— Кстати, а вы даже не спросили, что это за бомба такая, — как бы невзначай заметил гость. — Такое ощущение, что вам известен этот термин.
Голос фантома был вполне дружелюбный, но Угерина это не обмануло. Он внутренне содрогнулся, вспомнив многочисленные рассказы о том, как умело Серые Призраки читают чужие мысли. Стоит им решить, что Угерин ведет против них скрытую игру — и тогда его секреты раскроются перед ними, как цветок алмиа перед солнцем.
— Врать не стану, я знаю, что это за оружие, — честно ответил директор.
— Вот как. И откуда же?
— Ну, в названии нет ничего секретного, термин был придуман давно, правда, использовался лишь отдельными учеными.
— А вы разве ученый? — невинно поинтересовался гость. Беседа уже начала походить на допрос.
— Нет, куда мне, — рассмеялся Угерин.
— В таком случае, я повторяю вопрос. Откуда вы знаете о мектуловой бомбе второго рода? И вообще, судя по вашей реакции, вы уже в курсе, что именно взорвалось на Враносте. Опять же, откуда?
В голосе фантома явственно прорезались стальные нотки. Похоже, шутки кончились. Причем Угерин был уверен, что если он попробует соврать, его раскусят без промедления. Оставалось надеяться, что его мысли они все же не читают.
— Понимаете... Далеко не все, что становится известно Отделу внутренних расследований, является для меня тайной. И это как раз тот случай.
Угерин, произнося эти слова, постарался изобразить на лице самую таинственную улыбку, какую только смог. Правду всегда говорить полезно, особенно когда знаешь, как именно ее преподнести. Всего лишь построить фразу так, чтобы она стала многозначной, а дальше можно играть на эмоциях слушателей.
Фантом понял все именно так, как хотелось директору. Он улыбнулся и больше не стал развивать эту тему. Гость так и не понял настоящего смысла, заложенного в ответ Угерина.
— Все, больше у меня вопросов к вам нет. Прошу простить за этот допрос, — сказал фантом.
— Да ничего, я вполне понимаю ваш интерес к этой теме. Кстати, а позволено ли мне будет узнать, откуда у вашей организации такие технологии?
Задавая этот нахальный вопрос, Угерин не рассчитывал на ответ, собираясь лишь продемонстрировать свое моральное превосходство, которого он добился благодаря своей якобы полной откровенности. Эта откровенность могла бы резко контрастировать на фоне скрытности Серых Призраков, тем самым вынуждая их на уступки в других вопросах. Но Угерин ошибся: фантом не собирался оставлять вопрос без ответа.
— Конечно, позволено, в этом нет ничего тайного. Все технологии получены нами абсолютно самостоятельно, в результате исследовательских работ, — спокойно ответил гость.
"Ничья", недовольно подумал Угерин, делая при этом восхищенное лицо. И ответ получил бессмысленный, и моральное превосходство отсутствует. Под "исследовательскими работами" можно было понимать что угодно — хоть самостоятельную разработку, хоть исследование артефактов Старших.
— Прошу прощения, но вынужден закончить свой визит, — сказал фантом. — К вам сейчас направляется один из сотрудников с каким-то срочным делом, так что предлагаю на этом закончить. Итак, мы договорились?
— Да, меня все устраивает. Единственный вопрос — как поддерживать связь с вами?
— Очень просто. Если есть необходимость что-то сообщить — оставляйте послание в Инфосети по этому адресу... В сообщении просто скажите: "Проверка связи".
Увидев адрес, Угерин удивился:
— Но это же мой частный адрес?
— Ну да. Поэтому никто не удивится, если вы вдруг захотите проверить его работоспособность. Но это для срочных сообщений. Для текущей информации я буду появляться через каждые четыре пятидневки.
— Хорошо.
— До встречи! — сказал фантом и растворился в воздухе.
Едва он исчез, как включился кадеим и второй заместитель попросил впустить его в кабинет для срочного разговора. Угерину лишь оставалось восхититься точному расчету гостя, подгадавшему длительность визита.
* * *
— Ну что же, в этой паре с победителем все ясно. Наши поздравления шестой сотне!
Ведущий очень старался оживить атмосферу. Но, честно говоря, получалось не очень. Комментарии могли быть полезными кому-нибудь постороннему, но ни один посторонний не мог следить за соревнованиями. Во всяком случае, мы были в этом уверены. А не посторонние, следившие за ходом соревнований, прекрасно понимали каждый момент учебного боя. Однако вслух на комментатора никто не жаловался. Кому его поток мыслеречи мешал — могли просто отключиться от него. Зато он создавал своеобразную атмосферу, хотя бы отдаленно напоминающую настоящий чемпионат.
Отличие от обычных соревнований заключались в том, что действие происходило с применением штатных боевых средств. Разумеется, со всеми предосторожностями. Поражение противника лишь обозначалось, все излучатели работали в пристрелочном режиме, безопасном для защищенных тарсеров. Элемент случайности исключить было нельзя, однако это добавляло происходящему остроты. Собственно, сама идея подобного мероприятия родилась из-за того, что мы начали ощущать себя неуязвимыми. Очень опасное ощущение, по словам Саркула. Не знаю, насколько верховный был прав в данном вопросе, но я, как и остальные, доверились его опыту. В итоге решено было устроить состязания сотен в разнообразных тактических дисциплинах.
