Последние слова Тилос почти выкрикнул.
— Пасть захлопни! — резко сказал бог, и Тилос вздрогнул всем телом. — Миованна называла тебя мальчишкой, но больше из-за возраста. А сейчас ты ведешь себя хуже, чем натуральный избалованный ребенок. Самому-то не стыдно?
Элиза ожидала, что Тилос взорвется окончательно, но тот почему-то потупил взгляд и промолчал. Его плечи опустились, и он действительно стал похож на нашкодившего мальчишку, которому выговаривает строгий отец.
— Семен, ты действительно ведешь себя странно, — уже мягче сказал ненастоящий гулан. — Сам же понимаешь, что в последний год изображаешь из себя элефанта на фруктовом рынке. Где твои обычные тонкость и изобретательность? Провоцирование тотальной войны — отнюдь не твой стиль. Да и минирование баз — тоже. Все никак не можешь забыть Лесную долину? Мстишь призракам прошлого?
— И что, если так? — зло спросил Тилос.
— Да то, что ты совершенно не похож на себя прошлого. Даже полтора года назад в Катонии ты был совсем иным. Ты стал... холодным. Безапелляционным. Замкнутым. Постоянно раздраженным. Жизнь биоформ для тебя теперь значит куда меньше чем раньше, и убиваешь ты куда легче, а уж про ментоблоки второго-третьего уровня я даже не упоминаю. Нет, я прекрасно понимаю и твои мотивы, и стресс, и отсутствие времени для маневра, но все-таки недовольство Миованны мне тоже хорошо понятно. И твой отказ от полноценного статуса, к которому я столько времени исподтишка подводил общественное мнение, тоже тебя не красит. Про блокировку прямого канала просто молчу. Какая-то дурацкая демонстрация на пустом месте. Отморожу себе уши, чтобы маме стало хуже, ну честное слово!
Тилос тихо засмеялся и поднял взгляд.
— Я знаю, Джа, — ответил он уже нормальным тоном. — Ты во всем прав, я и сам уже заметил. Не поверишь, я сам себе противен. Но так надо. Спасибо, кстати, тебе за предложение преобразования в человека. Если бы ты до него не додумался, пришлось бы просить самому, и тогда если не Миованна, то Камилл точно что-нибудь бы заподозрили.
— То есть ты манипулировал и нами тоже? — гулан оскалил зубы в широкой усмешке. — Ну ты даешь! Зачем, так и не скажешь?
— Сам поймешь, и очень скоро. Просто наблюдай. А сейчас... извини, но не мог бы ты убрать свою проекцию? Здесь и сейчас она совсем некстати.
— Как скажешь. Информирую только, что радиосвязь изъята полностью — как в твоем исполнении, так и в нашем. Признана слишком разрушительной на данном этапе.
— Жаль. Ну ничего, вариант просчитан заранее. Мои люди обойдутся другими способами. Джа... могу я тебя попросить об одном неприятном одолжении?
— А именно?
— Когда меня убьют, не надо меня перемещать в персональную виртуальность или еще какую тюрьму. Просто запихни меня в темный сон, желательно до скончания веков, ладно? Без таймеров и условий пробуждения.
Темнокожий бог не ответил. Он просто исчез, не удосужившись даже попрощаться. Элиза судорожно сглотнула и шмыгнула носом. Тилос повернулся к ней.
— Вот и все, котенок, — он погладил ее по волосам. — Вот и все. Даже вечность имеет обыкновение заканчиваться гораздо раньше, чем предполагалось. Пришла пора расставаться и нам, на сей раз — навсегда.
— Я тебя не оставлю, — Элиза зарылась носом в его плечо, судорожно вцепившись в изгвазданную маскировочную куртку.
— Выхода нет. Я больше не могу защитить тебя. Да вообще — теперь ясно видно, что твое участие в моих играх выглядело чистой воды авантюрой. Все решения какие-то спонтанные, сумбурные, без четкого плана...
— Я тебя не оставлю!
— Не дури, Эла. Сейчас появится Хлаш, и ты отправишься с ним на север. Найдешь там боярина Мешего, поженишься с его сыном, моим тезкой, кстати, нарожаешь кучу славных ребятишек и найдешь свое счастье. Хватит с тебя мыкаться по свету.
