— Ты не сможешь помешать нам, девочка, несмотря на всю свою храбрость. Но ты умеешь вызывать к себе преданность, Семен. Не волнуйся, мы позаботимся о ней в любом случае. Однако я далеко не уверена, что темный сон — лучший выбор. Я понимаю, что предложение полноценного статуса слишком неожиданно для тебя, а сейчас не лучший момент для сюрпризов. Мы дадим тебе несколько планетарных дней на раздумье... в привычной обстановке. Уверена, когда эмоции улягутся, ты примешь правильное решение.
— Знаешь, Миованна, — Тилос легко поднялся из кресла и, обняв Элизу за плечи, усадил ее обратно в кресло. По щекам девушки текли слезы, и он осторожно вытер их ладонью, — лет семьдесят назад мне все так обрыдло, что я попытался покончить с собой. Тогда я еще носил тело планетарного скаута — твердотельный носитель, все такое, оно могло повреждаться, в отличие от нынешней проекции. В один прекрасный день я поскользнулся на осыпи в горах и... и не стал барахтаться. Там было метров триста высоты, плюс сверху меня накрыло обвалом, пятитонной каменной глыбой. Я две недели провалялся под камнями без сознания, пока тело не регенерировало в должной мере, а потом еще три дня прокапывал себе путь наружу. Жутенькие три дня, должен заметить. Больше самоубиться я не пробовал, но с тех пор мечтаю только об одном — уснуть без сновидений, желательно навсегда. Так что не нужна мне ваша снисходительность. Если уж вздумали распоряжаться моей судьбой, сделайте милость — прикончите меня.
— Я же говорил, он упрям, — сказал Камилл. — Однако жаль, что матч-реванша не случится. Слушай, Семен, может, передумаешь, а? Ну что тебе далась Текира? Я ж говорю — пойдешь в ученики к Джа с Мио, они тебя научат площадки делать, и ты себе сотню таких текир настругаешь — с любыми балансами рас и конфигурациями социума. А?
— Спасибо, Камилл, не хочется, — ровно ответил Тилос. — Если я когда-нибудь доживу до такого маразма...
— Есть еще один вариант, — внезапно перебил Джао. — Я надеялся, что до крайностей не дойдет, но раз уж так сложилось... Думаю, мое решение может устроить всех, и тебя, Семен, в том числе.
— Можно обойтись без драматических пауз? — холодно осведомилась Миованна. — Я и без того утомлена звуковой речью.
— Как скажешь, Мио. В чем суть нынешней проблемы? В том, что Тилос -щука в аквариуме с головастиками. Он слишком силен, слишком быстр, слишком много знает, чтобы кто-то мог сравниться с ним. У него слишком много возможностей влиять на ситуацию, причем возможностей, сходных с нашими, но при том полностью отсутствуют наши самоограничения. Именно поэтому мы хотим его удалить. Однако можно поступить и по-другому. Можно лишь изъять у него лишние возможности — скорость, неуязвимость, встроенная радиосвязь, доступ к методическим пособиям и так далее.
— Проекция со стопроцентной имитацией, — полу-спросил, полу-согласился Куагар. — Так?
— Так. Стопроцентная имитация обычного человеческого тела без возможности его менять.
— Предлагаешь мне стать простым человеком? — удивленно поднял бровь Тилос.
— Именно. Снова стать человеком, хотя и не самым простым. Мы оставим тебе доступ к нулевому кольцу памяти и умение драться, но ты окажешься в той же весовой категории, что и местные вожди, тем самым перестав раздражать Мио. Ты снова начнешь испытывать мелкие человеческие неудобства вроде расстройства желудка и боли от травм, станешь уязвимым к ядам и железу, зависимым от радиопередатчиков и других внешних средств связи... И если тебя вдруг убьют, второй попытки не получишь. Ты покинешь планету и уйдешь в долгосрочный рекреационный сон. Но пока ты жив, останешься здесь и сможешь хоть как-то влиять на ситуацию. Ты упомянул микроменеджмент на уровне отдельных личностей — для него у тебя возможностей останется предостаточно. А мы станем внимательно наблюдать за тобой и, возможно, скорректируем свои планы, если твоя тактика даст результаты. Согласна, Мио?
