Это было что-то совершенно новое и непередаваемое. Ха! Теперь ей не нужен Воин Смерти, чтобы увидеться с Ней! И кажется, той искорки внимания божества ей хватило, чтобы не обессилеть вконец, как прежде. Просто триумф!
— Всё в порядке? — спросила Эльба.
Петра вздрогнула и вернулась в действительность. Она не теряла сознания, нет, просто ушла ощущениями так далеко, что тело замерло — видимо, надолго. Рубашка промокла от крови. Баронесса встала с трупа и брезгливо скинула её.
— Давай одеваться. Нельзя здесь оставаться. И прикрой это безобразие, — она показала жестом на окровавленный пах.
Закипела бурная деятельность. Наёмников подняли и велели собираться. Разбудили хозяина. Тот послал за городовым, который засвидетельствовал нападение и забрал трупы.
Незадолго до рассвета группа покинула этот постоялый двор и перебралась в другой, ближе к воротам на Астен. Выбрали самый престижный, с ночным сторожем внушительной комплекции, и дополнительно договорились, что выставят собственную охрану из наёмников.
К сожалению, сразу уехать не получалось, как следовало бы, но сборы ускорили и к концу дня запаслись всем, что требовалось. К счастью, ночь прошла без осложнений, а на рассвете кавалькада выехала первой из открывшихся городских ворот. Немного проскакали по направлению к Астену, но после того, как отставший Клед нашёл и вырубил одного соглядатая, съехали с Тракта на сторону Селвидома — ближайшего южного баронства.
Глава 24
Братство по оружию
Вот они и снова в диких полях. Несмотря на неоднозначное прошлое, здесь Аина чувствовала себя свободнее. А может, просто привычнее. Обстановка успокаивала, хотя совсем расслабляться было рано. И всё же, на вчерашнем "военном совете" выяснили, что, скорее всего, на этом отрезке пути им ничего не грозит. Кроме разве что случайных бандитов. Хотя банда должна быть довольно большой, чтобы решиться напасть на подобную хорошо охраняемую и достаточно скученно идущую кавалькаду. Но поскольку крупно поживиться в этих землях было нечем, вряд ли такие имелись.
Картина вырисовывалась следующая: два замка к северо-востоку отсюда были разрушены нартами ещё давно, открывая практически ничейные земли до самого Сагатдома. Но в Селвидоме кочевников вроде бы пока не видели, кроме регулярного весеннего рейда на Астен, который давно прошёл по времени, да и, как знала Аина, не состоялся в этом году. Говорили, что они потихоньку прибирают под свою власть Пестердом, но сильно не зверствуют, если им подчиняются. Магистрат Стеры сидит в замке Пестер и не может им ничего противопоставить, хотя и пытается собрать людей для защиты замка.
Ближайшее баронство с дружиной находилось ближе к Астену. Учитывая сведения, добытые Петрой от убийцы, той дружины следовало скорее опасаться, чем рассчитывать на неё. Впрочем, до Кинурдома они, кажется, дойти не должны. А Южный князь вряд ли полезет в Селвидом, чтобы не злить Восточного князя, который нет-нет да и направлял людей проверить, как там обстоят дела — по настоянию Совета Княжеств, который не нашёл подходящего наместника и пока что формально вверил провинцию ему. Хотя всерьёз защищать её при захвате нартами, похоже, никто не собирался.
Так что пока казалась вполне реальной возможность пройти по этой условно нейтральной земле меж двух огней. Если повезёт. Разумеется, на везение всерьёз не рассчитывали и высылали вперёд троих разведчиков: двое собственно проверяли дорогу, а третий ехал на достаточном расстоянии позади, чтобы успеть удрать и предупредить остальных в случае засады. Но пока никаких следов вооружённой группы не попадалось.
