— Зрением Госпожи.
Я немного посверлил его глазами, потом вяло пожал плечами. Достали эти откровения свыше и разборки вне моей компетенции. Свалить бы их в один мешок и... Поморгал, настраивая глаза. С каждым разом получалось все легче. Собеседник весело улыбнулся.
— Изображение ярче становится? — Спросил он. Я не ответил, разглядывая его фигуру в светящейся оболочке и тянущейся наискось белой линией. — У тебя глаза светиться начинают. — Объяснил сосед по столу. — Как у кошки, если направить на нее фонарь, только сильнее. Очевидно, зрение куда лучше, чем у людей, верно?
— Может быть. — Я прикинул, на каком уровне над горизонтом находится отслеживающий его геостационарный спутник. — И кто ты? Вернее, я знаю, что ты Знак Отца, но что ты делаешь, что Он от тебя хочет? Или, вернее, что хотят те, кто говорит за него?
Дядя Сережа нахмурился.
— Почему ты считаешь, что за Создателя кто-то говорит?
— Потому что об этом говорят все, кому не лень. И те, с кем говорили, и те, кто говорил.
Собеседник помолчал.
— Если Создатель вездесущ и находится везде, — сказал он, — вряд ли переложит общение на кого-то другого.
Я покачал головой.
— Думаю, не совсем так. Как бы объяснить проще... — Я поймал себя на мысли, что начинаю общаться как Деф или Алиса и немного испугался, если честно. — Есть зрение, и Он видит все и всегда, и есть воздействующие органы, которые имеют иное разрешение, или, скажем так, возможности. И тогда, как я понимаю, Он прибегает к услугам могучей кучки. Хотя, если его возможности безграничны... — Я задумался.
— Может, ты и прав. — Неожиданно согласился собеседник. — Даже если возможности безграничны, не значит, что стоит их задействовать каждый раз. Может быть, Он и пользуется услугами, как ты сказал? Могучей кучки? А кто это, если не секрет?
— Вообще-то секрет. — Я слегка скривился. — Но если договоримся говорить откровенно, скажу. Идет?
— Достойный наследник своей Госпожи. — Сосед по столу покачал головой.
— Не моей. — Неожиданно зло ответил я.
— Хорошо, пусть будет не твоей. — Согласился он. — И хорошо, идет, я тоже за откровенный разговор. И так, что за кучка такая?
— Могучая. — Я посопел. — Спутники на орбите, отслеживающие и управляющие ситуацией на планете, в том числе и контролирующие Знаки Отца. — Я кивнул на собеседника. — И каково это, быть марионеткой? Есть ощущение, что дергают за ниточки, или все сложнее, на уровне согласия воли?
— Никто ни за что не дергает. Разве тебе кажется, что дергают?
— Меня никто не дергает, потому что... — Я замолчал. — Вроде, нет. — Неуверенно сказал я. Собеседник кивнул.
— Вот, вот. Мы вольны делать то, что хотим, а ниспосланная... — Он посмотрел на меня. — Знак дан затем, чтобы помешать прочим воздействовать на наш разум и волю. Но скажи честно, ты действительно веришь в спутники?
Я недоуменно поглядел на него.
— То есть?
— Ты веришь, что на околоземной орбите кружатся искусственные спутники, выполняющие какие-то сложные функции по контролю за поверхностью?
— Ну да. А разве нет? — Я обвел рукой стол. — Это, по-вашему, откуда?
— С точки зрения современного человека очень логично. — Сосед кивнул. — А раньше объясняли волшебством, джинами из лампы и прочими чудесами. Раньше их называли ангелы и бесы, теперь спутники и пришельцы.
— У вас за дверьми человек в виде ангела стоит. — Обиделся я. — Ничего?
— Вот именно, что человек, и именно что в виде.
— Ничего не понимаю. — Я запутался вконец, если честно.
— Все много сложнее, и с другой стороны, много проще. Есть Добро и Зло, и мы между ними. Все остальное, спутники, тарелочки и прочее, от лукавого.
— Вы считаете, нет спутников? — Насмешливо спросил я.
