясь в душ, очередной страждущий и закидывая ногу на ногу. Кто-то непроизвольно сглотнул... — Так что, угостит кто-нибудь даму кофе?
— Обычно ты сама варила, — усмехнулся Соломин, привстал, дотянулся до турки, стоящей в ящике с горячим песком, и, налив в чашку, протянул ее девушке. Чашка пошла по рукам и, пройдя через всю комнату, оказалась в руках Бьянки.
— Вкусно, спасибо, — она отпила немного и с улыбкой поставила посуду. Только сахар еще передайте...
Кто-то рассмеялся, и секунду спустя хохотали уже все присутствующие. Правда, передать сахар при этом у мужчин получилось очень быстро. Девушка благодарно кивнула и, подсластив напиток, стала аккуратно, маленькими глоточками пить дымящуюся жидкость, с улыбкой глядя на собравшихся.
— Вы знаете, женщине тоже иногда приятно, когда кофе варит не она, а для нее. Вы не находите, капитан? — с непередаваемым великосветским прононсом спросила она между глотками.
Соломин лишь присвистнул мысленно. Ни фига себе, аристократка! Совсем недавно еще была на самом дне, а сейчас, глядя на манеру держаться, и не скажешь — прямо как дворянка в энном поколении. Ну а что манеры иногда так себе — так то от излишней избалованности... Пожалуй, любой сторонний человек именно так и подумает. Повезло девчонке, что рабство не успело ее окончательно сломать, и она выправилась, как дерево почти мгновенно распрямляется, когда стихает ветер. Вслух же он сказал:
— Оно, конечно, приятно... Только вот как ты сюда попала?
— Прилетела.
— Я вижу. Кто пилот?
— Да сама как-то справилась.
— О-па! Я что-то не помню, чтобы ты умела флаером управлять.
— Вы много чего не помните, капитан... Впрочем, управлять я и вправду не умею, просто автопилотов еще никто не отменял, а ткнуть пальцем в точку на карте можно и без спецподготовки.
— Лихо... Ладно, господа офицеры и примазавшиеся к ним прочие супермены. Девочка правду говорит — надо потихоньку собираться, так что допивайте да будите этих засонь. Будем выдвигаться к месту сдачи нашего лейтенанта в лапы страшного врага.
Несколько человек, демонстративно ворча, двинулись будить нестойких товарищей, остальные тоже начали рассасываться — кто переодеваться, кто еще немного полежать перед дорогой. В общем, минут через пять в комнате остались только сама Бьянка, Соломин, продолжающий хлебать кофе, да давешняя стриптизерша, которая не успела сообразить, что происходит. Впрочем, последняя тоже исчезла, стоило лишь Бьянке уголком рта процедить "брысь". Соломин лишь брови поднял удивленно — вот она сидела, а вот ее уже и нет. Опыт не пропьешь — наверняка не раз ей приходилось поспешно сваливать от недовольных клиентов.
— Ну и что тебя заставило примчаться ни свет ни заря?
— Побоялась, что проспите, знаю я вас. Прилетаю — а тут этакое... непотребство.
— Девочка, ты увлекаешься, твой язык становится несколько старомоден. Если хочешь быть русской — не старайся доводить это желание до абсурда. Просто будь собой, тебя в экипаже принимают равной себе не за то, что ты пытаешься говорить исключительно по-русски. Язык у нас развивается, заимствований море, и никто от них не отказывается. Пойми, ты вписалась в экипаж такой, какая есть.
— Хорошо, — Бьянка кивнула, серьезно глядя на Соломина.
— Вот и ладушки. А какое непотребство ты увидела? Вот утром — да, увидела бы, мы тут все с похмелья мучались, а сейчас вроде живые уже.
— А эта кошка драная?
— А она-то причем? Не ревнуй, не стоит.
— Больно надо, — Бьянка демонстративно отвернулась и задрала нос. — Просто вас, мужиков, только оставь одних — живо рядом какая-нибудь дура образуется.
— Угу, мы такие. Кстати, я не замечал раньше, чтобы ты пользовалась косметикой. Думал даже, ты вообще краситься не умеешь.
— Я и не умею... почти. Да и где мне было раньше учиться? На фабрике? Или на крейсере? А это меня девочки накрасили. Что, хорошо получилось?
Ответить Соломин не успел — вернулся сначала Мещевич, а потом начали подтягиваться и остальные. Вновь проснувшиеся выглядели помятыми и усталыми, но на глазах приходили в себя — антидот действовал быстро. В общем, когда спустя два часа народ загрузился во флаер (Бьянка догадалась и пригнала тяжелую пассажирскую машину), все были уже бодрыми, веселыми и готовыми к подвигам.
Ну а потом была церемония бракосочетания, в которой Соломину запомнились разве что огромное количество народу да предшествовавший за пару дней до нее скандал. Тогда он чуть ли не на пинках вышвырнул католического священника. Ну да, а чего тут удивительного? Среди испанцев было много верующих, причем верящих совершенно искренне, и родители Мэнолы исключением не были.