Кроме чисто практических целей — отработки взаимодействия, проверки тактических схем — были еще и субъективные, такие как повышение морального уровня, а также поддержание боевой формы у членов организации. С последним могли начаться проблемы. Дело в том, что уже несколько недель активность вольных была на низком уровне. Вряд ли это было связано с ликвидацией вепрата Телска, иначе бы спад произошел сразу после событий на Площади Открытия. В крайнем случае — после обнародования записи с казнью вепрагонта. Хотелось бы, конечно, думать, что это как-то связано с нашими успехами в части уничтожения баз и захвата вольных с поличным. Но в любом случае это прямо или косвенно задело только один процент от всех пиратов. Так что дело было в чем-то другом. А в чем именно — мы пока не знали.
В общем, пока в Галактике наступило затишье, члены организации решили воспользоваться возможностью выяснить между собой, кто же является самым сильным. Сотни, изъявившие желание принять участие в состязаниях, были разбиты по категориям: поисковые, ударные, огневые и линейные. В каждой категории была своя программа, при этом допускалось участие сотни, формально не относящейся к заявленному классу. Правда, шансы у таких "перебежчиков" изначально были невелики. Например, в классе ударных сотен заявилась пятьдесят вторая линейная. В итоге она довольно быстро проиграла шестой сотне Дектора. Хотя ей удалось оказать достойное сопротивление.
Дальше стало интереснее. В классе ударных начался поединок между первой сотней Зарда и семьдесят первой из тысячи Бенудала. Несмотря на формально огневое назначение тысячи, командор-восемь предпочитал делать упор на универсальность. По этому поводу у него иногда случались непростые разговоры как с Саркулом, так и со всем Большим Десятком. Но он упрямо гнул свою линию. Из-за этого его ударные сотни были неплохо развиты именно как ударные, линейные — как линейные, поисковые — в качестве поисковых. И лишь семьдесят третья и семьдесят восьмая сотни были по-настоящему огневыми. Разумеется, подобный подход полностью оправдан, если нужно применять тысячу как самостоятельную боевую единицу. Однако не стоило исключать ситуацию, в которой ей бы пришлось действовать в рамках соединения, состоящего из нескольких флотов. И тогда относительно слабая огневая подготовка восьмой тысячи как однородного соединения могла негативно сказаться на последствиях. В общем, везде были свои плюсы и свои минусы, из-за чего на Бенудала хоть и ворчали, но не так уж и сильно.
Тем временем первая и семьдесят первая сотни вышли на исходные позиции. По условиям соревнований, зрителям было разрешено подключаться к их внутренней связи, но лишь на уровне наблюдателей. Это давало неоценимую возможность проследить за поединком изнутри, а не со стороны, и при этом никому не мешать. Разумеется, я воспользовался предоставленной возможностью и подключился сразу к обеим сторонам.
"Ардан, ты маньяк, — в сознание проникла мыслеречь Бенудала. — Не боишься стать шизофреником от таких фокусов? Влазить в два ментоида одновременно, да еще противостоящих! Это явный перебор".
"Ничего, справлюсь, — ответил я. — Зато у меня будет такая картинка, какой нет ни у кого".
"Если только не закончишь, как Пелланон", — мрачно заметил Бенудал.
"Ты лучше за своим капитаном поглядывай, а не советы мне давай", — отрезал я.
"Чего за ним смотреть? Думаю, мой если и не победит, то попьет крови у нашего общего друга. В любом случае победит лигуриец, а это главное".
"Ты так и не научился уважать никого, кроме лигурийцев?" — недовольно спросил я.
"Уважать я могу. Любить — нет. И не проси. Не тебя запирали в Комнате наказаний, не тебя запугивали сильнее остальных. Так что ты меня не поймешь".
"Зря ты, Бенудал. Все уже в прошлом. Комната — это просто страшилка из прошлого. Мы выросли, а страшилки разрушили собственными руками. Вот чего не вернуть — так это семьи. Но семьи мы все потеряли. Не нужно злиться на всю Вселенную и отыгрываться на невиновных".
"А где я отыгрываюсь? Я всего говорю о своем отношении. Да и в прошлое ушло не так уж много. Например, криссиане как поддерживали вольных, так до сих пор и поддерживают. Вон как зубами скрипят после твоего показательного выступления в Космополисе".
"Далеко не все поддерживают, — возразил я. — Есть и те, кто против".
"Ты просто исключение, — парировал Бенудал. — Ладно, не хочу больше об этом, давай лучше за боем смотреть".
