— Я попрошу приехать подруг, — пропела медведица, вытаскивая телефон. — От нас не вырвется.
Константин упал в кресло и уставился в окно.
— Вот и умничка. В засаду пойдем мы с Шарлем.
— Щаз!
— Чушь!
— Нет!
Мужчины были на удивление единодушны. Даже Шарль, который в ответ на мой удивленный взгляд, пояснил:
— Ты — не пойдешь. Лучше я один схожу...
— за хлебушком? — съязвила я. — Ребята, вы сами чушь несете. Вы не знаете, с чем столкнетесь!
— А ты знаешь? — если Леонид надеялся меня уесть этим вопросом, он сильно просчитался.
— А я уже знаю. Валентин подтвердит.
— и что же я подтвержу?
— Что я смогла защитить вас с дедом, тогда, на площади, — пожала я плечами.
— Что-то ты действительно делала, — согласился Валентин. — Только... а почему ты считаешь, что это будет то же самое?
— Потому что на втором убийстве это существо оставило своих сторожей. Даже не сторожей, а ловушку, рассчитанную на таких, как я. Вы ее даже не увидели бы.
— А почему ты видишь это? — поинтересовался Леонид.
Вопрос был закономерен. А вот ответ...
— Лёня, при всех военные тайны не разглашают. Нам Мечислав потом ноги вырвет...
Оборотень намёк понял.
— Тогда идете вы двое, я, ну и сейчас вызову пару силовиков. А лучше — человек десять.
— А...
Валентин хотел было возмутиться, но куда там.
— Валь, тигры сильнее лисиц, — просто сказал Леонид. — Поэтому ты дожидаешься пробуждения вампиров — и отсылаешь их к нам на помощь. Ясно?
— Полагаю, пара медведей тоже вам не помешает, — просто сказала медведица. А я спохватилась, что так и не знаю ее имени. Подошла и поглядела на нее.
— Почему ты нам помогаешь?
Вопрос был поставлен коряво, но она поняла. Они ничем нам не обязаны, могли бы и подождать, поглядеть, кто, кого и чего...
— У меня есть подруга. Она журналистка на местном телевидении, — просто сказала медведица.
А я мысленно погладила себя по голове. Какая же я умница, что вылечила ту девочку.
— Как ее зовут? Ей нужна помощь?
— Ты ее лечила тогда, в самый первый день, — сказала медведица.
Мы сверлили друг друга глазами. И я не стала врать.
— Меня попросил Лёшка.
— А просто так ты не стала бы ей помогать?
Я вздохнула.
— стала бы. Могла бы чуть отложить и отдохнуть, могла бы поставить ее не в начало списка, но обязательно помогла бы.
— Почему?
— Потому что.
Другого ответа не было. Но перед моими глазами опять всплывала та зима, когда я повстречала Даниэля. И — кровь на полу подвала.
Я убивала тогда. Ни в чем не повинных людей. Вся проблема которых была в том, что они оказались не в то время и не в том месте. Да, вампирам тогда требовалась кровь. Да, у меня не было выбора. Да, если бы я не поставила на ноги Бориса и Вадима, нас просто убили бы. Вряд ли Даниэль мог мне помочь тогда...
Я не знаю, был ли у меня другой выход. Могла ли я бежать на станцию переливания крови и просить у них пару пакетов с плазмой?
Не знаю.
Одного человека я убила сама. Просто выпила из него всю жизнь, как вампир. И от одного воспоминания до сих пор становилось мерзко. И — приятно. Ощущение силы — потрясающее ощущение.
Но дело не в этом. Чтобы спасти себя, я убивала других. Что ж, пусть тот, кто добровольно отдаст свою жизнь и жизни своих родных, бросит в меня камень. Пусть так.
И если сейчас я могла помочь кому-то другому, я старалась помочь.
Я не отдавала последнее. Я не ломала себя. Я не жертвовала ни жизнью, ни здоровьем. Так вот. Пусть скажут, что эта помощь — не считается, она ведь мне ничего не стоит. Но и мимо я не прошла бы.
Медведица все глядела мне в глаза. И я коротко ответила:
— Делай добро — бросай его в воду.
