Что еще совпадает в этом мире с ее былыми представлениями? Квартира на улице Невской, тихая и безлюдная, чистенькая, как всегда, почти не изменилась: те же розово-бордовые, чуточку вульгарные шторы, которые так нравились Мышке в пору юности, те же два темно-бордовые кресла. Только полы стали другими: раньше они были порыжевшими, краска начинала облупливаться, и все денег не хватало на новую краску, да и мебель некуда было сдвигать в однокомнатной квартире. Однако, теперь в квартире лежал паркет, новенький, коричнево-желтый и немного скользкий. Дорогой паркет.
В своей пустой квартире Мышка нашла несколько пожелтевших газет и мятых журналов. Мать никогда не любила прессу, не выписывала газет, но все-таки они накапливались на кухне по непонятной причине.
Стремительно Мышка пересмотрела сами названия газет и журналов: "Социалистическая индустрия", "Советский спорт", "Известия", "Огонёк", "Крокодил". Взялась за голову: значит, здесь все еще социализм?!
Но она уезжала из другого мира, в котором только бизнес правил бал, и за успешный тендер или выгодную сделку люди могли друг другу глотку перегрызть! Означает ли это, что сам мир в целом изменился и роль Советского Союза в мире по-прежнему столь же велика, как то было лет двадцать-тридцать назад? Еще раз просмотрела, по верхам, заглавия статей в газетах: "Автаркия, — или вступление в ЕЭС?", "Нужны ли СССР долги европейских стран?", "США планируют разрезервировать свои нефтяные запасы", "Визит шаха Ирана в Москву", "Отдых в Турции — дешевле, но в советском Крыму — безопаснее и качественнее!", "Зачем нам базы на Кубе, если можно их перенести в Мексику?", "Сколько можно помогать Афганистану?" и т.п.
Некоторые статейки по стилю и содержанию вполне напоминали полузабытые ею времена ранней юности, но, судя по всему, в этой новой стране, куда она попала, все еще у руля стояла "Единая социалистическая партия Советского Союза", а на газете "Социалистическая индустрия" скромно, мелким шрифтом, была напечатана цена: три копейки. Это означало, что прессу по-прежнему субсидирует государство? Такую цену рыночной никак не назовёшь. Про другие партии тоже нашла упоминания, но их было значительно меньше, чем про ЕДПСС, но, конечно, партия ЛДПСС и здесь была представлена. Только писали о ней и ее бессменном лидере Владимире Вольфовиче скорее с иронией: очевидно, эта партия играла роль некоего громоотвода. И сам Жириновский, представленный на снимках с неизменной жестикуляцией и резкой мимикой лица, выглядел почти персонажем фельетона. Про другие партии информации было еще меньше, очевидно, их политический вес немногого стоил. Но их не запретили, судя по упоминаниям вскользь о нескольких партиях: значит, в стране сохранили многопартийность.
Почему-то "Комсомольской правды" среди обнаруженных газетных залежей Мышке не попалось. Вспомнила: некогда ГКЧП первым делом запретили эту падкую на дешевые сенсации, неглубокую газетёнку, и пожала плечами.
Залезла с интересом в кухонный шкафчик излюбленного матерью сальского производства. В шкафу стояла посуда, точно такая же, как и раньше. Впрочем, нет: китайской посуды почти не было, в основном — отечественная и немецкая. С теми самыми ширпотребовскими "мадоннами" на тарелках и блюдцах. Значит, все еще завозят из объединенной Германии по приемлемой цене?
В холодильнике лежало несколько тушек стройных курочек: отечественных, явно. Никаких американских окорочков, слава богу. И еще пакеты со свининой и телятиной. И несколько ножек индейки в фирменных пакетах: тоже русская фабрика. Консервные банки: сельдь-иваси, тунец, горбуша и форель. Никаких шпротов и кильки в томатном соусе. Под окном, в особой нише для хранения овощей, Мышка обнаружила приличный запас картофеля и моркови.
