— Садись ко мне, — Кээрт похлопала по диванной подушке рядом с собой. — Можешь говорить свободно, никто нас не услышит. С гарантией.
Лицо Кээрт озарилось озорной улыбкой. Кэноэ, присаживаясь, натянуто улыбнулся ей в ответ.
— Кэно! — Кээрт сильно обняла к нему, прижавшись горячим телом. — Успокойся, пожалуйста! Тебя так сильно расстроил этот разговор?!
— Конечно, расстроил! — Кэноэ сердито засопел. — Меркуукх вдруг вылез невовремя. Есть ли угроза, нет ли угрозы?! Так что, кричать, что она есть?! И дядя со своими муравьями хорош! Эрудицию решил показать!
— О муравьях ты первый сказал, — Кээрт легонько прихватила его губами за мочку уха.
— Знаю! Но все равно противно думать, что даже рядом с самыми близкими людьми надо следить за каждым словом! Не зря Таутинг не упомянул о многих вещах, что есть у него в отчете.
— Из-за Наарит?!
— Из-за Наарит, — Кэноэ печально склонил голову. — Мне очень неприятно ей не доверять, но она была связана с этим... заговором дядюшек. И лучше сейчас просто не испытывать ее верность на разрыв. Пусть лучше думает, что меня волнует только слишком сильная настойчивость твоего отца!
— Все-таки я не могу поверить, что отец зашел настолько далеко, — теперь уже Кээрт опустила взгляд.
— А им точно никто не манипулирует?! Ты и в самом деле ничего не заметила?!
— Нет, но это еще ничего не значит. Воздействие может быть малозаметным. У отца действительно были амбиции. Их могли просто чуточку усилить. Или вообще использовать его как ширму.
— Не исключено, — согласился Кэноэ. — Оба его советника выглядят очень подозрительными. Ты в курсе, что у Унакиена подготовлены дублеры для всей его команды, включая его самого?! Он в любой момент может отправиться на Метрополию со всеми своими людьми и не опасаться, что здесь не на кого будет оставить дела.
— Кэно! Здесь это обычная практика — готовить смену на каждую должность, — покачала головой Кээрт. — Не думаю, что это с чем-то связано.
— Да?! А его экономическая программа, которую очень настойчиво продвигает твой отец?! Такие детальные документы не делаются за три декады! Тут и три месяца может оказаться слишком мало! Унакиен должен был начать разрабатывать свою программу сильно заранее! Откуда он мог знать, что она вообще окажется востребованной, что у него появится шанс ее реализовать?!
— Попробуй спросить об этом его самого, — посоветовала Кээрт. — Думаю, тебе он расскажет.
— Если ты так считаешь... — с сомнением протянул Кэноэ. — Ну, а что ты думаешь о советнике Деарте? Твой отец описал мне его как гения по управлению людьми. И портреты... Как он этого добивается?!
— Советник Деарт — манипулятор, — тихо сказала Кээрт. — Я узнала об этом... случайно. Не думаю, что он об этом знает.
— Так может, именно он и манипулирует твоим отцом?! — ужаснулся Кэноэ.
— Не знаю... Они работают вместе почти тридцать лет — больше, чем я живу на свете. И если бы хотел сделать что-то дурное, наверняка мог бы это совершить. Хотя ему тоже стало тесно на Таангураи, это да...
— Мне он что-то рассказывал о воспитании элиты еще в прошлый раз, — нахмурил брови Кэноэ. — Но тогда я просто не понял... и вообще много чего не замечал. А теперь я понимаю, что он имеет в виду. Все эти чиновники, их молодые помощники, секретари — они разные, но в чем-то кто-то их словно скопировал с одного образца. Все внимательные, расторопные, доброжелательные, но все они действуют и думают одинаково! У них же одно и то же мнение почти по любому вопросу! Ну, не мелкому вопросу, понятно! Им что, всем переформатировали мозги?!
— Не знаю, — Кээрт покачала головой. — Ни один манипулятор не может держать под воздействием большую группу людей. Вернее, может... но очень недолго, и когда он рядом с ними. Иначе он просто надорвется. Но я постараюсь объяснить, как это выглядит изнутри.
