Третий и четвертый часовые сидели практически рядом, чуть дальше остальных в мягком кустарнике. Танцор достал лук, стрела легла на тетиву, вторая — без звука вонзилась в почву. Росс замер, прикрыв глаза. Черное оперение коснулось пушистого уха, рука остановилась. Казалось, Танцор окаменел с натянутым луком в руках. Время шло, тихо шелестел ветер в траве, цверинькали насекомые. Росс не шевелился, лишь вздулись мышцы на сильных руках, удерживая натянутой тугую тетиву. Тихо ухнула птица. И стрела сорвалась с тетивы. Мгновение, и вторая полетела вдогонку. Два силуэта в кустарнике осели. Еще троих часовых зарезали Лезо и Ринор. Стойбище кочевников осталось без присмотра.
— Чисто.
Рин открыла глаза.
— Собираешься напасть на все стойбище? — донесся едва слышный шепот вождя.
Зуан едва заметно кивнул.
— Это наш бой. Не вмешивайтесь.
— Их почти сотня.
Росс улыбнулся. Мягко, даже ласково, а в руках из всполохов тьмы появились два изогнутых меча.
— Я знаю.
Ринор и Танцор в это время выводили ссауров кочевников, заставляя животных повиноваться подчиняющими чарами.
— Животных увели. — тихо сообщила девушка.
— Поставь полог. — Зуан прикрыл глаза, гася гнев. — Я не желаю ловить их по равнине. Разбегутся, еще зверье сожрет.
— Так переживаешь? — хохотнул орк.
— Их жизни принадлежат мне.
Вождь удивленно приподнял бровь. Росс улыбнулся. Хищной плотоядной улыбкой.
— Ждите. Дальше мы сами.
— Можно подумать, до этого мы вам помогали.
Лица россов расцвели улыбками.
Рин потянулась к воинам, едва заметным касанием сообщив, что есть задание. Ринор тенью замер у шатра, Танцор лег в траву, Лезо исчез где-то между ямами зинданов.
— "Слушаю."
— "Поставьте полог вокруг стойбища." — тут же ответила Рин, объединив троих россов в единый разговор. — "Плетение, пять блоков, расставить здесь."
В восприятии воинов возникло яркое и точное изображение сложной рунной вязи, схема стойбища с пометками, где необходимо начертить руны.
— "Стоит ли нам?" — от Танцора пришла нерешительность.
— "Я не прошу начертить сам полог. Мне необходимы только якоря, остальное наложу я."
От воинов пришло согласие, и россы рассредоточились по периметру обреченного стойбища.
Первый якорь начертил Лезо. Три простенькие руны в пыли налились тьмой.
— "Дальше."
Второй и третий якоря появились практически одновременно, через шесть минут — последние два. Мгновением позже на почву легло рунное плетение полога, проплавляя землю.
— "Готово."
— "Рин, в лагере есть пленные." — пришло от Лезо. — "Зинданы полны."
— "Присмотрите за ними. Мы начинаем."
Рин открыла глаза.
— Все.
— Рин, жди здесь.
Девушка улыбнулась, едва заметно кивнув. Ей и в самом деле нечего сейчас делать в лагере. Да и россам сотня кочевников совсем ни к чему. Достаточно и пары десятков. Семеро росских воинов растворились во мраке, а девушка, прикрыв глаза, наблюдала за их действиями, неощутимым облачком витая на грани сознания.
Лезвие ножа без сопротивления вошло в плотную ткань и медленно поползло вниз, беззвучно распарывая стенку шатра. Клинок коснулся почвы и исчез. Мгновением спустя внутрь проскользнула темная фигура. В шатре стояло невообразимое амбре плохого алкоголя, подпорченной еды, запаха перегара и давно немытого тела. Ринор едва заметно скривился. Трое кочевников спали на плотных циновках практически в центре, чуть дальше у стены — две девушки. Одна из них лежала, повернувшись лицом к стене, а вот вторая не спала, и сейчас настороженно всматривалась во мрак.
Широкая ладонь зажала рот, крепкие руки сжали, не давая дергаться. Девушка замерла, едва дыша от страха и... надежды. Безумной надежды, что уже почти покинула ее за долгие дни плена.
