— Что ты на это скажешь, скептик? — земнопони в синем скафандре посмотрела на приятеля, который будто бы воздухом подавился.
— Дай попробую догадаться, — бывший фермер сел ровно, приставил к вискам передние копыта и заговорил, изображая транс пророков (как их карикатурно показывали в телепередачах). — Я слышу его мысли… «Минимальная услуга от врача — это несколько грамм свинца».
— Придурок, — под смех других пони беззлобно огрызнулся худощавый жеребец.
— …Вскоре будет объявлен набор в отряды службы здравоохранения по целому ряду специальностей: откликнувшиеся пони получат ряд льгот и привилегий, включая возможность отправки жеребят в одно из убежищ… — динамик радиоприёмника продолжал исправно выдавать информацию, заставляя некоторых пони задуматься.
— Я была санитаркой, — пробормотала кобылка в синем. — Интересно, этого хватит, чтобы записаться в министерство?
— А почему ты не пошла в наш госпиталь? — спросила Нарцисса, чуть наклонив голову.
— Я — санитарка, — смущённо потупила взгляд земнопони. — Училась на медсестру, но…
— Вы не о том думаете, — прервал подруг жеребец в оранжевом, снова «набирая обороты». — Они предлагают отправлять жеребят в убежища! Без родителей!
— Если всех отправлять в стойла, то кто работать будет? — резонно заметил Хард.
— Не в том дело, — отмахнулся от него худой земнопони. — Получается, что у них есть свободные места, на которые они могли бы взять кого-то из нас.
— Себя имеешь в виду? — бывший фермер хлопнул приятеля по спине, сбивая его порыв. — Подумай лучше вот о чём: а что, если в министерство записываются пони из стойл? И им предстоит подняться на поверхность, чтобы исполнять свою работу. А на освободившиеся места и берут жеребят. Или скажешь, что такое невозможно?
— …Назначенная министром сельского хозяйства глава «Стойл-Тек» популярная певица Свити Белль к концу следующего месяца обязалась удвоить поставки пищевых концентратов в поселения на поверхности Эквестрии… — очередная новость была воспринята с воодушевлением (хотя отсутствие предложения поработать на ферме некоторых огорчало).
— Если это не пыль в глаза, то… — жеребец в красном развёл передние копыта. — Жизнь-то налаживается.
— Только вот у власти остались все те же, — исключительно из упрямства заметил пони в оранжевом.
— Ты ещё скажи, что было бы лучше, если бы власть получила какая-нибудь радикалка, способная разве что полусотней деревенских жеребцов и кобыл командовать… да и то — угрожая им винтовкой, — Нарцисса хмыкнула. — Эти хотя бы знают, что делают.
— Если бы они знали… — в очередной раз заговорил худой жеребец, но сам себя оборвал и просто махнул копытом. — Думайте как хотите. Всё равно увидите в итоге, что я был прав.
— Когда ничего не делал, а призывал рушить имеющееся и жаловался на несправедливость мира? — единорог в красном покивал. — Очень правильная позиция. А главное — какая конструктивная!
— Да помолчите вы уже, — рыкнул жеребец в зелёном скафандре, грузно опустившийся на скамью рядом с единорогами. — Дайте послушать.
— Файршторм, а ты где всё утро был? — оживилась кобылка в синем, крайне жалеющая о том, что линзы маски не дают состроить глазки (да и фигуру защитная одежда скрывала очень уж хорошо).
— Где-где… во втором ангаре крышу чинил, — ответил рогатый жеребец. — Часть «свинцовой подушки» оторвалась. Вы не слышали, что ли, что всех жильцов оттуда в третий ангар выгнали?
Трём земнопони и двум единорогам на этот вопрос осталось только беспомощно переглянуться, разводя копытами. Впрочем, от дальнейших укоров их спасла возобновившаяся речь ведущей новостей радио «Честность»:
— Пони, назначенная министром ВВС Эквестрии, предложила план по снижению интенсивности вредоносного излучения от разрушенных городов: по экспертному мнению бывшей работницы погодного контроля, облачный материал, из которого строятся города пегасов, отлично подойдёт для того, чтобы законсервировать источники радиации. К сожалению, постоянной связи с представителями Анклава Совет Эквестрии не имеет, а собственных пегасов, не скрывшихся за облаками, слишком мало, из-за чего данный замысел может остаться лишь на бумаге. Однако же советник Крусейдер, являющийся главой ЭСС, предложил заменить облачную материю на нечто иное. Таким образом, в ближайшее время будет совершена попытка переговоров, а параллельно начнутся работы над созданием достаточно эффективного средства для изоляции источников радиации…
— Хорошо бы они этим занялись сразу после взрывов… ну или пока снег не выпал, — посетовал Файршторм. — Ну да лучше уж сейчас, нежели вообще никогда.
— Я один заметил, что имени министерки, возглавившей ВВС, мы не услышали? — спросил земнопони в оранжевом.
