О проведении "специальной операции" в Ниппоне и аресте руководства сепаратистов публично объявили лишь поздним вечером. Среди задержанных назывались имена премьер-министра, министров внутренних дел, обороны, экономики, внешних сношений и многих других членов теневого правительства, засветившихся в СМИ до того. Однако ни одной видеозаписи ареста или начального допроса нигде не опубликовали. Причина была простой: никого из названных схватить не удалось — и в первую очередь благодаря отцу Мотоко. Министр внутренних дел, многолетний конспиратор и куда менее твердолобый, чем остальные, он единственный не принял как данность, что военное вторжение невозможно. С гайдзинами, включая традиционно анархичных внезов, он связей наладил едва ли не больше, чем весь МИД сепаратистов, вместе взятый, а потому куда лучше представлял психологию янки. Представлял — и готовился к худшему.
В свои пятьдесят четыре года среди верхушки сепаратистов он являлся одним из самых молодых (самопровозглашенному премьер-министру Окихиро Тосики уже стукнуло девяносто пять), а потому так и не сумел убедить остальных, что благодушествовать не стоит. Однако это не помешало ему принять свои меры. Получив в руки не только неформальный авторитет, но и формальную власть, он втайне оборудовал несколько горных убежищ неподалеку от провинциальных городов (в том числе — возле того самого Кобэ-тё, где Алекс, Лена и я нашли Оксану). Также он удостоверился, что в охране всех ключевых лиц круглосуточно присутствуют по крайней мере двое телохранителей с имплантатами армейского класса и средствами мгновенной связи, точно знающие эвакуационные планы в случае неожиданностей. Также он создал несколько групп быстрого реагирования специально для эвакуации семей и ближайших родственников политиков.
Паранойя Мамии оправдалась. Шестым чувством осознав опасность, сигнал об эвакуации он отдал сразу после крушения самолета, еще до того, как обнародовали точные данные о моделях дронов, а сепаратисты осознали, что именно произошло. В Ниппоне время только близилось к полуночи, кто-то уже спал, кто-то находился дома с семьей, а кто-то еще проводил последние совещания. Телохранители не церемонились ни с кем: людей с семьями вытаскивали из постели и из кабинетов и (некоторых прямо в нижнем белье, а то и голыми из ванны) запихивали в машины, на полной скорости вылетавшие из городов по ночным улицам. В полночь, когда на Ниппон обрушился десант САД, все они уже находились в убежищах.
И вот тут наступил некоторого рода пат.
Путчисты отчаянно нуждались в оправдании своих действий. Широкая публика вскоре могла осознать, что ниппонские дроны мог применить кто угодно. Оправдать только ними фактический военный переворот, задержание политической и судебной верхушки страны, пусть даже под соусом их охраны, было невозможно. Применение армии в Ниппоне, разгром сепаратистов, возвращение островов в состав САД — такие новости могли отвлечь публику еще на пару суток. Но затем — затем пришлось бы предъявить самих заговорщиков. А их поймать не удалось. А обратной стороной неожиданности стало полное отсутствие опоры у путчистов за пределами армии. Чтобы не рисковать утечками, они не заручились поддержкой ни политических фигур, ни финансовых магнатов, ни даже общественных движений. А что бы там ни говорили о современной Америке, о ее тоталитарных тенденциях и убитой демократии, система сдержек и противовесов строилась там столетиями. И нарушить ее было не так-то просто. Следовало предъявить всем заинтересованным сторонам очень веские основания для своих действий. Только так путчисты могли закрепить за собой силой захваченные посты и влияние.
Само собой, самым простым способом стала бы публикация полностью нарисованных "признаний злоумышленников". В уста цифровых аватаров можно вложить любые признания. Но — лишь при условии, что реальный прототип не начнет публично возражать и противоречить. Если бы сепаратисты оказались в руках путчистов, засунуть их в самый глубокий подвал и тем обеспечить молчание стало бы элементарным решением на первые дни. А дальше угрозы, шантаж судьбой семей и психотропные средства позволили бы вывести их на публичный суд без боязни, что они начнут противоречить официальной версии.
Но они пропали. А потому публикация фальшивых нарисованных признаний стала невозможной.
Так возник пат. Сепаратисты, утратив контроль за страной, включая вооруженные силы, не могли сопротивляться, не могли призвать к народу и даже задействовать якудзу для организации беспорядков. Путчисты же не могли продолжать действовать по плану, не захватив хотя бы парочку ключевых фигур.
И, разумеется, обеим сторонам пришлось вступить в переговоры.
Главным преимуществом мгновенных каналов является невозможность отследить положение терминала связи. Ну, то есть Стражи умеют отслеживать направление на него, но настолько приблизительно, что даже если бы они согласились помочь, точность составила бы плюс-минус пол-Ниппона. А поскольку единственными из руководителей, сохранивших хладнокровие и присутствие духа, оказались Мамия и министр экономики, Мамия натуральным образом оказался в позиции главного переговорщика.
На связь с Советом прайдов Стражей он вышел на третий день после путча.
