— А теперь его величество скажет речь, внемлите, братья и сестры— проголосил архиепископ, воздев руки к сводам. Я поднялся и развернувшись, сбросил с плеч тяжелую мантию. Не хотел разочаровывать всех. Мне нет нужды что-то говорить. Они и так последуют за мной на край света, а Талия и Дамиан поймут.-Прошу, заберите, она слишком тяжела, мне нечем дышать.
— Но... мой василевс! — казалось, архиепископ сейчас расплачется от обиды. Наверно он готовился к этой церемонии, ужасно помпезной и торжественной, долгих две недели, но я устал от всего этого церемониала.
— Талия, Дамиан, идемте, — позвал я под громогласное: 'Да здравствует василевс, благословленный кровью Первого!'
Сопровождаемый Талией и Дамианом, я прошествовал к выходу. Площадь оглушила радостными возгласами и брызгами салютов. На всех зданиях на флагштоках развивались символы нового государства — Сатрапии Византийской — два ангельских крыла и между ними сложенная ладонь. Красные полотнища поласкались на теплом ветру, дующим с озера. Верилось с трудом, что еще совсем недавно столица была почти полностью разрушена.
— Господин Гай, куда мы идем? — спросила Талия, беря меня под руку, едва мы оказались в относительной тишине покоев дворца. Теперь это был мой дворец. Михиал, пожаловавшись на подорванное здоровье, улетел на поправку в малый дворец на другой стороне планеты, где занялся мирным разведением цветов. Что ж, теперь все официально. Как я не бегал от власти, она сама накинула петлю на шею, да затянула потуже, чтобы не дергался.
— Навестить старого друга,— грустно улыбнулся я. Проследовав через многочисленные галереи дворца, мы спустились по кольцевому лифту через главный холл, а после юркнули в боковой проход. Спустя пять минут оказались к тихом саду, заросшей яблонями и черешнями. На Кармине всегда было тепло, но сейчас стояла зима и ветви деревьев милостиво сбросили листья, чтобы отдохнуть для нового урожая.
Здесь, среди этих умиротворяющих видов, находилась скромная могила. Опустившись на колени, я провел ладонью по холодной мраморной плите.
'Дорогому другу и советнику, боевому товарищу по десанту Оккаму Савидийскому',— гласила надпись на ней. Могила, под которой ничего не было. Настоящее тело осталось на Яви, планете, которой больше нет. Она разлетелась на осколки спустя полчаса как меня забрали оттуда. Оккам остался там, и я не смогу ввернуть его к жизни даже при всей своей силе.
— Вот и этот день,— прошептал я.— Наверное, ты бы сказал, что я просто глуп, раз отказываюсь присутствовать на торжестве. Почему я не говорю с народом, почему не выслушиваю приветственные речи и поздравления? Почему не наслаждаюсь властью? Да, я глуп, даже когда она была у меня в руках, я просто убежал.— Я не стеснялся Талии, я рассказал ей все — о нас с Марго, и девушка только улыбнулась.
— Тогда я стану лучшей женой для вас, господин Гай, я стану вашей боевой подругой, когда мы отправимся отвоевывать трон Океаны.
— Приказывайте, мой царевич,— просто откликнулся Дамиан. Вот такие были у меня помощники.
Я поднялся и еще раз взглянул на могилу, о которой мало кто знал, и стер с лица остатки слабости.
-Талия, Дамиан, идемте, нам нужно разобраться с делами. Поможете мне?
— Конечно, господин Гай!— радостно воскликнула девушка. Она была просто рада быть рядом. Мы ни разу не говорили о том, что произошло в день свадьбы в соборе, когда я связал нас двоих кровью. Она осталась прежней, но я все еще осторожно присматривался, пытаясь уловить изменения 'марионетки'. Когда-нибудь я должен будут рассказать ей все, но не сегодня.
Несмотря на то, что теперь меня вечно сопровождал целый сонм служителей, министров, чиновников и прочих прихлебателей, я оставил их всех ни с чем, отправив Талию и Дамиана разбираться и заверить, что его величество уже занят делами и улетел по провинциям, чтобы приветствовать своих новых подданных.
