— Ладно, — решилась я. — Никого я не видела выходящими из этого дома. Просто стала приглядываться. И мне показалось, что тут такая же чернота, как и те кляксы. Я вам про них рассказывала. Но сама я идти не рискнула. Так что я вас и правда немного обманула. А вот когда тут и что было — я не знаю.
Отец Павел посверлил меня несколько минут грозным взглядом, но потом успокоился.
— Юля, мы вам верим. Но в следующий раз не лгите, ладно? Мне достаточно просто вашего слова о плохом предчувствии или ощущениях... вы меня поняли?
Я кивнула. И вопросительно поглядела на Рокина.
— У меня все в машине.
— Ну так пойдемте туда! — рявкнула я.
Откровенно говоря, здесь мне оставаться не хотелось. Почему?
Потому что.
Даже спустя несколько дней мне было тошно в этой квартире. И вспоминалась ловушка, в которую я так неосторожно попалась. Поневоле мороз по коже побежит.
Я ухватила Рокина под руку и потащила к двери.
— Пойдемте а? Я тут сделать уже ничего не могу. А фото нам могут и помочь.
— Чем?
— Не знаю. А вдруг...
Во дворе Константин Сергеевич достал из машины небольшой кожаный кейс, извлек из него несколько фотографий и протянул мне. Я машинально перелистнула их. Но по-настоящему мое внимание привлек один рисунок, сделанный вручную. На кальке схематически был выполнен круг. И треугольник. А еще мастер перенес туда порезы с тела Наташки.
Это были линии. Не прямые, нет. Какие-то округлые, извилистые.
Такие же неприятные. Недобрые. То ли змеи, то ли рога, то ли что-то еще... Они так же скрещивались, ползли — и у меня по спине бежали мурашки. Вот что хотите делайте со мной, но человек, нарисовавший этот круг — ненормален! Настолько его злость, его ненависть отражается даже на листе бумаги.
Или — не его злость?
А чья тогда?
Меня даже мороз пробрал по коже.
— Что-то не так, Юля?
Отец Павел.
Я бы сказала, что не так, но тут затрезвонил телефон в моей сумке. Я бросила взгляд на номер. Константин?
Что случилось?
Этот вопрос я и задала, едва успев нажать на кнопку.
В ответ раздался отчаянный вопль.
— Юля!? Юля, Настя пропала!!!
— Что!?
На мой вопль обернулись все, включая бабушек на лавках и кошек на деревьях.
— Юля? — Рокин встревожено поглядел на меня.
Мне было ни до кого.
— Как это случилось?
— Так вот! Я пошел в магазин. Возвращаюсь — ее нет.
— Что сказали соседи?
— что из дома вышли две девушки. Настя — и еще одна.
— Девушки!? А ее подруг ты обзванивал?
— Да! Сейчас звонил! Все на месте. Юля, приезжай пожалуйста! Если придется ехать к ней... я за детей боюсь!!!
Я тоже боялась. Настя — наша первая беременная оборотниха за столько времени. Если сейчас что не так — мы многое теряем в отношениях с другими стаями.
А уж реакция самой Насти...
Столько ждать, раз за разом терять своих детей, получить, наконец, долгожданную надежду — и опять неудача!? Как бы у девчонки крыша не поехала.
— Где ты сейчас?
— у нас дома!
— Мы выезжаем!
Я щелкнула кнопкой.
— Сашка, лови такси! Нам нужно срочно к Насте. У нее преждевременные роды. Будем успокаивать паникующего супруга!
— Столько паники из-за родов? — удивилась экстрасенсиха.
— а ты бы вообще помолчала, швабра крашенная, — откровенно хамски огрызнулась я. Экстрасенсиха задохнулась от такой наглости и замолчала. — Сашка!
Но Шарль уже был на выходе со двора. И махал руками, привлекая внимание машин.
Я свернула все трубочкой и сунула в сумку.
— Константин Сергеевич, я обещаю все посмотреть. Как только будет время.
— когда посмотрите — сообщите нам свои выводы, — ответил вместо него отец Павел.