— Я считаю, совершенно не важно, есть они или нет. Я считаю, есть битва Добра со Злом, и она происходит постоянно и везде, в том числе внутри каждого из нас, в мыслях, в поступках, во всем. А кто и как этими силами управляет, совершенно неважно.
— Ну да. — Согласился я. — Не важно.
'Как же'. Вместе с тем подумал я. 'Одно дело, знать, что тебе мозг выносит искусственный интеллект висящего на орбите спутника, и совсем другое, если это обманом пробравшееся в голову некое абстрактное Вселенское Зло'. 'Я такая'. Деф злобно зашипела, и я поежился. Почему никто не может упростить происходящее, почему все только усложняется и запутывается? 'Потому что никто не говорил, что будет просто'. Непонятно объяснила она. 'Ты что, действительно хочешь за четыре дня решить загадки и узнать тайны, копившиеся многие тысячи, а может, и миллионы лет? Жди, сейчас приду'. 'Только и делаю, что жду, причем непонятно чего'. Проворчал я. 'Вижу, бояться меня начал?' Довольным голосом спросила девочка. 'Побаиваться, это да'. Подтвердил я. 'Но я это с первой минуты знакомства начал, тут ты меня не удивила'. 'Так я же вселенское Зло?' Изумилась она. 'Совершенно верно'. Искренне согласился я. 'Всегда о тебе так и думал'. 'Негодяй'. Деф, похоже, рассердилась и, похоже, всерьез. Опять я в своих шуточках палку перегнул. 'Сейчас приду, в порошок сотру и на сковороде зажарю'. А, нет, не всерьез. 'Ну конечно'. Я пренебрежительно фыркнул. 'Про правило не причинения вреда хозяину забыла?' 'А я по чуть-чуть и немножко, зато о-о-очень долго'. Я задумался. Электрошоком, в конце концов, она приложить запросто может, да и икать мне совсем не хочется. 'Мир?' Предложил я. Девочка посопела для проформы и изрекла: 'Мир. Сиди, не уходи никуда'. 'Так куда я уйду?' Удивился я. 'Куда'. Она помолчала. 'Мне последнего раза с Граалем хватило'. 'Так ведь это ты меня заставила'. Я даже растерялся от подобной наглости. 'Там все сложно было'. Туманно ответила Деф. 'Все, иду'.
Глава 16. День четвертый. Вечер.
Дверь медленно открылась, именно, что одна, и это наводило на определенные размышления.
— Поели, попили? — Девочка была явно на взводе. — Вы назад с нами, или останетесь?
— Пожалуй, останусь. — Дядя Сережа покосился на открытую дверь. Моя помощница кивнула. — Тогда, до свидания. Мы уходим.
Она взяла меня за руку, и мы взмыли в воздух сквозь перекрытия и этажи.
Я с любопытством смотрел на стремительно мелькающие под ногами крыши, деревья и машины. Прикольно так летать, что ни говори. Теперь я понимаю Питера Пена, который не хотел променять чувство свободного полета на взрослую жизнь и... Дальше я постарался не думать, но летящая рядом девочка все равно зыркнула на меня враждебным взглядом.
— И что это было? — Поспешно спросил я. — Наше посещение и ваш разговор?
— Развод. — Коротко ответила Деф.
— В смысле? — Я растерялся.
— В коромысле. — Огрызнулась она. — Этот полоумный Михей вербовал меня присоединиться к крестовому походу в битве добра и зла.
— Мне и дядя Сережа об этом говорил. — Подтвердил я.
— У него не то, что информации получишь, — зло произнесла девочка, — последнее растеряешь. Меня он посчитал пришедшей в мир мессией, а бабок исчадиями бездны. — Она нехорошо покосилась на меня. — И про тебя он подозревает.
— Что подозревает? — Заволновался я.
— Что ты тоже исчадие, что же еще? — Деф посмотрела совсем плохо. — Вот зачем ты вперед меня полез, и буркала свои вертикальные на него выпятил? Вот он тебя и срисовал.
— Я нечаянно. — Наверное, я покраснел. Она негодующе фыркнула и отвернулась. — Я очень удивился, когда его увидел, вот и получилось как-то само, машинально.
