— Нечасто встречаешь подобную благодарность...
— Полностью заслуженную благодарность, — отмахнулась вейла. — Ведь главное сделано — мы выбрались из Югославии незамеченными. К тому же мой отец уже должен был предупредить Мишеля... Простите, что не упомянула этого раньше, но, сами понимаете, лишние уши... Да и доверие всё же было не то, что сейчас. За нами следят, правда, издалека, и быстро вмешаться не смогут...
— Но для этого есть мы, не так ли? — усмехнулась Гермиона.
— Не помешаю?
Гарри переглянулся с Гермионой, посмотрел на гостя и кивнул.
— Благодарю, — кивнул тот, подзывая официанта.
Гость был невысок ростом, не стар, но определённо не молод, и одет с шиком Прекрасной эпохи — светло-серый костюм-тройка, галстук-бабочка, карманные часы... А главное — небольшие элегантно завитые усы.
— Что пишут? — осведомился Гарри, кивнув на газету в руках гостя.
— Как обычно — ничего, заслуживающего внимания, — франт пожал плечами. — Тем более — в немецких газетах. Трубят о переименовании своей армии, о скорой закладке новых кораблей...
— Не любите немцев?
— Причин для любви к ним у меня нет — я слишком хорошо помню, как мы чудом отстояли крохотную полоску побережья, оставшуюся от моей страны, — франт отложил газету. — И эти новости меня не слишком радуют... Да и потом, слишком уж много войн в мире после войны, которую называли войной за прекращение всех войн.
— А потом будут называть Первой мировой, — хмыкнул Гарри.
— Первой?!
— Позвольте мне немного побыть Нострадамусом, сэр, — Гарри прикрыл глаза. — Кажется, маршал Фош сказал, что Версальский мир — всего лишь перемирие лет на двадцать... и шестнадцать уже прошло. Так вот, сэр, я абсолютно уверен, что в ближайшие год-два Гитлер, во-первых, вернёт Рейнскую область, во-вторых, начнёт охоту на неугодных, в первую очередь евреев — на эту тему у него отдельный пунктик — а в-третьих, выбросит в унитаз все договоры... Под аплодисменты ведущих наций, прошу заметить, как было весной. Ну а раз никто не против, то зачем останавливаться? Разгоняем военную машину, уже не пытаясь даже делать вид, что соблюдаем какие-то соглашения, присоединяем Австрию — я уверен, это не потребует особых усилий, настроения там ничуть не лучше германских — и можно нападать на Чехословакию.
— Лига Наций...
— Не сделает ничего, — отмахнулся Гарри, — как, собственно, и всегда, если вы не замечали. Я даже не удивлюсь, если она заставит Чехословакию сдаться...
— Но зачем?
— Нападать на Чехословакию? Сильная промышленность, которую можно поставить на службу рейху, и сильная армия, которая не ударит в спину. Получится там — получится и в других странах... В Польше, например — Данцигский коридор, ненависть к славянам и бредни про жизненное пространство... И вот тут Антанта уже не сможет не вмешаться. К тому же страны Прибалтики наверняка решат, что в союзе с СССР или даже в его составе безопаснее, и это тоже не приведёт Гитлера в восторг — и в итоге году к сороковому Европа опять по горло в крови. И не только Европа — Япония не упустит случая прибрать потерявшие хозяев колонии, для этого ей необходим союз с Германией, а это значит противопоставить себя Великобритании и США...
Франт, успевший получить заказанный кофе, одним глотком допил остатки и произнёс:
— Я бы с огромным удовольствием не согласился с вами, но увы — ваш анализ выглядит омерзительно точным. Знаете, если вам вдруг понадобится работа, а Великобритания не сможет её предоставить — на Рю дЭвр вас будут рады видеть всегда.
— Рю дЭвр? — переспросила вейла. — Улица в Брюсселе, не знаю, что там...
— Но судя по контексту — штаб-квартира бельгийской разведки, — подхватила Гермиона. — Слушайте, может, это и паранойя, но случайно ли он на нас вышел?