Я кивнула — и стартанула с места к Шарлю.
Хвала богам, надоумившим меня на спортивный стиль одежды. Вот вы на каблуках бегали? А я — да! И повторять эксперимент не желаю!
Шарль уже распахнул передо мной дверцу стареньких жигулей.
Я плюхнулась на сиденье, пересчитала наличность в кошельке и просто сказала:
— Тысяча, если доедете до Вишневой за пятнадцать минут.
— А ГАИ?
— компенсирую любой штраф. Только скорее!
Машина сорвалась с места, как реактивный самолет.
На Вишневой мы были через двенадцать минут. Для половины города — неплохой результат.
Я сунула водителю обещанные деньги — и мы с Шарлем рванули в дом.
Там было... оборотно.
Валентин, Леонид, Лиза, Глеб, Константин, Надя... еще оборотней десять...
А эти что здесь делают?
Резко выделялась своими формами медведица-блондинка.
— Всем привет, — поздоровалась я. — Какие новости с фронта?
Новости с фронта откровенно не радовали. Константин вышел за хлебушком. А Настя — в неизвестность. За ней кто-то пришел — и она пошла. Но кто?! Как!?
Какого черта!?
Да Настя и на улицу не выходила, чтобы не спровоцировать роды!
— Она могла быть под принуждением. Что говорят соседи?
— До этого мы и сами додумались, — огрызнулся Глеб. — Но соседи — на нуле.
— То есть?
— Им как кто-то глаза отвел.
— Черт!
Если бы их морочили, наслали что-нибудь...
Им просто отвели глаза. И они смотрели куда угодно, но не на Настину спутницу. Кстати...
— а мог это быть парень? Сейчас же мода — унисекс. Штаны, майки, волосы можно собрать в хвост или напялить парик, под майку надеть лифчик — и готово. Особенно если эта тварь умеет глаза отводить...
Оборотни на миг замерли.
— Могло быть и так, — признал Леонид. — Но нам от этого не легче. Будем опрашивать таксистов, прохожих, продавцов... Не могла же эта тварь всем голову заморочить!?
Я покачала головой. Могла, не могла...
Сколько эта неизвестная тварь силы из того же Альфонсо выпила — ей силы хватит, чтобы Кремль насквозь пройти. Не знаю, даст ли что-либо опрос...
— Юля, а ты никак не можешь почувствовать Настю? На ней же твое заклинание, — робко спросил Валентин.
Я покачала головой.
— Увы. Город. Люди. Меня радует только одно. Судя по всему, все жертвоприношения были сделаны вечером. На закате, сразу после заката. Время еще есть. Так что ищите.
— А ты чем займешься, — поинтересовался Валентин.
— А я буду думать.
* * *
Пока все метались по квартире, я схватила за руку Шарля, утащила его на кухню — и уселась за стол. Взяла фотографии с места происшествия с Лавриком. С Альфонсо. И так же принялась перерисовывать на бумагу круг, треугольник и порезы. Вышло очень неплохо. А вот дальше-то что!? Я разложила три листа перед собой — и уставилась на них, как овца на своего барана. Ждать то ли озарения, то ли копытом под хвост.
— Ты здесь что-нибудь знакомое найти можешь?
— Нет, — пожал плечами полудракон. Противные эти рисунки. Гадкие. И голова от них кружится.
Я тоже не могла найти ничего нового.
Три треугольника. Круги. Непонятные символы, выглядящие, как обрывки линий.
Зачем!?
Это — призыв?!
Но — чего? Если что-то приходит, то где символы, призванные удержать сущность внутри нарисованного треугольника?! И вообще, почему именно треугольник!? Не проще ли взять пентаграмму? Надежнее — точно. Настолько-то я разбираюсь во всей этой демонологии!
Эти линии и черточки НЕ МОГУТ никого удержать.
А что они могут?
Зачем они нужны!?
Если сила людей выпивалась из их сердец, зачем все эти рисунки!?
Я крутила их так и этак, пытаясь найти хоть что-нибудь.
Куда там! Не с моими тупыми мозгами!
Шарль рядом проделывал то же самое.