Сложность состояла в том, что наверняка путь был неизвестен. У Петры была копия старой карты, но Тропу Войны Аина совмещала с ней по памяти о нартской старой схеме, нарисованной с неизвестной точностью. Сама она ездила по ней когда-то только до Астена, где новое ответвление делало петлю и возвращалось — южнее Тропа действительно давно не использовалась. К счастью, найти важную поворотную точку им помог общий ориентир — высокая Трёхглавая гора, которая у нартов была просто подписана, как Трезубец. Аина помнила, что именно в его направлении Тропа сворачивала с юга на восток в "Мокрые Холмы", которые на карте Петры значились, как Край Восьми Озёр — её владения.
Сейчас их задачей было найти эту самую Тропу Войны. Проходя здесь весной, Аина наоборот старалась её избегать, опасаясь погони. Так что оставалось полагаться лишь на ориентиры и знание принципов её прокладки. Пока вокруг тянулись поля, искать перья совы на деревьях бессмысленно. А уж потом этот путь должен вывести их в нужном направлении.
Они как раз ехали к замку Селви, и девушке очень хотелось забрать оттуда Меч, но: во-первых, она не могла придумать предлога, чтобы отлучиться на полдня или даже больше от хозяйки, которую должна охранять; а во-вторых, прятать Меч ей некуда, неизбежно возникнут вопросы; речи же о том, чтобы рисковать оглаской, демонстрируя подобную вещь целой толпе, идти не могло. Значит, придётся терпеть, пока не развяжется с этим походом. Хотя и потом надо будет придумывать, как его прятать, но пока время есть.
Чтобы избежать лишних глаз и возможных шпионов, кавалькада двигалась не по дороге, а напрямик по полям, холмам и рощам. Медленней, зато безопасней.
Вчера Аине целый день не давала покоя мысль о том моменте единения, который она испытала с Кледом над поверженными убийцами. Она почувствовала то, чего ей так сильно не хватало — сначала после смерти Таши, потом после смерти Брена... Ей так нужен был настоящий друг, и на мгновение показалось, что Наречённый может стать им, хотя бы на время. А возможно и... Нет, неважно. Сначала нужно было проверить, протянуть опять этот мостик взаимопонимания, и девушка придумала, как это сделать.
Вечерний привал сделали на возвышении, где стояла пара деревьев и небольшие заросли кустарника. Местность просматривалась далеко, лагерь окружили лошадьми, и снаружи выставили часовых. Когда все закончили дела и поели, а баронесса ушла в шатёр, Алина попросила Эльбу подежурить внутри, Рамона снаружи, а сама подошла к Кледу, точившему кинжалы у костра, и предложила:
— Давай устроим тренировочный бой.
— Какой? Зачем? — он сделал недоуменное выражение лица, но отложил камень и спрятал клинки в сапоги.
— Ну просто, попробовать, как мы в паре можем сражаться, — Аина понимала, что не может высказаться прямо и вынуждена придумывать предлоги.
— Ты и я? — удивился Клед, поднимаясь на ноги. Выражение лица у него было крайне скептическое.
— Нет, Рамон с Эльбой! — закатила Аина глаза.
— И как ты себе это представляешь? — поинтересовался он и вдруг усмехнулся.
Ну слава Дане, хотя бы не против, а то девушка уж начала думать, что ей померещилось. Вместо ответа она толкнула его в живот — никакой реакции. Ударила — лишь напрягся пресс. Ну, ладно!
Ладонь полетела в лицо — голова сместилась, а руку он попытался захватить. Не тут-то было! Аина подбила его другой рукой под локоть, второй перехватила плечо, разворачивая, и толкнула в бок. Но хитрый Наречённый продолжил разворот, уходя в присед, и толчок смазался. Сам же в это время попытался сделать ей подсечку. Девушка перепрыгнула её, улыбаясь. Пошло дело, пошло!
Клед отбивался от шуточных нападок Алины, пытаясь её захватить. Ему неловко было вести бой в полную силу — он совсем не хотел бить девушку. Да и она не стремилась причинить боль по-настоящему. Это скорее походило на забаву. Хотя и давало кое-какое представление о возможностях. В частности, поймать её оказалось крайней тяжело, а когда пару раз удалось на мгновение, каким-то образом он сам при этом терял равновесие, так что вынужден был тут же отпускать, чтобы не загреметь на землю.