— То, что у тебя паранойя, не значит, что за тобой не следят, — заметил Гарри. — И Бельгия, конечно, не великая держава, но всё-таки серьёзный игрок — пока, по крайней мере... И всё это мне не нравится.
— Он же магл, — напомнила Елисавета. — Как он вообще смог нас найти?
— А вы как думаете? — поинтересовалась Гермиона. — Без шуток, я действительно хочу знать, как вы видите ситуацию.
Минуты две вейла молчала, поглаживая подбородок.
— Мы действовали по-магловски, — заговорила она, — а значит, зная о нас, было несложно проследить за нами... Или послать людей на наиболее вероятные маршруты. Но... Зачем? И откуда... Нет, подождите... Король и премьер-министр точно знают, значит, могут рассказать кому-то ещё, и если подумать, то и должны рассказать, и даже нанять сквибов, чтобы следить за магами...
Гарри изобразил аплодисменты.
— Поздравляю, — сказал он. — Мне понадобилось несколько лет, чтобы дойти до этой мысли... И чем дольше я её обдумываю, тем отчётливее прихожу к выводу, что мы давно уже на крючке у магловских правительств. Несмотря ни на какой Статут Секретности... А скорее — благодаря ему. Кстати, этот франт может быть кем-то из людей вашего жениха?
— Не знаю... Возможно. Во всяком случае, если он действительно бельгиец, то вряд ли работает на Гриндевальда — там его очень сильно не любят.
— И всё равно — постоянная бдительность. Вряд ли эта встреча была случайной...
Случайной встреча была или нет — но до самой австрийской границы больше не произошло ничего. В Австрии был риск столкнуться с людьми Гриндевальда, которым вздумалось проверить поезд, но был он не слишком велик — к тому же, если их не ищут, то и не обратят внимания, а если ищут... Ну, во-первых, надо хорошо знать Елисавету Обилич, чтобы узнать её в роковой брюнетке, а во-вторых, даже если кто-то окажется достаточно наблюдательным — ему же хуже. Пистолет гораздо быстрее палочки...
Всё это не значило, что можно ослабить бдительность — но дополнительного напряжения не требовало, хотя несколько простых сигнальных рунных связок Гарри на дверях и на полу изобразил. Этого было вполне достаточно даже в худшем случае...
Вейла, в свою очередь, продемонстрировала несколько приёмов со своим очарованием, которые Поттеры после недолгого обсуждения одобрили. Всё-таки, когда клиент может помочь и при этом не подставиться — это неплохо. Лучше только клиент, который никуда не лезет, сидит тихо и делает, что сказано... Вот только среди магов подобные клиенты Поттерам до сих пор не попадались. Не то чтобы у них была богатая выборка, но всё же...
Оставалось только надеяться, что всё это так и не понадобится.
Австрийскую границу пересекли без приключений. Правда, по поезду прошёлся какой-то маг — довольно невзрачный, абсолютно чиновного вида и явно работающий исключительно для галочки — он даже не понял, что Поттеры — маги, и не обратил на них никакого внимания. На вейлу обратил — но и тут не понял, с кем имеет дело.
— Или он гениальный актёр, — негромко заметил Гарри, когда чиновник вышел из их вагона, — или он именно тот, кем выглядит. Ставлю на второе, но...
— Держим в уме, — кивнула Гермиона. — В конце концов, ему могут просканировать память... Знаешь, а я начинаю понимать Шизоглаза.
— Только вот ему эта бдительность так и не помогла в итоге, — вздохнул Гарри.
Поезд тронулся, пересёк границу и отправился дальше — в Вену. По-хорошему, подумал Гарри, стоило бы взять билеты на другой маршрут — через Симплонский тоннель, по Италии и Швейцарии... Но что сделано, то сделано. Да и потом, кто подумает, что человек, спасающийся от боевиков Гриндевальда, отправится через Австрию, его владения... Хотя сам он сейчас сосредоточен на Германии. В магическом мире считают, что он с головой ушёл в исследования... И считают правильно — просто не в курсе, какие именно. Ну и не настолько глубоко он занят "наукой" — политика всегда была на первом месте, даже когда к его услугам был чудовищный конвейер жертвоприношений в концлагерях...