На самом деле я проскользнул в свою спальню, хотя теперь мне полагалась куда более роскошная, я предпочел эту — в шикарных апартаментах Михаила я чувствовал себя неуютно. Поэтому частенько сбегал сюда, в эту тихую комнату с видом на озеро. Включив трансляцию каналов Метрополии, я прошел на балкон, оставив дверь распахнутой, и опустился в кресло. Болтовня дикторши, рассказывающей о последних событиях, отдалилась. Я смотрел на закат, а передо мной на балконе танцевала и красовалась Марго. Не та Марго — слабая, сломленная, которую я виде на Яви — прежняя Марго, задорная, искрометная, и сентиментальная. Марго, которая так любила слушать шум волн и смотреть на луну.
Однако, видение рассеялось, когда ухо уловило необычный сигнал с монитора:
— 'Экстренный выпуск, внимание! Сейчас его величество василевс Юлиан Византийский будет обращаться к подданным Метрополии!'
Кресло опрокинулось. Я бросился в в спальню и включил звук на максимум.
Изображение дикторши, затянутой в официальную униформу с цветами Юлиана — похоже его личный пресс-секретарь, растворилось, и на его месте появился участок стены с барельефом в виде символов государства — три вершины и цепь, опоясывающая их.
Юлиан встал перед камерами, которые тут же сфокусировались на нем. По бока встали двое стрельцов с шоковыми бердышами. Вид узурпатора был решительный и суровый. Впрочем как и всегда. Он ничуть не изменился, разве что складки в уголках губ стали чуть виднее. Тот же высокий лоб, орлиный нос, жесткая складка губ и аккуратная бородка. Впрочем и одет как всегда с иголочки — кафтан пурпурных тонов— отличительного цвета василевса. Голову венчает шапка мономаха и тяжелый хитон с воротником из меха куницы сколот фибулой с неизменным хризолидом.
Он поднял руку, призывая к тишине, но сам по-прежнему не произносил ни слова, казалось, что он смотрит прямо на меня. Вот в этой оглушительной тишине он повернулся и кивнул кому-то. За кадром послышались легкие шаги, только немного неровные, словно человек прихрамывал. А потом в поле моего зрения вплыла инвалидная коляска, которую вез человек с белоснежными волосами, в котором только слепой не узнал бы Никоса. Выжил таки! Но что с его волосами...
Однако, брат недолго занимал меня. Инвалидное кресло занимала Марго. Сейчас передо мной была истинная принцесса византийская. Роскошные волосы собраны в изящную и простую прическу, и все же, она смотрелась как корона на голове. Глаза смотрят мягко, с достоинством. Против обыкновения на ней был просторный, скрывающий все тело золотистый хитон, застегнутый фибулами от шеи до пят. Тонкие руки лежали на коленях.
— Жители Метрополии, Норманнских княжеств, Самоцветного Пояса и Каганата, внемлите мне! — провозгласил Юлиан и указал на кресло.-Рядом со мной вы видите мою любимую сестру Маргариту Византийскую и моего брата Никоса Византийского. Моя сестра пропала как вам всем известно три года назад...— Юлиан сделал паузу, будто ему было сложно говорить.— Я вцепился руками в края стола, что-то важное сейчас происходило на моих глазах. Но пока я не смог понять, что.
— Мы все уже отчаялись ее увидеть, но как оказалось, все эти три года, ее, нашу царевну удерживали в качестве пленницы и объекта ужасного эксперимента по созданию нового вида кукол, ее царевну византийскую! — Юлиан приложил ладонь к сердцу, будто ему было трудно говорить.— Я искал ее, и все мы искали нашу сестру, и мой брат, Никос, тоже,— Юлиан взглянул на моего брата— альбиноса и тот кивнул и продолжил.
— Два месяца назад мне удалось найти ее в темном месте, которого, к счастью больше нет — на одной из планет системы Кармина! Системе, подчиняющейся Гаю Финисту, предателю и изменнику,— Никос скорбно склонил голову, а меж тем этот фарс продолжал разворачиваться на моих глазах.