Спички удивили: с зелеными серными головками, толстенькие, удобные донельзя. Производства Балабановской спичечной фабрики. При виде этих спичек вспыхнуло в памяти смутное воспоминание детства: точно такими же спичками в деревне бабушка газ зажигала, и хвалила самые лучшие спички в стране. А потом эти спички, с зелеными головками, исчезли из продажи. Теперь, значит, вновь появились...
Нажарила картофель на непонятно откуда взявшемся кунжутном масле, — другого не нашла, — открыла банку форели. Устроила пир на весь мир, для одной себя. Вытащила фотоальбом с последними, цифровыми фотографиями, просмотрела, подивилась, увидев саму себя на них, — сидящую рядом с мамой, дядей Сашей, тем самым соседом мамы из деревни, первым ее женихом. Еще на тех фотографиях присутствовала, совершенно живая и веселая, бабушка Мышки, которая умерла, как она помнила, еще в далеком 2004 году! Но — вот она, смеющаяся, под датой: апрель 2008! Чудеса, да и только! Вот и сама Мышка в марте 2009, счастливая и беззаботная, сидящая в тени раскидистой пальмы, где-то на взморье! Как она могла быть там в 2009, когда у них с матерью денег на прокорм ребенка не хватало? Какое уж там взморье!
В итоге, разнервничавшись, Мышка заварила себе шишек хмеля, выпила густой отвар и спать легла, в надежде, что утром, когда вернется мать с дачи, все прояснится. Судя по всему, мать ожидала ее появления со дня на день: не зря записку оставила. Вот приедет мама, и все объяснит.
Но наутро, с приездом матери, вопросов возникло еще больше. Потому что мать с порога накинулась на дочь с объятиями и расспросами:
— Деточка, дорогая, как прошла твоя командировка? Мы с дядей Сашей, — он не смог приехать, остался в доме на Каспийской жарить зеркального карпа, пойманного на Дону, к сегодняшнему обеду (сама помнишь: он так хорошо готовит), — с нетерпением тебя ожидали!
А ты все не едешь, и не едешь! Мы уже заждались просто! Сколько времени тебя не было, деточка! Как отправили тебя на заграничную стажировку, так ни ответа, ни привета! Нельзя так маму и бабушку нервировать!
— Мама, а как здоровье бабушки? — неуверенно спросила Мышка, боясь попасть впросак. — Давление, наверное?
— Конечно, гипертония! Но держится молодцом, травки пьет и настойки готовит целебные, на тебя сердится, что ты ее так надолго оставила: говорит, у вас с ней какой-то ответственный разговор должен состояться! Стара она уже, конечно, далеко за восемьдесят, но выглядит все еще бесподобно, как молодая!
Мышка потерла нос, воспринимая информацию, что бабушка здесь жива, оказывается. И робко, чуть запинаясь даже от неуверенности, еще спросила:
— Мама, а как Лизонька поживает? Подросла уже, наверное?
— Это какая такая еще Лизонька? — удивилась Наталья Максимовна. — Внучка соседская, что ли? Бабы Насти внучка? С чего бы это тебе о ней спрашивать? В школу скоро пойдет, семь лет исполнилось. А других Лизонек я не знаю!
Мышка хотела спросить: как же так, что мать ее не знает собственной внучки, но осеклась, осознав, что здесь никогда у нее и не было дочери, скорее всего.
— Мама, а моего "бывшего" ты больше не видела? За прошедшие месяцы?
— Какого еще бывшего? — мать уже начинала чуточку сердиться. — И какие прошедшие месяцы?! Ездила ты по своим учебным делам всего три недели. Что с тобой, доченька? Не больна ли ты? У тебя за весь период учебы был только один ухажер, тот высоченный синеглазый черт с отлично подвешенным языком, но он мне никогда не нравился. Скользкий трепач говорливый. Ты, что же, совсем забыла, что его Господь прибрал? Или запамятовала совсем в своей командировке? Как он Катьке, сокурснице твоей, ребеночка попытался "заделать", а Катька та ребенка уже в конце срока потеряла, так пришла в ваш пед бабушка Катькина и прокляла его прилюдно. Так он потом через три дня и потонул. На глубине Дона рыбаки сети натянули, вот ваш красавец в те сети и угодил. Прибрал Господь подлеца, прости меня, Господи, за злой язык. Но он доброты не заслуживал! Или ты забыла, как он на тебя, живого человека, на деньги спорил, подлец синеокий! И не жаль его!