Впрочем, всё это ещё только начинается. Ещё четыре года это адское варево будет кипеть, прежде чем разнесёт котёл в клочья...
— О чём задумался?
— О том, что мы сейчас видим агонию этого мира, — ответил Гарри, — и едва ли не единственные, кто понимает, что происходит на самом деле.
— Сомневаюсь, — хмыкнула Гермиона. — С самого начала было понятно, что стабильной конфигурации не получилось, и долго она не протянет...
— Угу, вот только масштабов не представляет никто, — поморщился Гарри. — Хотя... Я вообще не думаю, что сейчас можно представить, что будет через десять лет. Разве что пророчество... Да и то, кто его поймёт правильно, а главное, задумается? Знаешь, меня именно это пугает — если отсюда не видно Хиросимы, чего в нашем времени не видим мы?
— Тридцатые годы одевали свои мечты в белый мрамор и обтекаемый хром, бессмертный хрусталь и полированную бронзу. Но однажды глухой ночью ракеты с обложек гернсбековских журналов с воем упали на Лондон...
— Это откуда?
— Из Гибсона. Вернёмся — дам почитать, там, конечно, та ещё наркомания, но у него всё такое... Так, тебе не кажется, что что-то не так?
Гарри прислушался. Действительно, к привычному перестуку колёс и едва слышному пыхтению паровоза примешивалось что-то ещё. Шаги — слишком быстрые и слишком тихие. Слишком нервные... Кто-то убегал, и этот беглец приближался — а значит, стоило бы посмотреть, кто там бегает. А также — куда и зачем — не аппетит же нагуливает перед ужином?
Открыв дверь Гарри почти столкнулся с мускулистым парнем в рубашке-поло, штанах с крагами и здоровенным боуи в левой руке, который тот и попытался всадить Гарри в живот.
— Ты больной, что ли?! — возмутился Гарри, шагнув назад и, выхватив пистолет, врезал им по зубам противнику. Стрелять в вагоне не стоило даже больше, чем колдовать — пули "Сайлент Хилла вполне могли пробить стенку или дверь купе... Тем более, что в вагон ворвался тот самый франт — на этот раз с тростью, которую на бегу метнул в парня, попав по затылку. Парень, нелепо взмахнув руками, упал, попытался подняться, но получил пинок по лицу и окончательно отключился.
— Искренне вам благодарен, сэр, — слегка прихрамывающий франт опустился рядом с оглушённым парнем, достал наручники и сковал руки за спиной. — Этот деятель попортил нам немало крови... И, боюсь, продолжит это делать. Проверьте, пожалуйста, карманы — он мог что-нибудь подбросить.
— Ничего, — карманы Гарри проверил тщательно. Парень, конечно, не был даже сквибом, но некоторые без всякой магии откалывают такие номера, какие не всякому волшебнику под силу...
— Одной проблемой меньше... Поможете его оттащить в купе?
— Прошу простить, что не представился, — франт протянул Гарри руку, — но обстановка не располагает, к тому же я, увы не могу раскрыть ни своего имени, ни должности... Впрочем, зовите меня Эркюль — так будет удобнее всем.
— Генри Эванс, — Гарри пожал протянутую руку. — Я не в обиде, месье Эркюль — сам не раз бывал в подобной ситуации... Но, надеюсь, о личности нашего противника вы молчать не обязаны?
— Нет, но здесь другая проблема — у этого господина слишком много масок, так что достоверно установить его личность мы так и не смогли. Как минимум, это аферист и мошенник международного масштаба, к тому же активно сотрудничающий с фашистскими партиями по всему миру, особенно с Гитлером. А его амбиции куда больше, чем готовы признать наши политики... Впрочем, это само по себе не преступление, если он не замешан в шпионаже, но есть основания подозревать, что этот человек как-то связан с громкими политическими убийствами последнего десятилетия. Основания довольно зыбкие, да и роль его неясна... Но, в любом случае, примите мою самую искреннюю благодарность, месье Эванс.