— Не могу ответить однозначно, — Миованна полуприкрыла глаза. — Умение манипулировать обществом и отдельными его членами — могучий инструмент влияния. С другой стороны, манипуляторов, появляющихся естественным путем, среди людей тоже хватает, уровень вмешательства не повышается. Пожалуй, я могу принять такой вариант. Однако, Семен, контролируемая хаотизация альтернатив не имеет. Конгломерат южных племен неизбежно сомнет и уничтожит северные княжества, а потом вымрет от голода, поскольку землю обрабатывать кочевники не умеют и научиться ни от кого не смогут. Ты знаешь мои расчеты и прекрасно понимаешь, что один человек не способен остановить половодье. Наше бездействие означает гибель девяноста с лишним процентов населения.
— Возможно, — Тилос встал. — Роль личности в истории не следует переоценивать, знаю не хуже тебя. Но и недооценивать ее тоже не надо. Мио, пообещай — если я приму новые ограничения и сумею радикально изменить ситуацию, ты пересмотришь свою позицию.
— О! — женщина-Демиург внезапно тепло улыбнулась, на мгновение превратившись из суровой неприступной богини просто в красивую женщину. — Ты впервые назвал меня Мио! Ладно, считай, что взял лестью. Обещаю, что стану очень внимательно следить за тобой и внесу поправки в модель, если добьешься заметных результатов.
— Об ином и не просил никогда. Я согласен, Джа. Вводи новые ограничения... если остальные не возражают, разумеется.
— Мне все равно, — сказал Веорон. — Мне социум интересен мало, меня больше планета волнует.
— Аналогично, — согласился Куагар. — И вообще, сильно меня обяжете, если разрулите личные отношения без моего участия. Меня такие конференции, тем более звуковые, в зевоту клонят. Решайте уж что-нибудь, а я пошел. Конец связи.
И бродячий торговец исчез. Гридень пропал почти сразу после него.
— Новые ограничения наложены, — сообщил гулан. — Семен, твой большой зеленый друг скрывается неподалеку и вроде бы как рвать тебя на куски не собирается, несмотря на недавнее скверное фиглярство. Передай ему при случае, кстати, что гениального артиста из него не выйдет. На твоем месте я бы использовал его как телохранителя. Учти, в окрестностях еще какие-то подозрительные личности ошиваются, да и разномастных отрядов по окрестностям шляется немало, так что поаккуратнее. Может, переместить тебя куда-нибудь в местечко побезопаснее?
— Спасибо, не надо. Мне нужно находиться именно здесь.
— Как знаешь. Связь с нами я оставил, так что позови, когда найдется свободная минута. Нужно поговорить. Отбой.
И он пропал одновременно с торговцем-Камиллом.
Миованна поднялась со своего трона и ступила на сухую траву. Каменный пол и ковровые завесы исчезли. Невидимая сила мягко приподняла Элизу в воздух и аккуратно поставила на ноги, после чего пропали и кресла. Женщина-Демиург снова преобразилась. Ее платье из струящегося потока света превратилось в обычное белое, свободное, но обрисовывающее стройное, хорошо сложенное тело. Исчезли украшения, и взгляд тоже стал обычным, человеческим.
— Не обижайся, Семен, ладно? — попросила она. — Сам понимаешь, что я не из личной прихоти к тебе придираюсь.
— Глупо обижаться за другую точку зрения, пусть и зашоренную, — сухо ответил Тилос. — Разумеется, я не в обиде. Надеюсь только, что ты сдержишь обещание и пересмотришь свое стремление к хаотизации.
— Я всегда держу слово. И к хаотизации я не стремлюсь. Даже оставляя в стороне гуманистические соображения, такое решение... неоптимально. А я терпеть не могу неэффективность. Так что дай мне реальный повод, и я изменю свою позицию.
— Война тарсаков против гуланов тебя устроит?
