Из леса показались меховые шапки, украшавшие головы тинголов. С обнаженными кривыми саблями наездники обрушились на солдат князя, и в то же время один за другим чужие кони и люди вырвались на открытое поле, атакуя ряды велесов из клубов белого дыма. Сомкнутые ряды униатов дрогнули в окутавшем их тумане среди воинственных криков нападавших, явившихся со всех сторон. Тинголы рубили одиноких копейщиков саблями, а там, где строй униатов держался, отступали назад, дожидаясь соплеменников, вытекавших из лесных чащоб, обстреливая при этом острыми стрелами дальние ряды. Кривличи заметались между небольшим отрядом тинголов, нанесшим удар с правого фланга, и основными силами, выходившими из-за деревьев.
— В атаку! — скомандовал Ведимир. В сложившейся кутерьме оставался лишь единственный шанс на победу: заставить тинголов вновь зайти в лес, где на лошадях они потеряют скорость и движение, ибо теперь уже не будут действовать втайне и неведении велесов. Но конники уже высыпали в открытое поле, все еще погруженное в белый дым. Они теснили дружины, вторгшись в их середину, топча копытами людей, размахивая орудиями и оглушая просторы яростными звериными кличами.
Князь Ведимир сражался в гуще, бок о бок со своими воинами, поражая верным мечом тела тинголов, облаченных в кожаные куртки, обшитые меховыми вкладками. Все гуще становилась белая пелена над столкнувшимися в сече армиями, все яснее видились князю над головами своих солдат белые облака, что символизировали гралов смерти. Несмотря на духов, призывавших к себе униатских воинов, с еще большим отчаянием и отвагой бросались дружинники на врага. Не опускал руки Ведимир, разя тинголов, истекая при этом кровью из полученных ран. Но князь не знал помыслов об отступлении за стены столицы. Уйти с поля брани он мог лишь вослед своих воинов, но никак не перед одерживавшим вверх противником. Гралы являлись людям, но ведь за человеком всегда оставалось последнее слово и свободная воля...
Из длинных высоких окон в девичьи покои падали яркие солнечные лучи. День был столь пригожим, что княгиню Изу потянуло к рисованию. Она установила на возвышавшейся деревянной тумбе жесткий лист бумаги и легкими движениями руки, в которой удерживала черный уголек, начертила контуры зимнего леса. Но темные отливы красок в последнее время лишь угнетали раздумья княгини, поэтому она оставила прочь свое занятие. Она прошлась по просторной комнате, наблюдая за работой служанок и помощниц, молчаливо вышивавших на скамьях вдоль стены. Здесь были жены и взрослые дочери бояр, дружинников, мужья и родичи которых покинули дома, чтобы защитить родной город. Вместе горожанки с тревогой ожидали вестей из-за стен Дерявы, шепотом прося у гралов победы и скорого возвращения всех воинов живыми домой.
Холодно и угрюмо на высоком деревянном кресле восседала княгиня Седра. Она держала руки на широких подлокотниках, устремив отрешенный взгляд впереди себя. Около её ног примостился Сигирь. Мальчик усердно протирал короткий ржавый кинжал, который отыскал около входа в казематы и уже несколько дней не выпускал из рук. К тому же нынче он прикрепил к поясу меч, два года назад полученный от отца, великого князя Ведимира. После холодной одинокой ночи в лесу Сигирь удостоился данного оружия, символа власти и признания, и теперь длинный клинок лишь мешал мальчику при каждом его резком движении, притягивая своей тяжестью к земле.
Лисса приблизилась неспешным шагом к пасынку и улыбнулась в ответ на его открытый уверенный взгляд. Сигирь был еще маловат для битв и сражений, но он уже умел принимать кровь, смерть и слезы как неизменных спутников удалой скачки навстречу сопернику, ставшему на пути. Княгиня опустилась на ступень возле мальчика, чтобы приласкать и поглядеть на него в солнечных лучах, которые так красиво обрамляли светлое лицо, ей вновь захотелось взять в руки уголек и запечатлеть черты сына, но за стенами раздался быстрый топот спешивших ног. Женщины замерли в напряженном ожидании.
