Глава 45 — Явь
— Что за бред! — не выдержал я.— Что за ужасный бред ты несешь?
— Бред? Ничуть, я уже все продумал.
— Ты сделал это с Марго? Ты все это подстроил? И ты убил тетку Анастасию и отца? Все, чтобы самому взять власть в свои руки?
— О...— Никос скромно склонил голову.— Как я сказал, меня не интересует власть, ну разве что совсем малость, я люблю эксперименты. Не так, как наш брат Константин. Мне нравится смотреть, как один инструмент способен полностью перекроить галактику, чтобы сделать ее подходящей площадкой для моих исследований.
— Твоих исследований?— настороженно спросил Рысь.— Похоже ты и правда сумасшедший. Кровь это всего лишь кровь, когда она вытекает из раны, она становится ничем. Не пытайся убедить меня, что с ее помощью можно сделать что-то реальное. Эти сказочки будешь рассказывать своим византийцам в Метрополии, если им не хватает острых ощущений.
— Это не бред, ты сам мог убедиться,— Никос склонил голову на бок,— разве люди вокруг тебя не мрут как мухи безо всякой причины? А как же двое твоих друзей с Брода? Почему умерли они?
— На Броде люди мрут как мухи, ты сам сказал,— я заметил, как изменилось выражение лица вора, обычно нахальное, сейчас пусть всего на миг, оно приняло горестное выражение. Значит что-то все же произошло там.
— А знаешь, почему больше никого? Потому, что он был рядом, — Никос указал на меня,— потому, что его 'Благодать' уравновешивала тот вред, что ты несешь самим своим существованием..
— Хах, ты прав. Если ты прав, почему бы тогда не не пришить и такую тварь как ты,— с этими словами вор сделал кувырок, мгновенно оказавшись рядом с пистолетом, что я выбил из его руки, и выстрелил. А дальше все произошло слишком быстро. Никос скользнул назад, выставив впереди себя царевну. Полные ужаса глаза вора... Но я почувствовал будто выстрел прошил мое сердце. Мой крик потонул в вое, когда в небо всего в нескольких километрах к северу ударил огненный столб. По земле побежали трещины, из которых хлынул нестерпимый жар, и тотчас вслед за первым, еще один протуберанец взвился на юге. Похоже дремлющие вулканы Яви проснулись одновременно. потревоженные взрывом нейтронной бомбы.
Но эти мысли плавали где-то далеко. Я видел только одно — как медленно и расплывается темное пятно на груди Марго. Глаза ее смотрели в никуда, а Никос гладил ее по волосам, поддерживая за талию.
— Ну-ну, дорогая сестрица, ты ведь не умрешь, пока не получишь лекарство. Гай, прежде, чем ты решишь убить меня, подумай, кого ты хочешь убить больше, и ты, вор. Вообще-то мне абсолютно все равно, кто из вас кого убьет. При смерти одного, Мор и Благодать достанутся кому-то другому, и только тогда станет возможно спасти Марго или Риту, выбирайте. Кровь так или иначе спасет ее. Выбирайте! — разжав руки, Никос выпустил сестру. Марго скорчилась у его ног. Пока еще жива... грудь вздымается тяжело и часто, Она смотрела на меня, так, как смотрела Талия. Я спас девушку, смогу и сестру. Взяв меч в боевой захват, я двинулся к Никосу. В тот момент, я действительно был готов убить его, за то, во что он превратил сестру...
— Нет-нет,— Никос покачал головой,— не получится,— убьешь меня, но сестру все равно не спасешь,— горячий пепел падал на его волосы, делая их совершенно седыми.— Нужна вся кровь, обе половинки, вот незадача. Не надо было вам разделять.
Смех Никоса потонул в очередном взрыве. Теперь то, что осталось от монастыря, превратилось в остров, и этот островок неминуемо сужался.
— Эй-эй, ты все уже за всех решил? Не выйдет, мне этот бред до лампочки,— крикнул вор,— как тебе такой вариант — мы просто прикончим тебя, а потом я возьму Риту с собой на Сиберию. Там есть такая штука — жива, может и сработает, говорят она воскресит даже мертвого.
