Теперь я вздохнула печально, убирая подписанный документ и вытягивая папку с ворохом актов, отчетов и заявлений.
— Что ж... пора на это подсаживать и Ниджи. Он ведь с завтрашнего дня королем будет. Пусть приучается к бумажной работе, а не только мечом махать, — тихо пробурчала я, водя ручкой по строчкам и вчитываясь.
В дверь учтиво постучали, отвлекая. Я успела вскинуть голову, заметив, как в кабинет вошла Рейджу, дружелюбно улыбнувшись, а за ней следом служанка с тележкой, на которой позвякивала посуда и доносились ароматы еды.
Ох! Я обед пропустила!
— Вижу, документы тебя взяли в плен, — весело произнесла девушка и села на диванчик, который в кабинете стоял как раз для отдыха, обращенный в сторону окна, за которым открывался вид на просторное поле с редкими скоплениями деревьев.
Но я редко там рассиживалась.
Служанка быстро расставила блюда и посуду и, после поклона, скрылась за дверью.
Я с улыбкой проводила скромную девушку, которая обычно и сервировала мне стол. Довольно милая и очень радовалась, когда я звала ее по имени. Да, в принципе, все слуги во дворце радовались, когда я обращалась к ним по имени, будто что-то выдающееся. Но им приятно, а мне не сложно. Тем более я хитрю, и Система мне подсказывает, кто есть кто.
Рейджу разлила чай по чашкам и вопросительно глянула на меня.
— Иду-иду, — вздохнула я, откладывая недочитанную папку в сторону, чем вызвала очередную улыбку на ее лице.
— Я восхищаюсь твоим трудолюбием, — качнула головой девушка, когда я присела рядом с ней на диване и окинула взглядом блюда.
Салаты. Стейк с тушеными овощами. А на десерт корзиночки с кремом и фруктами и чай.
Я молча опустошала тарелки, пока Рейджу медленно пила ароматный напиток.
Она частенько так составляла мне компанию, маяча перед глазами не меньше, чем ее младший брат. Но мне нравилось вот так просто проводить время с девушкой.
— В дальнем саду, наконец, созрела розовая черешня, — невзначай произнесла Рейджу.
Я вскинула голову, отрываясь от овощей, и удивленно моргнула.
— Это... здорово! Только... — бросила взгляд на заваленный стол и с сожалением вздохнула. — Только у меня еще много работы.
Принцесса Винсмоук вежливо улыбалась, хотя по глазам было видно, что она с трудом сдерживала смех, наблюдая за моей внутренней борьбой — быть дальше королевой или уступить порыву и пойти грабить сад. Ладно, не грабить, он по умолчанию мой, но...
— Ладно, — я решительно стукнула кулаком по ладони и состроила серьезное лицо. — Собирай всех! Идем за черешней! Как будете готовы — свистните под окном, а я быстро разберу папку.
И скоро запихав в себя обед, я рванула к рабочему столу доделывать работу, пока Рейджу, посмеиваясь, уходила.
Только... я не уточнила, кого позвать! И кого она позовет?..
Ай, ладно.
В спешке перебрала документы из папки и отложила в стопку готовых, когда заметила на Карте, на которую бросала время от времени взгляд, шевеление — под окном кабинета уже столпилась небольшая кучка людей.
Хихикнув, я бросилась к окну и выглянула.
— Хей! Все тут? — я помахала руками, привлекая внимание.
Да уж, прыгать с четвертого этажа — не страшно, но вот боязно за состояние слуг и прочих живущих во дворце. Они слишком впечатлительные люди. Хотя за это время могли и не шугаться так явно гостей, которые прибывали со всех уголков океана, включая и пиратов. А тут королева спрыгивает с четвертого этажа. Подумаешь.
Удивительно, что Рейджу меньше чем за час собрала народ. Правда, только тех, кто был во дворце, но ничего.
