Орудиями такого типа были вооружены все корабли флота. Но не только на такое оружие делали ставку конструкторы дредноутов. Имели место и ракеты различных типов с системой самонаведения. Были даже усовершенствованные аналоги обычных морских орудий прошлых веков, способных посылать снаряды со смертоносной различного содержания начинкой при скорости близкой к третьей космической. Опытов не проводилось, но по расчетам их создателей, такой снаряд, особенно кумулятивного действия, несмотря на активную броню дисколета, мог прошить его насквозь, а если и не выходил с обратной стороны, то, взрываясь в его недрах, превращал бы его корпус в мелкие фрагменты, пригодные, лишь на переработку в плавильных печах. Такая эффективность подтверждала старинную пословицу, что "новое — это хорошо забытое старое".
И все же основная ставка делалась не на артиллерию, в эффективности которой никто из участников экспедиции не сомневался. Считая, что не всегда битву выигрывает огневая мощь, как всегда ведущая роль отводилась "матушке пехоте". "Корабль-матку" пришельцев и другие космические летательные аппараты хотелось и планировалось захватить невредимыми, и уже только при полной невозможности такого исхода, уничтожить всеми имеющимися у флота средствами. Корабли были также снабжены и своеобразным кодом "свой-чужой", также выуженным НАВИГАТОРОМ из недр своей памяти. Эта уловка должна была позволить на первых порах встречи-боя ввести противника в заблуждение, уверив его, что в систему вошла дружественная, потерянная когда-то в глубинах космоса, эскадра, о прибытии которой пришельцы мечтали уже давно.
Для выполнения основной задачи в залах с "телепортами" в боевой готовности сидели десантники в боевых скафандрах, готовые к заброске во вражеские корабли. Параметры заброски, выверенные НАВИГАТОРОМ, были внесены в его уменьшенные аналоги на всех судах земных военно-космических сил. Ставка делалась на десант, который должен был, ворвавшись во внутренности сфероида, захватить его ключевые объекты и отсеки, уничтожая живую силу противника. При помощи имевшегося у каждого десантника своеобразного "чипа-вируса", при подключении которого к любому прибору на корабле противника имелась возможность нейтрализовать компьютерное сознание "диктатора" и установить тем самым контроль над самим компьютером. То есть, сделать то же, что в свое время удалось Николаю, но только уже с применением технических средств.
В целом виде по прогнозу НАВИГАТОРА, еще на Земле, план по удачливости оценивался на семьдесят три и две десятых процента, в то время как безусловное уничтожение сфероида корабельным оружием — на девяносто девять целых, девятьсот девяносто девять десяти тысячных процента. Но неунывающие Фаунковский с Дымогаревым, при полном согласии друг с другом, проголосовали за десантную операцию. Причем с большим энтузиазмом. А Владимир даже буркнул: "У нас на заре борьбы с "гомиками" шансы были вообще ноль целых, фиг десятых! Так что, не дрейфь, Командор! Прорвемся! У нас одни "пещерные люди" в корабельных лабиринтах скорее компьютера разберутся, там хотя бы освещение имеется! А уж воевать врукопашную, при необходимости, наши наверняка приучены не в пример лучше "гомиков".
В земных кораблях при наличии внутренних телепортов, от привычных броневых дверей и коридоров решили не отказываться, сказалась извечная мысль о перестраховке. Николай, несмотря на прошедшие долгие годы, еще все так же живо вспоминал свои ощущения, когда представил себя замурованным внутри дисколета.
Постукивая каблуками форменных ботинок, в дверь командного салона вошла Марина, которую не удалось отговорить от участия в десанте. Она никак не хотела отпускать в одиночестве своих элитных "багир", "черных пантер", "мирикин" и "африканских львиц", которые славились скрупулезным выполнением порученным им заданий. Она была в облегающем ее гибкое тело боевом скафандре. Кто бы мог воспринимать ее сейчас как пятидесятилетнюю мать троих детей. Инопланетные медицинские технологии помогали ей сохранять все тот же двадцатипятилетний облик и красоту. Николай невольно испытал чувство восхищения своей неожиданной супругой. Николай с улыбкой вспомнил трагикомичную коллизию, случившуюся на ранних этапах жизни в "Оазисе". Марина с Вероникой первое время испытывали друг к другу некоторую неприязнь, причем со стороны Марины эта неприязнь носила больше показной характер, чем на самом деле. Неприязнь эта, как потом Николай узнал, возникла из-за него. Вероника со всем пылом юности влюбилась в Николая, хотя повода для возникновения такого чувства он никакого, по его мнению, не давал. Тем не менее, Вероника очень ревновала его к Марине, которая отнеслась к этому скорее с юмором, предполагая, что они обе имеют не так уж много шансов на взаимность, и все из-за своеобразного бзика Николая по поводу его безнадежных надежд на возвращение в свою реальность. Но Вероника об этой особенности пси-хики Николая не подозревала, и относилась ко всему серьезнее.
