— К сожалению не получится. Такая телепортация не в моих силах, вы не часть пустыни, как мы. Артефакт ключа сможет выпустить вас лишь в том месте, в котором вы сюда вошли. Сожалею.
— Плохо. А хотя бы поподробнее о наших встречающих вы рассказать можете?
— Я не много о них знаю. Скажу только, что среди них несколько сильных врагов, один очень сильный и куча пристяжи. Остерегайся того, кто ими командует. Он очень силен, даже для меня.
— Не утешительно. Но, тем не менее, спасибо за предупреждение. Мне было интересно с вами познакомиться. Спасибо за всё.
— Удачи малыш. Оставайся собой, твердо стой на ногах, держись своих товарищей и не потеряй свою душу в Тени. Ты выбрал опасный путь. Я надеюсь, что ты сможешь его осилить.
С этими словами Хасана и Юсуфа окутали песчаные вихри, и они исчезли. Пора и нам в дорогу. Если нас так сильно караулит кто-то на той стороне, то заставлять его ждать не красиво. Я обратился к своим товарищам:
— Предупреждение все слышали? Что скажите, отчаливаем, или еще отдохнём?
— Ты прикалывается?— возмутилась Луна.— Мы тут по твоей милости и так три дня торчали. Я хочу чего-нибудь новенького. И вообще, местное освещение негативно сказывается на моей коже. Погнали уже.
— Интересно,— констатировала Мира.
Лепрекону было всё равно. Он слишком увлеченно рассматривал свою дудку. Куда мы, туда и он.
— Ну, раз все отдохнули и начаёвничались, то поехали.
Я достал артефакт-ключ и активировал его. Какая-то часть меня хотела заметить вслух, что отдыхали эти три дня далеко не все, но я был слишком рад их видеть. Да и монотонный труд — это одно, а встреча с каким-то сильным соперником, да еще и из столь любимого мною ордена Асклепия — это совсем другое.
Мир дрогнул, нас поглотила яркая вспышка света, и все мы оказались в пустыни. Самой обычной, без бешено бегущих туч и облаков, зато с ярким и крайне жарким палящим солнцем. Я как-то даже немного подотвык от такой жары. В данже было тепло, но по сравнению с местным климатом — просто холодильник. Я только сейчас обратил внимание на этот немаловажный факт.
Как и ожидалось, нас уже встречали. Здесь было около ста различных представителей ордена. Около пятидесяти священников, тридцатка воинов, десятка следопытов и неизвестное количество рог. В наличии последних, я не сомневался ни на минуту, хотя своё присутствие они пока не показывали.
Больше всего меня удивили руководители данного отряда. Не оставалось никаких сомнений, что заправляет этим собранием последователей Асклепия белобородый дедушка в роскошных одеяниях священнослужителя высшего ранга. Он спокойно восседал на резном стуле с высокой спинкой и добродушно улыбался. Поза расслабленная, взгляд был мягкий, ни тени злости и ненависти, никаких признаков раздражения, даже наоборот. Он был очень рад меня видеть и нисколько этого не скрывал. Он не нападал и не спешил начать разговор. Над его головой светился дружественным зеленым светом никнейм персонажа — епископ Хэлк. С его молчаливого дозволения у меня появилось время поглазеть на остальных присутствующих.
Сразу за спиной епископа, по обе руки расположились два не менее колоритных персонажа. Старшая настоятельница Прасковья и старший настоятель Отто фон Писс. Женщина была одета в белую мантию, закрывающую всё, кроме лица и кистей рук, перебирающих длинные четки. Плавные черты красивого, но бледного личика вызывали симпатию, губы не переставая бубнят что-то, по всей видимости, молитву, глаза вечно опущены, голова застыла в легком поклоне. Казалось, что её совершенно не интересует происходящее, что её только что неведомой силой перенесли с молебна в каком-то храме, и она еще не осознает, где находится.