156-157.041 / 06-07.07.2102. Окрестности Терры
Вообще-то мой прайд Подземелья никогда не работал с Ниппоном. С ним вообще мало кто работал: небольшая территория, замкнутое общество, мало склонное к экспансии, своеобразная культура, мало изменившаяся за последние полторы сотни лет. Стальной прайд, специализирующийся по западному Тихоокеанскому региону, имел там свои контакты через терран-прокси, но и они не слишком на теме сосредотачивались. Основное внимание уделялось университетам, способным стать источниками опасных технологий (в первую очередь искусственного интеллекта). Однако они существовали в общей научно-образовательной системе САД и контролировались через нее же. Прайд Иглы тоже интересовался Ниппоном с чисто абстрактной точки зрения антропосоциологов, но специальных контактов там не заводил и сеть влияния не строил.
Ситуация изменилась лишь после знаменитой вылазки Алекса с Леной. Их визит взбудоражил Ниппон, привлек внимание к внешним пространствам. Благодаря деятельности Алекса множество ниппонских фирм установило контакты с внезами и начало с ними сотрудничать, множество ниппонцев отправилось в Пояс туристами, а иногда и контрактными работниками. Все они неизбежно входили в контакты с нашей агентурой (точнее, уже полу— и полностью официальным нашими лоббистами и посредниками) на орбитальных платформах и в Поясе. Завязывались отношения, как личные, так и коммерческие, контакты резко упростились, чем и воспользовался прайд Росомахи, как раз искавший себе поле для новой деятельности. А их агентства в Токё, Осаке и на Окинаве не могли не привлечь к себе внимание теневого правительства.
В результате у ниппонских сепаратистов имелись хорошо отлаженные каналы связи со Стражами. Особого поля для сотрудничества не наблюдалось, но прайд Росомахи неожиданно открыл в себе вкус к посредничеству и за символическую мзду помогал в налаживании контактов местных бизнесменов с внезами. А там, где бизнес, там и якудза. После нескольких стычек с рэкетом, в которых охрана убедительно доказала, что на наших сотрудников нападать совсем не стоит, якудза отступила. Теневой министр внешних сношений лично принес извинения и отдал приказ не влезать в личное пространство Стражей. Высокие договаривающиеся стороны обменялись терминалами мгновенной связи, которые до мятежа последний раз использовались полтора терранских года назад.
Перед мятежом сепаратисты вышли на связь с прайдом Росомахи и ненавязчиво поинтересовались, какую позицию займут Стражи и не окажут ли помощь в обмен на будущие преференции. Росомахи вынесли вопрос на Совет прайдов, и тот единогласно поддержал резолюцию о нейтралитете и невмешательстве. Сепаратисты выглядели слегка разочарованными, но и такое решение их тоже устроило. О наших тесных контактах с правительством САД, сейчас уже официальных, они отлично знали, и тот факт, что мы не станем работать против них, уже играл в их пользу.
И вот сейчас премьер сепаратистов Окихиро-сан через Мамию попросил о срочной сессии с Советом. Точнее, он попросил о разговоре с прайдом Росомахи, но те, услышав просьбу, снова решили, что самостоятельно такие решения принимать не станут. Поскольку в тот момент все представители прайдов оказались доступны, организовать сессию удалось за каких-то двенадцать вминут.
— Добрый день. Я Окихиро Тосики, глава переходного правительства Ниппона, — представился седобородый старик. — Ёросику онэгай симасу.
С его стороны транслировалось живое видео. Мгновенные каналы не обладают высокой пропускной способностью, так что качество картинки оставляло желать много лучшего. Однако ультраконсерватизм ниппонца, по всей видимости, распространялся также и на связь, так что использовать аватар в виртуальности он не захотел. Он сидел на выложенном соломенными татами полу на пятках в классической позе сэйдза. За его спиной виднелось размытое изображение журавлей, танцующих на фоне заката. При таком антураже можно было ожидать, что он облачится в традиционные кимоно и хакама и засунет за пояс два меча, но он, как ни странно, ограничился обычным деловым костюмом.
— Совет прайдов приветствует Окихиро Тосики-сама, — вежливо откликнулась Айвэн. — Меня зовут Айвэн Сикорски. Я представитель прайда Пустоты и в данный момент председательствую в Совете. Все ли в порядке у Окихиро-сама? Здоровы ли жена и дети?
— Спасибо, Сикорски-сама, все в порядке.
— Алекса де Хесус уведомила, что у Окихиро-сама есть важное дело к Стражам, но отказалась пересказывать детали. По ее мнению, такие важные вопросы должны излагаться автором. Однако прежде, чем приступим к обсуждению, я должна заметить, что мы в курсе ситуации в Ниппоне и сочувствуем вашему положению. Тем не менее, Стражи не могут и не хотят вмешиваться во внутренние дела терран. У нас уже нет ни былого влияния, ни технических возможностей. Теперь мы готовы к обсуждению.
