Ответом было угрюмое молчание, которое ничуть не тронуло учёного, решившегося на самый рискованный эксперимент за последние десятилетия. Ведь второй попытки у него уже не будет...
Первые двойные двери разошлись в стороны, впуская доктора в шлюзовую камеру. Нурарихён был вынужден остаться снаружи, но стоять в коридоре не стал, а вместо этого бросился в комнату для наблюдения.
Мужчина сделал несколько шагов, оказываясь перед второй дверью, и только тогда герметичные створки сомкнулись окончательно. Подняв руки к голове, он снял с лица маску, открыв воздуху доступ к худому, бледному лицу, на котором не было ни одной морщины. Лишь кажущиеся слишком большими покрасневшие от напряжения глаза, буквально лучась внутренней силой выделялись словно драгоценные камни среди гальки.
Сегмент за сегментом, броня раскрывалась и отсоединялась от тощего тела, одетого только в короткие тряпичные штаны до колен, выпуская его наружу... как панцирь улитки. Медленно и неуверенно, словно в самый первый раз, человек сделал шаг, и двери перед ним раскрылись, позволяя пройти в светлое и просторное помещение, у стен которого были прикованы злобные, безумные, голодные монстры, не желающие или не способные меняться. Учуяв и увидев слабую жертву, они зарычали, завыли, завизжали словно свиньи (впрочем, боровам-ёкаям это позволительно).
"Страх... Это так... необычно", — тело быстро покрыли мурашки, дыхание Виктора стало тяжёлым и прерывистым, а руки и ноги начало потряхивать, из-за чего движения приобрели заметную неуверенность.
...
— Всё готово? — пророкотал Френки, стоя перед панорамным окном на балконе, расположенном под потолком.
— Излучатели активированы; проекторы силового поля заряжены; некроголемы ожидают сигнала за переборками стен, — отчитался Кукла, оставшийся в рубке управления.
Нурарихён, войдя в помещение, прислонился к ближайшей стене спиной, сложил руки на груди и всем видом показывал, что не собирается и пальцем шевелить, если вдруг произойдёт худшее. Тиао, находящаяся в своей полутрансформе, бросив на него мимолётный взгляд закатила глаза... а затем прикоснулась к ошейнику.
Тигрица находилась в сомнениях: с одной стороны, она уже привыкла к своему подчинённому положению, тем более, что хозяин не так уж и часто что-либо приказывал, научилась получать от него пользу для себя и вполне неплохо сдружилась с "детьми" Франкенштейна, но... при этом воля к свободе так и не угасла, а здравый смысл подсказывал, что иной столь же удачной возможности скинуть поводок может и не подвернуться. Так что в случае неудачи эксперимента, она была не уверена в том, бросится ли спасать самоуверенного безумца, либо останется сторонним наблюдателем.
— Обратный отсчёт, — объявил манекен, оставшийся у терминала управления. — Десять... девять... восемь...
— Внимание, — прозвучал обезличенный голос системы оповещения, а в следующую секунду вспыхнули золотые духовные поля "барьера отрицания", через которые можно было только смотреть. — Активирован протокол изоляции.
— Кукла? — обернулся к ёкаю здоровяк, лицо коего исказила маска гнева.
— Это не я, — отшатнувшись от терминала, который тоже был скрыт под защитным полем, вскинул руки манекен. — ИД действуют по заложенному отцом алгоритму.
"Подстраховался, чтобы никто не мог вмешаться", — со злостью и облегчением подумала Тиао, которой теперь уж точно не придётся делать выбор.
— Отключи это, — рявкнул Френки, резко обернувшись к младшему брату. — Нура, вытаскивай его.
— Отец сказал... — начал было отвечать мальчик.
— Быстро! — сжав кулаки, полыхнул КИ монстр Франкенштейна. — Потом будешь обижаться сколько захочешь.
— Ла-адно, — недовольно скривившись, Первый начал выпускать разные уши и хвосты, пытаясь то телепортироваться, то просочиться в зал. — Н... Не выходит...