Настоятель Отто фон Писс был её полной противоположностью. Пестрое и броское одеяние, аристократическое, но какое-то чрезмерно угловатое и рубленое лицо, бегающие глаза и приклеенная улыбка, напоминающая не то издевку, не то оскал. Отто постоянно крутился, переводил взгляд с одного предмета на другой, показывал служителям какие-то жесты, посмеивался и пытался нашептывать что-то епископу. Он просто не мог остановиться и замереть в неподвижности, и это несколько раздражало.
Самой необычной представительницей данного отряда была изрядно потрепанная женщина, если её можно так назвать. У ног епископа в позе собаки, готовой к прыжку, на меня скалилась некая особа. На шее шипованный ошейник, вместо одежды — подобие упряжки, глаза горят лютой ненавистью, из челюстей вырывается не то стон, не то рычание. Её скрюченные пальцы вонзились в землю, а тело изготовилось к прыжку. Не знаю, как её удерживал тоненький изящный поводок в руках епископа, но мне стало не по себе. Даже не так, мне стало страшновато.
Над этой девушкой в ошейнике горел алым цветом никнейм — инквизитор Оливия. Как я не напрягал свою память, но не мог припомнить никого с таким именем. Тем не менее, её лицо было мне знакомо. Кого-то оно напоминало, и я никак не мог вспомнить, кого. Смутное ощущение тревоги не покидало, пока Оливия не решила подать голос:
— Ты рад, ничтожество? Твоё предательство и ложь сделали меня такой. Я никогда этого не забуду. Ты слышишь? Никогда!— прохрипел женщина.
Теперь все стало понятно. После ее слов мне стало намного легче и спокойней. Не потому, что я рад тому, в кого она превратилась, нет. На это мне вообще было плевать. Просто не люблю то чувство, когда не понимаю, за что меня ненавидят столь люто и истово те, кого я вижу в первый раз. Оливию я видел не впервые. Правда, тогда я не знал её имени. Надпись над её головой гласила, что она настоятельница. Та самая, что когда-то приняла меня в ряды служителей Асклепия. Как же давно это было, кажется, что целую вечность тому назад.
— Давно не виделись, Оливия. Смотрю, твои мечты сбылись. Ты все-таки стала великим инквизитором. Причем сама. Есть, чем гордиться,— с добродушной улыбкой выдал я.
— Убью!!!— взметнулась женщина, но поводок в руках епископа мигнул ярким светом и погас. А на земле осталась лежать размазанной кляксой бледная тень надменной и высокомерной настоятельницы.
— Но-но, не стоит пугать нашего друга,— добродушным голосом поведал епископ.
— Друга?— переспросил я.
— По крайней мере, я на это очень надеюсь.
— А присутствующие об этом знают?— недоверчиво спросил я, окидывая взглядом сотню высокоуровневых бойцов.
— Безусловно. Воспринимай их как мою свиту и помощников. А если пожелаешь, то и твоих тоже.
— Вот даже как.
— Именно так. Кстати, мы не знакомы. Разреши представиться, член высшего совета ордена Асклепия, епископ Хэлк.
— Очень приятно, Хруст. Простой искатель приключений и ни высшего, ни какого-то еще совета не член. Чем я обязан столь высокой честью?
— Почтительный, культурный и переходит сразу к делу. Что самое важное без всей этой юношеской бравады, героизма и прочей мишуры. Мне он нравится.
— Безусловно, ваше преосвященство, он выглядит вполне адекватным и приемлемым молодым эльфом. Возможно, что стоит с ним немного поработать, и из него выйдет толк,— поддакнул Отто с неестественной улыбкой в тридцать два зуба.
— По вашему поводу, юноша, в ордене сейчас разгораются очень жаркие споры. Настолько жаркие, что они дошли до меня, а это уже о многом говорит. Начнем с того, что вы уничтожили храм в той деревушке.
— Грибники,— подсказал старший настоятель.
— Да-да, конечно. Так вот, многие обвиняли в этом именно вас, и мне захотелось разобраться в случившемся. Как молодой послушник смог совершить столь отвратительное, но требующее огромных сил, деяние? Стоило мне начать разбираться в этом вопросе, как приходит известие с пограничных территорий о разрушении крайне мощного переносного алтаря. Причем приходит оно с очень интересными слухами об интимных пристрастиях бывшей настоятельницы. Должен отдать вам должное, ваша находчивость и чувство юмора меня весьма позабавили, а это не малого стоит.