Сам же Николай, как-то в "прошлой жизни" не привык пользоваться таким, как он думал, чрезмерным вниманием девушек, и совершенно не мог определиться в своих решениях. Тем более что он еще до конца не проникся реальностью именно своей жизненной ситуации. И на эту сторону своей жизни оставлял слишком мало внимания, несмотря на активную позицию в этом вопросе своего друга Владимира.
Выбор за него, хотя и не без его бесспорного согласия сделала Марина. После не совсем удавшегося празднования ее дня рождения, когда пришлось отвлечься на Бадаберскую операцию, она пришла к нему и предложила себя в наложницы, намекнув при этом, что готова и на пополнение его гарема и одновременно дать согласие на кандидатуру Вероники, в таком же качестве. Сколько в этом предложении было юмора, сколько правды, для Николая так и осталось неизвестным. И хотя он принял ее предложение за своеобразный загиб юмора, он так до конца и не понял, что в словах Марины не все было шуткой. Но, как оказалось, она, после той первой, проведенной вместе ночи, имела откровенный разговор с Вероникой. Та была поражена еще больше Николая, ее добропорядочное воспитание не позволило ей сделать такой решительный шаг, да и влюбленность ее постепенно сошла, на нет, когда поняла, что, скорее всего, романа с Николаем у нее не получится. Но предложение Марины она оценила, поняв, каких душевных сил для той это предложение стоило. И с тех пор они стали добрыми подругами, связанными своеобразной, почти интимной тайной.
Николай, в то время ответивший шутливым отказом на это странноватое, хотя и не совсем неприятное предложение Марины, сам не догадывался, какой психологический груз снял с ее души. Об истинном положении дел он узнал от Марины лишь спустя три года, когда Вероника ответила на неустанные ухаживания Владимира и вышла за того замуж. Тому этот союз принес еще более добрые отношения с Букограем. Владимиру, руководителю контрразведки и жандармерии "Оазиса", да и всего Ордена, отличные отношения с одним из руководителей спецслужб родной страны были еще и полезны.
Николай тогда испытал странное и сильное чувство стыда, стыда, что такая девушка, с сильной духом натурой, как Марина, из-за его душевных шатаний могла пойти на такой не совсем, на первый взгляд, нормальный шаг. Его удивило то, что может сделать настоящая любовь с умной, выдержанной и трезвомыслящей женщиной. Какова же должна была быть сила такой любви, способствующая сделать человека неадекватно мыслящим. Но этот случай, можно сказать, психического помешательства, был в жизни Марины единственным, и осуждать ее за это, Николаю даже не пришло в голову. Напротив, в этом случае он винил только себя, свою черствость и чрезмерную погруженность в неразрешимую по тем времменам проблему возвращения в собственную реальность. С тех пор Николай стал относиться к Марине еще бережнее, поняв, наконец, какой замечательной и самоотверженной подругой наградила его судьба. И только тогда Николай до конца осознал, как был прав всегда вроде как смешливый Владимир, советовавший ему поскорее адаптироваться здесь, на месте. Как тот смог прочувствовать его состояние и предложить самый радикальный и лучший рецепт "выздоровления"? Другой вопрос, что Владимир не был ни психологом, ни тем более психиатром и, несмотря на это смог изложить решение проблемы в доступных в его понимании выражениях. И хотя эта его терапия сказалась не сразу, Николай теперь был ему благодарен. А "инструмент" терапии — Марину, Николай неожиданно для себя полюбил, но даже самому себе боялся в этом признаться. Потому и сложились у них такие нежно-трогательные отношения, как у молодых влюбленных, до конца не верящих своему счастью.
В течение всех двадцати шести лет они, не сговариваясь, наверное, опасаясь повредить хрупкость их несколько странных отношений, зародившихся еще тогда, ставшие уже давними, времена, ни разу даже не поссорились. И возможно, благодаря этим самым обстоятельствам, они взлелеяли в себе то чувство новизны, которое всегда испытывали при не таких уж и многочисленных встречах, словно все начиная сначала. И возможно, от этого их брак оказался очень прочным, хотя до настоящего времени считался неофициальным. Причем на этом настояла сама Марина. "Если ты не собираешься иметь гарем, то тогда и двоеженцем тебе быть не положено! — Как-то, не то в шутку, не то всерьез, сказала она. — Ты со своей Татьяной не разведен? Нет! Пусть даже и не здесь! Вот когда урегулируешь с нею эту сторону отношений, тогда и поговорим об узаконивании твоих отношений со мной!"
Эта неопределенность не помешала им обзавестись троими детьми. Старший сын Александр уже командовал эсминцем "Александр III", а две дочери Алиса и Ве-роника, которой это имя дала Марина в честь своей подруги Вероники Сенявиной, стали фанатичными приверженками генетики и теперь под руководством Вероники старшей с успехами углублялись в эту науку. Все они участвовали в экспедиции на госпитальном судне "Нострадамус", причем Алиса уже носила звание поручика медицинской службы, а Вероника отставала от нее всего на одну ступень, и была подпоручиком. Вероника Сенявина же была уже в чине полковника и являлась главным врачом оснащенного по последнему слову техники "Нострадамуса".
