— Всё зашло слишком далеко, — произнося мысли вслух, отец выглядел хмурым и подавленным. Он посмотрел прямо в глаза пронзительно и остро.
— О чём ты?
— О будущем, Паулина, и о незавидном настоящем. Искажение коснулось даже эльфов, и оно сильнее, чем я думал. Народы срединных миров гниют изнутри, а значит, деградация скоро окажется и в высшем плане бытия. В наших мирах это проявится катастрофами и массовыми смертями. Плеяда вступает в пору осени и заката жизни. Через сотню лет здесь наступит хаос. Процесс неотвратимо убыстряется с каждым днём.
— Откуда эти мысли, связанные с осенью, и знания о цикле существования Плеяды? — насторожилась я.
Не нравится мне, как обернулся наш разговор. Внутри набатом звучал тревожный колокол, мурашки бежали по спине. Я, кажется, ухватилась за обрывок чьего-то воздействия, витавшего призраком, вокруг Хегельга. Но отец ничего не замечал, как и Аирель. Никаких посторонних движений сил вокруг не было, и всё же тревога не оставляла меня.
— Не важно, просто пришла аналогия, — отмахнулся отец, но я вцепилась в него и приблизилась к взволнованному лицу.
— Просто? Ты думаешь, что эти мысли пришли к тебе просто так? Много ли ты знаешь о жизни Плеяды в целом?
— Я и не знаю, это ведомо лишь богам, — неуверенно начал Хегельг и осёкся. В его серых глазах отразилась паника, он сильно мотнул головой, с трудом сбрасывая наваждение.
— Вот он, тот самый миг! — отчего-то радостно сообщила я, разглядывая отца, как чужого подопытного кролика.— Именно так он и манипулирует нами!
Сердце бешено колотилось от невероятного открытия. Даже почувствовался прилив сил вместе с выбросом адреналина. Подумать только, я смогла засечь неуловимое ранее, чужеродное вмешательство в сознание отца. Личность не имеет значения. Прямо здесь и сейчас неведомая воля говорила со мной устами Хегельга. В то, что кукловод допустил оплошность, я не верила, он позволил уловить своё присутствие, позволил понять.
— Похоже, правила игры изменились, если он пытается общаться, а не просто действовать, бросая на выживание. Быть может, я прошла определённую границу или положение действительно отчаянное.
— Да кто такой этот загадочный "он"? — взвился отец, начиная злиться.
Он потихоньку осознавал, что его использовали и не раз. От этого гордый холодный маг зверел на глазах. Ему-то казалось, что такое никому не под силу и всё под контролем. Папа, то ли ещё будет, когда ты узнаешь сколько раз и как ты поступал по чужому сценарию.
— Он — кукловод! Это автор всех "случайностей", произошедших с нами и ещё бог знает со сколькими существами. Я не могу пока разобраться во всём до конца, не могу точно сказать, когда это началось и в какой по счёту попытке участвуем мы. Не знаю, какими он обладает силами, почти ничего о нём не знаю. А самое главное, мне не ведома цель. Если тебя утешит, отец, то не один ты чувствуешь себя использованной марионеткой. Для каждого из нас нашёлся свой крючок, с которого не спрыгнуть, — убеждённо говорила я, а потом поделилась с магами догадками и привела несколько примеров, поворотных событий в их жизнях, указала на странные поступки, несвойственные их натуре, которые прежде воспринимались, как должное.
Такими раздавленными я магов никогда не видела. Противоречивые эмоции выворачивали их наизнанку. Прожить столько лет и вдруг узнать, что ни о какой свободе выбора и речи не было — тяжкое потрясение для зрелых и гордых мужчин. А каково чувствовать себя куклой, понимать и всё равно лезть из кожи вон, теперь представят и Хегельг с Аирелем. Первым в себя пришёл отец, и даже смог поразмышлять о кукловоде, сопоставив вновь открывшиеся обстоятельства.
— Если кукловод решился на общение, то он хочет, чтобы у тебя всё получилось, Паулина. Не знаю, почему он не вмешается лично и не остановит игру. У сущностей подобной мощи свои высшие соображения и он видит картину в общем, а быть может, ему что-то мешает. Но логично предположить, что он оставляет тебе некие знаки и подсказки. И теперь главное вовремя их заметить, догадаться, что та или иная деталь ведёт к ответу.
— Высшие соображения? Логика? Да, у кукловода есть своя извращённая, больная и жестокая логика, как бы угробить нас позатейливей. Точнее, мы сами убьём себя ему на потеху ради великой цели, — зло бросила я.