Все Винсмоуки, только близнецы были чем-то возмущены, наверняка тем, что их оторвали от очень важных дел. Хотя, куда важнее моих?
Лингвини радостно помахал в ответ, широко улыбаясь.
Орфео просто сверкал улыбкой, уперев руки в бока. С него только статую пафосного героя лепить.
Судя по всему, эти двое успели пообщаться и даже нашли общий язык. И, видимо, до вызова Рейджу, общались вместе. Хотя, сферу их интереса можно сразу разгадать — оружие.
А Акелла держалась в стороне от всех, скрестив руки на груди.
И из-за угла уже торопился радостный Риппер, над которым парил Кораки.
Как же круто, когда можно всех взбаламутить простым предложением и потащить развлекаться. Так они ведь еще и пойдут!
А Настя еще меня занудой звала.
— Прыгай, давай! — весело махнул рукой Учитель, торопя. А я кивнула и забралась на подоконник, на ходу меняя тяжелую статусную одежду, которая явно стоит не дешевле хорошего домика в пригороде столицы, на простую и легкую из бридж и майки.
Легко и привычно оттолкнулась и спрыгнула, мягко приземляясь на траву.
Хорошо иметь усовершенствованное тело... только оставляет оно при приземлениях приличные вмятины. Ну, ничего. Зарастет травой.
— А теперь... за черешней! — я вскинула кулак и широко улыбнулась, на что Учитель привычно растрепал мне волосы, смеясь.
— Как бы тебя только не называли и кем не считали, ты все равно остаешься той самой мелкой Нуби, которую я застал в темнице, пытающуюся взломать дверь. И надо сказать, я не жалею об этой встречи ни минуты, — хохотнул мужчина, за что получит от меня возмущенное пыхтение и тычок под ребра.
Случайно зацепила взглядом, как напрягся Ниджи и недовольно поджал губы, следя за нашими с Орфео выпадами.
И чего он так реагирует?..
— А я подумал, что мы идем на пикник, — задумчиво отозвался Лингвини.
— Одно другому не мешает! — закинув руки за голову, я ответила брату и зашагала впереди всех по стриженой траве в сторону сада, который весной окрашивался в сказочные цвета, а ароматы оттуда долетали даже до моего кабинета и спальни. — Соберем черешню — съедим черешню!
— В прошлый раз, когда мы вместе ходили за малиной в лес, то к тебе пришли медведи... — наигранно задумался Учитель, потирая подбородок и смотря в небо.
— Но они же поделились! — отреагировала я.
— Это-то и удивительно было, — хмыкнул Орф.
— То есть и сейчас может кто-нибудь прийти? — поразился Лингвини, единственный участвовавший в нашей беседе, тогда как остальные тянулись за спиной и слушали или думали о своем. Например, как они согласились на такое бессмысленное времяпровождение.
Ну, только Рейджу хихикала в кулачок.
— Не накаркай, — покосился на Шарлотту Учитель, убрав руки в карманы штанов. Ему недовольно возразил Кораки. — Не в обиду! — крикнул ворону мужчина и ухмыльнулся.
— Пф! — я обиженно фыркнула и отвернулась от них, скрестив руки на груди. — Здесь охраняемая зона. Максимум могут белки появиться. Или птички какие.
Я первой проскочила под сень фруктовых деревьев, распугав двух девушек, которые в корзинки собирали персики. Они запаниковали, потому пришлось успокоить, что я просто пришла за черешней. Но испуг на их лицах все равно отражался, особенно, когда вся наша толпа рассредоточилась по саду.
А я следовала истине — все самое вкусное наверху! Потому и бросилась покорять верхушки деревьев.
И так одна черешня шла в призванный таз, ибо корзинки у меня не нашлось, а небольшой легкий тазик, куда в походах набирали воду — да; а вторая ягода всегда съедалась. И вот я сидела на ветке, одной рукой собирала, а второй закидывала в рот сладкий чуть розоватый плод. Ни о чем не думала и весело болтала ногами, попутно следя через просветы за своими спутниками.