— Я искренне рад, что смог вас порадовать. Что до остального, то это просто стечение обстоятельств. У меня не было ни малейшего желания пытаться соперничать с орденом Асклепия. Как вы уже наверняка в курсе, я и сам когда-то мечтал примкнуть к вашим рядам.
Я уже давно планировал предпринять попытку помириться с орденом. Возможно, что это мой шанс? Вот только как-то не спокойно у меня на душе. Не просто же так явился сюда этот добродушный дедушка. Что ему от меня надо? Информацию, услугу, или что-то еще? Тем не менее, пока лучше слушать, соглашаться, ну и льстить понемногу. Почти все власть имущие любят лесть. Тем временем епископ продолжал:
— Стечение обстоятельств? Конечно, я тоже об этом думал. А что вы скажите по поводу вашей агрессии к гильдии "Красный Крест"? Вы ведь не могли не знать, что они в полном составе находятся под нашим покровительством?
— Ох, до меня доходили слухи. Да и они сами об этом говорили. Просто я до самой вот этой секунды не мог поверить в данное обстоятельство. Наши пути с ними пересекались неоднократно, но поверить, что у великого Асклепия на службе находятся такие... Эм... Как бы это сказать?
— Неквалифицированные дегенераты. Вы это хотели сказать?
— Возможно, несколько мягче, но смысл вы уловили безупречно. Причем я нисколько не хотел умалить достоинства самого ордена.
— А нечего тут смягчать. Дегенераты, они и есть дегенераты. Алтарь потеряли, своё имя дискредитировали, еще и платили вам не известно за что. Союз с ними тоже является детищем нашей общей знакомой Оливии, — при этих словах он небрежно пнул только начавшуюся приходить в себя инквизиторшу. — Их покорность и готовность выполнять любые приказы — это безусловный плюс, но эти показатели никак не могут быть единственными критериями набора. Возможно, под должным руководством, если поставить на ключевые позиции толковых людей... Однако мы отклонились от темы. Итак, вы явились в Баштазар. Устроили тут бардак и неразбериху, после чего умудрились вернуть султану посох песков.
— Они очень просили,— невинно моргая, пожал я плечами.
— Не сомневаюсь. Но на планы ордена это отразилось не самым благотворным образом. К счастью, портал уже закончен. Но хлопот в оазисе вы нам прибавили.
— Если я скажу, что больше так не буду, вы поверите?
— Больше не будете? Уха-ха, вот даёт! Ой, юморист.
Белобородый радостно расхохотался. Его смех поддержал Отто и несколько близко находящихся воинов. Вот только мне отчего-то было не до смеха. Что ему нужно? Убить? Сдать в тюрьму? Мои прилюдные извинения?
— Может быть, и поверю. Может быть,— заканчивая хохотать, продолжил епископ.— Все это на самом деле мелочи. Возможно, стоило бы вас несколько раз казнить, в тюрьму поместить ненадолго, но всё это мелочи. Потеря влияния в Баштазаре, лишь мелкая неприятность. А вот мои выводы о сущности вашей скромной персоны внимания заслуживают. Причем пристального и досконального. Собственно, потому вы и удостоились чести видеть меня лично.
— Сущность моей персоны? Да что может быть интересного в скромном маленьком темном эльфёнке вроде меня?
— Не стоит. Вы прекрасно поняли, о чем я говорю. Итак, я считаю, что ваше отлучение от ордена было ошибкой. Не сомневайтесь, виновные будут сурово наказаны. Сейчас же давайте поговорим о вашем возвращении.
— О моем возвращении? Вы хотите видеть меня в рядах послушников?
— Что? Конечно же, нет. Вы нас вполне устроите в качестве эмиссара Тени.
— Зачем вам это? Коллекционируете редкие классы, или я вам нужен для выполнения какой-то конкретной миссии?
