Я хорошо чувствовал настроение ментоида семьдесят первой в этот момент. Досада от небольшого поражения со счетом пять-два сумела прорваться сквозь защитные барьеры, но тут же была задавлена. Впоследствии, анализируя этот поединок, мы все же отметили, что след этого чувства остался, что сыграло свою роль в том, что произошло дальше. Ментоид первой сотни оставался достаточно спокойным, неся слабый оттенок веселья, явно инициированного капитаном.
Затем, так же внезапно, первая снова рванула вперед. В этом был весь Зард — вертеться, играть на нервах, с азартом и упоением. Семьдесят первая урок усвоила и не стреляла, пока дистанция не стала подходящей. Она была уверена, что первая снова отскочит назад, что дальше пойдет проверка реакции. Это и послужило причиной того, что огонь был открыт чуть позже оптимального момента. Буквально на одну сотую секунды. Но это очень много для фронтального боя в открытом космосе. Потому что благодаря этому сотня Зарда успела ударить первой и вывести из боя еще пятнадцать противников. Ее собственные потери оказались тяжелее — двадцать шесть. Но могло быть и хуже, так как подбитые противники не смогли внести свою лепту.
Дальше огонь велся уже не синхронизированными залпами, а вразнобой. Слишком много времени бы уходило на согласование выстрелов. К моменту входа в зону действия эмпылеров первая сотня потеряла еще девятнадцать тарсеров, а семьдесят первая — одиннадцать. Итого у Зарда оставалось шестьдесят четыре человека, включая его самого, а у противников — восемьдесят. Существенное преимущество, особенно если учесть, что дальнейшие потери серьезно влияли на стабильность ментоида. Существует планка численности содумников, ниже которой он просто не может оставаться цельным. Вот тут и начало проявляться еще одно качество Зарда — умение быстро переключать внутреннее состояние из азартного в упрямо-сосредоточенное. Что крайне важно для устойчивости ментоида.
При входе в зону действия эмпылеров первая сотня построилась более плотной группой. Нельзя сказать, что до этого она шла разреженным строем, но потеря почти половины состава проделала в нем серьезные бреши. Сомкнувшись, первая пошла прямо в центр позиции, занимаемой противником. Вбанды к этому моменту были не нужны, в ход пошли скорострельные эмпылеры. Время реакции начало играть еще более важную роль, так что об использовании согласованных залпов речи не шло. За те полсекунды, что оставались сотне Зарда до контакта с семьдесят первой, он успел потерять еще девятерых, сумев при этом вывести из игры семерых.
И вот тут первая сотня в полной мере продемонстрировала, что ее тактика была не такой уж прямолинейной. К моменту достижения позиции, занимаемой семьдесят первой, оказалось, что первая целенаправленно уничтожала в первую очередь те корабли, что находились в центре строя, не обращая внимания на фланги. Это привело к тому, что уже некому было помешать атакующим проникнуть внутрь позиции обороняющихся. Семьдесят первая построилась относительно плоским строем, из-за чего после прорыва эффективный огонь смогли вести только те тарсеры, что оказались по краям образовавшейся "дыры", остальным же мешали собственные корабли. А Зард успел в момент соприкосновения с противником перестроить корабли цилиндром, поэтому все его тарсеры могли бить без помех. Это позволило первой тут же вывести из игры восьмерых противников, потеряв только четверых.
Очутившись внутри строя семьдесят первой, корабли Зарда сбросили маршевую скорость, пустив энергию на эмпылеры и защиту. Двигатели теперь использовались только для маневрирования. Семьдесят первой необходимо было срочно что-то предпринять, иначе такое положение неминуемо приводило к поражению. И они сделали единственное, что им оставалось в данных обстоятельствах — оттянули оставшиеся в игре тарсеры от края бреши, одновременно выдвинув вперед фланговые корабли так, чтобы они могли вести огонь в тыл первой сотне без помех со стороны собственных кораблей. Их строй стал напоминать воронку, стремительно превращающуюся в цилиндр.
В момент перестроения сотня Зарда не оставалась безучастным наблюдателем, а вовсю продолжала стрелять. Итог — шесть сбитых против двоих потерянных. Несмотря на владение инициативой, ситуация для первой сотни выглядела критической. Стандартный порог стабильного существования полного боевого ментоида — пятьдесят человек. Содумники Зарда уже перешли его, из-за чего ментоид первой сотни мог в любой момент распасться. И тогда, с учетом преимущества противника в численности — проигрыш.