— Не могу понять, — признался он. — Что-то крутится. Но вот что!? Как перо в воздухе — вьется, а в руки не дается!
В кухню заглянул Леонид.
— Что? — вскинулась я.
— пока по нулям. А у тебя?
— Черт! — выругалась я, швыряя листки на стол. — У меня ничем не лучше.
И замерла.
Прозрачная калька умудрилась спикировать на другой лист. Накрыла его — и два угла треугольника соединились. А если — три!? У треугольника три стороны. И могут все три быть друг дружке равны. А могут...
Как убийства лягут на карту города!?
— Шарль!
Я посмотрела на треугольник. На Шарля.
На Валентина. На треугольник.
На Леонида. На Константина. И опять на рисунок передо мной. И заорала дурниной.
— Немедленно найдите мне бумажную карту города!!!
Карта легла ко мне на стол через пятнадцать минут. И мы принялись отмечать точки, в которых нашли мертвые тела.
Три точки. Три убийства. Треугольник. Первая устойчивая система. И самая простая. Легко ли усидеть на трехногом табурете?
Более чем!
Мы тщательно вымерили треугольник и нашли его центр. Хотя ради этого пришлось поднять мои учебники по геометрии. Но — враг будет разбит и победа будет за нами! Мы нашли середину треугольника — и я воткнула туда булавку.
— М-да...
Под булавкой оказался дворец спорта.
Тоже старая история. Когда-то на этом месте стояла старая церковь. Нашему городу уже есть четыреста лет. И за это время чего в нем только не успели разрушить. В том числе — и ее. Построили церквушку из камня еще при основании города. И потом разрушали аж три раза. Первый — при пожаре. Второй — когда в Россию заявился Наполеон. К нам французы тогда тоже зашли на огонек. А будучи людьми безалаберными, огонек быстро упустили. И у нас тоже выгорело несколько улиц. Ну да не столица — отстроились. И третий раз церковь снесли при советской власти. А из кирпича (чего ж добру пропадать?) и частично на старом фундаменте построили спортивный комплекс.
И он до сих пор стоял. Несмотря на все превратности перестройки и демократии. Наши попы после 90-х хотели покачать права, мол, отдайте им освященную землю, мы опять храм восстановим!
Куда там! На тот момент в спорткомплексе тусовалась группировка Вити Боксера. И услышав, что его хотят лишить почти родного зала, Витя собрал своих быков — и поехал к зданию местной епархии. Зашел в гости. Поговорил за жизнь.
И знаете, доброе слово подействовало. Святые отцы быстренько вспомнили, что господь заповедовал делиться, а не только хапать в три глотки и шесть рук — и угомонились.
Но фиг бы с ним, с дворцом. Точно ли эта система — треугольник? В принципе, квадрат состоит из двух треугольников. Пентаграмма — из трех или четырех — смотря как начертить. А этот треугольник, хотя и равносторонний, но не гарантия. А вдруг — это будет квадрат? Ромб? Да хоть октограмма!
Мы же не знаем о чем думает псих. Увы.
И промахнуться права не имеем. Настя и двое ее детей. Константин. Которому я, кстати, жизнью обязана.
Но как проверить гармонию алгеброй? Или озарение — логикой? Несколько минут мы молча глядели друг на друга.
— Ребята, — вдруг выпалил Шарль, а как эти тела были ориентированы по сторонам света? А?
Леонид молча сорвался и умчался в комнату — что-то уточнять через электронную почту.
Результаты мы получили через час. И они нас откровенно порадовали.
Лаврик. Точка первая. Тело лежит с востока на запад. То есть башкой на запад, ногами на восток. Причем так строго, что компаса не надо.
Наташка. Точка вторая. С запада на север.
Альфонсо. Точка третья. С востока на север. Равносторонний треугольник. Классический. И если проложить стороны по векторам, все сходится. И если еще раз пересчитать центр треугольника, он все-таки именно во дворце спорта.
Но — как!?
— Сегодня воскресенье. Как он рассчитывает провести там жертвоприношение?