'Не могу рисковать',— понял я.
— Ты что, поверил ему?! Совсем дурак... — крик вора оборвался, когда мой меч рассек воздух над его макушкой.
— Прекрасно,— Никос захлопал в ладоши.— Какое отличное представление, Марго, давай насладимся им вместе.
Я бросился на противника с удвоенной силой. И теперь... лязг! — наши клинки встретились, завязалась битва. Хотя я считал себя неплохим фехтовальщиком, как оказалось, вор был тоже не промах. Чем дольше продолжалась наша схватка, тем больше приемов он использовал против меня. И я тоже... многие движения я раньше никогда не использовал. Что это? Однако, ни один удар так и не достиг цели, любой опасный выпад будто скользнул по некой установленной границе вокруг наших тел.
Никос хлопал в ладоши при каждом удачном выпаде, но каждый раз разочарованно выкрикивал:
— Мимо! Еще чуть-чуть. Какая незадача, целься выше!
— Когда ты уже заткнешься?!— зарычал вор.
И словно в ответ земля ответила трубным воем, расколовшись между нами. Все увеличивающая трещина разделяла меня и противника, разделяла меня и ключ к жизни Марго. Точно такой разлом развел нас на Броде. Нет! На этот раз я не отступлюсь!
Примерившись, я что есть сил оттолкнулся от края. Ноги спружинили, взметнулись в воздух и... но я недооценил скорости расширения трещины. Тело обдало нестерпим жаром, ноги зависли над пропастью, в которой клокотала и пузырилась магма. Подошвы сапог тут же начали плавиться, и лишь пальцы рук — живой и бионической разделяли меня и эту бездну.
Я поднял лицо и встретился взглядом с двумя серыми глазами — наглыми и дерзкими. Вот смотрел на меня. Я замер, ему ничего не стоит сейчас столкнуть меня вниз. Но он просто смотрел на меня, из последних сил цепляющегося за край, а потом, схватив меня за плечо так, что чуть не вывернул, и рывком закинул на 'берег'.
— Почему? — спросил я.
— Это станет бессмысленным, если ты просто сгоришь в бездне. К тому же, если он прав, вдруг твоя кровь спасет Риту?
— Не ври, что поверил.
— Поверил— не поверил, это тебя не касается,— носком ботинка он подтолкнул ко мне оружие. И только тут я понял, что оно не мое. В неверии взглянул на вора.
— Что ты задумал?
— Бери то, что должен.
— Ты сошел с ума.
— Я — нет, а вот твой братец — да, но я видел много всякой чертовщины, и поневоле приходится во что-то верить, а верю я в то, что мне пришла пора избавиться от этой заразы внутри меня,— внезапно вор притянул меня к себе, яростно прошептав.— Слушай, можешь сделать вид, что убиваешь меня? Целься не прямо в сердце, а чуть правее, там у меня вшит имплант. Когда-то давно сделал для одной метановой планетки. Попробуй подобраться к братцу как можно ближе и пришить его клинком с моей кровью. Вдруг получится? А потом я возьму Риту на Сиберию и там попробуем вернуть ее в нормальное состояние, что скажешь?
— На Сиберию? И сестру зовут Марго,— в груди проснулась ярость. Этот вор сейчас думал, что делает мне одолжение? — Мне не нужна твоя помощь, если ты оказался достаточно глуп, чтобы дать мне оружие, значит сам виноват! — закричал я. Никос замер в предвкушении. Глаза брата горели предвкушением. А Марго... Ее губы... в первый миг подумал, что кажется, но на самом деле она прошептала, неслышно, я прочел лишь по движениям, едва заметным. И когда я понял то, что она хотела от меня, нас обоих с вором, я осознал, что все это время был дураком.
Вор задохнулся, когда мой клинок пронзил его грудь, место ранения тотчас попыталось затянуться. Морок защищал хозяина яростно, но я надавил сильнее, навалившись всем телом. Противник мешком рухнул на землю. Незаметно, пока стоял спиной, я резанул свой палец тем же лезвием. Металл зашипел и начал покрываться темными разводами. В голову ударил морок, неужели это и есть кровавый бич, как его называл Никос? Однако, разбираться было некогда. Невероятным усилием я заставил себя не бежать, а медленно взбираться по каменному крошеву к двум родственникам.