— А ведь и верно, — бывший фермер обвёл друзей и подруг взглядом. — Как думаете — случайность?
— Думается мне, что — нет, — единорог в красном снизил голос до заговорщического шёпота. — Все ведь знают, кто был главой Министерства Крутости? А ведь если она выжила и не скрылась среди дезертиров…
— Феерично обосралась и спряталась, — хмыкнул худой жеребец, за что получил подзатыльник.
— Слава сёстрам, а то я уже испугался, что ты начал говорить умные вещи, — хохотнул Хард. — Не пыхти — не чайник. В общем: если это она, то у ведущей есть причины не называть её имени.
— …Коузи Глоу объявила, что если пегасы Анклава откажутся от участия в данном проекте, то пони Эквестрии сами справятся, пусть на это и уйдёт больше времени, — прозвучала реплика из динамика радиоприёмника, буквально убившая атмосферу таинственности и заговора.
— А ведь такая складная теория… была, — удручённо проворчал единорог в красном.
— Кто это вообще такая? — бросив опасливый взгляд на соседа в жёлтом, спросил земнопони в оранжевом.
— Какая разница? — пожала плечами Нарцисса. — Она обещает сделать нужное дело — это главное.
— …Список вакансий, на которые требуются специалисты, будет оглашён в конце сегодняшнего дня, после чего с ним можно будет ознакомиться в администрации каждого поселения, — завершая выпуск, объявила ведущая. — На настоящий момент это — последняя новость на радио «Честность». Оставайтесь с нами и узнавайте самые свежие новости первыми. Пока же представляю вам новую песню группы «Два светила». Не переключайтесь…
Горе слепит мне глаза,
В кровавую реку стекает слеза…
Боль поражений и радость побед,
Два имени помню, пусть рядом вас нет.
От поступи нашей вновь дрогнет земля,
Мы будем в вас верить, принцессы… всегда.
В небе тучи — не беда,
Вы услышите эти слова…
Солнце с луною в наших сердцах,
Всё остальное — рассыпется в прах.
Доблесть и честь — сохранения достойны,
Скажите, принцессы… Я — хороший пони?
Примечание к части
Конец арки.
Всем добра и здоровья.
Пациенты машины
Пароходный гудок и крики чаек, доносящиеся будто бы издалека, заставили уши серой земнопони с короткими красными гривой и хвостом нервно дёрнуться и прижаться к голове. Сама кобылка, вздрогнув всем телом, стала шарить по постели передними ногами, беспокойно дыша, пока наконец не нашла плюшевую игрушку в виде улыбающегося жеребёнка, которую прижала к себе, утыкаясь носом в растрёпанную гриву.
Инъектор, похожий на маленькую плоскую металлическую коробочку, закреплённый на широком мягком ошейнике, предупреждающе пикнул, а затем ввёл через тонкую иглу порцию успокоительного. Спустя ещё минуту кобылка перестала дрожать и стискивать зубы, вместо этого расслабившись всем телом, молча проливая слёзы из-под зажмуренных век. Ещё через три минуты она полностью успокоилась и открыла зелёные глаза, в которых легко читались усталость, разочарование и дикая смесь из обречённости с упрямством.
— Мисс Клок, завтрак начнётся через пять минут, — прозвучал из динамиков, расположенных в верхних углах спальной капсулы мягкий кобылий голос. — Сегодня вас ждут грибная запеканка и морковный сок из концентрата.
— Спасибо… доктор, — заставила себя выдавить два этих слова земнопони, хотя на языке крутились совсем другие слова, цензурными из коих была в лучшем случае половина.
«Они не виноваты… Виновники мертвы…» — убеждала себя Грей Клок,
«Они все виновны. Все! Где они были, когда эти твари…» — бесился внутренний голос, буквально тянущий кобылку на самое дно.
— Мисс Клок, желаете изменить звук будильника? — вновь предложила невидимая собеседница, отвлекая земнопони от внутреннего диалога, раз за разом повторяющегося с завидной цикличностью.
— Зачем? — проявила лёгкий интерес кобылка, рассматривающая потолок своей одноместной спальни-камеры, имеющей длину чуть больше двух метров, метровую ширину и высоту.
— Я заметила, что вы тяжело воспринимаете крики чаек, — прозвучал спокойный ответ. — Возможно, следует заменить их на шум прибоя?
— Хорошо, — прикрыв веки, Клок ответила так, будто бы ей это было безразлично, хотя в душе и появилось некоторое облегчение.
«Они втираются в доверие; строят из себя добрых и заботливых… а потом — запрут в клетке и будут кормить отбросами», — вновь завёл свою шарманку внутренний голос.
«Это глупо. Им нет причин так поступать», — ответила Грей, правой передней ногой проверяя повязку-ошейник, который странным образом придавал ей ощущение защищённости.
— Мисс Клок, пора идти на завтрак, — чуть настойчивее прозвучал голос из динамиков. — Считайте это приказом.