— Грррааах! — взревел гигант, который словно бы увеличился в размерах, ударяя кулаком в золотистую плёнку, совершенно никак на это не отреагировавшую. — Система, отключить барьеры!
— Запрос отклонён, — отозвался обезличенный голос. — Приказ об изоляции был отдан приоритетным пользователем.
В этот момент монстры получили свободу, ещё секунду простояли на месте, будто бы не могли в это поверить, а затем в едином порыве устремились к одинокому, худому, дрожащему от страха человеку.
— Отец! — врезавшись всем телом в нерушимую преграду, раненным зверем проревел Френки, чувствуя как две кровавые дорожки побежали по лицу.
"Да чтоб тебя! Виктор, ты мне будешь очень сильно должен", — оскалившись, тигрица выпустила когти, по которым заструились разряды молнии, а затем упала на колени и принялась разрывать пол, выдирая из него целые куски металла...
...
"Это... смерть? Как нелепо", — расширенными от ужаса глазами Франкенштейн смотрел на застывшего в воздухе упыря, чёрная кожа коего отбрасывала отсветы хитинового блеска, неестественно широко открытый рот красовался частоколом клыков, а непропорционально длинные руки, оканчивающиеся когтистыми пальцами, уже почти достали до тощей груди.
В первый субъективный миг Франкенштейну показалось, будто бы время остановилось, но... на самом деле это его мозг, в стрессовой ситуации вышел на пределы расчётных мощностей (видимо не зря создавал себе эссенцию крови и мозговых тканей клана Якоин). К сожалению то, что он думал быстрее и мог разглядеть монстра в мельчайших деталях, не наделяло скоростью, чтобы увернуться от атаки, так как тело оставалось слабым и медлительным.
"Непростительная ошибка", — был вынужден признать учёный.
Внезапно страх исчез, перерастая в дикую ярость, мир вновь начал двигаться, а во все стороны хлынула волна духовной энергии негативного окраса.
Упыря смело с такой лёгкостью, будто он был сорвавшимся с дерева листиком, попавшим под ураганный ветер; четверых низших "пустых" вовсе развеяло, а дюжину наиболее слабых ёкаев прижало к полу.
— Гррр... — глухой рокот вырвался из сухого горла, после чего с рук мужчины сорвались белые молнии, ударившие во все стороны, прожаривая неудачливых жертв.
Ещё один монстр, бросившийся со спины, был перехвачен в воздухе за шею рукой человека, развернувшегося на девяносто градусов, а затем он дёрнул рукой, отрывая голову какого-то паукообразного существа, швыряя её подобно снаряду в другого противника. Рык сменился хохотом, а духовная энергия окрасилась злой радостью, будто тяжёлый туман расползающейся по полу.
Несколько костяных шипов ударились в грудь Виктора, но не сумев преодолеть кожу, напитанную жизненной и духовной энергиями, отскочили, падая на пол.
Шаг... и применив технику быстрого перемещения, характерную скорее для квинси, Франкенштейн оказался рядом с чем-то похожим на ежа. Ударив его кулаком, он заставил тушу монстра оторваться от пола, после чего схватил за лапы и размахнувшись, впечатал в набегающих противников...
"Жертв", — сам себя поправил доктор, всеми фибрами души ощущая, что в помещении нет никого, кто мог бы пробить его защиту, чтобы хотя бы ранить.
В этот самый момент Тиао разорвала последнюю преграду и кувырнувшись в воздухе, приземлилась на четыре лапы, рассыпая вокруг себя искры разрядов молнии. Её сила была уже достаточно велика, чтобы ранить...
"Разорвать", — взревели инстинкты, требуя уничтожить угрозу, в то время как более слабые существа трусливо расползались по углам.
— Грррааа! — взревел Франкенштейн, срываясь в стремительный рывок...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Прошу прощения за маленький объём глав.
Одержимовательная 2
(Япония. Одна тысяча семьсот тридцатый).