Зард сдаваться не собирался. Его азарт и наличие тактического преимущества прочно держали ментоид "в тонусе", так что тот и не думал распадаться. Первая сотня мгновенно развернулась и обрушилась на левый фланг семьдесят первой. Вернее, флангов уже не было, так как сотня успела свернуться в цилиндр. Поэтому Зард просто ударил в левую "стенку" этого цилиндра — если смотреть со стороны семьдесят первой. При этом он выделил группу из одиннадцати тарсеров, которые прикрыли собой сзади основную часть сотни. Оставшийся без внимания правый фланг, разумеется, тут же открыл огонь в тыл первой сотне и выбил двоих. Зато дорвавшаяся до схватки накоротке основная часть атакующих обрушилась на левофланговую часть семьдесят первой эскадры, оказавшейся в меньшинстве перед лицом нападавших. Ситуацию усугубило то, что некоторые корабли еще не успели толком завершить перестроение, плюс Зард снова повел атаку на относительно узком участке, что дало ему возможность достичь подавляющего локального перевеса. В результате этого маневра было выведено из игры восемь кораблей семьдесят первой, а атакующая группа потеряла еще один тарсер. Таким образом, в первой сотне осталось сорок шесть кораблей, а в семьдесят первой — пятьдесят один. При этом Зард продолжал удерживать инициативу, так как собрал все силы в один кулак, тогда как корабли его противников оказались довольно сильно разбросаны в пространстве. Поэтому семьдесят первой не оставалось уже ничего другого, как попытаться также собрать свои силы.
К этому моменту постоянная игра семьдесят первой вторым номером, то есть необходимость реагировать на действия первой сотни, а не вести собственную линию, начала отрицательно сказываться на состоянии ментоида. Он еще держался, но раз за разом пропускаемые чувствительные удары заметно ухудшили психические параметры. Состояние его можно было охарактеризовать словом "злость", и оно начало подходить к тому моменту, когда можно было бы воспользоваться словом "отчаяние". Это как при игре в "четверку", когда один из противников активно прессингует, неся большие потери, но при этом его соперник сильно скован и может лишь отбиваться. Защищающемуся нужна краткая передышка, чтобы воспользоваться своим преимуществом в силе, но опытный атакующий зря время терять не станет и будет давить до конца.
Зард не собирался давать противостоящему капитану возможность отдышаться. Тому бы хватило и половины секунды, чтобы собрать своих и восстановить психические параметры. Но у него не было и десятой доли. Первая сотня тут же села на хвост тарсерам противника, отходящим к уцелевшему правому флангу. При этом корабли Зарда старались держаться так, чтобы отходящие тарсеры оказались между основной группой противника и первой сотней. В один момент первая эскадра даже прекратила стрелять, бросив всю мощность, не используемую для двигателей, на защитные поля. Из-за того, что эффективный огонь по ней могли вести только отходящие корабли, потерян оказался только один корабль. Зато в результате, прикрывшись полутора десятками отходящих тарсеров как щитом, сотня Зарда сблизилась с основной группой противника на минимальную дистанцию. При этом семьдесят первая все еще не собралась в кулак, так как было необходимо включить в строй эти самые полтора десятка с бывшего левого фланга.
Эти злополучные корабли резким маневром попытались уйти в сторону, пытаясь дать возможность вести огонь остальным. Но Зард был наготове. В момент этого рывка энергия с двигателей первой стони была почти вся брошена на эмпылеры. На рванувшиеся в сторону корабли обрушился слитный залп сорока пяти ударных тарсеров. В условиях ближнего боя при большой доле энергии, уходящей работающему на форсаже двигателю, это почти смертельно. Десять тарсеров были выбиты тут же.
В результате первая сотня не просто вышла вперед по количеству уцелевших тарсеров. Оставшихся в строю сорока одного человека на стороне семьдесят первой оказалось недостаточно для удержания ментоида от распада. И он разрушился, превратив остатки семьдесят первой сотни в кучку кораблей, пусть мощных, но уже неспособных действовать согласованно в условиях сверхскоротечного космического боя.
На самом деле Зард в этот миг здорово рисковал. Окажись ментоид противника покрепче или будь их потери просто меньше того числа, что нужно для распада — не избежать бы ему ответного залпа как раз в момент окончания своего собственного. После такого капитану-один вряд ли бы удалось удержать от распада собственный ментоид. Но все обошлось. Зард вообще отличался умением чувствовать ситуацию и, рискуя в критические моменты, в большинстве случаев оказывался победителем. Вот и в этот раз он не упустил своего шанса.
Следующую секунду даже описывать неинтересно — избиение младенцев. Основная группа семьдесят первой все же попыталась изобразить ответный залп, но из-за полной рассинхронизации это не дало им ничего. Защиты тарсеров первой вполне хватило. Зато Зард тут же понял, что ментоида противника больше не существует, и использовал стандартную для такого случая схему — прямой таранный удар с выносом части защиты фланговых кораблей в центр. То есть фланговые корабли сфокусировали часть своей защиты перед центральными, закрыв тех мощным "зонтом". Противостоять подобному можно только при помощи согласованных залпов, но о согласовании у семьдесят первой речи уже не было. Корабли первой прыгнули на противника, закрывая центральную группу, а та, поставив собственную защиту на минимум и выдвинувшись чуть вперед по отношению к остальному строю, обрушила серию слитных залпов по кораблям противника. Четыре залпа за полсекунды выкосили двадцать три корабля, после чего поединок был остановлен. Семьдесят первая капитулировала. Весь бой продлился чуть меньше четырнадцати секунд. Оба капитана остались в строю до самого конца, что объяснялось повышенной живучестью их тарсеров, да еще давно установленным жестким правилом, гласившим, что командира в бою всегда кто-то должен закрывать.