— Я… — земнопони сглотнула, бросила взгляд на дверцу своей капсулы, сглотнула ещё раз и кивнула. — Я иду, доктор.
Отстранив от себя игрушку, кобыла аккуратно уложила её на матрац и укрыла краем одеяла, оставив снаружи только голову. Пусть она и понимала, что это не её дочь, но… не могла себя заставить перестать это делать. Эта жалкая попытка убедить себя, что с дочерью всё хорошо, была одним из тех якорей, которые удерживали её разум от погружения в пучины безумия…
«Может быть, там мне было бы лучше? Если бы я ничего не понимала и продолжала считать…» — помотав головой, кобыла подтянула к себе оранжевый комбинезон, на котором красовалась цифра «восемнадцать», и стала его натягивать.
Новую одежду, прочную и удобную, пусть и однообразную, привезли совсем недавно: пару недель… а может быть, и месяцев назад (с восприятием времени у Грей всё было плохо). Мистер Крусейдер сообщил, что это помощь от одного из стойл, расположенных где-то неподалёку, но точного места и имён не назвал. Вообще из этого убежища пришло много всего, начиная от посуды и еды, заканчивая пип-баками, компьютерными терминалами, гидропонными фермами…
Кто-то из новых знакомых Клок искренне благодарил благодетелей, не жалеющих ничего для своих соседей, кто-то завидовал тому, насколько же богато живут подземники, а пару раз чуткие ушки улавливали разговоры, что этим счастливчикам, пересидевшим самое страшное за надёжными стенами, следовало бы прилагать больше усилий для помощи остальным. Только вот земнопони прекрасно осознавала, что ничто не берётся из ниоткуда, а подобные припасы, привозимые целыми грузовиками, могли бы послужить своим прежним владельцам не один десяток лет.
«Если кто-то отдаёт столько вещей, значит — они ему не нужны. А кому могут быть не нужны лекарства и еда в наше время?» — от подобных мыслей становилось жутко, а потому кобылка старательно гнала их от себя.
Скрыв под тканью свою новую кьютимарку (две клыкастые челюсти, скалящиеся с серой шёрстки бёдер), Клок взялась за дверную ручку и, разблокировав замок, потянула створку на себя. Дверца поддалась легко и бесшумно, открывшись внутрь капсулы, а взгляду пони предстал слабо освещённый серый тамбур, на противоположной стене коего на крючках висели защитные скафандры и шлемы со встроенными противогазами, имеющие серебристую окраску. До ушей же донеслась тихая ненавязчивая музыка, звучащая в каждом уголке убежища, в которое превратился перерабатывающий завод.
Крайне осторожно выглянув наружу из своей миниатюрной спальни, стенки, пол и потолок которой состояли из сваренных пластин свинца (изнутри скрытого под мягкой обивкой), Грей увидела нескольких соседок, выбравшихся из своих капсул и теперь одевающихся в дополнительную защиту. Кобылки, среди которых были как единорожки, так и земнопони, вяло поздоровались друг с другом, а когда полностью облачились — потянулись в коридор, чтобы через него попасть в столовую. Некоторые из них надевали шлемы, другие же цепляли их к креплениям на боку, но почти никто не оставался только в «нижнем» комбинезоне, пусть здание и было хорошо защищено.
Вообще, строение представляло из себя коробку из шлакоблоков и имело два этажа с чердаком: на первом этаже располагались склады и оборудование, на втором — кабинеты, архив и столовая, ну а под крышей хранился всякий хлам, который вроде бы и не нужен, но и выкинуть жалко. После начала «капитального ремонта» силами шестилапов с внешней стороны стены и крыша были покрыты защитой от радиации, а изнутри выкинули всё, что мешало размещению пони.
Первый этаж был целиком отдан под проживание жеребцов, второй — под содержание кобыл. Кроме того, сами этажи тоже были разделены на секции, которые могли быть изолированы друг от друга решётками, ну а как своеобразная вишенка на торте — всё пространство просматривалось через видеокамеры и прослушивалось микрофонами, благодаря чему охранные дроны могли прибыть в любое место, где начался конфликт.
Некоторые сравнивали это место с тюрьмой, другие — с больницей для душевнобольных. Клок склонялась ко второму варианту, так как за всё время пребывания здесь не видела ни одного обладателя нормальной кьютимарки. Самое же печальное заключалось в том, что она была согласна с собственным заключением здесь…
Надев скафандр и закрепив шлем на правом боку, Грей вместе с другими пони вышла из спальни, в которую был переделан один из кабинетов: у правой стены стояли десять прямоугольных свинцовых капсул-ящиков с дверцами, которые делились на верхний и нижний ряд, к левой стене крепились крючки для скафандров, на потолке горели осветительные лампы, ну а на полу лежал линолеум. Первое время кобылка опасалась, что её маленькое жилище из-за общего веса вместе с другими «спальнями» провалится на первый этаж, но перекрытия оказались очень прочными, будто бы рассчитывались и не на такие испытания.
