Да не вопрос, сказано — сделано. Переставляю вынесенные мною баулы к тем двум, что притянули сюда Кравецкий и его люди, открываю самый крайний, тот, что возле меня.
В этом бауле оказывается одежда для безопасного существования в условиях Зоны и немного для повседневной носки.
Для Зоны Отчуждения мне сделали очень даже неплохое снаряжение. Не знаю, какой спецкостюм пошёл сюда за основу, 'Булат', 'Заря' или какой-то иной, классом и ценой повыше, но выглядит он внушительно. Особенно меня порадовал шлем-маска, сделанный с учётом физиологических и анатомических отличий моего лица. По просьбе Кравецкого я надел её.
— А ничего так, даже вблизи не скажешь, что ты кровосос, если конечно не знать тебя. А так с виду просто высокий сталкер. Тебе в ней удобно хоть?
— Да, вполне. Дышу свободно, изнутри не запотевает.
— 'Ночник' есть?
— В смысле прибор ночного видения?
— Он самый.
— Не знаю. Я настолько хорошо не успел ещё ознакомиться с этим костюмом. Описание есть, инструкции по использованию есть, но слишком уж поздно его мне передали.
— Дай-ка мне этот предмет. — Один из присутствующих отлипает от поручней борта и направляется ко мне.
Я снимаю шлем-маску, но держу её в руках, и отдавать не спешу. Смотрю на Кравецкого, тот правильно понимает мой взгляд.
— Это старший прапорщик Солнцев, Иван Карлович. Он в таких вещах специалист. Пусть посмотрит.
Передаю Солнцеву шлем-маску, тот берёт её в руки, начинает вертеть и осматривать со всех сторон.
— Есть, товарищ подполковник! Вот смотрите. — С этим словами он становится так, что бы нам было хорошо видно, что он делает.
— Вот кнопка включения, вот место, где вставляются элементы питания, а это... — с каждой фразой он показывает нам всё найденное им на этом шлеме.
— А это обычный ПНВ или всё-же ноктовизор? — спрашивает вдруг кто-то.
— Не, это ПНВ. — Тут же отвечает Солнцев. — У ноктовизоров больше электроники в начинке, и в условиях Зоны Отчуждения они работают нестабильно. Жаль, конечно, вещь хорошая, даже очень, но если откажет в самый неподходящий момент, то...
Ясно, бич всех совершенных приборов — подверженность влиянию непонятных условий Зоны Отчуждения. При всех плюсах этого загадочного ноктовизора, такой жирный минус как невозможность гарантировать стабильную работу в опасных условиях вынуждает использовать то, что попроще и понадёжнее.
— А чем этот ноктовизор отличается от обычных ПНВ? — спрашиваю я у Солнцева.
— Я тебе и сам точно не скажу, всё же я не разработчик этих приборов, я просто работал с готовыми экземплярами приборов. — Солнцев отдаёт мне моё имущество и пускается в объяснения. — В принципе, ноктовизоры — это те же приборы ночного видения, только более совершенные, и являются комбинированными ПНВ, которые представляют собой систему, состоящую из нескольких каналов, работающих в различных областях спектра, имеющую единый вход и интегрированную систему обработки сигнала.
— А, так это ПНВ четвёртого поколения, что ли?— спрашиваю я. — Я читал как-то про них в интернете.
— Возможно. — Пожимает прапорщик плечами. — Я в этих тонкостях с названиями не сильно разбираюсь. Я больше практик, нежели теоретик.
— Ладно, это не важно. — Я одеваю шлем-маску. — Сейчас попробую, как работает это чудо современной техники.
Кнопка включения находится снаружи, в районе левого уха. Палец ложится на маленькую впадинку, едва слышный щелчок и мир перед моими глазами окрашивается в совсем другие цвета. Чем-то даже похоже визуально на то изображение, которое выводилось в игре, когда там включал по надобности встроенный ПНВ. А ничего так, смотреть можно. Надеюсь, что не подведёт, хотя учитывая что делали его не на голом энтузиазме и на основании солидных наработок, то всё должно быть нормально.