Мышка за голову взялась: оказывается, Он здесь утонул?! Вот так дела!
— Слава тебе, Господи, что тебе не "подсиропил" такого же подарочка, как глупышке Катерине! — заметила мама. — Что-то я гляжу, совсем ты, деточка, переутомилась с этой непонятной стажировкой! Отдыхать нужно уметь! Собирайся, пойдем в наш дом праздновать твое возвращение. Ты, кстати, что надумала после пятого курса: дальше учиться пойдёшь или как? Тебе учиться нужно дальше: одни пятерки на вашем факультете только у тебя да еще у одного мальчика новенького, Максима. Я узнавала специально. И место тебе найдется в аспирантуре, мне ваш декан говорил. Хороший у вас декан: умница невероятный, учеными терминами так и шпарит, так и шпарит, просто умница! И лицо у него такое интеллигентное, прелесть! И бородка характерная...
Судя по описанию матери, Мышка поняла, что та описывает другого декана, того самого, который был раньше. Который все лекции вел без записей.
Девушка быстро переоделась и отправилась с матерью в дом на улице Каспийской. Тот самый, который купила в июле 1991 года. Перед выходом из подъезда мать вытащила из почтового ящика квитанции по оплате коммунальных услуг. Квартира их была кооперативной, поэтому квитанции включали лишь плату за свет, газ, вывоз мусора. Особенно поразила цена света: четыре копейки за один киловатт. Совершенно невероятная цена. Неужели наш рубль так дорого стоит? Мышка с юности ходила в продовольственный магазин чуть ли не с тысячами, а тут — копейки за свет! Голова кругом...
По пути тщательно и осторожно выспрашивала подробности о том, как дом матери достался. Та весело засмеялась, как счастливый человек: мол, некий родственник с Запада деньги ей оставил и велел каким-то клеркам молодым, мальчику и девочке, здесь, в Волгограде, купить на все оставленные деньги вот этот самый дом. Правильно родственник завещание составил: иначе бы она, по молодости лет и по глупости, быстро бы истратила всю сумму, или хуже того, бывший муж помог бы деньгам исчезнуть без следа. Тратить чужие деньги он был мастер! Хорошо, что сумела с ним вовремя развестись, не ожидая, пока непутевый муж сам уйдет... И слава богу, что все так сложилось: хороший человек быстро попался, а ведь не хотела вторично замуж идти, не верила... Ведь это такое счастье: жить с человеком, который тебя понимает!
Слушая мать, девушка поражалась произошедшим в той переменам: куда только подевалась та забитая, усталая, всего в жизни боявшаяся женщина? Совсем другим человеком стала ее мать, сохранив прежнюю внешность. Впрочем, даже внешне мать переменилась: в свои немалые годы выглядела замечательно молодо, глаза светились задорным огнем. Мышка видела в своей прежней, сибирской жизни, подобный огонёчек в глазах старых деревенских людей, которые просто отвечали, что живут радостно и не грустят о прошлом, которого не вернуть. Потому как впереди их ждёт светлое будущее!
Только она сейчас не чувствовала в своем мироощущении радости: одно уныние и ощущение чуждости всего происходящего. Словно потерялась на перепутье дорог, и не знает правильного направления пути.
Дядя Саша оказался почти таким же, как Мышка его запомнила, когда в последний раз в другой жизни ездила в деревню к "своим девочкам". Только теперь дядя Саша стал увереннее в себе, осанистее и жил в городе уже давно. Все так перепуталось! И учебник истории за последние десятилетия следовало учить заново, столько новых незнакомых событий произошло в мире. Но худого оказалось значительно меньше, чем в том прежнем мире...