Ну а Соломин был не то чтобы атеистом — среди космонавтов убежденных атеистов, если честно, было немного. Нет, он допускал существование Бога — в конце концов, опровергнуть его агентурными методами пока что ни у кого не получалось, а стало быть, гипотеза имела право на жизнь. Просто Соломин, как и практически все русские, отрицательно относился к церкви, к любой церкви, считая их вредными для нормального функционирования государства организациями, а священнослужителей — дармоедами, мошенниками и шарлатанами. Ну, в Российской империи этот вопрос был закрыт уже давно, и появление католического падре, или как его там, вызвал у капитана сначала удивление, а затем раздражение. В общем, как ни настаивали родители Мэнолы, в этом принципиальном вопросе ни Соломин, ни Джораев не отступили ни на дюйм.
Во время церемонии капитан достаточно быстро заскучал — он вообще на дух не переносил шумные церемонии и быстро уставал от большого количества народа. Именно поэтому он, несмотря на свое аристократическое происхождение, всегда сторонился светской жизни, предпочитая или тихие посиделки в узком кругу, или просто мостик корабля, где все было прости и понятно, и никто не действовал на нервы.
Увы, сейчас было не отвертеться, и если вчерашняя попойка была в компании старых знакомых, с которыми пройден не один парсек, то ныне была толпа знакомых, мало знакомых и совсем незнакомых людей. И всем изволь улыбаться — положение обязывает. К концу церемонии у капитана скулы уже сводило от этой улыбки, и он с трудом продержался до вечера.
Ну а на следующее утро выяснилось, что молодожены сбежали. Вот просто взяли и сбежали, укатив на один из местных курортов. Соломину оставалось только поаплодировать их находчивости, после чего он оставил представительские вопросы и занялся текущими делами, в числе которых была, в том числе, и подготовка к отлету. Соломину очень хотелось разобраться, наконец, со своей базой, тем более что дон Мигель уже несколько раз присылал ему запросы с просьбами о встрече.
Одновременно к Черному Новгороду должны были уйти транспортные корабли — Соломин намерен был сбыть захваченные на Новом Квебеке трофеи. Что поделаешь — если он хотел выполнить задуманное мудрыми головами на самом верху, ему нужна была развитая планета с конкурентоспособной экономикой. Ну а для модернизации экономики нужны были специалисты, которые были (на Новом Амстердаме было неплохо поставлено образование и профессиональное обучение рабочих, а с Нового Квебека он, в числе трофеев, вывез, в том числе, и специалистов в самых разных областях) и оборудование. Оборудование же можно было закупить — Российская империя готова была обеспечить свой доминион всем необходимым, но — за деньги, пусть и по себестоимости. Честно и логично, капитан и не ожидал другого, а деньги, кровь экономики, намерен был получить, реализуя трофеи. По всем расчетам, для первого этапа должно было хватить с запасом, а дальше видно будет. Если что, планет, которые можно захватить и ограбить, в космосе достаточно, и для пирата, имеющего под рукой первоклассную эскадру, открывались сейчас большие возможности.
Вот только улететь сразу у Соломина не получилось. Буквально через два дня после торжества с ним на связь вышел Петров и передал приглашение от одного их общего знакомого. Приглашение, от которого не отказываются.
Соломин думал долго. Часа два, наверное, думал, а потом связался с Петровым и спросил, когда его ждут. Ответ, что в любое удобное время, его удовлетворил, и не потому даже, что позволял не нарушать собственные планы, а потому, что определенным образом фиксировал его статус. Если приглашают в удобное время — это значит, и впрямь приглашают, и разговаривать будут, как с равным. А вот если "в таком-то месте, в такое-то время" — это, извините, совсем другой коленкор. Это уже не приглашение, а вызов, прямой приказ, обращение начальника к починенному... Ну что же, быть партнером всегда лучше, чем шестеркой.
Подготовку к старту он форсировал — приглашение приглашением, но того, кто его прислал, заставлять ждать не стоит, иначе тон разговора может и измениться. Есть в нашем мире люди, которых не надо дразнить, а то может выйти так, что потом горько пожалеешь. И не спасет ни то, что ты пират, ни то, что уже сам правишь собственной планетой. В то же время, капитану хотелось решить проблему с конкурентами до того, как придется заняться неотложными делами, а значит, надо было торопиться.
Эскадра стартовала уже на следующий день, и на сей раз с Соломиным уходило не так много народу — полностью укомплектованные экипажи, но без перегрузки. Он шел тремя кораблями, оставив один из эсминцев охранять планету — пускай возле нее и была теперь целая трофейная эскадра, но вот экипажи для нее только формировались, и Соломин в очередной раз порычал на Джораева, чтобы тот ускорил их комплектование и подготовку. Оба офицера прекрасно понимали, что ускорить процесс (а экипажи формировались из местных кадров) крайне сложно и вряд ли получится, однако таковы правила игры — начальник должен командовать, а подчиненный браво орать "Так точно!" и щелкать каблуками. Другое дело, что потом он может и спать отправиться... хотя нет, не в этом случае. Все-таки Джораев хороший офицер и отличный организатор, вдобавок, за короткий срок ставший весьма популярной у местных личностью. Как это у него получилось, Соломин понять не мог, но и оставлять без внимания этот факт было бы глупостью. Вот и отдал приказ, на полном серьезе рассчитывая, что его протеже справится или хотя бы сумеет и впрямь хоть немного ускорить процесс.