Только вот зачем мне этот ПНВ нужен? Я же в темноте и так могу видеть нормально, не напрягаясь. Похоже, что работавшие над этой шлем-маской специалисты оставили его по привычке, мол 'запас карман не тянет'. Или просто так, 'на всякий случай'. А возможно, случилась какая-то накладка, и им просто не попала нужная информация о том, что я в темноте вижу не хуже, чем днём.
Интересно, а почему не сделали включение изнутри? Я бы своим любым лицевым щупальцем мог бы включить и выключить этот, без сомнения, полезный прибор. Наверное сработала сила привычки, что нажимать на кнопку можно только пальцами. Интересно, а тут есть свои умельцы, что смогут мне сделать такую фишку? В 'Зове Припяти' были Кардан и Азот — спецы-оружейники, которые могли хорошо так модернизировать даже простой пистолет Макарова. Есть ли они тут? Надо бы будет пробить эту тему.
Продолжаем разбираться дальше. Мой спецкостюм тоже осмотрен и ощупан со всех сторон, вердикт вынесен положительный. Ещё бы, я не человек, и на мой костюм можно навесить больше защиты, что опытные вояки сразу и подмечают. Сразу начинаются всякие предположения, где я в таком костюме принёс бы наибольшую пользу, а свою точку зрения аргументируют воспоминаниями и тем, что слышали когда-то от кого-то. Но таких людей мало, хотя народу прибавилось. Остальные просто слушают да разглядывают меня и моё имущество.
В итоге, содержимое баула признано необходимым и упаковано назад. Начинаю потрошить второй баул. С этим проще, тут только ящики.
— Что это, Син? — В удивлении спрашивает Кравецкий. — 'Калашников'? Но зачем? У нас этого добра хватает. Зачем волочить с собою сюда ещё стволы?
Эх, подполковник, ничего ты не понимаешь! Сейчас покажу зачем.
Вынимаю верхний ящик из открытого баула, открываю его и под изумлёнными взглядами служивого люда собираю СВОЙ 'калаш'. Тот самый, который подгоняли под меня.
Тихое чертыхание и присвисты показывают мне, что народ впечатлён. Ещё бы, это не просто автомат Калашникова, а автомат Калашникова сделанный с учётом анатомических способностей кровососа Сина — здоровых ладоней, толстых когтистых пальцев, немеряной (ну, в сравнении с обычным человеком) силы.
В моих руках находится с виду самый обычный автомат Калашникова выпуска 1974 года. Вот только он даже визуально массивнее и больше своего собрата, которым пользуются обычные люди. В нём всё, что что можно, сделано больше и прочнее.
— Твою мать! — Такая реакция Кравецкого на моё оружие, с которой солидарны все присутствующие. — Его что, насосом накачали, что он так раздулся?
— Нет! — Отрицательно мотаю головой. — Просто обычный автомат Калашникова для меня не сильно удобен. А этот сделан с учётом моих особенностей. Например, между спусковым крючком и защитной скобою мой нежный пальчик не застрянет. И когда затвор передёргиваю, нет риска, что я вырву его из коробки.
— Это ж какой у него вес? — звучит со стороны удивлённый вопрос.
— Чуть больше десяти килограмм. Обычному человеку из него стрелять не очень удобно...
— А тебе... Вам... Ну в смысле...
— Я понял, не волнуйтесь! Мне — нормально! Я спокойно поднимаю вес около двухсот килограмм...
Гул удивления прерывает меня. Они что, никогда не слышали про то, как силён кровосос? Дикие люди!
— Так вот... — пережидаю, когда стихнет гул и наступит тишина. — Поскольку я сильнее любого человека, и даже легендарные Арнольд Шварценегер с Сильвестром Сталлоне, оба вместе взятые, слабее меня, то я с таким оружием управляюсь очень легко. И стреляю достаточно хорошо из него, чтобы заставить уважать именно вот это оружие.
— С таким весом у него должна быть снижена отдача... Патроны стандартные используются? — испытывающе смотрит на меня Кравецкий.