Как отец мог додуматься до того, что кукловод станет мне помогать? Гнев придавал сил и даже притупил страх. За стенами дома собирались первые вечерние тени, опускались сумерки, а значит, скоро снова проснётся савия и продолжит пир на живом доноре. Когда я застыну на постели распятой мушкой, в эту комнату войдёт Аяна. Её приближение чувствовали все и заметно нервничали.
— Вам пора, — сухо сказала я, показывая глазами на дверь.— Наш разговор окончен.
— Дочь, ты играешь в опасную игру с единорогом. Она становится безумной, после ночей с тобой. Я слышу отголоски её мыслей, точнее звериных желаний, потому что ничего разумного в оборотне к утру не остаётся.
— Знаю, папа. Но кто из нас её остановит?
Глава 25
Утро ворвалось в мир ярким, жизнерадостным светом, голубым небом и птичьими трелями. Громкий щебет проснувшихся птах доносился из полуоткрытых окон. Редкий теперь гость в моей мрачной комнате — напоённый прохладой и влажностью ветерок, трепал прозрачные занавески и надувал парусами тяжёлые портьеры. Солнечные лучики игрались в ажурных плетениях штор, прыгали по широкому подоконнику, брызгались искрами на спартанскую обстановку в спальне. Они разогнали плотный сумрак из пустых углов, но не смогли осветить царящий в душах тёмный водоворот эмоций.
Миру нет никакого дела до нас, а жизнь течёт своим чередом и спешит искупаться в рассвете. На дворе бурлит пробуждение и свежее умытое утро кажется мне насмешкой после девятой безумной ночи. Савия свернула нити ростков и уснула до следующей ночи, о которой не хотелось даже думать. Вокруг дома чувствовалось всеобщее движение. Ну а в моей комнате никто не решался пошевелиться, а тем, кто заперся в соседних спальнях, я запретила это делать. Маги затаились, но ослушаться не посмели.
На кровати, опутанной тёмно-красным коконом, застыли два странных существа. Чтобы в них узнать меня и Аяну нужно обладать действительно крепкими нервами и большой фантазией. Сегодня ночью мучитель из тонкого мира постарался особенно хорошо и завершил превращение некогда прекрасной девушки в живой труп, скользкий от крови и слизи скелет с облезлой кожей и впавшими глазами. Я сама настояла оставить зеркало в комнате, и с извращённым интересом наблюдала за переменами во внешности. Смотрела и флегматично отмечала, что чувствую себя ещё хуже, чем выгляжу. Но непостижимым образом я всё ещё жива и в полном сознании. Магический источник цепко держался за тело до последнего, заставлял сердце биться, а голову работать. Очень часто приходила мечта забыться хоть на несколько минут, но и такой малости меня лишили. Я сполна прожила и прочувствовала каждый миг этого кошмара, который и не собирается заканчиваться. Зато подходила к концу выносливость и живучесть жрицы магов.
Неузнаваемо изменилась не только я. Надо мной нависло не менее экзотическое существо. Оно, точнее она могла бы без особых усилий раздавить, размазать меня по постели, перекусить тоненькую шейку, да и просто сделать всё что захочется. Но вместо этого могучий зверь, не мигая, смотрел вниз, и в больших кошачьих глазах я видела своё отражение. Это пугало до оторопи, сковывало волю цепями панического страха, отнимало былую глупую надежду, потому что в шоколадных зрачках нет даже проблеска сознания. Больше всего я боялась однажды заглянуть в тёмные глаза и не увидеть за ними Аяну. А когда этот миг настал, что-то в глубине души мешало поверить в реальность происходящего, оно не давало полностью осознать и принять, что Аяны больше нет. Высшая магия единорогов оказалась не по силам дочери Первейших, и её неумолимо поглотил зверь. Как смириться, что подруга исчезла бесследно? Но непреклонная истина разбивала надежды, глядя хищными глазами чёрной кошки.
— Аяна! — кричала я мысленно, пытаясь достучаться до подруги, — Аяна, вернись ко мне!
Мощные лапы поймали в плен, когти изодрали простыни у моей груди, слишком близко от свисающей лохмотьями кожи. Гибкое тело гигантской кошки по-своему изящно и красиво смертельной грацией, оно излучало жар и опасность. Остатки контроля оборотня рассыпались пеплом, но животное что-то сдерживало изнутри. Последний барьер ещё не рухнул, пока чёрная кошка остаётся неподвижной. Это заметно раздражало хищницу, уши нервно прижались к голове, а внушительные клыки обнажились. Если сейчас она сумеет вырваться, то Аяна будет потеряна навсегда. Эта мысль прошила позвоночник иглами холода, но заставила не удариться в панику, а собрать остатки сил. Дрожа от невероятного напряжения, я сумела приподнять руки и положить их на крупную кошачью голову.