— Ты понимаешь, что здесь творится?!
— Конечно же, я ведь здесь выросла! И меня тоже... воспитывали!
— И тебя!? — ужаснулся Кэноэ.
— На первый взгляд, это совсем не страшно. Тебя постоянно окружают близкие тебе по духу люди. Даже если ты лично их не знаешь, ты все равно чувствуешь, что вокруг свои, что они относятся к тебе с теплом и пониманием. Ты всегда поймешь, а они тебя. Мы воспринимаем многие вещи одинаково, мыслим похоже. Но не потому, что нам это кто-то навязал, а потому что мы действительно так думаем! Мы знаем, что правильно будет именно так, а не иначе! Я если ты не согласен, сомневаешься, это всегда можно обсудить и даже убедить, если окажется, что ты прав. Говорить можно обо всем — запретных тем нет! Хотя некоторых ты сам просто не захочешь касаться. Со своими приятно работать — они не подведут, не обманут, не станут лениться, ведь мы делаем одно дело! С ними можно рассчитывать на любую помощь, и сам помогаешь, когда попросят. А сделав работу, можешь отдохнуть, поразвлечься, и никто не запретит тебе получить удовольствие так, как считаешь нужным. И главное, ты твердо знаешь, что живешь на самой лучшей планете и трудишься над тем, чтобы сделать ее еще краше! А все остальные — это в самом лучшем случае глупцы, которые не понимают, что им нужно, и сами ограничивают себя дурацкими запретами.
— Запретами на что?!
— Вот, ты сразу понял, — Кээрт печально улыбнулась. — Понимаешь, меня и моих ровесников воспитывали так, что есть дела, которые служат всеобщему благу. Они обязательно должны быть сделаны хорошо, правильно, точно. Здесь ты должен придерживаться строгой дисциплины, ограничивать себя, жертвовать временем, даже здоровьем, если потребуется. Но зато в свободное время тебе не надо ограничивать себя ни в чем, кроме интересов близких тебе людей, своих. И если они не против, ты имеешь право на все! Тогда у нас даже было модно предаваться каким-либо порокам. Ведь быть добропорядочным обывателем, соблюдать законы и придерживаться каких-то моральных норм — это так скучно! Отстой, как говорили у нас.
— И... какие это были пороки?
Кэноэ отчаянно не хотелось задавать этот вопрос, но Кээрт никогда раньше так откровенно не рассказывала ему о своей прошлой жизни. Он не имел права останавливать ее.
— Всякие... — щеки и кончики ушей Кээрт вдруг предательски посинели. — Но у меня был почти пристойный — скорость. Ты ведь помнишь, я рассказывала о том, что любила гонять на гравискейте. У других... было по-разному. До опасных забав доходило редко, ведь насилие — это тоже отстой! Хотя по отношению к чужим было дозволено все, а если что-то происходило, свои всегда прикрывали.
— Ну, меня тоже раньше было трудно назвать добропорядочным! — Кэноэ несмело улыбнулся. — Золотая молодежь, что ты тут поделаешь...
— Нет, все немного сложнее, — покачала головой Кээрт. — Знаешь, когда я приехала на Метрополию и стала жить во Дворце, все поначалу показалось мне таким чужим! Ведь и я, и мои друзья на Таангураи не только развлекались, но и занимались реальным делом. А тут был один отстой! Ты мне сразу понравился, но я решила, что ты никогда не станешь мне своим! И только потом я разобралась... и в тебе, и в себе...
— Знаешь, я этому очень рад! — Кэноэ повернулся к Кээрт, чтобы обнять и поцеловать ее. — Не представляю, что бы я без тебя делал!
— А вот я, к сожалению, знаю, что делала бы без тебя! — Кээрт глубоко вздохнула. — Конечно, свадьба бы состоялась, и я бы поддерживала тебя, чем могла... Но у меня здесь, на Таангураи, был друг... довольно близкий. Он стал бы моим секретарем... для начала. А потом продвигался бы вверх... с моей помощью. Мой отец, и другие... они сделали первую ставку на него. Только потом они разглядели и оценили тебя...