В конце концов, когда при попытке форсировать захват парень таки свалился и вынужден был уйти в кувырок, поднявшись на ноги, он поспешил её остановить:
— Стой, погоди. Я так не могу. Не хочу тебя покалечить.
Раззадоренная улыбающаяся девушка попыталась всё же к нему подскочить, но он так же быстро восстановил дистанцию и выставил вперёд руки. А заодно стёр с лица внезапно обнаруженную там ухмылку.
— Остановись, — отдал он приказ с волевым нажимом.
По крайней мере, попытался. Алина действительно остановилась, но не как подчинившийся солдат, а скорее, как пёсик, расстроенный, что с ним не хотят играть. Видимо, сам он пока не наработал командной жилки. А может, для подчинения человек тоже должен быть тренирован, как та же лошадь...
Улыбка сползла с лица девушки. Какое-то время она буравила его глазами, мрачнея всё больше, но Клед был непреклонен. Слишком уж он неловко себя чувствовал, отбиваясь от неё. И не мог понять, чего она на самом деле хотела. Ну не получить же удар в голову, в самом деле? Даже если вдруг так, глядя в эти сердитые голубые глаза, на этот жуткий шрам на щеке, об который сердце каждый раз почему-то царапалось жалостью, у него возникало только одно желание: обнять эту дикарку и отогреть её колючую душу, чисто по-братски. Но к тому не было совершенно никаких поводов...
— Ладно, извини, — отвернулась она наконец, собираясь уходить, только буркнула напоследок: — Я хотела, как лучше.
Кажется, он её разозлил, совсем того не желая...
— Постой!
Алина обернулась. Но он не знал, что ей сказать. Попытался выразить взглядом своё отношение, и не зная, могло ли такое вообще получиться, в конце концов покачал головой:
— Это ты меня извини. Я правда боюсь причинить тебе боль.
Девушка кивнула, уже не так зло, скорее грустно, и вернулась на пост. Он не понимал, почему она так расстроилась и как её утешить. Пора было ложиться спать, что он и сделал. Но ещё час ворочался, потому что из головы не шли эти печальные глаза.
Размышляя о причине поведения Алины, Клед поймал себя на том, что воспринимает её не как постороннюю девушку, на которую мог бы смотреть с интересом определённого свойства, несмотря на то, что находил её формы весьма соблазнительными. Интерес такого рода проявляется в некой совсем иной плоскости, а его тревожили именно её чувства, её состояние. Он реагировал на неё, как на друга, вот в чём дело. Почему — непонятно.
Хотя, откуда берётся дружба? Клед мог судить только по Алану. У них были похожие взгляды и отношение к жизни. Но что толкнуло их двоих из всех Когтей в группе выяснить общие точки? Может быть, души сразу видят сродство, а люди потом лишь выясняют его в разговоре? Иначе как объяснить то ощущение, которое у него возникало с первой же встречи? Ведь и тогда, без единого слова он подумал о дружбе.
Может быть, Алина тоже чувствует нечто подобное, только не знает, как это выразить? Ведь мужчины и женщины обычно не дружат. Впрочем, женщины обычно и не дерутся, а она всё-таки уложила второго убийцу. И если в шуточном бою её так просто не взять, то не факт, что в настоящем получится. Она ведь тоже, наверняка, действовала не в полную силу.
Надо будет попробовать пообщаться словами, узнать друг друга получше... С этой мыслью Клед, наконец, уснул.
А на рассвете Петра толкнула его мысли в новое русло. Выйдя из шатра, пока сонный лагерь только начинал просыпаться, она поинтересовалась:
— Что это там за возня у вас была с Алиной вечером?
— Она хотела устроить тренировочный бой, — пожал он плечами.
— И что же ты? — баронесса уставилась на него с ироничным недоумением.
— Я не хотел случайно сделать ей больно, — развёл он руками.
— А она хотела? — кажется, это уже издёвка.
