— А что потом?
— Потом? Думаю, что к ним уже сегодня же придут сведения о том, что границу меж Береном и Ойдаром пересекли двое людей, которых необходимо задержать. Можешь не сомневаться — там и наши приметы будут. Сопоставят умные люди — враз поймут, в чем тут дело, и кто мы такие. Вот уж что-что, а обмен сведениями меж этими двумя странами поставлен очень даже неплохо.
— Так что же нам делать?
— Все то же самое: в очередной раз уходить.
— И куда мы пойдем?
— Беда в том, что карту Ойдара я изучал довольно давно. Помню кое-что, но не более того. Если я верно припоминаю, то нам с тобой в любом случае не следует идти прямо по дороге, а лучше свернуть на одну из небольших дорог. Сомневаюсь, что нам удастся спрятаться, но необходимо хотя бы попробовать это сделать...
Свои слова Бел очень скоро подтвердил на практике: беглецы свернули на одну из небольших тропок, уходящих в сторону от дороги, и шли по этой тропке до самого вечера. К тому времени Бел снял с рук Олеи веревку, и сейчас по тропинке передвигались не хозяин и рабыня, а обычная семейная пара, явно торопящаяся к своему дому. Несколько раз на их пути встречались небольшие селения, но Бел все время был настороже, успевал заранее сориентироваться по местности, так что беглецы умудрялись обходить стороной все поселения.
Не раз им попадались и люди, судя по одежде — жители Ойдара, и все они, без исключения — все делали вид, что не замечают незнакомцев. Конечно, здешние люди никак не походили на зомби, встреченных беглецами у жреца вайду, но, тем не менее, между ними было что-то общее, как ни странно звучит подобное мнение. Разница в том, что здесь были не ходячие покойники, а живые люди, но они смотрели не на появившихся перед ними незнакомцев, а будто мимо них. Такое впечатление, что тут никому и ни до кого нет никакого дела. Понятно, что местные жители не знают, что за люди бродят по дорогам их родной страны, но, как видно, уже были научены горьким опытом общения с незнакомцами. В случае возникновения тех или иных неприятностей с чужаками никому из них не хотелось идти в свидетели — ведь неизвестно, чем свидетельство в пользу того или иного человека может грозить именно тебе.
Бел уже рассказал Олее, что в здешних местах люди живут довольно обособленно, и лишний раз язык не высовывают — просто боятся оказаться меж схваток стражников и бандитов, или же между выяснениями отношений промеж собой двух конкурирующих преступных группировок. "Я ничего не знаю, не видел и не слышал!" — в Ойдаре это основное правило жизни простого народа.
До вечера беглецы прошли большое расстояние, всего лишь несколько раз присаживаясь на короткий отдых. Оттого и получилось так, что почти безостановочный шаг, жара, усталость — все это сделало свое черное дело, и уже к вечеру беглецы вновь почувствовали себя очень плохо. Раны вновь начали воспаляться, появился жар... Надо где-то остановиться, причем крайне желательно, под крышей, хоть немного отдохнуть и поспать.
Им повезло. К закату они наткнулись на небольшой дом. Вернее, это была глинобитная хижина с плоской крышей, маленьким оконцем и неплотно закрываемой дощатой дверью. Для чего эта хижина здесь построена? Отчего-то Олея была уверена, что эта хижина представляет собой что-то вроде пастушьего домика. Ну да, верно — вокруг находятся луга, которые сейчас, правда, совсем высохли под горячим солнцем, да и вытоптаны они, можно сказать, подчистую. Подобное обычно бывает на тех местах, где пасутся стада. А весной здесь, очевидно, очень зелено. Вон, неподалеку от хижины начинаются заросли каких-то колючих кустарников, постепенно переходящие в самую настоящую рощу.
— По весне тут явно находятся пастбища для баранов... — Бел огляделся по сторонам, вошел в хижину. Заглянула туда и Олея. Несколько охапок старой соломы на полу, небольшой очаг в углу — вот и вся обстановка внутри. Ни плошки, ни чашки, нет даже разбитого горшка... Да, богатой здешнюю обстановку не назовешь при всем своем желании.