Тяжелая дубовая дверь в светлую горницу распахнулась, пропуская высокого крепко сложенного солдата, чьи одежды покрылись пылью, кровью и источали запах гари. Лисса узнала Иснара, одного из самых верных дружинников, приближенных к супругу. На него одновременно обратились десятки взволнованных глаз, с трепетом готовых внимать любому донесению, известию.
— Князь Ведимир славно погиб, положив вокруг себя тела тинголов и их коней. Перед смертью он велел отходить к городу тем, кто еще остался в живых, и просил передать вам, княгини, свою последнюю волю — защищать Деряву до конца и не впускать за её стены кровожадных захватчиков.
Одна из мастериц слезно заверещала, прикрывая руками голову, другие женщины скорбно опустили лица, не каждой из них нынче выпало встретить дорогого мужчину, вернувшегося домой. Княгиня Седра, казалось, даже не услышала обращенных к ней слов. Она совсем не изменила своей строгой позы и каменного выражения лица.
— Значит ли, что наши дружины полностью уничтожены, Иснар? — переведя дух, выговорила Лисса.
— Мой отряд прорвался к воротам города, мы забрали с собой тело великого князя. Большая часть пеших воинов полегла на поле в крови, кривличи разбиты, лишь княжич Гайар успел увлечь десяток дружинников в лес, но их судьба мне неизвестна. Тинголы прошли тайными тропами, ведомыми немногим. Они взяли языков в соседских деревнях, а теперь они вломятся и в наши дома...
— Я приказываю немедленно перекрыть все ворота, — громко скомандовала Лисса. Выслушивать дальнейшие подробности не было времени. Её волевой глас обращался к воинам, появившимся за спиной Иснара. Один из караульных тут же выбежал прочь из комнаты, выкрикивая приказ княгини. — Никто не покинет более стольный град, и ни один тингол не посмеет войти в него с обнаженным оружием. Я назначаю вас главой городских войск. Воевода Иснар, немедленно исполняйте решения, что принял бы сам князь Ведимир, будь он живым.
Она не знала, какие еще распоряжения следовало отдать по защите города, но дружинник лишь послушно склонился перед княгиней почти до пола и быстро вышел вон. Он был совершенно измучен и истощен, но время на отдых и спокойный сон не обрести, покуда враг стоит у самого порога. Взглядом проводив из горницы мужчин, Лисса обратилась к женщинам, взиравшим на свою госпожу с надеждой на защиту.
— Подруги, я велю вам вернуться в свои дома. Если вы желаете покинуть Деряву, то собирайте детей и имущество и выходите к лесным землянкам по подземным проходам, вырытым около княжеских казематов. Но ни одного мужчину, сына или старика я не выпущу из города. У нас достаточно оружия и припасов, чтобы дождаться подмоги и отбить атаки конников. К вечеру, если кто-то не успеет покинуть город, знайте, я прикажу засыпать скрытые туннели, чтобы не допустить измены. — Лисса говорила решительно и твердо. Она уже знала, что выйдет к народу и объявит о понесенном поражении всем горожанам, а также призовет их стойко принять трагические известия, ибо предстояли новые испытания, не терпевшие бездействия и отчаяния. Столица должна была устоять. Лютые тинголы в случае своей победы не пожалеют ни одного жителя, настигнут его в доме, на дворе или в широком поле.
Светлый зал быстро опустел. Лисса выглянула из окна верхнего этажа, где располагались девичьи мастерские, и посмотрела на собиравшихся во дворе перед княжеским теремом горожан.