— Я объявляю его государственным преступником. Нашу сестру держали там. Ее удерживал Гай Финист, все эти три года он творил с ней ужасные вещи... простите... мне нелегко об этом говорить,— Юлиан сделал глоток вина, поспешно поднесенного слугой.
— Юлий, как ты можешь так говорить...— прошептал я, но продолжал слушать, уже видя, куда все ведет.
— Гай Финист не только предал Византию, собрав вокруг себя бунтовщиков и объявив себя еще одним василевсом, но и совершил гораздо более тяжкое преступление — как вы сами видите, вот, что сделал наш брат, наш родственник со своей сестрой. Ее тело настолько слабо, что нуждается в ежедневном переливании крови и это при том, что кровь, текущая в ее венах, священна. До чего нужно опуститься, чтобы даже подумать о подобно.
— Нс смей... не смей говорить такое! — я помотал головой.
— Сим я объявляю Гая Финиста вне закона, лишаю его всех титулов, прав гражданских и религиозных, земель, имущества и объявляю его врагом государства. Всех, кто станет помогать ему объявить преступниками высшей категории. Любому, кто принесет мне его полную кровь в живом виде получит собственную планету в правление. Любому, кто доставит мне человека по имени Марк Рысов, известного так же как Рысь,— на стене за спиной Юлиана появилось наглое лицо вора,— я дарую титул наместника византийского и систему в Метрополии.
— Юлиан, неужели это все Никос? Ты сошел с ума, почему ты веришь ему во всем?
В смятении я смел со стола капельный экран, но он не разбился, лишь капли разлетелись во все стороны, но трансляция продолжалась.
Из сказанного выходило, что я и Рысь стали двумя самыми разыскиваемыми преступниками в галактике. Но более того, Юлиан не остановился и перед тем, чтобы объявить вне закона и миллионы ни в чем не повинных людей, которые последовали за мной. Сатрап? Ха, если не сумею их защитить — грош цена всем моим силам.
А потому, Гай, больше ты не можешь быть эгоистом... сев за пустой теперь стол я сцепил руки и задумался. Сколько я просидел так — не помнил, но отвлек легкий стук в дверь.
— Мой царевич, можно войти?— на пороге показался Дамиан. Увидев мое состояние, он встревоженно спросил.— Что-то случилось?
— Ничего, просто понял настоящее положение вещей и каким идиотом я был, эгоистичным, высокомерным идиотом.
— Вы? Это неправда, уж я то знаю, и Талия тоже.
— Не спорь, так и есть,— я сумел выдавить улыбку и порывисто поднялся, протягивая юноше стило.— Не поможешь мне написать письмо?
Глава 47 — Синергия
— Рыска! Ааап! — задорный звонкий голосок заставил все внутри похолодеть. Обычно все заканчивалось... Мимо меня просвистел внушительных размеров снежок, пущенный Ладой. — Рыска? Это что такое, я сказала 'Аап'! — на сей раз снежок полетел точно в цель.
— Проклятье! Ты у меня за все заплати... — все дальнейшие гневные слова потонули в мягкой шерсти и ста семидесяти килограммах меха и мышц, свалившихся на меня. Мягкие лапы толкнули в грудь, а пасть оказалась у самого носа, съедая снежок, а потом мы вместе с ручным зверьком Лады рухнули в сугроб.
— Сними... с меня эту тварюгу...— едва переведя дыхание, простонал я.
— Ты пытался улизнуть! — обвинила девица, подбегая к нам и оттаскивая любимицу за поводок. Разрумяненная, в голубом кафтанчике нараспашку, расшитом платке, свалившемся на спину, и толстых рукавицах. Почти то же самое было и на мне, разве что вместо платка на голове красовалась каракулевая шапка.
— Не подпускай ее ко мне больше, ненавижу кошек.
— Рыска, тебя не любят,— нагнувшись, Лада почесала большую кошку за ушами с кисточками. Та с укоризной посмотрела на меня, а потом нехотя сползла, по дорогу стащив с меня шапку и принялась трепать ее совсем как псина.