— Конечно! И потому учитывая мою силу и вес оружия, на ста метрах я спокойно положу весь рожок в грудь нападающего. А в рукопашной, если двину прикладом этого автомата по телу человека — инвалидность или смерть гарантированы.
— А обычное оружие что? — снова спрашивают.
— А ничего! Могу пользоваться, опыт есть. Только осторожным быть приходится. Я ведь не человек.
Сказал, а самому грустно стало. Свыкся уже с тем, что я кровосос, что видят во мне машину для убийства и объект для исследований. И ведь ничего не изменишь!
— Можно? — спрашивает Кравецкий. Я молча протягиваю ему своё оружие. Тот берёт его в руки, осматривает, подходят остальные, всем любопытно и хочется потрогать такой необычный 'калаш'. Тут же разгорается нешуточная полемика о преимуществах и недостатках такого экземпляра оружия. Я ненадолго забыт, мой автомат пошёл по рукам, каждый хочет подержать его и попробовать подёргать затвор. Видно, что держат получившие его люди с некоторым напряжением, ну, так, а что поделать, 12 кг 870 грамм металла и пластика — это солидно, хоть и тяжело.
Но вот автомат возвращается ко мне, Кравецкий разгоняет толпу обратно к бортам, освобождая пространство на палубе, и я разбираю его, упаковывая назад в ящик.
В следующем ящике находится в разобранном виде ручной пулемёт Калашникова, тоже переделанный под меня.
Я собрал его и выставил на всеобщее обозрение. Но после моего автомата этот образец оружия особого впечатления не произвёл.
— А это чудовище тебе зачем? — спросили меня.
— Шоб було!
— Подожди, Син! — Вмешался Кравецкий. — Зачем тебе нужен этот продукт сумрачного гения оружейной промышленности? С кем ты собрался вести боевые действия, где жизненно необходим ручной пулемёт? Нет, я понимаю, что в Зоне Отчуждения всякое бывает, и те же 'Долг' со 'Свободой' тоже имеют на вооружении ручные пулемёты, но вот зачем он тебе?
— Не знаю. Я ведь не военный. Мне его дали с собой, значит нужен.
— Ладно, зайдём с другой стороны. По его внешнему виду я могу сказать, что его вес, как минимум, в два раза больше чем у стандартного ПКМ. Как долго ты сможешь тащить это произведение искусства на себе?
— Сколько нужно, столько и буду тащить.
— А как на счёт объёма боезапаса? По своему опыту могу сказать, что в большинстве случаев ручной пулемёт быстрее расходует боезапас. И это не говоря уже о том, что тут ленточное питание. Когда ты расстреляешь все ленты, то вручную снаряжать их дело долгое и муторное.
— Предлагаете его тут оставить?
— А что можешь предложить ты?
— Забираем с собой, нанимаем пару-тройку сталкеров, которые будут его тянуть, а я им за это из радиоактивного пятна притащу с пяток самых дорогих артефактов. Там, куда мы прибудем, наверняка такие пятна радиации есть, верно?
— Да! — Ответил шокированный Кравецкий. Похоже, что такой способ решения вопроса ему в голову не пришёл.
— Ну вот, всё и решилось. — С этими словами отставив собранный пулемёт в сторону, я снова полез в баул. Там ещё дополнительно оказались всякие приспособления, которые кто-то из окружающих меня любопытных людей назвал 'тактическим обвесом', и необходимые для ухода за оружием вещи, вроде оружейного масла и набора 'ершиков'.
Но особо меня порадовал вытащенный продолговатый футляр. Я с замиранием сердца открыл его, надеясь, что там будет клинок. И мои ожидания оправдались!!!
Когда я извлёк его из ножен, выпрямляясь во весь рост и рассматривая этот клинок, то снова раздались свист и гул удивления.