— Я выйду к внешним стенам, — обратилась она к Седре. Княгини остались наедине, их сын Сигирь также подбежал к окнам, всматриваясь за городские укрепления. — А тебе, княгиня Седра, следует встретить нашего супруга и привести в порядок его тело и одежды, чтобы мы успели проститься с ним в последние часы, прежде чем гралы окончательно не заберут его в свой незримый мир.
Седра, наконец, пошевелилась, а после грациозно поднялась с места. Княгиня была моложе Лиссы, её холодная красота все еще не слетела с лица женщины, но высокомерный вид кривлянки и очень сдержанные манеры всегда противоречиво действовали на Лиссу. Она знала, что её соперница испытывала к ней ненависть и злобу, но в силу своего высокого положения, а может из-за страха перед Ведимиром, за прошедшие годы Седра ни разу не выказала своих чувств в открытую женщине, что заняла её законное место как в сердце любимого мужчины, так и в душе сына, перед глазами народа. Даже теперь Седра очень долго молчала, прежде чем ответить на приказной тон второй княгини.
— Я должна поторопиться, ежели вы распорядились вскоре закрыть выходы из столицы, — сухо произнесла она. — Мой долг велит спасти жизнь княжичу Сигирю. Я немедленно отправлюсь на север в земли отца, который направит свежие силы против войск разрушителей и отомстит за гибель нашего любимого мужа.
— Нет! — закричал Сигирь. Он подскочил к Лиссе и обнял её за талию, не желая расставаться с приемной матерью. — Я никуда не пойду! — продолжал капризным тоном мальчуган, еще крепче сцепляя свои объятия. — Вы ведь повелели всем мужчинам оставаться в городе, и поэтому я тоже буду здесь, с вами, — он закинул голову вверх, желая увидеть глаза Лиссы. В последних словах княжича была твердость и непреклонность, а отнюдь не детская прихоть.
— Конечно, княжич Сигирь должен оставаться в Деряве, — невозмутимо ответила Лисса, хотя при этом её сердце сжалось от боли: ведь она предугадывала самый неприглядный для велесов исход противостояния тинголам, и именно поэтому поспешила отослать подальше от себя родных детей. — В отсутствие княжича Ведимира после гибели великого князя, нашего супруга, Сигирь становится главой велесов и обязан быть со своим народом до конца. — Она взяла в ладони зардевшиеся щеки сына и улыбнулась. Его взор сверкал от гордости и благодарности за полученное разрешение остаться. — А вы, княгиня Седра, ежели желаете, можете уезжать к кривличам, их помощь нынче будет очень кстати. Я прикажу отрядить в ваше сопровождение нескольких воинов.
До заката в городе царила суматоха. К стенам подвозились повозки с оружием, заготовленными заранее метательными снарядами, бочки с водой, стрелы, высокие лестницы. В то же время женщины и плачущие дети уходили в скрытые убежища за пределами столицы. Если город все-таки не сумеет удержаться, это была единственная надежда выжить. Через потайные ходы и лазы в Деряву проникали остатки тех, кто сумел спастись в кровавой обеденной сечи, а также разведчики с сообщениями о тингольских всадниках. Иснар к наступлению ночи передал княгине Изе вести, что все защитные стены вокруг столицы были укреплены и освещены факелами. Неприятелю не удалось бы атаковать в ночной мгле. По донесениям с окружных полей тинголы потеряли более половину своих воинов в кровожадной битве, и теперь они погребали мертвецов в обширный котлован на окраине леса.
На следующее утро Лиссу разбудил беспокойный ранний стук в дверь её опочивальни. Княгиня впустила к себе испуганную девушку, что прислуживала и помогала ей в княжеских палатах, а за её спиной возвышалась фигура посланника воеводы: к стенам Дерявы подъехали гонцы от тинголов, которые желали обратиться к княгиням или владыке города со своими требованиями и заявлениями. Лисса облачилась в нарядные княжеские одежды, набросила на плечи теплую накидку и поспешила на статном коне к городским стенам, чтобы лично присутствовать при объявлении условий тинголов, уже почти вплотную подошедших к воротам столицы.