— Я не знаю, чего она хотела, — немного раздражённо ответил он.
— Может, она так с тобой заигрывала?
Петра сказала это, как нечто само собой разумеющееся, и вернулась в палатку одеваться. А Клед почувствовал себя полным идиотом. Что он себе вчера нафантазировал? Дружба какая-то. То, что женщина сражается, ещё не значит, что она, как мужчина, ценит подобные вещи.
Женская дружба, как их учили на занятиях о природе человека, совсем другая и основана не на чести и принципах, а на взаимной поддержке слабых и влиянии на сильных, то есть мужчин. Ещё им говорили, что женщинам от мужчин бывает нужно только одно из двух: либо замуж, либо удовольствие.
Его разделение на "самочек" и "див", в принципе, было чем-то похоже. Только вот он затруднялся определить Алину в какую-то из этих категорий. Ни одна не подходила. Может быть, всё дело в том, что она выросла среди дикарей и не умеет флиртовать — так обычно цивилизованные дамы дают понять, что они в тебе заинтересованы...
В любом случае, настроение его изменилось, и Клед решил, что надо ещё понаблюдать за поведением Алины, чтобы не попасть впросак. Иначе глупо получится, если он заведёт разговор с точки зрения души, когда её интересует лишь тело.
* * *
Второй день пути по Селвидому проходил спокойно. Только жарко было неимоверно. К полудню добрались до леса, и Алина радостно объявила, что нашла Тропу Войны. Клед, не заметивший ничего особенного, кроме того, что между деревьями спокойно могли пройти лошади по двое, поинтересовался, как она это определила. Девушка показала торчащий из ствола на высоте пары человеческих ростов дротик с пером совы, на котором тёмные полоски были окрашены в красное. И действительно, проследив взглядом просвет между деревьями, Наречённый увидел похожие дротики примерно на каждом пятом дереве, по разные стороны от прохода. А также заметил кое-где давно подрубленные сучья, которые иначе перекрывали бы дорогу.
Рамон предложил сделать дневной привал на опушке, прежде чем вступить на нартский путь, но Алина сказала, что где-то неподалёку должна быть речка. Поскольку все порядком взмокли, а постоялых дворов не предвиделось, решили ограничиться коротким отдыхом, и, перекусив всухомятку запасами, пустились по Тропе под сенью деревьев в надежде скоро искупаться и пополнить бурдюки водой.
Река показалась лишь несколько часов спустя, но всё же было ещё достаточно рано, чтобы устроить купания. Лошади очень обрадовались, но Хлебушка пришлось перепоручить тем из наёмников, кто полез в воду первым. Пара человек ушла на охоту, пара — за дровами для костра, остальные разбивали лагерь. Клед же охранял снаружи укромную заводь чуть выше по течению, в которой решили ополоснуться женщины.
Когда Петра крикнула, что они закончили, Наречённый решил и сам помыться в этой заводи, а не на людях. Хотя наёмники знали, кто он такой, немного неловко было переплетать косу при всех, а в Арбене из-за суматохи с убийцами он забыл помыть голову, так что следовало воспользоваться случаем. Баронесса его отпустила, хотя он и не заметил рядом Алины, но решил, что та где-то неподалёку.
Каково же было его удивление, когда, раздевшись и сложив вещи на кустарник, он направился в воду, и вдруг из-за зарослей камыша ему навстречу выплыла напарница! Купалась она не в рубашке, как Петра с Эльбой, а в чём мать родила, и несмотря на это, нимало не смущаясь, пошла вылазить на берег по направлению к нему.
Оторопевший Наречённый мог только вбирать глазами воистину роскошное зрелище её фигуры. Берег был скользким от мокрой травы, так что он машинально подал девушке руку. Та воспользовалась любезностью, глядя прямо ему в глаза, и немного задержала свою ладонь в его. Это навело Кледа на мысль, что Петра была права, и сейчас самое время выяснить, не "самочка" ли перед ним. А то напридумывал себе бог весть что... Как тогда, с Нинэ.