— Тихо.
Едва слышный низкий голос омыл душу бальзамом. Девушка кивнула. Рука исчезла. Темная фигура метнулась к спящим степнякам. Первый умер без звука: слегка изогнутое лезвие ножа пронзило сердце. Ринор придержал дернувшееся тело, пока не прошли судороги. Второй степняк умер так же тихо, но его агония разбудила третьего воина, чей сон оказался более чутким.
Степняк резко открыл глаза. Ринор всей массой навалился на захрипевшего мужика, зажимая ему рот и резко, с оттяжкой полоснул по шее, прижимая бьющееся тело к земле. Кровь оросила циновки. Мгновения безнадежной борьбы, и кочевник утих.
— "Рин, можешь поставить полог тишины?"
— "Могу." — девушка ответила мгновенно. — "Поставь якоря."
Перед глазами росса появились простенькие руны. Воин вытер нож об одежду убитого, макнул палец в кровь и быстро начертил резкие знаки прямо на стенках шатра.
— "Есть, чувствую."
По ткани пробежала рябь.
— "Полог стоит, но все равно сильно не шумите, он не замкнутый. Что-то случилось?"
— "Две пленницы."
От Рин пришла улыбка, ощущение связи пропало, но росс знал, что она не ушла, продолжая наблюдать где-то на грани восприятия. Ринор подсел к пленнице, сбрасывая на нее диагност.
— Они... — едва слышный голосок дрогнул.
— Мертвы.
Заклинание отработало, принеся информацию, окрашенную в багряные тона. Ринор сжал кулаки, чувствуя, как поднимается ярость. На границе восприятия колючим облаком витали злость и гнев Рин.
— Кто?
Девушка непонимающе моргнула, глядя на темный силуэт воина.
— Кто это сделал?
Девушка вздохнула, опустив глаза. От злобы у Ринора сперло дыхание.
— Сидите здесь и ждите. Утром вы покинете это... место.
Низкий голос росса едва заметно подрагивал от ярости и холодного бешенства. Девушка кивнула. Темная фигура исчезла.
Время тянулось медленно. От стойбища кочевников не доносилось ни звука. Теллары молча ждали, наблюдая за действиями двенадцати россов с помощью колдовства, изредка комментируя на родном языке. А вот наемники и орки откровенно скучали. Наконец, вождь не выдержал и спросил:
— Что они там делают?
— Режут степняков. — так же тихо ответил Зарт. — Начали с дальних шатров.
— Центральное кольцо трогать не будем. — добавила девушка.
— Много им еще осталось?
— Нет. — Рин кивнула на цепь темных фигур, возвращающихся от стойбища. — Уже закончили.
Вернулись россы не все. На вопросительный взгляд Нимаруна, Зуан ответил:
— Остались присмотреть за пленниками.
— Много?
— Достаточно. — росс перевел взгляд на шамана. — Им потребуется помощь.
— В пределах моих возможностей.
— Вы примете их?
— Пока они не пожелают нас покинуть. — ответил вождь.
Зуан едва заметно кивнул. Небо едва заметно посветлело — начинался рассвет.
— Пора.
Россы вошли в лагерь спокойно, с ленцой хозяина, оставив наемников, телларов и орков наблюдать представление за границей полога вместе с животными. Рин прикрыла глаза, активируя рунную вязь, и в воздухе с громкий хлопком появился щит.
— Можно было и тише. — спокойным голосом сказал Зуан.
— Можно было и вообще без звука, но зато все проснулись. Даже пьяный вождь.
— Вот оно как.
Хлопок активации полога не прошел незамеченным. Кочевники завозились в шатрах.
— Надо отдать им должное, быстро зашевелились. — с ленцой заметил Зуан, наблюдая, как степняки выскакивают из шатров с оружием в руках.
Россы стояли спокойно, лениво рассматривая кочевников, быстро взявших небольшой отряд в кольцо. Степняки, рассмотрев, кто именно явился к ним в лагерь, расслабились, перебрасываясь шуточками. Они видели перед собой шассов, и не чувствовали опасности, не проявляли тревоги, а оружие в руках "кисок" вызывало лишь смех.