Сидя на каменном выступе, нависающем над жерлом вулкана, одетый в серую рубашку и такого же цвета штаны, подпоясанные ремнём из кожи ёкая-змеи, худощавый мужчина смотрел на свои бледные, костлявые руки с длинными тонкими пальцами. Он вдыхал воздух, в котором ощущались примеси дыма, газов, сажи, но усиленный КИ и духовной энергией организм, даже не замечал этих неудобств, позволяя спокойно размышлять о недавних событиях.
Где-то позади восходило солнце, своими золотыми лучами, так похожими на силу клана Амакава, выстреливая из-за горизонта. Впрочем, поднимающийся из жерла огненной горы столб дыма, пусть и не слишком плотный из-за того, что лава бурлила вполне спокойно, успешно скрывал человека от посторонних взглядов... А сотня некроголемов и некромагов, вооружённых артефактным оружием, обеспечивала своему создателю возможность побыть одному (после минувших событий, они не сомневались в его способности себя защитить).
"Эксперимент прошёл успешно; все поставленные перед собой цели достигнуты. Тогда, почему мои руки дрожат, а в груди такое ощущение, будто бы я проглотил большой кусок стекла?", — анализируя свои чувства, Виктор был вынужден признать, что некоторые детали всё же не продумал, из-за чего получил не совсем то, что хотел изначально.
Самоотверженный, смелый, благородный и... глупый поступок подопечных, совершённый ими из самых благих побуждений, привёл к тому, что вместо подчинения эмоций разуму, произошёл раскол личности на две неравные части: рациональную и эмоциональную (подчиняющуюся импульсивным порывам). С одной стороны — это неплохо, так как эмоции теперь полностью подконтрольны, словно хорошо дрессированная собака, которую можно спустить с поводка, ну или посадить на цепь, но с другой стороны, просчитать последствия подобной травмы крайне сложно. В конце концов, прямо сейчас доктор ощущал, что уровень его духовных сил в спокойной обстановке упал до объёмов двенадцатого офицера второго отряда Готей Тринадцать.
"При этом моя "дикая" часть, назовём её — Зверь, имеет силу едва ли двадцатого офицера. Но стоит нам слиться, как уровень подскакивает до первой пятёрки. Но душа, в подобном состоянии, получает слишком сильное напряжение, что сказывается и на теле. Интересный эксперимент может получиться при разделении... Но всё же рисковать посмертием собственной души не хочется. Взять другого подопытного? У наиболее похожих на людей ёкаев существует двойственность между зверем и человеком... Хотя, вариант с оборотнями смотрится перспективнее", — попытавшись откашляться, Франкенштейн не достиг успеха, лишь дискомфорт в груди стал сильнее, но при этом диагностика тела и души не показала никаких отклонений или повреждений.
Одновременно с тем духовная энергия, наполненная верой разумных, поклоняющихся "Кровавому Богу", "Крысиному Королю", а также "Ками Огненной Горы", преодолевая естественное сопротивление смертной оболочки и души одарённого, всё стремительнее вливалась в сон души, проходила через звено цепи, а затем словно бы проваливалась куда-то в бездну. Вероятно, если бы учёный находился в не настолько разбитом состоянии, он бы заметил это, ну или хотя бы вспомнил о том, что эта угроза вообще существует. Только вот пошедший не по плану эксперимент сказался на испытателе сильнее, нежели он хотел, в результате чего подсознанию приходилось изыскивать способы спасения себя в обход сознания.
"Заметка на память: выдавать приближённым самую полную информацию, а затем спрашивать, всё ли они поняли, подробно поясняя неочевидные для них детали", — сжав и разжав кулаки, Виктор опустил руки, ощущая сильнейшую усталость и какую-то апатию, накатывающую всё более сильными волнами...
...
Обнаружив угрозу, он сделал стремительный шаг вперёд, одновременно с этим вскидывая левую руку с выставленным указательным пальцем. Духовная энергия, устремившаяся к ногтевой фаланге приняла негативный окрас, а затем духовные частицы начали хаотичное движение, характерное для заряда молнии.