— Это что за строение? — спросила Олея.
— У него, думается, много предназначений... — Бел присел у очага. — Тут могут останавливаться как пастухи, так и путники... Впрочем, здесь удобное место отдыха для очень и очень многих. Дорогу в этом месте никак не назовешь уж очень оживленной, но золы в очаге много, и последняя двух-трех дневной давности. Следовательно, люди в этой хибаре бывают довольно регулярно. Домашней животины тут сейчас нет, значит, и пастухам в этих местах делать нечего. А впрочем, погоди... — и Бел направился в сторону зарослей кустарников.
Впрочем, ходил он недолго, а, вернувшись, хмыкнул:
— Точно, я не ошибся. Там, среди колючих кустов, есть почти незаметная тропинка, хотя на взгляд стороннего человека там сплошные переплетения колючек. В случае крайней нужды по ней можно пройти, чтоб уйти от преследователей. Так сразу ее и не рассмотришь, поэтому я ее несколькими камнями пометил. На всякий случай...
Хотя на землю уже упали первые сумерки, но, тем не менее, Бел отправился на охоту за сурком — с воспалившимися ранами надо было что-то делать, иначе для беглецов дело могло обернуться куда хуже. Олея была почти уверена, что Бел ничего не сумеет добыть, но она ошиблась. Почти в темноте мужчина сумел выследить и прибить камнем здоровенного сурка.
Одного зверька на двоих раненых было, конечно, маловато, но это куда лучше, чем ничего. Главное — снова удалось изготовить лечебную мазь, смазать воспалившиеся раны. Конечно, надо бы отдохнуть, полежать в покое, только вот как это сделать, если погоня дышит тебе в затылок?!
Безо всякого желания поели. Хорошо, что у них пока еще есть вода, но если беглецы и дальше будут пить ее так же много, то уже к утру все запасы воды кончатся. Наверняка где-то здесь неподалеку должен быть хоть и небольшой, но источник с водой — ведь не просто же так здесь поставили хижину! Значит, рассчитывали и на то, что у останавливающихся здесь людей будет возможность не только передохнуть, но и не умереть от жажды, пополнить запасы воды... Все правильно, все так, но сейчас выходить в темноте и искать родник ни у одного из беглецов не было ни сил, ни желания. Негласно отложили подобное на утро...
Олея за этот день очень устала, но спать ей не хотелось. Может, виной этому ее лихорадочное состояние? Кто знает... Да и сегодняшняя мазь что-то уж очень сильно жгла, боль никак не проходила. Надо хотя бы ненадолго отвлечься...
— Бел, а отчего мы не купили жир сурка в том городе? Я имею в виду Вахара... Наверняка этот жир там продавался, причем не у одного человека!
— Без сомнений, продавался... — Бел и не думал спорить. — Только вот в городе жир сурка покупают в основном состоятельные горожане, или солдаты пользуют им свои раны. Что ни говори, а жир сурка стоит не так дешево... А чтоб крестьянин, с его въевшейся в плоть привычкой не сорить понапрасну деньги вдруг вздумал покупать жир сурка, принялся тратить деньги на то, что может бесплатно раздобыть дома... Полная несуразица, а подобное здесь сразу же вызывает подозрение... Все, надо отдохнуть.
— Бел, давай поговорим, а? Ну хоть немного... Мы с тобой все идем и идем, но ведь надо иногда и не быть таким серьезным. У меня столько вопросов...
— Не обижайся, но я уже давно не встречал такую болтушку... — по голосу мужчины Олея поняла, что он улыбается. — Все гадал: сразу спать уляжешься, или все же захочешь пообщаться.
— И на что же ты ставил в этом споре?
— На то, что некоторых женщин даже усталость не заставит замолчать... А может, все-таки ляжешь спать без лишних разговоров? Нам нужно набраться сил для очередного перехода, ведь то, что мы несем — это хотят заполучить себе очень и очень многие.