— Так спорткомплекс же закрыли на ремонт. На той неделе, — пожал плечами Глеб. — Ты не знала?
Я не знала. Откуда ж мне знать? Я ведь даже тренироваться хожу только в частный спортзал, к мохнатым и волосатым.
— а с чего бы?
— Там так получилось, чуть ребенка не убило.
— Вот как?
— Юля, ты же знаешь, наши коммунальщики хоть в квитанциях и проставляют 'содержание и ремонт жилья', только вот ремонт и нынче там — отмахнулся Валентин. — И там крышу чертову прорву времени не перекрывали. Вот и получилось, что гуляют мамаша с ребенком, ребенок забегает под крышу, тут кусок карниза отламывается и падает ему на голову.
— Не убило?
— Ребенка — нет. А вот директора комплекса едва вырвали из рук разъяренной мамаши.
Я фыркнула. Если бы моего ребенка так вот приложило, живым бы директор точно не ушел. А потом я бы пошла в управляющую компанию, которая занимается этим зданием. И там бы остались одни руины. А вообще...
Это все — та-акой лохотрон!
Вот сколько с вас взимают в месяц на содержание и ремонт и что под этим понимается?
Дворник? Уборщица? Мы их оплачиваем сами. Замена крыши? Опять мимо. У нас ее уже лет десять как не перекрывали. Замена труб?
Ха!
Будь ты хоть три раза экстрамекс! Но водопровод и канализация у тебя текли и течь будут!
Считаем. В моем доме около трехсот квартир. С квадратного метра квартиры берется по пять рублей. Там с копейками, но округлим уж.... Средняя площадь одной квартиры... пусть будет пятьдесят квадратов? Ладно, сорок. Умножаем, получаем сколько? Двести рэ с квартиры. Двести умножаем еще на триста. Шестьдесят тысяч! С дома! В месяц! Умножаем на двенадцать месяцев. И итого — 720000 рублей. И это еще очень округленно.
А теперь — страшный вопрос на засыпку. На семьсот двадцать тысяч рублей нельзя один раз в год сменить хотя бы один канализационный стояк в доме?
Или подмазать щели между панелями? Или балконы — снизу?
Да хоть что-нибудь бы! Так нет же! Все в ноль, все в никуда! Кого мы вообще содержим!? Шайку бандитов!? Семьсот тысяч в год с одного дома. С десяти — семь миллионов!
Хорошо! Минус зарплата, всякие и якие. Какие там у ЖКХ статьи расходов?
Так и быть. Минус три миллиона в год. При средней зарплате в десять тысяч и даже при воровстве...
Что!? Четырех лимонов не хватит!? Даже на ремонт балконов!?
Блин! Когда ж мы перестанем быть стадом баранов и начнем считать на калькуляторе!?
— Юля, — отвлек меня голос Валентина — ты о чем задумалась?
Сказать правду меня не тянуло. Пришлось покачать головой.
— Надо засаду ставить...
Константин было вскинулся, но ему тут же на плечо легла тяжелая лапища Леонида.
— Ты. Никуда. Не. Идешь.
И я отлично его понимала. В американском кине все выглядит красиво и весело. Муж спасает из лап террористов жену или там, деток, родственников по бабушкиной линии, любимых собачек. И они дружно побеждают зло, удирая из-под ядреного взрыва в самый последний момент и выдавливая сопли из чувствительных дамочек. Выглядит красиво. Но в реальности...
Никто и никогда не пустит человека спасать его родных. Просто потому — что.
Там, где дело касается дорогих нам людей, мы слишком непредсказуемы. И не сможем действовать спокойно и рассудочно, с холодной головой и стальными нервами. Константину идти нельзя. Глебу — тоже. Слишком они близкие друзья.
И судя по нашим взглядам, оборотень и сам это знал.
— Я же с ума сойду!!! — попытался протестовать Константин.
— с тобой остается Глеб. И мы тебе сейчас вызвоним группу поддержки, — 'утешила' я его. — Чтобы глупостей не натворил. А вздумаешь удрать — на закате проснутся вампиры. Они тебя найдут без особых усилий. Ясно?