— Прекрасно, просто превосходно! — ликовал Никос,— брат, это было великолепное представление.— Теперь, сделай то, что должен.
— То, что должен...— медленно повторил я. Поднявшись, встал почти вровень с братом. Рукой дотянуться. Горячий пепел опалял лицо, забивался в глаза, мешал дышать, но я продолжал смотреть, пытаясь запомнить малейшие черты такого дорогого мне лица Марго. А потом...-тебе я ничего не должен,— с этими словами я вложил все оставшиеся силы в удар. Клинок, обагренный кровью вора прошил тело брата. Лицо его исказилось, он попытался оттолкнуться, мы потеряли равновесие и начали падать, но перед этим я успел мазнуть по губам Марго окрашенным моей кровью пальцем, цвет которой сливался с цветом ада, полыхающего вокруг, а может таким стал мир в моих глазах.
По пути мы с братом расцепились, но продолжали скользить прямо к огненной бездне. Тело превратилось в один сплошной синяк, ногти скребли по камню, пытаясь вцепиться хоть во что-то, чтобы остановить падение. Каким-то чудом мне удалось зацепиться за корень едва державшегося на склоне дерева, его голые крючковатые ветви бешено метались на фоне алого чуждого неба, и в этот момент что-то новое появилось на нем. Две гигантские тени, словно два траурных мотылька зависли над единственной оставшейся цельной площадкой. Перевернувшись на спину, я дышал словно выловленная из воды рыба . Остроносая и хищная тень — одна из них. Рыба-меч!
Но даже когда с трапа спустился спасательный трос и в косо падающем свете галогенного прожектора я увидел встревоженное лицо Теократа. Но вторая тень обрела очертания хищной рыбы — 'Миноги'. Двое марионеток, на тросах спустились и подхватили Никоса, держащего на руках хрупкую фигурку в грязно-белом саване. Я тянул руку к этим двум, но тщетно, все тело будто одеревенело, я уже плохо соображал. Махнув верным хвостом, Минога унеслась в небеса, а я все повторял и повторял словно в бреду: 'У тебя еще будет шанс, брат',— это я прочел в глазах Никоса в последний миг.
'Да, похоже, будет...'
Я не знаю, что я сделал, но надеялся, что хотя бы раз в жизни неудачник Гай-Финист смог сделать что-то правильно. А если нет... Что ж, это будет всего лишь еще один проигрыш, значит я всего лишь еще раз убил ту, которую я любил всеми фибрами души, еще раз, своими руками.
Валяться на горящей земле, которая разрушается под тобой с дыркой в груди — не самое приятное из ощущений в моей жизни.
'Высочество, если ты что-то сделал не так, я тебя убью... если выживу, то точно убью тебя. Если я поставил на тебя, а ты провалился, я тебя у пришью, найду в какой-нибудь дыре, где ты спрячешься, и убью'
— Хах...
Когда две тени — красная и серебристая взмыли в небо и разлетелись в разные стороны, осыпая друг друга смертоносными лучами, будто и так им мало разрушений, я испустил вздох облегчения. Ну наконец-то, все смотались, бросив меня одного...
Приподнявшись на локте, я закашлялся.
— Черт, жарко как в аду.
А тело ниже шеи будто заковали в кусок льда. Похоже, высочество очень старался прикончить меня. Ну Рысь, других убивать горазд, а сам не можешь выжить? Где твоя вшивая удача?
Похоже, на какое-то время я отключился. Потом влез на последний оставшийся в обозримом пространстве островок посреди кипящей беснующейся лавы. За что я теперь валяюсь полудохлый на последнем островке на этом раскаленном камушке. Ирония собственного положения вдруг стала очевидна. Ну что, допрыгался Рысь? И чего ты не остался на ледяной глыбе Сиберии? Красотка с косой ниже пояса не прилетит тебя спасать, ты бросил ее, когда на планету напали. Теперь пожинай, что посеял. А может стоило махнуть в Каганат на родину Сармата? Так нет же, тебе надо было докапываться до истины. Докопался, да? А теперь останешься здесь, погребенный под слоем лавы. Замечательный памятник самому незадачливому вору в галактике... Даже кулон потерял.