— Наверное, ты вновь скажешь, что я — блондинка, но все же ответь: кто именно за нами сейчас охотится? Иннасин-Оббо и Юрла я пока в счет не беру... Интересно, они живы?
— Положим, светлый цвет волос у молодых женщин мне нравится — с этим я не спорю... — едва не фыркнул Бел. — И скрывать тут нечего — блондинки нравятся многим мужчинам... Что же касается тех, кто остался на острове — ну, тех парней так просто не возьмешь. Не знаю, каким именно образом они это сделают, но то, что парни сумеют отбиться от кар"дайла — в этом я нисколько не сомневаюсь. Как бы я к ним не относился, но наши бывшие спутники — из числа тех, кто не опускает руки в сложных ситуациях. А вот что касается остальных, тех, кто сейчас может за нами охотиться... Ну, здесь все много сложней.
Бел замолчал, и какое-то время они сидели молча. Потом мужчина вновь заговорил:
— Вот смотри, расклад такой: как для Танусии, так и для Уреала — для каждой из этих двух стран самое выгодное и самое лучшее решение проблемы — это единолично получить в свои руки перстень Сварга и манускрипт с древним Договором. Согласно положению, именно та страна, в которой окажутся эти артефакты — та страна имеет полное право целиком присоединить Руславию к своим владениям. Если же перстень и манускрипт бесследно пропадут — тоже неплохо: каждая из этих двух стран имеет право на половину Руславии, а уж как ее будут делить — это еще тот вопрос! То, что подобная дележка грозит войной, понятно и без долгих пояснений: и Танусия и Уреал — каждая из них захотят оттяпать себе кусок пожирней и побогаче, и друг с другом церемонится не будут, а военные действия, разумеется, пойдут на территории Руславии. Ну, рано или поздно, но страну они, разумеется, поделят, только вот Руславия к тому времени будет измотана войной, часть городов и деревень разграблена многочисленными ордами наемников, да и населения в ней заметно поубавится... Игры престолов, чтоб их!..
— Если я правильно поняла, кроме этих двух стран имеются и еще желающие погреть руки на чужих бедах?
— Верно, таких всегда хватает, а уж в нашем случае их просто без счета. Суди сама: если в руки одной из третьих стран попадут перстень и договор, то эта страна имеет полное право продать эти артефакты кому угодно, и, прежде всего Правителям одной из трех стан — Руславии, Танусии или Уреалу. Весь вопрос в том, сколько они запросят за подобный товар. Понятно, что с покупателя постараются содрать по-полной, и еще неизвестно, что будет входить в эту цену. Или же продадут артефакты еще кому-либо...
— Кому?
— Кто предложит больше всех, а в таких вопросах обычно не церемонятся и не мелочатся.
— Ты говоришь — третья страна... А кто это может быть?
— Да кто угодно! Любая из стран, которые в курсе того, что артефакты пропали из сокровищницы Правителя. Или этим желающим захапать перстень и манускрипт может оказаться некто из очень богатых людей, тот, кто тоже имеет в этом деле свой интерес... В общем, то, что мы с тобой несем, стоит таких денег, такой власти и влияния в дальнейшем, ради которых можно пойти на очень и очень многое. Тут головы считать не будут, а прямо по ним пойдут... А что из этого следует? Только то, что за нами вот-вот объявят настоящую охоту! А кто будет загонщиками... Тот, кто сумеет оплатить и проведение этой самой охоты, и собак, и немалый риск...
— По-моему, эта охота уже идет... — тихо вздохнула Олея.
— Верно, и в этом случае чего нас с тобой тоже никто жалеть не будет.
— Бел, а ты... Не знаю даже, как спросить...
— Хочешь узнать, отчего я прикидываюсь таким честным и порядочным, и не думаю ли о том, чтоб самому поучаствовать в дележке страны? Набил бы себе карманы потуже...
— Я не это имела в виду!