— Тилос, ты что, дурак? — Элиза оттолкнула его и уперла руки в бока. Слезы на ее щеках как-то сразу высохли, хрипота в голосе пропала, глаза загорелись решительным огнем. — Ты не слышал, что сказал твой Жабо? Теперь тебя можно убить! А я останусь тебя охранять!
Тилос расхохотался.
— Ну, пичуга, ты бы на себя со стороны посмотрела! Бой-баба, мужа под каблук посадишь, точно говорю. — Он поднялся на ноги и, склонив голову на бок, заглянул ей в глаза. — Эла, храбрая ты моя, ты с успехом отобьешься от шпаны на улице и даже справишься с опытным воином, если повезет. В Чаттаге тебе дали знания, научили защищаться, а уж свой путь в жизни, верю, ты найдешь без труда. Я с легким сердцем отпускаю тебя. Но вот против тех, кто захочет со мной разобраться, ты стоишь не более, чем соломенный щит. Если останешься со мной — умрешь сама, безо всякой пользы.
— Пусть! — Элиза упрямо наклонила голову. — Я не брошу тебя!
— Боги ли сладят с такой дурочкой! — досадливо пробормотал Тилос. — Эла, ты понимаешь, что свяжешь мне руки своим присутствием? Мне придется не столько заниматься своими делами, сколько думать о твоей безопасности.
— Ты хочешь сказать, что я... окажусь для тебя обузой? — Элиза почувствовала, что кровь отливает от головы, оставляя ее легкой и пустой. — Что я стану мешать тебе?
— Разумеется! — рявкнул Тилос. — Конечно, мешать! Кем ты себя вообразила? Профессиональным телохранителем? Опытным бойцом? Да ты просто нахватавшаяся вершков уличная девчонка, полагавшая, что видела мир! Оставайся, если хочешь, таскайся за мной хвостом, мне-то что! Только помни — дальше ты сама по себе, я сам по себе, и ничего общего у нас нет.
Внезапно кровь снова ударила в голову девушке. Ее щеки запылали, в ушах загудело, она несколько раз схватила ртом воздух, не зная, что ответить. Наконец, словно слепая, она отошла, нашарила на земле свой мешок и медленно побрела, сама не зная куда. Тилос молча смотрел ей вслед.
— Возможно, Миованна права — предавать товарищей вошло у тебя в привычку? — тихо спросил он сам у себя, когда Элиза скрылась за деревьями. — Что скажешь, властелин мира недоделанный?
Он вытянулся на земле во весь рост, но тут же дернулся и сел.
— Мокро, чтоб ему! — удивленно пробормотал он. — Я и забыл, что такое мокрая холодная трава. Ах, сколько нам открытий чудных...
Он снова вытянулся на земле и закрыл глаза.
— Тебе нужно сломать барьер? И ты много лет хотел покоя? — негромко спросил он самого себя. — Ну что же, вот и появилась возможность совместить приятное с полезным. Теперь, парень, для тебя главное — не запороть финальную роль. Долго там еще Тени пересвистываться собираются?
Треснула ветка. Хлаш прервал медитацию и прислушался. Кто-то медленно тащился по лесу в его сторону, не заботясь о маскировке. Вскоре до тролля долетело приглушенное всхлипывание.
Дождавшись, пока Элиза подойдет поближе к укрытию, он высунулся из-за кустов, зажал ей рот и втянул к себе, так что только пятки мелькнули в воздухе.
— Тихо! — прошептал он спутнице Тилоса на ухо, выпуская ее. — Свои. Что, судилище закончилось?
Та, снова всхлипнув, молча кивнула.
— Он мертв? Пропал?
Элиза помотала головой, и Хлаш почувствовал обессиливающее облегчение.
— Слава предкам! — пробормотал он. — Значит, он согласиться стать Демиургом?
Девушка снова помотала головой, и тролль, озадаченно сощурившись, уставился ей в лицо.
— А что тогда? — недоуменно спросил он. — Да хватит плакать, нюня, расскажи толком.
— Его сделали человеком... и он сказал, что я стану путаться под ногами! — чуть не в голос заревела девушка, и Хлаш снова зажал ей рот. Он не привык успокаивать плачущих человеческих детей и не совсем понимал, что делать в такой ситуации.
— Да успокойся ты! — едва ли не зарычал он. — Что значит — сделали человеком?