Вслед за Вероникой в салон ввалился Дымогарев в такой же экипировке, как и Марина, только еще дополнительно увешанный оружием, среди которого выделялся самурайский меч, притороченный на спине. Василий, хотя и имел отношение к военному флоту, чтил его вековые традиции и испытывал к нему безграничное уважение, и даже являлся товарищем военного министра по флоту, оставался незаменимым специалистом по тайным войсковым операциям. Воспитание в морской пехоте навсегда оставило след в его жизни. Потому он и теперь, как его не отговаривали, вызвался лично командовать десантной операцией такого рода. Да как же еще можно было назвать захват инопланетного монстра, соразмерного огромным земным мегаполисам. В свои пятьдесят восемь лет, он благодаря "браслетам" выглядел на те же тридцать два года, когда только Николай с ним познакомился, и даже моложе, так как полностью отказался от употребления спиртных напитков. И в такой молодости он был не одинок. Все обитатели "Оазиса" выглядели также, увеличивала или само долголетие такая особенность носителей "браслетов", пока выяснено не было, но такой их особенностью пользовались все.
Сейчас Дымогарев был вполне доволен жизнью. Он создал самую боеспособную на Земле армию, имел уже двоих сыновей от своей любимой Айгуль. Сейчас оба его сына, уже взрослые, редкие специалисты рукопашного боя, сопровождали его, как телохранители и остались за порогом рубки. Василий мог бы иметь и больше детей, но после второй беременности, Айгуль заявила, наверное, в некоторой степени сказалась европейская эмансипация и образование, что если Василий желает иметь еще детей, то пусть берет в дом вторую жену, и та будет продолжать семейное воспроизводство. Айгуль даже, несмотря на приобретенную эмансипацию, никак не могла не то что понять, а скорее принять то, что ее любимый Василь, имея роскошный дом на территории мусульманской страны, не завел хотя бы еще пару жен, как-то разрешает Коран. Но Василий, по своей натуре был однолюбом и со смешками всегда уходил от этой щекотливой темы.
— Не надоело вам заседать! — Хмыкнул товарищ военного министра Дымогарев. — Планы утверждены и, нового уже придумывать нечего! Нам бы до них добраться, а там бой покажет! Командор, ты лучше попробуй в последний раз уговорить свою жену, чтобы она "поперед батьки в пекло" не норовила!.. По Корану ее мусульманки должны идти по следам мужчин! — Дымогарев, в свое время, "обжегшись" на златокудрой красавице, с тех пор "на дух" не переносил блондинок. Первое время он и на Марину посматривал теми же глазами, но потом оценил ее как настоящего солдата и уже как особь противоположного пола почти не воспринимал. Но, тем не менее, прикрываться ее в бою никогда бы даже и не подумал.
Николай с сомнением посмотрел на Дымогарева. Николай, не смотря на статус Командора, полковника гвардии Марину, и как бы ее не любил, он никогда не смог бы отговорить ее от того деяния, что она решила совершить. Мог бы приказать, но так ли уж отвечал бы такой приказ необходимости, кроме как отвечал бы лишь только его, даже пусть и неэгоистичному желанию. А Марина решила не много, ни мало идти в бой во главе своих "пантер-амазонок". Для них она являлась почти что богиней. Состав подразделения "фурий ислама" сменился за эти годы уже восемь раз, а руководила им все такая же молоденькая "пери Марина", только постепенно из подпоручика ставшая полковником, в то время как ее подчиненные, достигая определенного возраста, выходили замуж и покидали его ряды, пополняя тем самым другие ряды — воинов запаса. При необходимости мобилизационные возможности армии могли возрасти более чем десятикратно. "Под ружье" в любой момент могло стать все население, за исключением младенцев, так как дряхлых стариков благодаря новым медицинским технологиям просто-напросто не было. Подразделение было, несомненно, элитным, и для того, чтобы заполучить из него кого-нибудь в жены, организовывался своеобразный конкурс, в котором окончательное решение принадлежало самой кандидатке. И хотя кандидаты боролись за обладание девушкой, та сама выбирала, кто будет таким обладателем. Таким образом, браки оказывались крепкими и в то же время вполне равноправными, хотя и далеко не соответствовали мусульманским традициям, хотя более отвечали религии нового Единого бога.
2
Ille Caelum Fremitus! — И небеса взревут!
(латинское выражение)
Запрос со "сфероида-матки" поступил на "Ретвизан" уже совсем недалеко от Тефии. Задумка с идентификационными кодами с пометкой "свой-чужой" сработала, что позволила флоту, по своему количественному составу, несколько превышавшему эскадру, от которой в свое время "корабль-матка-монитор" отбился, и теперь его капитан, наверное, вознамерился путем прямой связи выяснить, кто же, в конце концов, пожаловал на его давний призыв о помощи. В это время в командной рубке находился только командир "Ретвизана" и Николай Мордовцев. Не то, чтобы они предполагали такой вариант событий, но скафандры, положенные по боевой тревоге для экипажа линкора, своим обликом