— Ты ждала, что оно к тебе вернется?*
— Нет.
Медведица кивнула.
— Подождите немного, я вызову наших.
* Армянский мультик 'Ух ты, говорящая рыба'. Там главный герой говорит: 'Делай добро, бросай его в воду. Оно не пропадет, добром к тебе вернется...', прим. авт. Личное мнение автора — мультик стоит просмотра.
Спустя два часа мы сидели в засаде.
Сильно подозреваю, что это делается как-то иначе. Но мы сидели в кабинете охраны и глядели на видеокамеры. Мы — это я, Шарль и Леонид. Еще с нами были четверо тигров. Анатолий (зовите меня просто — Толян!), его альтер эго — Колян, Дмитрий (Дима, для вас — Дима и на 'ты') и Сергей Петрович (с вашего позволения, Сергей Петрович... — я охотно позволила, тем более, что Сергей Петрович был на вид лет шестидесяти а в реальности мог и сотню сравнять. Оборотни живут дольше людей раза в два).
Они получили рации и рассредоточились по комплексу. Вот они — сидели в засаде. Леонид контролировал все это дело, включая нескольких лис, охраняющих подъезды к комплексу. А мы просто ждали у моря погоды, параллельно издеваясь над директорским компьютером. Шарль уже успел пару раз влезть на порносайты — и экран украсился новыми обоями. Такими, порно-вирусными, которые прописываются невесть где и не удаляются без форматирования жесткого диска.
В обед один из тигров притащил нам несколько коробок с пиццей и колу. А в четыре часа прозвонился Рокин.
— Юля, добрый день.
— Не знаю, мне еще не докладывали.
Рокин рассмеялся.
— Считайте, что доложили. Скажите, вы ничего больше не замечали?
— Нет, — соврала я.
Они что-то поняли — или просто пытаются меня проверить?
— Юля, вы точно уверены? Наши экстрасенсы даже отдельных следов считать не могут...
— А я тут при чем? Что смогла, то я для вас сделала.
— Юля, если вы что-то скрываете, лучше скажите это сейчас. Потом ведь будет намного хуже...
Это угроза? Но спросить — означало показать свой страх. Да и что я им расскажу? Всю правду? Ага, щас! Лучше уж я сразу застрелюсь! Безболезненнее будет!
— мне скрывать нечего, — пафосно заявила я.
Рокин помолчал мипнуту.
— Ладно. Я вам верю. Мы просто боимся, что будут еще убийства. Поэтому прошу вас, если вы что-нибудь заметите...
— Обязательно позвоню. Если смогу. Если жива буду.
Я старалась говорить бодро, но то ли фраза оказалась неудачной, то ли ИПФовцы спиной вранье чуют... Рокин явно забеспокоился.
— Юля, с вами точно все в порядке?
— все-все, — успокоила я его. — И еще немного сверху. Так просто, депрессуха одолела...
— Если хотите, можете прийти в наш храм на службу, — от души предложил ИПФовец. — Депрессию и тоску как рукой снимет. Это вечером, в...
Я оборвала его.
— Лучше я шоколада наемся. По результату одно и то же, а вкус — лучше. Но за предложение — мерси.
— Оно всегда остается в силе.
— Я буду помнить... До свидания?
— До свидания, Юля.
Не успела я нажать кнопку отбоя, как телефон зазвонил у Леонида.
Оборотень несколько минут слушал, потом отвечал сплошными междометиями, а потом тоже нажал отбой и повернулся к нам.
— Пропала Дося Блистающая.
— Что!?
— Как!?
— Да кому на фиг эта дура сдалась!?
Последнее высказывание принадлежало мне. А потом я заткнулась и поглядела на всех квадратными глазами.
— Ребята, а ведь это она могла увести Настю!
Оборотни кивнули. Я видела, что они подумали почти то же самое. Я просто первая озвучила эту версию. И то — не по скорости ума, а потому, что привыкла выдавать все, что лезло мне на язык — и сразу. А оборотни были приучены Андрэ сначала подумать, потом не сказать, а затем и не сделать. Или сделать исподтишка.
Картинка сложилась быстро. Если она увела Настю, то — она знает этого жреца!? И подчиняется ему?