— Право, не стоит — не попытайся он ударить меня, я бы, скорее всего, не стал бы вмешиваться. Кстати говоря, а что он собирался сделать сейчас?
— Убить кого-то из пассажиров, кого именно — мы пока не знаем, но подозреваем, что вашу спутницу. Кем бы она ни была, она определённо не простая женщина... К тому же некоторые мои друзья, узнав, что мне предстоит путешествие на "Восточном Экспрессе", особенно просили пресекать любые возможные инциденты.
— Ну, вы блестяще с этим справились, — заметил Гарри. — Что ж, позвольте откланяться...
Эркюль, кем бы он ни был на самом деле, сообщил немало полезного — вероятно, даже сам этого не поняв, и это стоило обдумать — и обсудить с Гермионой, естественно. Потому что выводы могли пригодиться и в будущем...
Глава 56
Эркюль — как бы его ни звали на самом деле — оказался крайне интересным собеседником. Он был великолепным аналитиком, а его взгляды на приближающуюся Вторую Мировую заставляли Гарри подозревать в нём путешественника во времени — уж слишком точно предположения Эркюля совпадали с той историей, что знал Гарри.
А вот о прошедшей войне — пока ещё просто Великой — Эркюль вспоминал неохотно. Он успел повоевать, но в начале пятнадцатого года был ранен, эвакуирован в Лондон и более на фронте не появлялся... Зато много времени проводил за ним — правда, об этой части своих приключений он рассказывать не мог. Но ему и без того было о чём рассказать...
Однако в Цюрихе Эркюль сошёл с поезда — полиция и контрразведка Швейцарии тоже интересовались его добычей, а бельгийское правительство не возражало. Расставаться с таким собеседником было жаль... Но путешествие приближалось к концу, и хотелось обойтись без сюрпризов.
— Могу сказать одно, — Гермиона, стоя у окна, провожала взглядом бельгийцев. — Этот аферист — человек Гриндевальда. Правда, он даже не сквиб... Но и Чемберлен — магл, а Гриндевальд его в открытую называл своим учителем.
— Чемберлен?
— Хьюстон, — уточнила Гермиона. — Сумасшедший, но чертовски умный сумасшедший, бред которого пришёлся по вкусу очень многим, по сути — один из создателей нацизма. Арийцев и прочую чушь частью раскрутил, частью придумал именно он... И возвращаясь к этому деятелю — случайно он оказался в поезде, или всё-таки охотился за нашей подопечной?
— Думаю, что всё же случайно и не факт, что он её узнал, — покачал головой Гарри. — Впрочем, перестраховаться не помешает... И ты заметила, из чего наручники?
— Хладное железо, да. Не могу сказать, что меня это сильно удивляет...
Гарри только кивнул — он тоже не видел в этом ничего удивительного. Если уж они сообразили при первом же удобном случае провести анализ добытого образца, то магловские разведки — и подавно, а возможность этот образец добыть у них была, и явно не однажды... А все его компоненты известны и их можно получить хотя бы в лаборатории — тем более, что много их и не нужно. Зря, похоже, Гермиона беспокоилась в Японии...
— В любом случае, уже вечером ы будем в Париже, — заметила Гермиона, — и я надеюсь, что лимит приключений на эту поездку мы выбрали.
К счастью, Гермиона оказалась права — до Парижа троица добралась спокойно. И точно так же без проблем сдала подопечную жениху, благо, тот ждал на вокзале...
— Боже, Изабель! — воскликнул Марен, едва вейла вышла из вагона. — Я думал, ты — совершенство, но сейчас ты стала в сотню раз прекраснее!
— Подхалим, — довольно отозвалась вейла. — Но так уж и быть, я закрою на это глаза...