Краем глаза я отметил напрягшихся Кравецкого и его людей, и прикованные ко мне и к находящемуся в моих руках клинку взгляды зевак. Ещё бы! Стоящая на палубе в окружении кучи любопытного народу фигура кровососа, одетого в подобие военной формы, освещённая закатным солнцем, держит в руках немаленький такой нож, точнее мачете. Именно такое, о котором я мечтал. Длинный, сантиметров 50 клинок, ручка длиной сантиметров в 15-20, удобно лежащая в моей руке, шикарные кожаные ножны, анодированное лезвие, словно поглощающее свет и не дающее отблесков, для меня почти невесомое — прямо-таки идеал.
Интересно, а как узнали, что мне хотелось иметь что-то этакое колюще-рубяще-режущее? Скорее всего, те, кто мониторили мой компьютер, отметили мой повышенный интерес к сайтам оружейных магазинов, где я рассматривал разделы, посвященные холодному оружию, особенно уделяя внимание всяким мачете. Соответственно, контора пошла строчить в документах, доклады полетели по инстанциям, кто-то где-то подсуетился и отдал приказ обеспечить меня и этим оружием. Дай Бог здоровья тому, кто это сделал!
Я прямо-таки с детским восхищением любовался этим мачете, рассматривая его со всех сторон.
— Нравится игрушка? — вывел меня из любования этим замечательным клинком голос Кравецкого.
— Очень!!!
— Можно взглянуть поближе? — обратился ко мне один из военных, стоящих рядом с ним, среднего роста мужчина, с обильной проседью в волосах, одетый в 'камуфляжку', под которой было видно тельняшку с чёрными полосами.
— Без проблем! — Беру мачете за лезвие и протягиваю тому рукояткой вперёд, показывая этим, что дурных мыслей в голове нет.
Тот берёт мачете, взвешивает его в руке, пару раз махнул ним, с легким шелестом рассекая воздух, пощёлкал ногтем по лезвию несколько раз, после чего озвучил своё мнение, возвращая его мне.
— Тяжеловато для человека. Килограмма два будет, сильно не помашешь таким. И долго тоже. Похоже по форме на армейское мачете 'Кондор', я такое недавно зятю подарил на день рождения, он у меня охотник, только у этого лезвие длиннее, да и метал точно другой. Тут он явно качеством повыше будет.
— Другой? Не сталь? — спрашиваю я.
— Не похоже на обычную сталь — отвечает он мне. — Скорее всего, какой-то сплав, вероятно железо и кобальт, но утверждать не берусь.
Кивнув ему, что принял ответ, возвращаюсь к мачете. Тоже махнул ним пару раз для пробы, рассекаемый лезвием воздух зловеще загудел.
— Поосторожнее! — Буркнул Кравецкий, наблюдая за моими выкрутасами. — Не удержишь в руке, ещё улетит в сторону и поранит кого-то.
Ну это вряд ли, но не буду нервировать людей. Вкладываю клинок назад в ножны, вкладываю их назад в футляр, и уложив его обратно в баул.
Приступаю к распаковке третьего баула. В третьем бауле была просто обувь и ещё немного одежды. Его просто бегло осмотрели, я по кивку Кравецкого его закрыл, после чего попросил отнести его сразу в мою каюту, вместе с баулом, в котором лежала одежда. Кравецкому даже отдавать распоряжения не пришлось, добровольцы сами вызвались.
А вот содержимое четвёртого баула окружающим не сильно понравилось. Там находились какие-то странные сосуды, немного напоминавшие термос.
— Что это? — удивился я.
— Сосуд Дьюара, точнее одна из его разновидностей, что предназначена для хранения крови. — Прозвучало в ответ.
— Вы уверенны? — Я повернулся на голос. Мне отвечал мужчина в штатской одежде, среднего роста, на глазах были очки с затемнёнными линзами. После его ответа все снова насторожились.
— Точнее не бывает! — усмехнулся тот. — Я, молодой человек...
Смешки, перебившие его, заставили его осознать, что он оговорился.
— Меня зовут Син, я кровосос. — Отвечаю ему. — А вы кто?
— Иван Михайлович Колесов, корабельный врач. Мне, Син, по долгу службы приходилось работать с такими сосудами. В них хранят кровь. Правда, те, с которыми я работал в прошлом, были размерами побольше.