— Хай. Спасибо, что согласились выслушать меня, — переводчик показал, что он говорит на высоком ниппонском, используя обороты обращения подчиненного к старшему, что уже показывало степень его отчаяния. — Я прошу о помощи в отчаянной ситуации, и я понимаю ваши ограничения. Верю, что моя просьба не выходит за пределы ваших возможностей. Я прошу у Стражей помощи в эвакуации с Земли в Пояс астероидов.
Я аж вздрогнул. Наши аналитики рассматривали разные варианты развития событий, но бегство сепаратистов с Терры мы даже не вспоминали. Явно или неявно, но мы считали, что такие традиционалисты не мыслят себя вне родного окружения. И вот теперь оказалось, что нас внезапно поставили перед вариантом, который мы не просчитывали и последствия которого не понимали. Мысленно я порадовался, что сейчас Совет ведет кто-то другой, не я. Айвэн, в отличие от меня, старика, умная и быстро мыслящая девочка, она справится.
— Понимаю, Окихиро-сама, — спокойно откликнулась Айвэн. — Но Стражи не контролируют Пояс. У нас нет там баз, лишь отдельные... представительства. Там присутствуют лишь "Сириусы", транспорты Изгнанников, но и они, скорее, на положении пленников терран. О таких вещах следует разговаривать с внезами.
— Я знаю, Сикорски-сама. Мы уже общались с Конгрессом вольных поселений. Они не возражают против нашего присутствия, хотя и не могут гарантировать размещения такого количества людей в существующих поселениях.
— Чем мы можем помочь?
— С огромным стыдом я должен признать, что мы оказались слишком самоуверенными. Мы стремились к свободе Ниппона и не мыслили своего существования за его пределами. У нас нет проработанных вариантов бегства, и жизни наших семей под угрозой. Вина лежит всецело на мне. Сейчас мы просим Стражей о транспортном корабле, способном взять на борт примерно сто семьдесят человек, вывезти их в Пояс астероидов и некоторое время поддерживать их жизнь, пока мы не решим вопрос о размещении в поселениях внезов. Мы не можем использовать обычные человеческие лайнеры, они очень медленны. Слишком высок риск, что боевые корабли САД его перехватят в дальнем космосе, где мы окажемся полностью беззащитны и уязвимы. Могу ли я надеяться на положительный ответ?
— У нас нет кораблей, способных обеспечить атмосферой такое количество людей сразу, — медленная человеческая речь дала Айвэн обдумать ответ еще до того, как он закончил. — Некоторые наши транспортные суда способны взять на борт шестьдесят-семьдесят человек в гермозонах с водно-кислородной средой. Однако я не готова ответить, все ли такие корабли доступны и смогут ли взять на борт всех беглецов. Кроме того, Окихиро-сама, это не самый насущный вопрос. Проблема в том, что наши корабли не приспособлены для входа в атмосферу и не в состоянии садиться на планетарную поверхность. Мы не сможем забрать вас из Ниппона, даже если согласимся... и даже если забудем про полный контроль за ним армии САД и интенсивные поиски вас всеми его спецслужбами. Как вы предполагаете эвакуироваться из Ниппона?
— Мы заключили предварительное соглашение с правительством САД. Мы понимаем, что проиграли, но и правительство не в состоянии нас найти. Мы по-прежнему представляем для них угрозу, а у них свои проблемы. Они заинтересованы в как можно скорейшем нашем исчезновении, а потому готовы дать гарантии, что не станут препятствовать нашему тайному исходу. Мы, в свою очередь, гарантируем, что никогда не станем противоречить любым публичным версиям, которые они озвучат. Мы поднимемся на шаттлах на орбитальную платформу, где нас смогут забрать ваши корабли. Прошу также не рассматривать наш запрос как требование попрошаек. У нас есть чем заплатить и вам, и внезам.
— Вы общаетесь с правительством?
— Да, Сикорски-сама. Они не могут отследить положение наших терминалов мгновенной связи. И у нас есть доверенные посредники.
Наступила пауза.
— Кто что думает? — спросила Айвэн по параллельному каналу.
— Я думаю, надо как следует обсудить, — немедленно откликнулся Кен. — Пусть отключится, а мы с ним свяжемся. Много времени не потребуется, думаю.
— Верно, — согласилась Айвэн, переключаясь на основной канал. — Окихиро-сама, мы поняли ваше предложение. Нам нужно как следует обсудить его и понять, сможем ли помочь. Мы свяжемся с вами в течение одного терранского часа.
— Большое спасибо, — старик поклонился куда ниже, чем требовал в такой ситуации ниппонский этикет, и отключился.
— Мнения? — осведомилась Айвэн.
— Прежде чем начнем, — быстро вклинился я. — Без внезов особого смысла разговаривать нет. Нужно понимать, что они думают на сей счет. Если они не смогут принять беглецов, у нас на попечении останется большая толпа людей, с которыми мы не будем знать, что делать.
— Предлагаю подключить Алекса Кобэтё, — сказал Кен. — Он обычно в курсе глобальных событий. Если тема обсуждалась с КВП, он наверняка знает. И он уже участвовал в наших заседаниях. Есть возражения?