Всхлипывая и запинаясь, Элиза рассказала ему конец общего разговора, потом про Миованну, Джао и, наконец, о том, как Тилос ее прогнал. Она мало понимала происходящее, о многом приходилось догадываться, но общий смысл передать она все же сумела. Когда она закончила, матха в раздумье опустился на пятки.
— Плохо, — сказал он наконец. — Если он отослал и меня, и тебя, значит, дело совсем кисло. Как бы глупостей не наделал. Пойдем-ка проведаем его. Авось он не ушел далеко.
Элиза мутно взглянула, как он уходит сквозь заросли, и поплелась следом.
Тилос обнаружился на прежнем месте. Он лежал, вытянувшись, на краю обрыва и, казалось, спал.
— Кажется, я вовремя унес ноги, — сообщил Хлаш, оценивающе оглядывая его с головы до пят. Изменений не замечалось совершенно. — Почему-то у меня возникло чувство, что еще немного — и меня возьмут к ногтю вместе с тобой, просто как лишнего свидетеля. Ты мог бы и не сигналить.
— Зачем вы вернулись? — спросил Тилос, не открывая глаз. — Теперь ты знаешь, что нужно делать. У тебя своя дорога. У Элы — тоже. Раз уж вы встретились, будь добр, доведи ее до своих.
— Я вернулся потому, что не бросаю друзей в трудную минуту. Не таков мой Путь.
— Я предал тебя. Забыл?
— Хватит держать меня за ребенка, — укоризненно сказал тролль. — Я немногим глупее тебя. Конечно, ты дергал за ниточки и меня тоже. Но ты всегда заботился о Народе и никогда не заставлял меня поступать бесчестно. А кто я такой, чтобы ставить свои чувства выше долга? Или ты поверил тому, что я изобразил перед Демиургами? Вот уж не знал, что убил в себе барда!
— Навязались вы на мою голову... — проворчал Тилос, поднимаясь на ноги. — Хлаш, мне не нужна ни твоя помощь, ни твоя защита. Оставшись со мной, вы оба бессмысленно погибнете.
— Ты собрался умирать?
— Да, — кивнул Тилос. — Да, да, да! — внезапно яростно заорал он. — Духи тебя сожри со всеми потрохами, Хлаш, крокодил ты сухопутный! Десятилетиями я работал над своими планами, но только сейчас ясно увидел, как можно поставить большую жирную точку! И мне, скорее всего, придется умереть! Я не намерен тащить за собой в могилу и вас тоже! Это моя дорога, понял, ты, холоднокровный? Неужели я должен рассказывать тебе, матха-ома, почему не могу с нее свернуть?
Он глубоко вздохнул и продолжил уже спокойнее:
— Тебе стоило уйти вчера вместе с Элизой. Зачем ты вернулся? Зачем притащил ее за собой?
— Не кричи, — спокойно сказал Хлаш. — Я и так неплохо слышу. Я уважаю твой путь и сам не намерен умирать раньше времени. Поступлю, как скажешь. Но мне не хотелось бы, чтобы ты считал меня затаившим обиду недругом, вот почему я здесь.
Тилос слабо улыбнулся троллю и ухватившейся за него Элизе.
— Уговорил, не считаю. Хлаш, пойми, я должен поступить так, как задумал. Столетиями я учил людей умирать, заученно повторяя "делай что должно — и будь что будет". Пришло время выяснить, верю ли я в собственные слова. Не плачь, Эла. Всегда остается шанс, что я выживу. Прощайте, друзья. Вам нужно уходить.
Кусты шевельнулись едва заметно, но вполне достаточно для тренированных чувств опытного разведчика. Без всякого предупреждения Хлаш швырнул Элизу на землю и гигантским скачком оказался возле зарослей. Его тоскала несколько раз взблеснула молнией, и большая ловчая сеть кусками опустилась на траву.
— Нет, Хлаш! — резко сказал Тилос. — Назад!
Из-за кустов и деревьев выступили четыре затянутые в черное фигуры. Они держали в руках короткие изогнутые клинки с квадратными гардами.
— Нам нужен только он! — глухо произнесла одна из фигур, кивая на Тилоса. — Бери девку, тролль, и уходи. Мы не тронем тебя. Но мы знаем, как поступать с такими, как ты. Если вступишь в бой с нами, умрешь.