Как раз в этот момент дали сигнал, и сотни двинулись навстречу друг другу. Еще до старта они воссоздали ментоиды, так что самостоятельно понять и оценить их замыслы было невозможно. Разумеется, я мог воспользоваться собственными вычислительными мощностями, объединиться еще с кем-нибудь и тогда имел бы обработанные планы действий обоих сотен. Но зачем? Гораздо интереснее просто насладиться красивой и интересной игрой, чем лихорадочно скрипеть мозгами, пытаясь постичь ее смысл. Тем более что все равно потом предстоял "разбор полетов", где каждое решение тщательно разбиралось и оценивалось с точки зрения целесообразности. Так что я лишь "читал" отдельные мыслекоманды, не пытаясь вникнуть в их общий смысл.
Первой вперед двинулась первая сотня. Со стороны Зарда это выглядело странным. Дело в том, что при прочих равных преимущество получает тот, кто остается на месте. Всю энергию можно пустить на оружие и на защитное поле. А тому, кто летит вперед, приходится часть мощности малагов пускать на двигатели. В итоге к моменту сближения на дистанцию эффективной работы эмпылеров атакующие уже находятся в меньшинстве. Подобная прямолинейная тактика выглядела необычной в исполнении опытного капитана-один, прекрасно знавшего последствия ее использования.
Опять же, все сказанное относится только к тому случаю, когда обе эскадры находятся в одном классе. Во всех остальных случаях ударные сотни просто обязаны идти вперед, пользуясь небольшим превосходством в мощности защитного поля и более высокими возможностями по боковому маневру. Для "ударников" самое главное — это дорваться до схватки накоротке, и тогда появляется шанс раздавить противника. Но в одиночку им не получится догнать линейные и тем более поисковые сотни, в силу более слабого маршевого двигателя. По этой причине "чистые" соревнования сотен, имеющих разные скорости, бесполезны. Пятьдесят второй пришлось ограничить скорость маршевых двигателей, чтобы получить разрешение на бой с сотней Дектора. Разумеется, дело кончилось лобовой атакой ударной сотни, против которой у линейной не было особых шансов.
Меня тоже удивила бесхитростность действий Зарда. Но, давно зная бывшего Ученика, я заподозрил, что капитан-один припрятал в рукаве какой-то козырь и потому решил просто подождать развития событий. Впрочем, "подождать" — это слишком громко сказано. Обычная схватка в космосе длится одну-две минуты, не больше. Если же речь идет о лобовой атаке тарсеров, то это вообще считанные секунды. Наши дисколеты на полной скорости пролетают один минд меньше чем за минуту. Эффективная дальность действия вбандов — около пяти сотых минда. Получается, что с момента открытия огня вбандами — самым дальнобойным оружием тарсеров — до момента столкновения остается две-три секунды. За полсекунды до столкновения уже можно использовать эмпылеры — основное оружие наших кораблей. В итоге бой укладывается секунд в десять.
В реальности, правда, бои бывают не столь быстротечны. Например, вблизи звезд, где искривление пространства сильнее, скорость кораблей сильно падает. Как, кстати, и эффективность действия оружия. Данный эффект полностью аналогичен тому, который влияет на селгенстовое оружие и микрошаговый двигатель. Поэтому бои в пределах звездных систем длятся гораздо дольше. Благодаря чему, кстати, корабли с гравитационными двигателями могут бороться с межзвездными кораблями. В открытом пространстве, вдалеке от всех звезд, у граверов, конечно, нет ни единого шанса.
Поединки между ударными сотнями проводились как раз в открытом пространстве. Умение действовать быстро, заранее просчитав как можно больше запасных вариантов, — основное требование к "ударникам". Так что расстояние, разделявшее сотни, преодолевалось чуть больше чем за десять секунд.
Первая секунда. Первая сотня рванула вперед. Семьдесят первая осталась на месте. Вторая секунда — без изменений. Третья секунда — без изменений. Четвертая. Пятая. На шестой секунде семьдесят первая попыталась использовать концентрированный огонь вбандов, которые были еще неэффективны на такой дистанции, но при слитном ударе нескольких десятков кораблей по одной мишени представляли определенную опасность. Два далата первой сотни оказались выбиты из игры. Разумеется, они выбыли чисто формально — "Мыслеед", непрерывно моделировавший ситуацию использования оружия на полную катушку, просто отдал приказ их лусаганам о выходе из боя. Дальше секунды считать было бессмысленно — счет пошел на сотые доли.
Первая сотня только и ждала подобного. От души вложившись в удар, семьдесят первая не оставила запас для повышения мощности защитных полей, на чем и была поймана. Зная возможности малагов, а также видя, сколько энергии пошло на удар от каждого из противостоящих тарсеров, первая тут же подсчитала мощность, необходимую для пробития защиты каждого из противников. Сделано это было еще до того, как залп семьдесят первой вышел на максимальную мощность. В ответном залпе, который начался, еще когда последние кванты энергии вбандов семьдесят первой колебали пространство, первая сотня распределила цели более рационально. Большая часть тарсеров семьдесят первой все же успела закрыться от удара, но пятерым не повезло. И тут же первая сдала назад, отходя подальше от дистанции эффективного действия вбандов.