Зарда поздравляли все. Бой был очень красивым, а его решения и действия — безукоризненными. Скучно, когда противники подолгу маневрируют на максимальной дистанции, осторожно пытаясь спровоцировать друг друга на ошибочные шаги. И гораздо интереснее, когда происходит яростная лобовая атака. Честь и хвала в этом случае атакующему, который сумеет победить.
Конечно, в реальном сражении я бы предпочел как раз осторожное маневрирование лобовой атаке. Всегда хочется избежать потерь, хотя нам еще не доводилось терять людей в бою. Но на то и "ударники", чтобы в случае необходимости идти вперед, проламываясь через вражескую оборону в лобовой атаке. Так что Зард действовал в полном соответствии с назначением своей сотни. Потому наиболее горячие и восхищенные комментарии шли именно от "коллег" — "первых" и "шестых" капитанов. Командир семьдесят первой сотни, видимо, здорово расстроился, поэтому был сдержан, когда поздравлял победителя.
* * *
Посмотреть все поединки Ардану не дали. Не успела следующая пара сотен выйти на позиции, как пришел вызов от Верховного.
— Срочный сбор Большого Десятка. Всем командирам тысяч, находящимся на Базе, прибыть в командный центр. С остальными связь будет удаленная.
Ардан отметил, что Саркул не упомянул Чуссатона, также входившего в Большой Десяток, хотя и без права голоса. То ли главный особист не требовался, то ли он уже был на месте.
Путь до командного центра у командора занял всего пару минут, и это включая вызов тарсера с космодрома. Ардан прихватил с собой Зелла, также находившегося в Поселке. Бадуагец был хмур и недовольно бурчал по поводу недосыпания. Но к моменту прибытия он уже пришел в себя и имел на лице обычное скучающее выражение.
Зайдя к Саркулу, оба командора обнаружили не только Верховного, но и Чуссатона, а также еще трех командиров тысяч — Лиасту, Танаула и Люкта-Ано. Не хватало еще Бенудала и Самесина. Оставшиеся трое командоров — Гатслув, Мрсуна и Икадино — находились по делам далеко от Базы. Присутствие Чуссатона натолкнуло Ардана на мысль, что сбору Большого Десятка предшествовал разговор особиста с Саркулом. Видимо, "смотрящие" накопали что-то такое, что потребовало принятия оперативных решений.
Наконец подтянулись командоры седьмой и восьмой тысяч. Несмотря на то, что оба прибыли одновременно, они старательно не замечали друг друга. От Саркула это не укрылось. Хмуро поглядев на Самесина и Бенудала, он с раздражением произнес:
— Что за шутки? Вы что, подраться собрались между собой? Бенудал, это ты затеял?
За Бенудала ответил Самесин:
— Да так, поспорили немного. Разберемся сами.
— Я уж надеюсь, — ворчливо ответил Верховный. После чего активировал связь с остальными командорами и обратился уже ко всем:
— Итак, из-за чего я всех собрал. Только что Чуссатон предоставил мне последние разведданные по вольным. Надеюсь, никому не надо говорить о том, что в последнее время они как-то подозрительно затихли?
Командоры кто словами, кто жестами подтвердили слова Верховного.
— А что патрульные скажут? — спросил Верховный у тройки, присутствовавшей на совете виртуально. Ответил Лиаста:
— У нас тоже полная тишина. За все время патрулирования в Нейтральной Зоне наткнулся всего на один корабль с вольными. Проверили поголовно по базе — почти все чистые, только трое оказались бывшими участниками вепратов. Ни в чем замечены не были, так что и их допросили и отпустили. Больше ничего.
— Вот именно, ничего, — согласился Саркул. — Чуссатон, давай.
И начальник Особого отдела принялся подробно рассказывать. О том, как ребята из первого оперативного десятка прилетели на Авиде, как познакомились в местной забегаловке с несколькими вольными, один из которых оказался помощником вепрагонта, о чем сам же хвастливо и заявил. Разговор пошел о последних новостях. Серые Призраки посетовали на трудности из-за "Галактики". И тут помощник вепрагонта под большим секретом поведал, что "скоро все изменится" и грядут серьезные перемены. Что именно под этим подразумевалось — он не пояснил. Мыслесканирование показало, что подробностей у вольного не было, а информацию о приближающихся событиях он получил от своего вепрагонта. После этого оперативники быстро отыскали вепрагонта и, аккуратно похитив его, допросили. Оказалось, что тот знает не намного больше, всего лишь один знакомый глава довольно крупного вепрата посоветовал собрать своих и держать наготове, обещая, что вскоре все вольные будут на счету. Дальше след временно обрывался, так как выяснить местонахождение второго вепрагонта не удалось. На этом доклад Чуссатона закончился.