Наконец из самого большого шатра выполз вождь. Небритая мятая темнокожая рожа с раскосыми узкими глазами, спутанные, давно не мытые волосы, рослая мощная фигура.
— Красавчик. — довольно громко сказала Рин, привлекая внимание раскосых налитых кровью глаз.
Зуан фыркнул.
— Тебе его подарить? — в ленивом голосе росса явственно прозвучала ирония.
— Зачем мне эта немытая обезьяна? — девушка сморщила носик. — От него смердит.
До плавающих в алкогольных парах мозгов вождя наконец-то дошла суть происходящего. Мужик взревел.
— Ты!
— Я. — Рин улыбнулась.
— Маленькая кошечка пришла нас развлечь. — вождь стремительно трезвел, но ни тревоги, ни опасения не возникло в его глазах. — Много кошечек!
Степняки похабно заржали.
— Надо же, кисы сами пришли к нам в руки!
— Вам понравится! — заржал кочевник.
— Конечно. — мягко сказал Зуан, глядя в глаза мужику, подошедшему слишком близко.
И он не отвел взгляда, даже когда голова осталась висеть в воздухе, удерживаемая за волосы, а тело грузно упало на землю.
— Нам обязательно понравится.
И небрежно отшвырнул отрубленную голову прочь. В стойбище воцарилась тишина. На какое-то мгновение кочевники оцепенели, неверяще глядя на обезглавленное тело.
Вихревое движение клинков, и еще одно бьющееся тело упало на утоптанную землю, прыская фонтанчиками крови. Кочевники словно очнулись от ступора, с ревом бросились в атаку. Но куда там... Черное оружие разрубало вместе с доспехами, прорубая клинки ятаганов и щиты вместе с теми, кто пытался за ними укрыться. Бой вел один Зуан, остальные россы лишь сдерживали озверевших мужиков, убивая лишь тех, кто упрямо пер на кольцо из одиннадцати воинов. Чуть позже к командиру присоединились Лезо и Ринор, допущенные в бой коротким кивком. Лезо убивал холодно, жестоко, буквально разрубая на куски, оставляя за собой серебристый холодный туман, морозью ложившийся на землю. Он убивал с улыбкой на лице, с холодом в голубых глазах, пробиваясь к ямам зиндана. Он не пытался запугать степняков, просто убивая без разбору всех, кто пересекал незримую черту. И вскоре никто более не рискнул войти в зону досягаемости дымчатой стали клинков.
Ринор вступил в бой чуть позже, с наслаждением взрезав короткими широкими мечами ближайшего кочевника. Склизкий клубок кишок упал ему под ноги, короткий взмах, и фонтан крови окатил счастливое лицо теплыми красными брызгами. Росс облизнул окровавленные губы, прикрыл глаза.
— Теплая кровь врага... что может быть вкуснее. — вкрадчивый полубезумный рокочущий голос всколыхнул шум боя.
Кочевники шарахнулись. В темных глазах Ринора появился красноватый огонек. Молниеносный рывок, подшаг, мечи ударили снизу вверх, разрубая кожаный доспех, Ринор выпустил рукоять меча из пальцев, рванул грудину, выворачивая ребра. Рывок, и еще бьющееся сердце трепещет на окровавленной ладони, сжатое когтистыми пальцами.
— Вырвать живое сердце из груди. — Ринор демонстративно слизнул кровь с чужого сердца. — Мне нравится играть с вами.
И здоровенные мужики отшатнулись, прянули прочь от этого безумца, страх поселился в их сердцах.
— Куда же вы? — Ринор подхватил меч, выкинув сердце в пыль. — Вам не нравится играть с кисой? А кисе нравится. Давайте поиграем еще.
Подшаг, сильная рука выдернула жертву из толпы врагов, одним рывком вырывая гортань.
— Вам так быстро надоела игра?
Ринор добро, ласково улыбнулся, а руки его окутала Тьма.
Зуан выдернул меч из последнего степняка, преграждавшего ему дорогу к вождю.
— Довольно.
Ринор остановился, опустил мечи, оттолкнул бьющееся в агонии тело, плотоядно глядя на недобитых мужиков.