— И то и другое, но второе в большей степени. Интересы Асклепия простираются намного дальше, чем вы можете себе представить. Ваши способности, безусловно, занятны, но нас больше интересует сам мир Тени, а ключиком к его непреступным вратам может оказаться одноименный эмиссар. Полное покорение этого измерения со всеми расположенными там сущностями и потоками энергий является для нас первостепенной задачей. Поэтому сейчас вы присягнете ордену на вечную верность, поедете с ними в обитель и будете развиваться под нашим пристальным контролем. Когда вы наберётесь достаточных сил, то возглавите экспансию. Ну, или станете неотъемлемой частью передовой группы. От вас требуется беспрекословное подчинение и покорность. Вот в принципе все ваши планы на ближайшее будущее. Ах, да, совсем забыл, что вы из этих, из пришлых искателей и приключенцев. В качестве награды вы получите сан сопоставимый с настоятелями и смотрителями больших храмов. Власть над средними и низшими служителями. Подчиняться будете только членам совета, мне лично и моими первыми помощниками. Ну и Асклепию, разумеется. Если сможете зарекомендовать себя с лучшей стороны, то со временем сравнитесь даже с ними,— при этих словах старичок игриво хлопнул по филейной части старшую настоятельницу Прасковью. Та не обратила на это никакого внимания, даже темп нашептывания и перебора четок не сменила. Натренированная оказалась, привыкшая.— Чуть не забыл. Своего первого инквизитора можете получить в своё распоряжение уже сейчас.
При этом его рука слегка подалась вперед, ладонь раскрылась, и в ней оказался конец поводка инквизитора Оливии. Та уже достаточно пришла в себя, чтобы вникнуть в суть нашего разговора. Её руки затряслись, губы сжались, а глаза округлились, явно поблескивая от подкатившего потока слез. Да, такой участи и врагу не пожелаешь. Ты гнобишь тех, кто ниже тебя по рангу, но для вышестоящих являешься не более чем неодушевленным предметом, годным для торгов и обязанным выполнять любую прихоть и желание хозяев.
— Внимание, вам предложено задание "клятва вечной верности". В случае его выполнения вы получите сан настоятеля и поводок инквизитора Оливии. В случае отказа последствия неизвестны. Возможность провала задания отсутствует.
— Внимание, обращаем ваше внимание, что расторжение вечной клятвы невозможно. Отменить её может только титаническая сущность Асклепий, либо его уничтожение.
Вот и помирился с орденом, ничего не скажешь. Нет, становиться частью этой прогнившей системы кругового унижения, я не собираюсь ни за какие коврижки. Еще и перспектива реролла в качестве единственного освобождения от обязательств — полный бред. Вольная из щедрой руки Асклепия видится мне от чего-то совсем несбыточной фантазией. Может, среди игроков и находятся индивиды, готовые на такое, но точно не я. Сегодня ты тешишь свое эго над подчиненными, а завтра ошейник. Получите — распишитесь.
— Очень благодарен я за ваше щедрое предложение, но... Поверьте, я не достоин и отнюдь не тот, кто вам нужен. Давайте просто помиримся и останемся друзьями. Все эти клятвы и обязательства, не по мне это всё.
— А казался умным молодым человеком. Эх, такой душевный разговор взял и испортил. Я огорчен,— вздохнул епископ и отвернулся.
Скалящийся всё это время Отто фон Писс резко изменился в лице. Его улыбка не пропала, но из веселой резко превратилась в какую-то садистскую и злую. Старший настоятель дернулся, его очертания размылись и с немыслимой скоростью он переместился мне за спину. Я даже моргнуть не успел, а тот уже нанес удар ногой по обратной стороне моих колен. Ноги подогнулись, и я упал, но удары не прекратились. С чувством нескончаемого удовольствия он пинал меня во всех возможных вариациях, причем делал это вдохновенно и крайне болезненно. Иногда от силы удара моё тельце подлетало на небольшую высоту и в полете успевало получить еще несколько крайне болезненных ударов ногами.