— Неплохой вариант. Ты знаешь, как ее добиться без хаотизации социальной структуры?
— У меня есть предположения.
— С интересом посмотрю, как ты их реализуешь. Хотя, между нами говоря, я бы предпочла работать с тобой в статусе полноправного участника рабочей группы, а не как сейчас. Выбор твой, разумеется, но ты всегда можешь его пересмотреть. Ну, а ты, девочка...
Элиза вздрогнула и с трудом подавила побуждение спрятаться за спиной Тилоса. Миованна шагнула к ней и приподняла ее голову за подбородок. Девушка нахмурилась и в упор уставилась прямо в лицо богине. Та тихо засмеялась.
— Упрямая и преданная — опасное сочетание. Немного зная тебя, Семен, думаю, ты запланировал для нее что-то грандиозное. Даже не спрашиваю, что — пусть станет сюрпризом. Кстати, на случай, если сумеешь реализовать свой план, я прямо сейчас начну устанавливать свои точки присутствия в княжествах и Граше — если откажемся от хаотизации, пригодятся на будущее. Окажетесь поблизости — заглядывайте в гости, оба или по-отдельности. Удачи.
Миованна отступила на шаг и растаяла в воздухе. Тилос положил руку на плечо Элизе.
— Ну, Эла, пора идти. Ох... а ведь плохо-то как, оказывается, без локатора. Придется привыкать к ничтожности. Интересно, куда запропастился Хлаш?
"Джао, контакт. Камилл в канале".
"Джао в канале. Да?"
"Мне жалко парня, Джа."
"Мне тоже. Из всех моих воспитанников он — лучший".
"Да что бы ты понимал, зануда! Ты вечно талдычишь о ценности разума, даже того, что создан для Игры, но никогда не рассматриваешь свои создания как равных! Да, ты ценишь их — как хорошо сделанные игрушки, которыми можно похвастаться перед другими. Но понимать их ты никогда не понимал".
"Хочешь сказать, что ты понимаешь?"
"О, да! Ты называешь меня психом, ты пытался выставить меня идиотом на публике, но провалился. Думаешь, почему? Да потому, что я более нормален, чем ты. Я вижу в биоформах личностей. Я хотел сделать из своего мира процветающую планету, где расы свободны исследовать, распространяться, любить и ненавидеть. Я дал бы им звезды, к которым можно стремиться, свою Вселенную, которую так интересно исследовать! Да, под моим зримым или незримым руководством, но они чувствовали бы себя счастливыми!"
"Не начинай снова, Камилл. Ты повторял свои аргументы много раз, и много раз я отвечал на них. Хотя мне не удалось убедить других, ты неправ, страшно неправ, и к тому же в самом деле псих. Я не собираюсь заново обсуждать твое мировоззрение. Сейчас, во всяком случае".
"Да, конечно. Верный способ заткнуть себе уши — назвать собеседника кретином. Но и я не собираюсь снова спорить с тобой. Я только хочу сказать, что Семена нужно трансформировать в Демиурга. Почему мы даем ему выбор? Он не понимает, от чего отказывается".
"Его право. Тут и кроется суть наших разногласий. Ты всегда знал, что лучше для других, и принуждал их соответственно. Я же даю своим созданиям свободу воли. Я не позволю тебе решать за других, если у меня останется хоть малейшая возможность, и уж точно не позволю решать за мальчика".
"Он погибнет. Он привык к неуязвимости, силе, к возможностям своего прежнего тела. Кроме того, у него все признаки информационной перегрузки и сильного перманентного стресса. Он бессмысленно погибнет максимум через неделю. Хочешь пари?"
"Нет, не хочу. Разумеется, тут не о чем спорить. По-хорошему, его следовало бы отправить в рекреационный сон прямо сейчас".
"Ого! Джа, неужто ты со мной согласился? И почему же не отправил? Мио бы поддержала, я тоже, остальным наплевать. Побоялся, что его убедить не сможешь?"
"Скажем, так: я проверяю на практике некоторые концепции в расчете на будущее. Кроме того, я действительно не смог бы его убедить. И я уже сказал, что его выбор — это его выбор, а не чей-то еще".