Хлаш медленно отступил к Тилосу, удерживая рукоять клинка обеими руками. Длинная, куда длиннее полусажени, бритвенно-острая изогнутая тоскала в его лапищах вдруг показалась ему тонким бесполезным прутом. Действительно, мелькнула в голове мысль, стрельнут из духовой трубки отравленной стрелкой — и всё, с концами.
— Мне случалось драться с людьми, но еще никогда — с подобными вам, — с гортанным смешком откликнулся он, демонстрируя клыкастую пасть. — Думаю, выйдет забавно. Почему-то кажется, что если мы подеремся, то умрете вы. Хотите проверить?
— Погоди, — остановил Тилос, положив руку ему на предплечье. — Кто отдает вам приказы? Шабай Горный Кабан?
Черные фигуры переглянулись.
— Откуда ты знаешь имя? — спросил один из пришельцев, выступая вперед. Киссаки тоскалы Хлаша почти коснулось его горла, но Тень не обратил на угрозу внимания. — Я не отвечу на твой вопрос. Но нам приказано взять тебя по возможности живым и невредимым.
— Ваш шабай самонадеян, — усмехнулся Тилос. — Не так давно в Граше я в одиночку убил пятерых Теней, и то лишь потому, что защищал спутников.
— Я видел, как боги забрали у тебя свою милость, — проинформировал Тень. — Кто знает, вдруг ты уже не можешь драться так же хорошо, как раньше. В любом случае наши старые приказы остаются в силе — доставить шабаю тебя самого или твою голову, как получится. Или умереть, пытаясь. Ты знаешь наш путь, так что не трать время на пустые слова.
— Я собирался прогуляться до лагеря тарсаков, — пожал плечами Тилос. — Ваш шабай тоже находится где-то в тех краях. Если нам по пути, почему бы не прогуляться в хорошей компании?
— Пообещай, что не сбежишь и не попытаешься убить нас, — потребовала темная фигура. — Иначе мы свяжем тебя и перережем жилы на ногах.
Хлаш слегка рыкнул.
— Обещаю, что дойду с вами до лагеря тарсаков, — пожал плечами Тилос. — Достаточно? Или еще и пятки вам поцеловать? Хлаш, бери Элизу и уходи.
— Я прогуляюсь с тобой, — невозмутимо ответил тролль. — Элиза, я думаю, тоже тебя не бросит. Эй, как вас там! Придется смириться и с нашей компанией.
Тень прошипел что-то невнятное, потом кивнул.
— Хорошо, — зловеще проговорил он. — Мы не тронем вас и позволим сопровождать пленника. Но ты отдашь свое оружие. Что с тобой и девочкой сделают дикие тарсачки — не наша забота.
— Не ваша, — согласился тролль. — Так пойдемте, что ли? Солнце клонится к вечеру. Не хочется в потемках шариться.
— Навязались вы на мою голову! — вздохнул Тилос. Он положил руку на плечо Элизе и хлопнул Хлаша по спине. — Ну что же, видно, судьба. Тогда вперед и с песней.
— Какие в Сахарных горах, к лешему, перевалы... — проворчал Перевет. — Смех один, чуть выше окружающих болотин. На самом узком пять возов в ряд пройдут, а уж обходных троп, где коней провести можно, вообще как дырок в решете.
— И что предлагаешь? — всем корпусом повернулся к нему Тойма. — Пойти и самим головы под грашские сабли подставить? Такое, друг милый, без меня, я драться до последнего продолжу.
Несколько чернорясных отпрянули в сторону, перепугавшись свирепого выражения его лица. Ни один не носил золотую Колесованную Звезду — дерево да медь с редкими проблесками серебра: мелкая сошка, секретари да посыльные, бездумно отметил Тойма. Чтоб он на ровном месте ногу сломал, проклятый трусливый Семлемен!..
— Предлагаю на месте стоять, как стояли! — рявкнул Перевет. — Если отсюда уйти — все, не остановим их больше!
— Ну и стой, — пожал плечами Тойма. — Не знаю, как у тебя, а у меня едва не треть по лесам разбежалась. У оставшихся коленки дрожат — злые грашцы людей живыми едят, злым духам бросают, посмертия лишают... Попы только и умеют, что жрать в три горла, а как бойцов подбодрить — сразу в кусты! Тапарцы, почитай, двое из трех сбежали, остальные в голос про невидимые стрелы южных богов твердят. Завтра побегут, как только первого гулана увидят...