— Инстинктивно. — Согласилась девочка, и я радостно закивал. Она печально вздохнула. — Представляешь, если он узнает, во что ты можешь превратиться?
— Не очень, если честно. — Я покачал головой.
— В Японии, например, тебя бы назвали 'Они', есть у них такой злой дух, когтистый, клыкастый и мордастый. А в христианском мире...
— Я знаю. — Поспешно перебил я. — Но ведь это же не так, это всего лишь ретро-ген, зачем-то использованный Госпожой. И получается некий доминант, альфа-самец вида перворожденных.
— У некоторых животных так бывает. — Деф задумчиво смотрела на меня. — Если в их ареале обитания только самки, одна их них становится самцом. Вот только не пойму, это результат экспериментов перворожденных, или природная аномалия?
— Не смотри на меня так. — Мне было не по себе. — Я здесь совершенно не причем. Госпожа у меня не спрашивала, когда глотала тот ретро-ген, или что она с ним делала. Что это, кстати, такое вообще было?
— Активатор, запустивший подобное перевоплощение, причем на генном уровне. Помнишь начавшиеся сбои в процессе полиморфизма? — Я кивнул. — Это было начало. Чем бы все закончилось, я теперь предсказывать не берусь, но в происходящее вмешался Отец. — Она помолчала. — Или мой бывший, не знаю.
Ее слова резанули слух.
— Не надо так говорить. — Глухо произнес я. — Пожалуйста.
— Ты сам так говоришь. — Деф посмотрела на меня, и я поневоле залюбовался ее развевающимися на ветру волосами, таким серьезным лицом с внимательно вглядывающимися большими синими глазами. Опомнившись, произнес:
— Я, это одно, но когда такое говоришь ты сама, то подтверждаешь, что он твой, пусть и бывший. А это...
— Ладно, забыли. — Девочка отвернулась. — Единственно, радует, что огромный запас полиморфидов, появившийся у тебя, приостановил процесс развития ретро-гена, но только лишь приостановил, а не прекратил и, тем более, не повернул вспять. Каждый раз, становясь альфа-самцом, ты сдвигаешь развитие в его сторону и возвращаешься назад слегка измененным.
— Блин. — С чувством сказал я. — Жил себе спокойно, никого не трогал, и вот на тебе.
— На тебе. — Согласилась она. — Кушай, не обляпайся. И вообще, это посещение надо забыть, как страшный сон. Иначе... — Девочка замолчала.
— Иначе? — Мне стало любопытно.
— Иначе тебя следует сжечь на костре при большом скоплении народа, а мне повязать черный платок и уйти в женский монастырь.
— Эва как. — Я впечатлился. — А почему мне тоже просто не повязать платок и в монастырь уйти, можно и женский?
— Идиот. — Коротко резюмировала Деф.
— Это да. — Скорбно подтвердил я. — Куда теперь?
— Звонить будем. — Она достала откуда-то увесистую штуку с толстой длинной антенной и потыкала пальчиком, трогательно оттопыривая мизинчик. — Ты не против? — Девочка искоса посмотрела на меня, очевидно, моя мысль о мизинчике до нее дошла и не сильно понравилась. Я поспешно отрицательно потряс головой. — Вот и хорошо. — Она приложила трубку к уху, послушала, растеряно повернулась ко мне. — Представляешь, — прошептала она, — у нее на спутниковом телефоне автоответчик стоит. Офигеть.
— А что такого? — Не понял я.
— А то такое, что твою разлюбезную Алису по спутниковой связи так донимают, что ей иной раз отвечать некогда. Представляешь, говорят: 'подождите на линии, ваш звонок очень важен для нас'.
— Как в службу поддержки позвонил. — Я кивнул, вспомнив мытарства с подключением интернета после переустановки Винды.
— Она издевается. — Деф обескуражено глядела на трубку. — Мне сказали, что оператор свяжется с нами через пять минут. Это вообще за гранью добра и зла. Хорошо. — Она мстительно поджала губки. — Жмем красную кнопку?
— Красную? — Я слегка завис, соображая, потом до меня дошло. — А давай, нечего нас мурыжить, будто мы халявный тариф подключить пытаемся. Жмем.