— Хо... — попыталась что-то сказать хищница, но была вынуждена отпрыгивать со своего места, чтобы избежать удара ярко-белой, с фиолетовыми вкраплениями дуги. — Да чтоб тебя! Виктор!..
Жертва ускользнула в последний момент, что вызвало охотничий азарт, смешанный с гневом. Взмах правой рукой, с одновременным выплеском духовной энергии, с частицами, вибрирующими в такт стихие огня. И пусть в обычной обстановке на это требовалась концентрация, но сейчас гудящий поток алого пламени вышел вовсе без напряжения, да ещё и оказался почти на порядок сильнее... что осталось незамеченным для разума, поглощённого эмоциями.
— Да остановись же ты! — зарычала полосатая крупная кошка, распластавшаяся по полу, чтобы пропустить над собой новую атаку.
Напрягая всё тело, Франкенштейн выстрелил собой вперёд, буквально оттолкнувшись от пространства позади (по сути, использовав воздух для ускорения). Оказавшись над Тиао, которая сама рванула вбок, но на этот раз явно не успевала уклониться, он сконденсировал в руке влагу, превратившуюся в острую сосульку...
Удар вбок сбил мужчину влево, заставляя выпустить из пальцев оружие, перекувырнуться через голову и приземлиться на четыре конечности. Тут же на него навалилось существо, похожее на кентавра, но с нижней половиной тела как у паука, начавшего спутывать руки и ноги.
— Отец, опомнись! — шагнул к Виктору Френки, который и спас хищницу если не от смерти, то от серьёзной раны — точно.
Выплеск духовных частиц с негативным зарядом всем телом окончился тем, что учёного окутала огненная аура, а Нурарихён с воплем отпрыгнул, меняя свою форму на кицуне. Следующим действием человек встал на ноги, сконцентрировал покров в правой руке до состояния белого шара и швырнул его на пол между тигрицей и здоровяком. Сам он напитал силой кровь, укрепляя своё тело, а затем КИ вырвалась на свободу, увеличивая силу и скорость в разы...
...
"Состояние "одержимость Зверем" даёт интуитивное понимание того, как нужно управлять энергиями для получения того или иного результата. При этом действия крайне прямолинейны, что не компенсируется увеличением разрушительной мощи. Вывод? Путь "Зверя" является тупиковым. Необходимо комбинировать оба начала, для гармоничного использования всех возможностей. Следует научиться снимать психологический ограничитель, который не позволяет управлять энергиями в осознанном состоянии столь же легко и естественно", — ещё раз сжав и разжав кулаки, доктор попытался прокашляться, но снова ничего не получилось...
...
— Нужно его измотать, — тяжело дыша заявил Френки, на теле коего выступила чешуя, ногти превратились в когти, а лицо чуть вытянулось, напоминая собой морду (КИ от него веяло так, что рядом тяжело было дышать).
— И как ты предлагаешь это делать? — находящаяся в полутрансформе Тиао, по шкуре коей скользили разряды молний, с трудом переводила дух, готовясь вновь кинуться в бой, в котором не могла даже раны противнику нанести, не рискуя получить откат от контракта.
Здоровяк не успел ответить, так как в этот момент Нуранихён, превратившийся в звероватого вида человека с красной кожей и рогами, подскользнувшись на льду попал под струю воды, а затем в него ударила молния. Пришлось бросаться под следующий удар, который мог стать для брата смертельным, принимая на чешую полдюжины ледяных кольев, взорвавшихся прямо в ранах...
...
"В состоянии "Зверя" есть возможность мыслить творчески, но только в рамках сиюминутной задачи: пробить броню; остановить слишком быстрого врага; разделить союзников. При этом внимание удерживается только на одной, максимум — двух целях. Стоит же одной из целей уйти в сторону, как она теряет приоритет. В реальном сражении — недопустимо", — хотелось поправить маску, возможно — отключить подачу химии в кровь, но... скафандра на учёном не было, что вызывало разлад в мыслях...