"Верность своим принципам до конца, причем не своего? Ну и зануда ты, Джа. Отбой".
"Конец связи".
Золотой Змей осторожно вытащил из-за пазухи тряпичный сверток. Со своей древесной вершины он хорошо видел прогалину на скале, вокруг которой уже рассеялся странный столб сизого тумана. Последняя богиня еще о чем-то разговаривала с целью, но Тень уже не боялся, что его обнаружат. Могли бы — давно бы заметили. Сейчас главное — вызвать помощь. Змей в очередной раз порадовался своему бесстрашию, не позволившему пуститься наутек, когда на прогалине из ниоткуда начали появляться боги. Сейчас он окажется первым, кто доложит от происходящем.
Он осторожно распутал тряпицу, поставил статуэтку на пенек и похолодел. Глазам Тинурила сейчас полагалось гореть кроваво-красным, что означало голод. Ничего страшного, кормить его полагалось лишь перед самым разговором. Но сейчас гладкие блестящие камешки зрачков оставались темны и пусты. Золотой Змей судорожно ухватил идольца и чуть не выронил его от испуга. Как он не почувствовал сразу? Тяжелая уверенная мощь, наполнявшая тело бога, ушла, испарилась, пропала. В руке Тени лежала легковесно-безжизненная деревяшка с двумя водянистыми каплями вместо глаз.
Змей запаниковал. Если в случившемся есть его вина, ему не жить. Лучшее, на что он может надеяться, — мгновенная смерть. Если же шабай окажется не в духе... Он отчаянно попытался засунуть в рот богу шарик пищи, но тот не лез. Упругая пластина на затылке идольца больше не нажималась, старая пища не выплевывалась. Бог умер и не желал возрождаться к жизни.
Несколько раз глубоко вдохнув, Золотой Змей успокоил бешено стучащее сердце. Он должен доложить о смерти идола и о своем открытии, что бы потом с ним ни сделали. Сейчас он приведет остальных и попытается захватить жертву. Потом пусть шабай сам решает — посылать за сотни верст сообщение патриарху или же решать ее судьбу самостоятельно. Нужно только дождаться, пока уйдет и последняя богиня. И тогда старая цель, наконец, снова окажется в пределах досягаемости...
Он извлек свисток и принялся посылать тихие, почти неслышные сигналы, изредка прислушиваясь к приближающимся отзывам.
Тилос приблизился к краю обрыва, откуда недавно стрелял, опустился на одно колено и принялся вглядываться вниз, в долину. Элиза осторожно приблизилась и тоже посмотрела. Солнце уже ярко заливало Сухой Лог, но освещало в основном мертвые тела, разбросанные на всем его протяжении. Бой уже практически закончился — тут и там трусили небольшие конные отряды южан и северян, по большей части избегая стычек, кое-где мародеры уже обшаривали трупы.
— Ну, вот и всё, — пробормотал Тилос. — Славная эпопея закончилась. Осталось дождаться...
Кто-то деликатно прокашлялся за спиной, и Элиза резко обернулась. Давешний лысый гулан, которого Тилос называл Джа, стоял неподалеку под сенью деревьев и манил их рукой к себе. Тилос вскочил на ноги и быстро зашагал к нему. Девушка побежала следом.
— За тобой следят местные шпионы, — без предисловий сообщил гулан. — В данной точке они нас не видят, но пройти мимо них незамеченным ты не сможешь. Семен, ты уверен, что хочешь здесь оставаться?
— Да, Джа. Не просто хочу — мне нужно, чтобы меня поймали.
— Вот как? Ладно, тебе виднее. Но все-таки не забывай, то теперь у тебя практически обычное человеческое тело. Местный возраст — около двадцати пяти, рукопашные навыки я по возможности сохранил, но не забывай, что от пятерых ты больше не отобьешься. Да и от двоих — большой вопрос. Продолжишь действовать по старой памяти — тебя быстро убьют
— Ну и что? Ну, прибьют меня — тебе-то что, Джа? Вам всем только легче станет!