— И этот твой... друг... он здесь?! — выдавил из себя Кэноэ.
— Да, он занимает некий пост в администрации планеты. Сейчас уже все перегорело, не бойся и не сердись, но в прошлый раз... мне пришлось ухватиться за Уэрмана, чтобы избежать общения с ним.
— Ау-Ке! Что бы ни было у нас с тобой в прошлом, мы все равно любим друг друга!
— Да, и это самое главное! — Кээрт нашла своими губами его губы. — И я... я всегда буду с тобой!... А ты со мной!...
— Ух! — Кэноэ на секунду оторвался, чтобы взглянуть на часы. — Может, нам запереть дверь и попросить Наарит, чтобы никого сюда не пускала? Ну, придут нас одевать и накрашивать чуть позже, ну, опоздаем мы немного на большой прием! Так кто нам чего скажет?!
— Это... хорошая идея, — промурлыкала Кээрт в перерывах между поцелуями.
Увы, но сигнал интеркома оборвал так многообещающе начавшийся процесс.
— Ваше величество! — услышал Кэноэ голос Наарит. — С вами хочет поговорить Гвиэнт! Это важно!
— Пусть заходит, — вздохнул Кэноэ, стараясь не показывать свое разочарование. — Не можем же мы ее не пропустить.
Гвиэнт выглядела немного уставшей — последние дни дались ей непросто, но собранной и сосредоточенной.
— Что-то произошло?! — сразу же встревожилась Кээрт.
— По-видимому, да. У меня есть подозрения, что в дворец управителя проник... неучтенный гость... невидимка!
— Только подозрения?! — быстро спросил Кэноэ.
— Пока да. Я находилась недалеко от центрального входа, наблюдала за людьми, приходящими на прием. Внезапно у меня возникло впечатление, словно кто-то крадется мимо меня. Я быстро повернулась. Никого не увидела, но мне показалось, что кто-то стоит за самой границей моего поля зрения. Или словно в слепом пятне. Очень странное ощущение...
— Я знаю! — кивнула Кээрт. — Скорее всего, тебе и в самом деле не показалось. Что ты делала дальше?!
— Попыталась найти его на ощупь. Наверное, со стороны это выглядело немного странно. Но он, похоже, ускользнул. Кто-то из нас, то ли он, то ли я, повалил стойку, где стоял поднос с бокалами. Поднялась суматоха, и я перестала его чувствовать. Из-за этих проклятых бокалов здешний начальник охраны не захотел принимать меня всерьез! Не может, видно, до сих пор простить, что я раскритиковала его меры безопасности! Впрочем, данные привратницкой мы проверили. Количество людей, пришедших во дворец, совпало с количеством выданных гостевых бейджей. Но невидимке не трудно их украсть, а они, тьма их побери, не именные! Он вполне мог пройти через зону безопасности и смешаться с гостями! И чтобы его вычислить, надо сличать каждого со списками, а этого местные охранники делать не хотят!
— А что показали камеры?!
— Как раз в этом месте они в тот момент не работали! — Гвиэнт чуть ее сплюнула. — Режим переклички, будь он неладен! Или у него в кармане прерыватель! В караулке мы просмотрели наскоро изображения, но ничего подозрительного не заметили.
— Что ты предлагаешь, Гвен? — Кэноэ слегка передернуло. Только вражеского менталиста им тут не хватало! — Я могу поговорить с принцем Ларнэоном, пусть попинает охранников.
— Сделайте это, ваше величество! — Гвиэнт с благодарностью наклонила голову. — Но я все равно ввожу повышенные меры безопасности, а местные пусть что хотят, то и думают!
— Правильно, Гвен!
До прибытия слуг, которые должны были подготовить их к приему, оставалось еще несколько минут, но Кэноэ и Кээрт не стали закрывать дверь в свои покои. Время для любви ушло, так и не наступив. Приближалось время для битвы.