Она встала на широких выступах каменных вершин, лишь толстые бортики, облицованные острыми железными пиками, отделяли княгиню от падения в черную грязь у основания городских стен высотой в три воинских роста. Под местом наблюдения, куда привел её Иснар, как раз располагались тяжелые деревянные ворота, которые были обшиты с внутренней стороны прочными металлическими листами. Перед ними в ряд выстроились пятеро всадников. Посредине гарцевал могучий конь, чей круп украшала бархатная богатая бахрома, а его наездник, издали выглядевший как зрелый мужчина с короткой черной бородой, носил на голове меховую тингольскую шапку, с которой спадала на спину толстая длинная копна из жестких конных волос. Его окружали два тингола, а также два бойца, в которых можно было опознать полоров, ибо ростом и одеждой они походили на униатов.
— Кто это? — обратилась Лисса к Иснару, вставшему рядом с княгиней.
— Они прискакали некоторое время назад от стоянки тинголов. Похоже, что их главарь есть сам атан Атуб. Во всяком случае ночью мы выловили одного из полоров, что сражался вместе с тинголами в битве, — воевода вполголоса докладывал женщине последние сообщения об обстановке в войсках. — Беднягу даже не нужно было допытывать — он сам выложил, что отряды конников в этом походе возглавляет новоизбранный вождь, а также к ним должны вскоре присоединиться большие силы полоров, несколько тысяч солдат. Если это правда, то надежды на сохранение велеских домов нет.
— Если это взаправду Атуб, — злобно хмыкнула Лисса, услышанные новости вмиг испортили её настрой и навеяли скверные ожидания, — то вам следовало давно пустить в его грудь пару стрел, чтобы он подох, как и его отец.
Воин кинул на неё изумленный взор, и Лисса тут же очнулась, осознав, что следовало вести себя подобно княгине, а не своенравной мстительнице, ибо она уже успела уразуметь, что убийство одного человека может привести к не менее губительным последствиям, чем ежели бы его негодная жизнь продолжилась. Но она попыталась отринуть прочь мысли о смерти Хааматана, которая к сожалению в действительности ничего не изменила. Хотя возможный брак Милары с тингольским атаном несомненно оборотился бы вскоре тем же итогом...
— Что вы делаете в чужих владениях? — громким голосом, разнесшимся на всю округу, обратилась княгиня Иза к посланникам. — Как осмеливаетесь приближаться безоружными к стенам города, отцов и сыновей которого изрубили на родной земле?
Главный тингол вывел чуть вперед своего коня и заговорил в ответ властным громовым голосом на непонятном рычащем языке. Но едва он замолк, воздух огласили слова одного из полоров, служившего для перевода иноземной речи жителям города.
— Атубатан, вождь тинголов, пришел к вашему городу по долгу чести и справедливости. Он должен наказать князя Ведимира и княгиню Изу за нарушение договоренностей между племенами велесов и тинголов. Атубатан пощадит жителей, если они отдадут ему в руки княгиню, ибо первая часть его намерений уже исполнена. Вождь своей рукой в прошедший день нанес последний удар в сердце князя Ведимира. Не за войной тинголы прискакали в леса, а с заслуженной карой за убийство Хааматана.
— Что за белиберду несет этот ублюдок, — тихо выругалась Лисса, а когда говоривший закончил передавать слова атана, она вновь во весь голос спросила со стены: — Мы не верим ни единому вашему предложению и обвинению! Велесы исполнили все свои обязательства! Князь послал щедрые дары на могилу отца Атубатана. С его смертью исчезли клятвы моей дочери Милары стать женой атана. Дерява не откроет врата тем, кто пришел в её земли с обнаженным оружием и убил её славных воинов! Убирайтесь прочь из униатов, иначе гралы нашлют на вас еще большие мучения, нежели испытал Хааматан!