Мы опустились на крышу старинного здания с причудливыми башенками-беседками по углам. Для кого и чего они были задуманы архитектором, непонятно, зато замечательно подошли нам, внутри даже остатки лавочек оказались. Девочка повела ладошкой, и беседка преобразилась. Я провел пальцем по сиденью и вопросительно посмотрел на нее.
— Ты же только копировать можешь. Это как такое получилось? — Я обвел рукой вокруг.
— Просто. Лавки из Грановитой палаты, стол из... — Деф осмотрела круглый золотой стол с разноцветными камнями и нахмурилась. — Думаешь, стол перебор?
— Думаю, со всем перебор. — Я огляделся еще раз. — Как в алмазный фонд попал. — Осторожно дотронулся до золотого подноса с тончайшими чашками старинного фарфора, потер рукавом бок серебряного покореженного самовара с дымящейся трубой. — Опять она начнет высказываться про неприличие пользоваться копированными вещами.
— А они и не копированные. — Девочка озорно улыбнулась. — Здесь настоящие, а копированные предметы я оставила вместо них. Всего лишь на время. — Поспешно произнесла она, видя мое лицо. — Никто достояние страны не грабит, не беспокойся. Да и не отличит, в конце концов, ни один эксперт мой самовар от производства мастера Фаберже.
— Алиса отличит. — Я еще раз критически оглядел дымящееся чудо. — А чего он весь такой перекошенный? Это у тебя брак при транспортировке получился, что ли?
— Дилетант. — Деф оскорбилась за свое скособоченное недоразумение. — Не разбираешься, так молчи лучше. Это, между прочим, самый дорогой в мире самовар. Знаешь, за сколько его в две тысячи четвертом году на аукционе Сотбис купили? Не знаешь, вот и молчи.
— Да и молчу. — Я немного растерялся от такого напора негодования. — Ты кнопку жать будешь, или еще что подготовишь?
— Вроде бы все. — Девочка задумчиво огляделась. — Беседка есть, стол накрыт, вроде все. Жму.
— Вы совсем офигели?! — От пронзительного визга я поспешно заткнул уши, а потом закрыл и глаза, ибо Алиса в лучших своих традициях появилась перед нами, скажем так, не одетой.
— Я же говорю, из ванной не вылезает! — Обвиняюще завопил я и хотел указать пальцем, но вовремя спохватился. — И это мы еще и виноваты!
— Вас телефоном пользоваться не учили?! — Алиса с шумом завернулась во что-то, и я осторожно приоткрыл глаза. На ней был банный халат и смотанное в узел полотенце на голове. Она сердито шлепнулась на лавку, недовольно огляделась и вдруг расплылась в счастливой улыбке.
— Ой, какой миленький. — Засюсюкала она, глядя на перекошенное чудо Деф. — Ой, какой чудесненький. А подарите его мне?
— Вот еще. — Временная владелица недоразумения пренебрежительно фыркнула. — С чего бы?
— В качестве моральной компенсации. — Алиса легонько щелкнула самовар ноготком. — Буду на своем балконе в Авалоне из него пить и вас добрым словом вспоминать. Подаришь?
— Посмотрим. — Деф величественно опустилась на лавку, налила себе чай и вопросительно выгнула бровь, глядя на меня. Я мрачно кивнул. Вот так и разбазаривают национальные достояния, сначала самовар, а потом и до Курил очередь дойдет. Девочка чуть заметно улыбнулась, и Алиса с любопытством стрельнула в меня глазами.
— Подарит? — Громко прошептала она и скосила взгляд в сторону девочки. Я хмуро пожал плечами и взял протянутую чашку с чаем.
— Поговорим? — Предложила Деф.
— Поговорим. — С готовностью согласилась Алиса. — Только я ваш чай не буду. Если не возражаете, у меня свое. — Я посмотрел на розовую жидкость, заполнившую ее чашку, и содрогнулся.
— Не надоело? — Вырвалось у меня.
— Чем мое вино хуже вашего кипятка с сушеными листьями? — Алиса возмущенно посмотрела на заварочный чайник.
— Так ты и из самовара вино пить будешь? — Я поневоле улыбнулся.