Вообще-то это ничему не противоречит. Но где она могла с ним познакомиться? И как?
Я схватилась за голову.
— Ничего не понимаю...
— Юля, ты не о том думаешь, — тихо произнес Леонид.
Я хлопнула ресницами.
— То есть?
— Ты думаешь, что Дося — подручная Жреца?
— Да.
— а я думаю что она — и есть Жрец. Это ЕЕ мы ищем.
Я открыла рот. Потом закрыла его. И замотала головой.
— Чушь! Бред! Быть этого не может!
— Потому что не может быть никогда? Ну-ну... а ты подумай?
Я подумала. Но складывалось плохо.
— Ладно. Дося пересекалась с Лавриком. И с Альфонсо. А вторая жертва? Тихвинская? С ней — как?
— На концерте? Или где-нибудь в городе? Могла?
Я пожала плечами.
— Технически — могла. Практически — мне сложно сказать.
— Но это — вполне реально.
— Да.
— Тогда идем дальше. Могла она убить этих троих — по времени?
Я прикинула хвост к носу. По времени — могла.
— А по силе? Лаврик бы сопротивлялся. А Альфонсо? У него же другие вкусы!
— Ошибаешься, — тихо заметил Шарль. — Вампиры в таком возрасте абсолютно бисексуальны.
— Но чтобы он пошел с какой-то человеческой певичкой? Неправдоподобно!
Спор прекратил Леонид, насмешливо заметив:
— Ребята вам кофе не принести? Погадаете на гуще?
Я фыркнула.
— На той, что остается после растворимого кофе? Там надо гадать — почки или печень, желудок — или кишечник — что раньше прихватит!?
— Вот именно. А потому — ждите. Просто надо помнить, что этот Жрец, кто бы он ни был, может быть как один, так и с помощницей. Ясно?
Всем все было ясно.
Мы сидели и ждали.
* * *
Ссскоро, ссскоро, ссскоро...
Сссила, сссила, сссила...
Как приятно. Как восссхитительно зссснать, что сссегодня ты обретешь сссвободу — и новое тело. Молодое и сссильное. Более того — тело новорожденного оборотня! Осссталосссь сссовсссем немного до полуночи. Да можно и раньше. Но в полночь — лучше. Моя сссила доссстигает сссвоего пика именно в полночь.
Жрец выполнил сссвою зсссадачу. Рисссунок сссозсссдан. И у меня доссстаточно сссил для воплощения в тело нерожденного ребенка. Но эта женщина беременна близссснецами. Как приятно ощущать на язсссыке ее ссстрах.
Он просссто клубитссся вокруг меня.
Ссстрах зссса сссвою жизссснь. Зссса жизсссни сссвоих будущих детей.
Она сссама и один изссс двоих младенцев поссслужат мне пищей.
А потом мы просссто уедем. Мне нужно будет время, чтобы вырасссти. Конечно, быссстрее обычного человека. Но хотя бы лет пять. И эти пять лет мы проживем где-нибудь в ссстолице. Там погибает много людей, там легко будет найти пищу для меня...
Осссталосссь подождать до полуночи — и сссовершить ритуал.
Немного бессспокоит другое. Кто сссмог разсссрушить мою ловушку?
Кто сссмог боротьссся ссс моими чассстичками?
Кто вообще может противоссстоять мне?
Хотя... какая разсссница?
Уничтожить меня не сссможет никто. Даже тогда, эти ... шшшшссссссссссссссс... эти монахи просссто зсссаточили меня. Но не сссумели убить. И это никому не под сссилу.
Я бессссссмертен.
Но будет чертовссски неприятно наткнутьссся на этого человека или людей — сссейчассс, когда я так близсссок к цели. Очень неприятно.
Я сссмогу сссправитьссся ссс этими людьми. Наверное. Но опять оссстанусссь безссс сссил...
Ладно. Не ссстоит гадать.
Я выпуссскаю щупальца и обволакиваю разсссум жертвы. Впитываю ее ссстрах, боль, отчаяние. Она даже не верит, что ее найдут. И правильно. Она зссснает, что ей сссуждено ссстать моей пищей. Но — позсссже. Чуть позсссже. Пока я не ссстану на ней питатьссся. Так, придержу немного, чтобы она не ссстала дергатьссся или бежать. Мой жрец может и не сссправитьссся ссс этой оборотнихой.