Когда Мышка вышла через пару дней на занятия, почти все студенты в ее группе показались знакомыми, имена большинства она помнила отлично. Но Его, того самого, который когда-то испортил ей жизнь, правда не было.
Мать не обманула: она невзначай осведомилась у сидевшей рядом Наташки Пекаловой, словно уточнить хотела, когда именно с Ним несчастье произошло. Та ничуть не удивилась, ответила, что и сама уже забывать начала, когда
Мышка уверилась в том, что в этой жизни у нее не было несчастного романа с плохим красивым парнем. И дочки тоже не было. Но как же так? Это не укладывалось в голове!
Однако, эти переживания оказались не самыми странными: ко второй паре в аудиторию зашел парень белобрысый, высокий, в довольно сильных симпатичных очках. Пихнув Мышку под ребра, Наташка прошептала: "Дикарь пришел! Такой симпатяга, но настоящий сибирский медведь! Тебя три недели не было, а его только к нам перевели. Кажется, из Кемерово или Красноярска. Не помню. Почему перевели, не знаю. Он — дикий: увалень настоящий, на девчонок совсем не смотрит! Только в книгу да в тетрадь! Вот ошибка природы: с такой фигурой, такими губами — и любить одну науку! Чудак! Девчонки на этого Макса сами пытались вешаться, да куда там: он себя ведёт как среднеполое существо: здравствуйте -до свидания, — и никакой реакции!"
Мышка внимательно всмотрелась в черты лица "увальня" из Сибири. Очки несколько уменьшали большие глаза и придавали большего изящества лицу, но и без того отчетливо виделось удивительное сходство этого Макса с ее мужем, тем самым, который остался в дальнем тайнике ее памяти.
Но Мышка никогда не верила в существование у каждого из нас мифического двойника: человека, который ведет совсем иную жизнь, но похож на своего двойника полностью, каждой черточкой лица, каждым вихром непокорным. Спросила у Наташки:
— Как фамилия этого Максима, Наташа? Не Воронов?
— Какой там Воронов! — рассмеялась Наташка. — Чем это Макс на ворону похож? Его пацаны наши знаешь, как прозвали? Дед Мазай! Помнишь рассказ детский: "Дед Мазай и зайцы"? А фамилия парня — Мазаев, отсюда и прозвище нелепое! Ладно, на перемене поговорим: ты строчишь, как автомат, а я медленнее пишу, не успеваю полет мысли Сергея Ефимовича стенографировать, как некоторые.
Мазаев, Мазаев... так ведь это — настоящая фамилия ЕЁ Максима! До того, как она своему любимому мужу новый паспорт купила у старлея Кошкина, которому тот паспорт на имя Воронова, наверняка, по случайности попал: многие люди на вокзалах сумки с документами теряют, а потом просто делают себе новый паспорт, заплатив штраф за утрату предыдущего документа...
Но почему он не узнал ее? Когда Макс вошел в кабинет, он мимоходом скользнул по всем присутствующим в аудитории ленивым взглядом, мигом занял свое место, открыл тетрадь и принялся изучать материал предыдущей лекции. Никакое узнавание не промелькнуло на его лице.
Значит, этот парень ее, Мышку, не знает! Но зачем тогда он здесь, в ее группе, оказался? Просто так, по воле случая? Если это — тот самый Максим, который тогда подсел "зайцем" в ее купе, то он должен быть в армии? Но этот юноша ничуть не напоминает дезертира: типичный забубенный отличник, у которого тяга к знанию на лице прописана.
На следующей перемене Мышка сама подошла к парню. Попросила его тетрадь ксерокопировать, так как только он, говорят, на все-все лекции ходит.
— Возьми, конечно! Твоя фамилия Тур, да? — Максим обезоруживающе и мило улыбнулся. — Я тебя раньше здесь не видел. Ты тоже отличница, слышал?
— Максим, а мы с тобой раньше никогда не встречались? — Мышка решила взять быка за рога. — Ты мне очень сильно одного человека напоминаешь! Одного парня из-под Новокузнецка! Но тот в армии служил, в Чечне. Ты был в армии?
