По мере продолжения слушания стало очевидно, что ответом на первый вопрос было решительное "да". Невидимые офисы и бумажные структуры, созданные для того, чтобы скрыть владение "Рабсилой" девяностопроцентной долей в "Джессике", были даже более запутанными, чем таинственные дымовые завесы большинства трансзвездных компаний. К несчастью для "Джессик" и "Рабсилы", во время рейда на башню Накатоми Меза и Великий Альянс получили собственные внутренние записи "Джессик", ключ, который расшифровал все затемнения.
Ответом на второй вопрос было чуть менее громкое "да". Данные Накатоми были в большей степени сосредоточены на корпоративном уровне и на том, что можно было бы назвать иерархической основой взаимоотношений двух трансзвездных компаний. Оперативные данные были скуднее и менее очевидны, но их можно было собрать достаточно, чтобы подтвердить активное участие "Джессик" в транспортировке генетических рабов, контрабанде, незаконной продаже оружия и дюжине менее серьезных нарушений, наказуемых по существующему соларианскому законодательству.
Ответ на третий вопрос был... вероятно. Никто не мог сомневаться в том, что оба задействованных "временных" органа работали и выполняли в течение нескольких месяцев обязанности правительств своих соответствующих звездных наций. Временное правительство Лиги имело несколько более сильное влияние, чем Временное правительство Мезы, учитывая, что Ассамблея выбрала его состав, в то время как члены ее кузена на Мезе были непосредственно назначены оккупантами, но ни одно другое образование не могло выступать ни от имени Мезы, ни от имени Лиги. Существовала вполне реальная возможность того, что какие бы санкции ни были наложены на "Джессик", они будут оспорены в суде из-за "временных" перед наименованиями обоих правительств. Министр внутренних дел Ху Сон-хен, казалось, был особенно обеспокоен такой возможностью, но генеральный прокурор Рорендаал смогла ответить на большинство его опасений. Она согласилась, что будут судебные разбирательства, но последние полвека предоставили множество прецедентного права и прецедентов в поддержку их действий.
Ответ на четвертый вопрос был... проблематичным. "Джессик" мог быть мезанской корпорацией, но Меза была однозвездной системой. Несмотря на огромное влияние "Джессик" в системе Мезы и в старом мезанском Генеральном совете, по меньшей мере восемьдесят пять процентов всех его операций проводились в солнечном пространстве. И, как указала Брианна Пирсон сразу после рейда Накатоми, солнечная межзвездная экономика уже находилась на грани поддержания жизнеспособности. Не только это, но и то, что случилось с инфраструктурой дальнего космоса Солнечной системы, потребовало огромных объемов торгового судоходства, чтобы поставлять товары, которые ее собственная разрушенная промышленность больше не могла производить. Последнее, что хотело бы сделать любое правительство Солнечной системы, каким бы "временным" оно ни было, — это выбить из-под межзвездной экономики одну из ее главных опор. Этим были особенно обеспокоены Крис Холдербаум, унаследовавший казначейство от Агаты Водославски, и Такахара Микадзуки, которая унаследовала коммерцию от Омосупе Квотермейн. Причем, как была вынуждена признать Барретт, по уважительной причине. В конце концов, однако, они оба — Такахара, скорее, более счастливая, чем Холдербаум, — похоже, были готовы согласиться, по крайней мере временно (снова было это наречие), с подходом, предложенным Сьюзан Хибсон, хотя было очевидно, что в этом конкретном наборе действий будет много прячущихся в деталях дьяволов, до того, как все будет сказано и сделано.
Но это подняло пятый вопрос.
— Послушайте, — наконец сказал премьер-министр Ен после сорока пяти минут или около того все более... энергичных дебатов, — давайте все согласимся, что это будет то, что все привыкли называть "горячей картошкой", независимо от того, как мы к этому подходим. Однако, по моему мнению, мы в значительной степени согласны с тем, что к этому нужно подходить. Это справедливо?
Он оглядел сидящих за столом своих коллег. Абаджиева и Рорендаал немедленно кивнули. Министр внутренних дел Ху последовал за ним, немного более неохотно. Холдербаум на мгновение сердито посмотрел на премьер-министра, но затем тоже кивнул. Остались Такахара и министр обороны Соланж Дембеле.
— Микадзуки? — спросил Ен.
— Я согласна, что вся ситуация... прискорбна, — сказала Такахара, затем поморщилась. — Это совсем не то слово, не так ли? — сказала она. — Хотя я не знаю, какое слово правильное. Я по-прежнему глубоко обеспокоена возможными последствиями для нашей транспортной отрасли, даже с учетом подхода охраны природы. Не только с точки зрения "Джессик" и возможной потери его пропускной способности, если он выйдет из строя, но и с точки зрения доверия других трансзвездных операторов. Если люди решат, что мы раздаем "мишени", чтобы наклеить их на спины трансзвездников за прошлые действия, что произойдет с доверием инвесторов? Если уж на то пошло, что произойдет с уверенностью самих трансзвездников, особенно после того, как многие из них пострадали в протекторатах? Я... я просто не уверена, что сейчас лучшее время для этого.