Я помогу.
Осссталосссь сссовсссем немного до моего воплощения.
Как медленно тянетсссся время.
* * *
Время тянулось словно жвачка суточной давности. Такое же растяжимое, серое, противное до тошноты. И это для меня. Что чувствовал Константин — лучше даже не думать.
Глеб насильно выключил его из происходящего. В прямом смысле. Выбрал момент, когда товарищ повернулся к нему спиной, нажал на определенную точку на шее, вколол лошадиную дозу снотворного и упаковал, как ящик с фарфором.
— Юлька, не подведи меня, — попросил он. — я его до рассвета удержу, но не дольше.
Я сверкнула глазами. Умные все больно. До рассвета. А если это вообще не сегодня?
А если я ошиблась?
Господи, хоть бы все обошлось. Хоть бы мы нашли Настю.
Правильно ли мы все вычислили?
Голова просто разламывалась на части. Казалось, в ней слишком много мыслей. Они там сталкиваются, пихаются, не могут найти общий язык — и все обладают ужасно острыми гранями, которые больно давят на стенки черепа.
Ей-ей, я не религиозна. А жаль. Хорошо, когда есть на кого свалить все беды. Не смогли спасти Настю — на то воля Божья. Откинул Мечислав лапти — то же самое. Птичка на голову нагадила — и это тоже воля Божия, дитя мое. Положись на нее — и не сомневайся. А то, что там уже плюнуть некуда из-за таких 'положенцев' в расчет не принимается.
Нет. Бог тут не при чем. Если что-то не получится — во всем буду виновата я.
А вот что делать потом?
* * *
Прошло еще два часа. Нервы медленно перематывались на коклюшки.
Я металась по кабинету. Настя. Господи, как же так могло получиться!?
За что!?
Или это мое наказание!?
Оборотни смотрели на меня с сочувствием. Их сложно обмануть. Они же запах ощущают. И сейчас понимали что я на взводе. Только бы удалось ее спасти! А если я ошиблась? Если мы ошиблись? Если это не треугольник? Если, например, квадрат или пентаграмма?!
Но вроде бы линии, вырезанные на телах, при совмещении давали также треугольники.
А если все-таки нет? Если мы ошиблись!? Если, если, если!!! Ненавижу это слово!!!
Шарлю надоело смотреть на мои метания, он подошел сзади и крепко взял меня за плечи.
— Успокойся. Так ты ей не поможешь.
— А как я могу ей помочь!? Как!?
— Успокойся, сестренка. Ты все поняла правильно.
— что — правильно!? — взвилась я. — Треугольники эти, круги, линии эти мерзкие... как гадюки! Ползают, выпивают человека досуха... меня аж передергивает, когда я на них смотрю! Я змей не боюсь, как этих линий!
Дракон разжал руки. И замер, как громом пораженный. Я даже встревожилась.
— Эй, Шарль ты живой!?
Щелчки пальцами перед носом дракона пользу не принесли. Он очнулся, только когда Ленька потряс его за плечи. И вцепился в оборотня, как безумный.
— Я вспомнил! Я ВСЕ вспомнил!!!
— И что ты вспомнил?! — Ленька старался говорить спокойно. А то еще покусает... кто их, драконов, знает?
— Я все время пытался вспомнить, что я слышал про эти обряды! Получалось плохо, но я не сдавался! А потом Юля сказала...
— что?! — взвыли мы общим хором.
Что я такого могла сказать!?
— Я помню, как отец рассказывал, про змеепоклонников.
— Кого?!
Я почувствовала, что у меня ум за разум заходит. Змеи-то здесь при чем!?
— Они поклонялись огромной черной змее с человеческой головой, которая пожирала человеческие сердца. Я долго пытался вспомнить больше...
Дракон хлопнул себя по лбу.
— Шарль, ты лучше расскажи все по порядку, — жалобно попросила я.
Начало оказалось прекрасным.
— Я — дурак!
— Зато самокритичный. И что?
Фиолетовые глаза сияли и переливались, в них плясали красные искры.