Я с трудом поднялся.
— Ну как? — теперь в голове девушки прозвучало беспокойство.
Я постучал по груди, которая все еще немного саднила, хотя чудо терапия живы вернула меня с того света. Я наотрез отказался верить, что это сделала кровь, что текла во мне. Лада и ее отец мне все уши прожужжали на этот счет.
— Как мне понять, если ты держишь меня на коротком поводке? Игра в снежки это даже не тренировки, мне бы сейчас кровать потеплее,— я обвел взглядом усыпанный порошей березняк. Солнце переливалось и игриво скакало с ветки на ветку вместе с белками. Это был один из тех редких дней, когда я мог почувствовать вкус свободы. Обычно все дни были заняты куда менее приятными делами, например... разбором политической теории.
— Точно сбежать хотел. Скиф, ты видел? Он пытался сбежать? — на сей раз Лада обратилась к сидевшему у соседней березы на толстой шкуре здоровяку. Черноволосый курчавый красавец с горой мышц, разодетый в разноцветные многословные одеяния. В ушах покачивались крупные серьги-кольца. Он читал или делал вид, что читал книгу. Но на вопрос Лады захлопнул.
— Видел. Пытался. Подтверждаю.
— И ты туда же, твой брат бы не одобрил,— подумав, я добавил,— а белый дракон проклянет тебя.
Тот, кого называли Скифом, приходился Сармату кровным братом, и именно он вместе с Бертом и папашей спас меня на Яви. Двое других к счастью отсутствовали. Но похоже со смертью брата Скиф как утверждал преодолел тысячи световых лет, чтобы служить и мне, во благо своего народа. Лада и папаня использовали громилу по прямому назначению — высадить дверь моего шаттла, когда я хотел полетать в одиночестве, или вернуть меня, завернутым в мешок, когда по ночам мне хотелось погулять за околицей столицы. С недавних пор желание сбежать куда подальше с ледяной планетки стало возникать все чаще.
— Ну знаешь ли...— начал было я, но тут издалека донесся хриплый крик:
— Рысь, эй Рысь!! — я вздохнул, вот еще одно несчастье на мою голову. К нам спотыкаясь и едва не падая бежал толстяк Берт. Та наглая, продажная личность, и все же Лада, и папаша, и даже папа Лады доверяли ему. Что самое интересное, Скиф тоже. Похоже только на меня это не распространялось, а может просто с ним были связаны не самые счастливые воспоминания с Брода.
Толстяк бежал, размахивая планшеткой.
— Берт, разве тебя не учили, что лес любит тишину, ты мог потревожить белку! — уперев руки в бок, Лада заступила дорогу едва дышавшему толстяку. Опираясь на коленки, он склонился вперед, стараясь выровнять дыхание.
— Адмирал вызывает тебя!
— Папаня? Ну уж нет, передай ему...
— И ваш отец тоже, княжна,— не обращая внимания на мои возражения, продолжил Берт.— Эй, ты вообще слышал меня?
— Рысь, дело срочное, я бежал как только мог.
— Оно и видно. Ну что там еще стряслось?
— Несколько минут назад мы засекли вход в атмосферу византийского шаттла, к нам проникли диверсанты.
— Шаттл? Один?— я почесал голову.— Берт, сомневаюсь, что диверсанты станут так нагло ломиться к нам, к тому же мимо рубежников.
— И что? Не можете поймать одного диверсанта? — наконец спросила Лада, предугадав мои мысли.
— Мы уже поймали его, сейчас он в приемной князя.
— И в чем здесь проблема? Как ты посмел отвлечь нас от тренировки?
— Ну знаешь ли...— начал было я, но осекся, увидев выражение лица девицы.
— Этот диверсант сказал, как его зовут? Чего он хочет?
Берт почесал затылок.
— Думаю, лучше бы тебе самому поговорить с ним.
— Э нет, там есть люди покомпетентнее, один папаня чего стоит. Я то вам зачем? Обокрасть его? — я усмехнулся, увидев выражение лица Берта, который явно разрывался между желанием быть полезной и памятью о прошлом.