Хотя было чертовски больно, я рассмеялся. Я смеялся и смеялся над шуткой судьбы. И продолжал смеяться как сумасшедший, даже когда небо умирающей планеты прорезал тонкий луч света. Словно раненая птица прорвалась через облака пепла — шлейф орбитальных двигателей шаттла прочертил небеса. Похоже на пузырь, облепленный другими пузырями. От того, насколько чудно выглядел корабль, меня настиг новый приступ смеха. Я понял, что нахожусь на гране.
Наконец меня заметили. Шаттл снизился и завис надо мной. Когтистая лапа щупа протянулась и схватила меня за шиворот, а потом пузырь проглотил в себя.
Какое-то время спустя над собой я различил три лица, два из которых были мне знакомы, хотя я никак не мог взять в толк, откуда здесь могли взяться мертвый Сармат и предатель Берт, которого вроде бы пришили еще на Броде, а вот третья...
Третьим был...
— Какого черта? — выдал я.
— Тише, если мой сын умрет на этом борту, я сниму с себя погоны адмирала и уйду в скит.
Отец... папаша, который много лет назад сдал меня в закрытую школу-приют для бездомных бродяг, а сам улетел на край мира, где как ходили слухи и сгинул. Версии были разные — от того, что его съели ящеры на Снилле в Каганате до того, что сожгли заживо в одном из мелких норманнских княжеств.
Похоже последние байки в полубреду я сказал вслух, потому, что стоящие шапкой седые волосы моего старика затряслись от смеха.
— Я собирал армию для тебя, прости, что так долго не был с тобой, мне запретили, говорили, что ты сам должен пройти этот путь. Не скажу, что мне он по душе, тебе пришлось несладко, но теперь все позади.
— Проклятый папаша, я надеюсь, что ты всего лишь видение...— смех старика был последним, что я слышал, перед тем, как отключился.
Глава 46 — Вне закона
— В сей день, 12 января 2116 года, милостью Первого Василевса, в соборе святой Софии, мы коронуем Архи-властителя Сатрапии, Гая Финиста византийского...— прозвучал монотонный голос архиепископа Карминского и всех двадцати двух систем, вошедших в Сатрапию. Всего лишь маленький кусочек Метрополии, но важен был сам факт. Эти области сегодня окончательно объявили о полном выходе из-под юрисдикции Метрополии.
Собор полностью восстановили после полного разрушения несколько месяцев назад, и всю площадь вокруг него тоже. Лишь кое-где остались строительные леса, и сейчас даже их заполнили сотни людей. И если в прошлый раз их лица светились радостью — во время моей свадьбы с наследницей Кармины, теперь радости не было, зато появилась надежда, едва ли не мольба.
Я преклонил колени, когда архиепископ трясущимися руками водрузил мне на голову тяжелую шапку мономаха, да так бережно и почтительно, будто короновал василевса, а не самозванца, обвившего себя вторым правителем в Византии, хотя теперь появился еще и третий, но о нем отдельно.
Сатрап Византийский — звучало как полная чушь, но все собравшиеся в соборе в этот день смотрели так, будто увидели Бога. Все эти люди, простые и аристократы, все сто двадцать пять человек мужчин, женщин и детей получили флер моей крови, 'Благодать' въелась в сердца и души, опутав по рукам и ногам, заставляя внимать малейшему моему жесту и выполнять еще до того, как получат приказ.
Пока я не знал, что делать с этой толпой фанатиков, но мне приходилось терпеть их присутствие, потому что сам архиепископ был точно таким же. И лишь двое людей в этом зале были здесь потому, что просто верили в меня — первый советник, как теперь звучала должность Дамиана, и Талия— маленькая, нарядная, раскрасневшаяся от волнения— моя невеста и мой верный помощник, который так до сих пор и не выбрал, хотел ли он убить меня или верно служить.