— Согласен с тобой во многих отношениях, Мика, — сказал Холдербаум. — Но если мы собираемся убрать все дерьмо, из-за которого мы оказались в нашем нынешнем беспорядке, мы должны с чего-то начать. — Он пожал плечами. — Это выглядит как хорошее место, как символически, так и прагматически. И если нам придется это сделать, я склонен думать, что было бы лучше сделать как можно больше этого сейчас, когда мы можем ... можем избавиться от всего дурного вкуса как можно быстрее.
Такахара долго смотрела на него, а затем — явно несчастная — кивнула.
Осталась только Дембеле, и премьер-министр склонил голову набок, глядя на нее.
— У меня есть... некоторые оговорки, — сказала министр обороны. — В основном, это вопрос ползучести миссии для военного флота. У нас сейчас много дел, и я уже подписала план Кингсфорда и Гэннона по борьбе с работорговлей. У меня нет никаких проблем с избиением кого-либо из людей "Джессик" или операций, которыми мы занимаемся в процессе окончательного приведения в исполнение наших собственных внутренних законов против генетического рабства. На самом деле, это было запоздалым с тех пор, как большинство из нас появилось на свет.
— Но это вопрос внутреннего законодательства — нашего внутреннего законодательства. И хотя бригадир Гэддис и его люди были очень осторожны, чтобы представить это как проблему Солнечной системы, это не так. Не совсем. Это проблема Мезы... и Великого Альянса. — Взгляд Дембеле посуровел. — Я не уверена, что нам вообще стоит открывать эту банку с червями, и если мы решим, что должны это сделать, я сомневаюсь в приоритете и сроках.
Барретт нахмурился. За аргументами министра обороны стояло что-то еще. Она могла чувствовать это.
— Интересно, кого она потеряла в боях с Великим Альянсом? — прошептал ей на ухо Абрамс, и ее собственные глаза сузились.
— Возможно, ты на что-то наткнулся, — ответила она так же тихо. — С другой стороны, я почти уверена, что многие солли предпочли бы сказать Великому Альянсу, чтобы он спустил веревку, чего бы он ни просил.
— Думаю, все согласны с тем, что нам действительно нужно разобраться с этим, Соланж, — сказал Ен через мгновение.
— Если это ваше мнение, и остальная часть кабинета согласна с вами, тогда я, безусловно, буду придерживаться "консенсуса". — Голос Дембеле звучал не очень радостно, но она кивнула. — Однако это все еще не говорит о том, что нам нужно делать это сейчас. Или что нам нужно сделать это совместно с Великим Альянсом, — добавила она.
— Я предпочитаю смотреть на это как на действие совместно с Мезой, — сказала Абаджиева. — И, честно говоря, Соланж, нам нужна вся хорошая пресса, которую мы можем получить в этом отношении. Вы знаете так же хорошо, как и я, насколько большая часть галактики была возмущена требованиями Солнечной системы о "сотрудничестве" на наших условиях. Вернитесь назад и посмотрите, сколько "совместных операций" Лиги и "двусторонних соглашений о сотрудничестве" на самом деле принесли пользу кому-либо, кроме Лиги, за последнее T-столетие или около того. Поверьте мне, за последние шесть стандартных месяцев мне довольно твердо говорили об этом. По крайней мере, это дает нам возможность ответить на чью-то просьбу о помощи. Мы действительно могли бы использовать это в суде общественного мнения.
— И, при всем моем уважении, — сказала Рорендаал, — у нас здесь нет неограниченного временного окна. На данный момент мы не думаем, что "Джессик" знает, что власти Мезы захватили их записи. Но что я знаю точно, так это то, что тот факт, что они сделали, просочится наружу. Я не знаю, где, и не знаю, как скоро, но это произойдет. В этот момент возможность действовать на основе разведданных, на основе доказательств, скорее всего, испарится.
Дембеле нахмурилась, но тоже неохотно кивнула.
— Таким образом, мы, по сути, согласны с тем, что для нас уместно и разумно сотрудничать с Meзой, — сказал премьер-министр. — Это означает, что реальная проблема, которая действительно стоит на пути принятия решения, заключается в том, уместно ли и разумно ли для нас сотрудничать с Великим Альянсом в одно и то же время.
Он снова оглядел лица своих коллег и фыркнул.
— У нас запланирован перерыв примерно через тридцать минут, — сказал он, — и я не думаю, что доведение этого дела до преждевременного завершения было бы очень полезным. Итак, я собираюсь объявить перерыв и продолжить после него. Всем нам нужно подумать об этом между сегодняшним днем и завтрашним утром, когда мы соберемся вновь. Я хотел бы получить окончательный ответ — и обоснования, стоящие за ним, — от каждого из вас в то время. Согласны?
На этот раз все кивнули, и он немного едко улыбнулся.
— В таком случае, заседание объявляется закрытым, — просто сказал он.
? ? ?
Направляясь к выходу, Барретт размышляла о том факте, что никто не задал прямого вопроса ни ей, ни Абрамсу. На самом деле, насколько она могла видеть, их полностью игнорировали. Что ее вполне устраивало, но...