Прямо посреди Дворцовой площади у Вирты вдруг зачесался нос. Она машинально подняла руку и тут же, конечно, наткнулась на грим, наложенный так, чтобы под объективами камер походить на голубокожую кээнку. Пришлось отступить к одному из украшавших площадь декоративных деревьев, чтобы привести пострадавший носик в порядок с помощью зеркальца и кисточки, а заодно понаблюдать за входом.
То, что ей удалось разглядеть, Вирте не понравилось. У главных ворот то и дело садились катера и останавливались роскошные наземные экипажи. Однако их пассажиры преодолевали последний десяток метров пешком и проходили на КПП, где охранники придирчиво изучали их документы, а затем отправляли гостей по одному к турникетам из высоких поворачивающихся решеток. Пройдя их, посетители оказывались в парке и шли ко дворцу по специально обозначенным дорожкам между барьерами из бело-синих лент — символическими, но вполне действенными.
Оценив все эти преграды, Вирта с сожалением поняла, что здесь ей не пройти. Она могла остаться невидимой для охранников, вести себя достаточно естественно перед камерами, чтобы не вызвать подозрений у наблюдателей, но турникет был для нее непреодолимой преградой. Проводился он в действие специально выделенным охранником после отмашки от коллег, а незаметно проскользнуть вслед за очередным гостем было невозможно из-за камер и отсутствия свободного места между решетками.
Впрочем, она и не надеялась на успех с первого раза. Держать подальше от ограды, чтобы не попадать в поле зрения датчиков, Вирта отправилась в обход дворца в поисках лазейки, но нигде не находила ее. Все калитки были оборудованы турникетами. На опорных столбах торчали камеры и какие-то незнакомые приборы. Повсюду маячили охранники и ходили патрули.
Их план трещал уже по всем швам, но Вирта не сдавалась. Завернув за один угол, а затем за второй, она увидела перед собой большой хозяйственный двор с ведущими внутрь широкими воротами. Однако и тут все проходы просматривались камерами, и бдила охрана.
Тем не менее, это место давало хоть какие-то шансы, поэтому Вирта решила остаться и понаблюдать. И вскоре ее терпение было вознаграждено. К воротам подъехала целая кавалькада небольших тентованых грузовых машин с яркими эмблемами на бортах. Ворота распахнули, и охранники начали проверять грузовики, по одному запуская их внутрь.
Углядев на последней в очереди машине неплотно затянутый тент, Вирта не колебалась. Она высоко подоткнула подол платья и достала из сумочки невесомую полупрозрачную накидку. Набросив ее на себя, она стрелой метнулась к грузовику, подпрыгнула, перевалилась через бортик и протиснулась внутрь. Там почти все было заставлено паллетами с большими бутылями с водой, но тоненькая Вирта все-таки сумела отыскать для себя местечко. Скорчившись в неудобной позе, она стала ждать. Грузовик несколько раз трогался с места, потом останавливался. У Вирты снова зачесался нос, но в этот раз она героически стерпела.
Наконец тент отбросили наверх, и несколько охранников уставились внутрь. Вирта сжалась в комок. Ее сердце бешено заколотилось. Как всегда в такие моменты, Вирте казалось, что ее вот сейчас непременно увидят и разоблачат. Но и в этот раз охранники, скользнув по ней взглядами, невозмутимо дали отмашку.
— Все чисто, — донесся до нее грубый голос унтер-офицера. — Езжай, догоняй остальных!
Дождавшись остановки грузовика, Вирта с облегчением выскользнула наружу. Прикрываясь корпусами вставших на разгрузку машин, она проскочила к самой стене дворца, оказавшись в мертвой зоне камер, и поспешно бросилась наутек.
Отдалившись на достаточное расстояние, Вирта сняла накидку, привела в порядок одежду и придирчиво осмотрела себя с помощью зеркальца. Платье, конечно, немного помялось, но выглядело еще вполне терпимо и, самое главное, нигде не испачкалось. Вылезший наружу непокорный локон был укрощен и заправлен обратно.