— Пусть я сказал не совсем то, но в подтексте ты имела в виду нечто похожее. Я прав?
— Ты все перевернул с ног на голову!
— Если бы все измерялось только деньгами... — а голос у Бела усталый. — Если бы все измерялось одними лишь деньгами, то и нас с тобой здесь бы не было. Не буду говорить высокие слова, но сторожевые псы для того и существуют, чтоб верно нести свою службу, и не предавать даже ради очень вкусного куска мяса. Болонку не заставишь идти по следу, так же как и охранную собаку не уложишь на пуховую подушку с бантиком на шее.
— Как-то грубовато звучит...
— Зато верно... Все, я уже наговорился на день вперед. Надо спать. Я первый дежурю.
— Бел, лучше ты сейчас ложись спать... — вздохнула Олея. — А я пока посижу.
— А может, ты первой приляжешь? Прошли мы немало, и ты устала за день...
— Верно, устала, но спать почему-то не хочется. Такое бывает. Как говорила моя бабушка — сна нет ни в одном глазу... Как раз мой случай.
— Ты уверена, что не уснешь?
— Сейчас лучше ты помолчи и спи. Мешаешь...
— Девушка, как вы со мной нелюбезны... — съехидничал Бел, поворачиваясь спиной к Олее. — Прямо как ножом по сердцу. И слушать меня не желаешь... Дорогуша, в таком случае разбудите меня через три часа.
— Ни на минуту не опоздаю...
Бел ничего ей не ответил, и до Олеи донеслось его ровное дыхание. Уснул... Олея же, присев возле неплотно закрытой двери (там было чуть попрохладнее) слушала тишину ночи. Здесь, как и на ее родине, ночь была наполнена звуками — треск цикад и сверчков, крики ночных птиц, изредка доносились голоса каких-то животных...
А дома уже, без сомнения, вовсю идут затяжные осенние дожди, листья осыпались с деревьев, возможно, изредка вместе с дождем идет мокрый снег... И, наверняка, уже капусту закончили квасить... Интересно, как там тетка одна со всем управилась — ведь у нее этой капустой было засажено чуть ли не поле, да и кочаны в этом году уродились на славу! Некоторые еле руками обхватишь... Еще хорошо, что она помогла тетке убрать с огорода морковь и свеклу, лук и чеснок связали, и повешали в кладовой...
Родители... О них Олея лишний раз старалась не думать. Переживают, наверное, не зная, куда направилась их непутевая дочь — ведь в том письме, что она написала домой, было всего несколько строк. Мать — та, наверное, каждый день слезы льет, вспоминая свое невезучее дитятко, да и у отца вряд ли спокойно на душе. Ясно, что у обоих родителей словно камень на сердце лежит — все же дочь пропала! Бедные они, бедные... Надо сделать все, чтоб вернуться домой живой, а не то родители себя вконец изведут неизвестностью...
Олея даже не ожидала, что с этими думами несколько часов ночного дежурства пролетят настолько быстро. Надо же — сна нет, а температура, кажется, заметно спала... Уже неплохо.
Бела долго будить не пришлось. Едва только Олея коснулась рукой его плеча, как мужчина сразу же открыл глаза.
— Что?
— Время вышло. Тебе дежурить, а я ложусь спать.
— Как обстановка? — Бел потер лоб, прогоняя остатки сна.
— Вроде все в порядке, только вот... Понимаешь, совсем недавно мне показалось, что где-то вдалеке заржала лошадь. Хотя это вряд ли показалось — в ночной тишине звуки разносятся хорошо...
— Когда это произошло? — такое впечатление, что Бел и не думал спать.
— Несколько минут назад. Но с той поры я ничего такого больше не слышала...
— Ладно... Ты пока ложись, а я осмотрюсь. Если почувствую опасность, то сразу же подниму тебя.
— Хорошо...
Едва ее голова коснулась пола, как Олея словно провалилась в глубокий сон. К сожалению, выспаться в эту ночь ей было не суждено — очень скоро Бел растолкал женщину.