Вот Лингвини было круто с его трехметровым ростом собирать черешню. А Учитель просто стоял и с улыбкой наблюдал за кипишем. Рейджу пыталась наставить двух братьев тоже включиться в работу, только вот Ичиджи кривился, скрестив руки на груди и считая, что это не царское дело, а Йонджи с прищуром смотрел на ближайшее дерево, будто раздумывая над самым простым методом добычи ягод, то есть потрясти ствол. Только Акелла добросовестно выполняла работу, но собирала не черешню, а персики, складывая горкой у дерева.
Куда запропастился Ниджи — не видела.
Но стоило мне о нем подумать, как соседние ветки натужно заскрипели, и посыпалась листва, а через пару секунд напротив меня сел парень, немного взлохмаченный, как после пробежки, с застрявшими веточками и листочками в светлых волосах. Он стискивал в ладони изрядно помявшийся стебелек с нежно-розовым цветком.
Хризантема?
Я удивленно вскинула брови и с вопросом уставилась на Ниджи, так и не донеся до рта ягоду.
— Ешь, значит, — усмехнулся парень, быстро оценив обстановку.
А я отчего-то смутилась, будто застигнутая врасплох. Хотя...
Я протянула ему тазик.
— Бери, — и пожала плечами.
Он и взял горсть, сразу закидывая одну ягоду в рот, между делом придирчиво осмотрел меня, и стало как-то неловко от такого взгляда — будто приценивался, — и второй рукой, где сжимал цветок, осторожно убрал оный мне за ухо. Кивнув и самодовольно усмехнувшись, он быстро ретировался, оставляя меня сидеть в глубоком изумлении с протянутым тазиком.
Это что сейчас было?..
Похоже, мою привилегию вводить в ступор нагло своровали.
* * *
Когда я наблюдала за свадьбой в стенах Замка Большой Мамочки и суета меня касалась только тем, что я на нее взирала с растерянностью со стороны, то быть в ее центре...
Сама паника началась с раннего утра. С вежливого, но настойчивого стука в дверь. И стоило мне разрешить войти, как все завертелось. От напора я хотела сбежать в окно, но в маленьких и хрупких служанках оказалось столько настырности и силы, что мне пришлось сдаться им на растерзание.
И началось...
Мытье с кучей масел, мыл и масок, отчего я хотела притвориться кошкой и сбежать с диким криком, не забыв покусать и поцарапать обидчиц. Но служанки были настроены серьезно и выполняли свое дело со знанием.
Кто их нанял? Они — самые натуральные палачи!
Бодрость? Какая бодрость?! Бодрит меня пробежка с утра и разминка, можно еще легкий комплекс упражнений и купание в холодной воде, а никак не эта экзекуция, названная омовением!
Так кожа становится лучше и шелковистее... От правильного питания, занятия спортом и прогулок она становится лучше, а не после этих масел, кремов и настоек! Особенно, когда используешь их лишь один раз в жизни.
Или то, как издевались над волосами? Я с трудом сдерживала порыв выпустить молнии.
Мое недовольство вылилось в пасмурную погоду, отчего девушки не преминули заметить, что та испортилась в такой замечательный день.
Какой день? Это самый обычный день! С пустой тратой времени!
Ну, разве что сегодня мой день рождения! Семнадцать лет как-никак!
Так что к назначенному времени я была в скверном расположении духа.
Ну, нарядная. Ну, милая. Ну, все охают и ахают, качая головой. Настя вон вылезла сфотографировать меня на память и исчезла в неизвестном направлении, на прощание махнув ручкой, пожелав крепиться и сообщив, что не стоит ее ждать.
Я мрачно посмотрела в зеркало, с неохотой признавая, что одежда все-таки красива. Но мне не нравилось, какими взглядами служанки смотрели на стакан с водой, откуда торчала давешняя розовая хризантема. Они так многозначительно переглядывались и хихикали, что мне все сильнее хотелось стимулировать девушек молниями.