— Вы подняли руку на нашего соплеменника. — тихий, рокочущий голос далеко разносился по замершему в страхе лагерю.
Зеленые глаза воина стремительно темнели, в голосе раздавалось свистящее рычание едва сдерживаемой холодной ярости. Вождь едва дышал от ужаса, глядя, как на голове могучего росса появляется корона, сотканная из Тьмы.
— Что же ты молчишь, вождь?
Голос стал мягким и ласковым, обволакивая онемевшего от страха мужика ядовитой патокой. Тьма окончательно залила ранее зеленые глаза, поглотив радужку и белок. Черное лезвие меча коснулось подбородка, поднимая голову, заставляя смотреть в полные мрака глаза.
— Где твоя бравада? Где твоя храбрость?
В ледяном голосе набирал силу рокот.
— Ты думал, за это не придется платить?
Вокруг рослой фигуры в черном доспехе появились всполохи Тьмы.
— Ты ошибся.
Зуан убрал оружие в ножны и одним рывком поставил повизгивающего от страха мужика на ноги.
— У каждого народа есть темная сторона. — мягко, даже ласково сообщил Зуан, привязывая жертву к тотемному столбу, стоящему в центре стойбища, покрытому уже подсохшими пятнами крови предыдущих жертв. — Темная Знать народа нарим всегда защищала своих светлых сородичей. А ты посмел не просто поднять руку на одного из них.... Ты пытал ребенка!
Между пальцами промелькнула тьма, принимая облик ножа.
— Ты заплатишь за это.
И ночную тишину расколол полный боли крик.
Полог пал лишь тогда, когда последний крик кочевника растаял в воздухе. Щит осыпался искрами, пропуская зрителей в стойбище.
Зуан отвернулся от столба, отпуская клинок.
— Нард, Танцор, поднимайте пленных. Посмотрим, кого наловили кочевники.
Зуан подошел к телларам.
— Я еще не закончил. Пленных надо вывести из стойбища, а кочевников оставьте.
— Никого не пощадишь? — спросил шаман.
— Почему же. Пощажу. — Зуан вздохнул. — Нет смысла в наказании, если о нем никто не узнает. Я отпущу часть воинов, женщин и детей. Пусть они расскажут другим, что может их ждать, если кто-то поднимет руку на шасс дисс.
— Это все... — шаман обвел руками разоренное стойбище, — только ради этого?
Зуан тяжело вздохнул.
— Я не могу следить за всеми дисс постоянно, по крайней мере, в этом мире. Но такой воспитательный момент может кому-то из моего народа спасти жизнь. Как думаешь, шаман, много ли будет желающих поднять руку на шасса, если последует такое наказание?
— Не много. — старый орк улыбнулся.
— За каждым добрым народом должно стоять охраняющее его зло. Иначе ему не выжить. — Зуан глянул на окровавленную ладонь. — Но об этом должны узнать не только кочевники. Но и другие народы. Вот для этого мне и понадобятся те пленники. Они увидят и расскажут. Солгут или приукрасят — не важно. Но слухи пойдут. А я создам еще несколько прецедентов. Я думаю, повод у меня появится.
— В Микайре? Наверняка.
— Возможно, что и по дороге через территорию кочевников. — добавил вождь. — Ты лишен жалости, Навь.
— Когда потребуется, я забуду не только слово "жалость" и "сострадание". Если на чаше весов будет выживание моего народа, я забуду и про честь, и про достоинство, и про гордость.
— Вы... все такие?
— Все, не все. — в голосе росса промелькнула усмешка. — Но у нашей расы устойчивая репутация жестоких, кровожадных, воинственных, но справедливых существ.
Зуан отвернулся, посчитав разговор законченным.
— Ринор, чокнутый ты отморозок! — громко заорал Дрии. — Отвали от мужика, а то он сам сейчас сдохнет!
Ринор недовольно заворчал, но убрал нож от серого от страха степняка.
— Что на этот раз? — устало спросил Зуан.
— Да этот отмороженный на всю башку живодер чуть мужику сердце не вырезал! — Дрии показал кулак Ринору. — Иди, займись чем-то полезным!