— Интересно, почему они вообще посоветовали нам прийти, — тихо сказала она Абрамсу, и он посмотрел на нее с кривой улыбкой.
— По-видимому, Гэддис и его люди хотели доказать, что "да, медведи здесь. Хотели бы вы посмотреть, как они танцуют"? — сказал он. — И никто этого не сделал, потому что самое интересное в танцующих медведях то, что они вообще могут это делать.
Кейла фыркнула. Она обнаружила, что одной из вещей, которые ему в нем нравились, была сардоническая линза, через которую он смотрел на вселенную.
— Почему ты присоединился к Мистикам? — резко спросила она, и он пожал плечами.
— Семейная традиция, уходящая корнями в четыре поколения. И я не мог придумать ничего другого, чем хотел бы заняться, когда закончил школу. А ты?
— Я? — В ее смешке не было юмора. — Я выбрала не того парня, когда была молодой и глупой. Я выразила заинтересованность в выполнении работы по обеспечению безопасности. Он сказал мне, что у меня нет того, что нужно, чтобы стать Мисти. Поэтому я позвонила на его комм, сказала, что он может сделать со своим мнением, и зарегистрировалась на следующий день.
— Это было довольно глупо.
— Нет. — Она покачала головой. — Присоединение к Мистикам было незначительной глупостью. Большой глупостью было то, что я сначала порвала с этим бездельником, прежде чем подписаться. Так какой был смысл доказывать, что он был неправ в тот момент?
— Подождите секунду, — сказал голос позади них, и они оглянулись, чтобы увидеть, как аль-Фанудахи догоняет их. — Вам двоим не нужно приходить ни на одну из других встреч, — сказал он.
— Как я и сказал, — пробормотал Абрамс. — На самом деле никто не хочет смотреть, как танцуют медведи.
— Совершенно верно, — с улыбкой согласился аль-Фанудахи.
— Так что же нам делать вместо этого? Помимо того, что просто сидеть без дела, я имею в виду? Не то чтобы я думал, что на Старой Земле закончились туристические достопримечательности. Все, что мы видели до сих пор, — это Старый Чикаго, а это, в конце концов, родная планета человеческой расы.
— Я хочу увидеть Ангкор-Ват, — сказала Барретт. — Я видела его фотографию, когда была маленьким ребенком.
— Боюсь, что нет. — Аль-Фанудахи покачал головой. — Ты возвращаешься на Мезу со мной. Корабль отправляется послезавтра.
Теперь, когда она подумала об этом, Барретт пришло в голову, что цепочка командования была нечеткой, когда дело касалось ее и Джейка в Солнечной системе. "Нечеткий" означает совершенно неясный. Или даже несуществующий.
— Кто сказал, что мы должны? — потребовала она ответа.
— Те, кто приказывает медведям танцевать, — с усмешкой ответил аль-Фанудахи. — Чья личность, тебе не нужно знать.
? ? ?
— Добро пожаловать на борт "Авры Барбиди", — сказала молодая женщина в униформе, сидевшая за стойкой прибытия, когда Барретт и Абрамс вышли из посадочной трубы в главный шлюз пассажирского судна. — От имени "Калокаинос Шиппинг" мы ценим ваше решение путешествовать с нами, — она посмотрела на сенсорный экран на своем рабочем столе, когда датчики шлюза получили идентификационные коды от их унилинков, — лейтенант Барретт и сержант Абрамс. Вы путешествуете отдельно, верно?
Барретт мысленно моргнула. Она не думала об этом. Но это было коммерческое пассажирское судно, а не военное, где причалы были назначены власть имущими, что означало...
— Нет, — сказала она. — Нам не нужны отдельные каюты. Одной каюты будет достаточно.
Она проигнорировала Абрамса. Если он хотел возразить, это было его дело. Вместо этого она одарила улыбкой офицера по посадке, которая немного нахмурилась. Вероятно, потому, что характер ее работы привел к тому, что она не любила сюрпризов — на самом деле изменений любого рода. На самом деле, она выглядела так, как будто собиралась быть упрямой по этому поводу. Но...
— Я экономная, — объяснила Барретт, прежде чем она успела возразить.
Молодая женщина мгновение смотрела на нее, затем пожала плечами.
— Я могу это устроить, — сказала она.
— Спасибо, — радостно сказала Барретт.
Абрамс, с другой стороны, вообще ничего не сказал. Это была еще одна черта, которая нравилась Барретт в нем: он знал, когда нужно заткнуться.
Сентябрь 1923 года э.р.
— Боже, помоги мне, это почти имеет смысл.
— Адмирал флота Уинстон Сет Кингсфорд,
Космический флот Солнечной лиги
Мемориальная больница Говарда Клинкскейлса
Харрингтон-Сити
Харрингтон Стейдинг
Планета Грейсон
Система Грейсон
— В самом деле, мама! Тебе не кажется, что это немного чересчур? — потребовала леди дама Хонор Александер-Харрингтон.
— Что? — Эллисон Харрингтон посмотрела на свою гораздо более высокую дочь с больничной койки. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала она тоном, который можно было бы охарактеризовать как "суровая невинность".