Вообще традиционная одежда Арселии запала мне в душу, что мужская, что женская. Брюки и просторные штаны из легких тканей. Длинные рубашки, жилетки, пиджаки, сюртуки. А кафтаны — отдельная тема, как и вышивка на них — целое искусство. И все золотых, черных, коричневых и кремовых цветов. Темно-красное или зеленое носили в основном горожане. А оранжевые, желтые и голубые — жители деревень.
Одели меня в белоснежные одежды — легкие брюки, свободная рубашка длиной до середины бедра и с длинными широкими рукавами, а сверху кафтан, расписанный золотыми нитями в причудливые растительные узоры. На такие же белые сапожки на невысоком каблуке, дожидавшиеся своего часа, я смотрела насторожено.
Лето. А меня как на зиму заворачивали. Тут дышать нечем, а они — традиции!
Спасла меня Рейджу.
Ее появление я восприняла как явление ангела смертным. А она лишь сухо придала ускорение слугам, сообщив, что времени мало, а нам еще добираться до собора, в котором уже собрались все гости, жених и ждали только нас.
Э-э... что?
И вот такую слегка растерянную меня посадили в карету, где у окошка сидел Орфео и насвистывал что-то веселое. Только заметив меня, он прекратил развлекаться и тепло улыбнулся, усадив рядом с собой и сжав за плечо, даря успокоение. Рейджу устроилась напротив, вежливо смотря куда угодно, не на нас.
— Я не одобряю твоего решения и до сих пор не понимаю, почему ты согласилась, но в любом из случаев можешь всегда рассчитывать на мою поддержку, — тихо проговорил Орф, смотря в окно, где проносились деревья и тень моих питомцев, следующих за каретой.
— Конечно, Учитель, — я коротко кивнула и прижалась к нему боком. — Спасибо.
— С днем рождения, — он по-отечески поцеловал меня в лоб и достал что-то из внутреннего кармана.
Три жемчужины с золотистым отливом на тонкой серебряной цепочке.
Я позволила Учителю одеть ее мне на шею и спрятала под рубашку.
— Спасибо тебе большое, — я крепко обняла мужчину и уткнулась лицом ему в грудь, он легко погладил меня по спине.
Тепло, и что-то как-то аж в глазах помутнело от собирающихся слез. Я отстранилась и отвернулась, пряча покрасневшие глаза и тихо шмыгнув носом.
Вот что у него за сила такая — доводить меня до слез, выворачивая душу наизнанку простыми действиями, в хорошем смысле?
Я промокнула платком уголки глаз и попыталась восстановить дыхание.
Все вежливо смотрели в разные стороны.
Хорошо, что никакого макияжа мне не накладывали, иначе бы я точно всех там загрызла.
Сам собор располагался в столице, около Королевской площади, где и проходила коронация в том году. К одной из десятков религии собор не имел отношения, просто там проводили торжества, такие как свадьбы. И это просто стало традицией, местом, где заключали брачный договор, а представитель власти, при королевских свадьбах это Советник или Наместник за неимением первого, зачитывал его.
В нашем случае эту обязанность повесили на Мойру, которой уже успели сделать арселийское гражданство.
В столице царил самый настоящий праздник. Если я думала, что на коронацию народ подготавливался со всем рвением, то теперь все меркло с тем, что творилось на улицах сейчас, когда мы пробирались по мостовой к площади.
Люди приветствовали нас радостными выкриками, и от них так разило счастьем, будто это их свадьба. Город украшали цветы и ленты, отовсюду разносились приятные запахи и веселая музыка. И было видно, с каким нетерпением граждане ждали праздника.
И смотря на все это из-за стекла, я все сильнее понимала, как далека от народа, над которым взяла ответственность.
Да, еще год назад я кривилась, отрицала свою принадлежность к ним, и часть работы делала чисто по факту. Я горела желанием все бросить и уйти в любой момент.