— Аяна, не оставляй меня, подруга! Ну, пожалуйста!
Всё во мне кричало от горя, родное существо уходило, фактически умирало на глазах. Можно сто раз повторить, что я предупреждала, что этим должно было закончиться, только какой в этом смысл? Не верю, что древнее и сильное существо могло до конца раствориться в звериной сущности. Должно что-то сохраниться, хоть разрозненные обрывки личности. Даже Акир, после веков плена смог уберечь маленький хрупкий островок в море безумия. Значит и Аяна сможет. А я должна достучаться к ней, должна верить, даже когда надежда разлеталась призрачными лохмотьями.
— Аяна, — я смогла разлепить запекшиеся губы и прохрипеть.
От звука голоса кошка вздрогнула и навострила уши. Она шумно втягивала воздух, из глубины раздался низкий рык. Настанет момент, когда животное буйство уже никто не остановит, последняя преграда рухнет. И я решилась на безумие. Страх проникнуть внутрь зверя отступил перед решимостью найти за ним Аяну. Осторожно моё сознание прикоснулось к звериным ощущениям, и по спине пополз мороз от того, что я почувствовала.
Хищницу снедало единственное яркое желание — убивать. Сейчас она скинет раздражающее оцепенение и выскользнет прочь из комнаты. Мягкие лапы бесшумно пройдут по коридору, а чуткий нос безошибочно определит направление. За дверью с узорами находится холодный мужчина, но странные двери не преграда, и живой лёд внутри мага не спасёт его от захватывающей игры. Достаточно лишь одного прыжка и мощные челюсти вцепятся в шею, а уши смогут уловить сладкие звуки хруста костей, предсмертные хрипы и самый замечательный стук сердца — последний. О, да! Ради этого стоит потерпеть агонию жертвы, именно ради последнего хрипа, последней дрожи.
В соседней комнате бьются ещё два сердца, тёмные и манящие. Высокий мужчина так хорошо пахнет, с его жизнью можно поиграть, то догоняя, то отпуская в последний момент. Он силён и опасен, тёмный воин, но не достаточно, для такой, как она. И мягкие лапы снова прижмут к полу мага, сражающегося до последнего, но слабеющего с каждым вздохом. А когда наскучит и эта игра когти войдут в податливую плоть, а зубы вонзятся в шею. Зловонного спящего зверя хочется прикончить быстро, он даже пискнуть не успеет. Когда живых рядом не останется, нужно притащить мясо к ложу сестры и как следует вываляться в крови.
— Не смей! — прошипела я, погружая пальцы в густой шелковистый мех, — ты пока ещё там, я знаю! Аяна, выйди ко мне!
Проникнув в голову зверя, я сумела уловить частички сознания. Она не всё воспринимает, как животное, а значит нужно помочь Аяне вернуться. Мысли бежали быстро и ясно, кого мне благодарить за такое свойство? В стрессовых ситуациях я могу собраться и обдумать ситуацию. В оборотне осталось много жизни, и она не закрыта от меня. Мы столько раз делились с Аяной энергией. Знакомая сила текла совсем рядом, нужно лишь направить её, если взять не получается. Да, больно, да, силы практически на нуле, но я маг и тонкий мир послушно открывается. Самой мне не восполнить энергию, спасибо савии, но направить то, что бурлит в Аяне вполне возможно, если постараться.
У каждого воина, обладающего магией, есть наготове несколько узоров боевых заклинаний. Они всегда висят в сознании, дожидаясь малейшего импульса, чтобы оперативно стать оружием или щитом. Аяна именно воин, подобные привычки свойственны и ей. Нужно только найти эти узоры. В глазах мутнело от усилий, но я ринулась внутрь зверя на отчаянные поиски. Кошка нервно фыркала и вонзала когти в матрац, но пока что не могла уйти или сбросить мои ладони с головы. Усилив напор, удалось нащупать зародыш щита и послать импульс. Это единственное, на что хватило сил, но оказалось, что больше и не требовалось. Вокруг послушно раскрылся зеркальный барьер, отсекая от остального мира.
Когда маги перестали ощущаться и соблазнять охотой, животное заметно успокоилось. Я запретила себе думать о плохом, но мрачные мысли снова просачивались на поверхность, то и дело распаляя огонь паники. Если я не сумею найти Аяну, битва за жизнь потеряет смысл. Всё, за что боролись, за что страдали, будет бессмысленно! Никому не остановить зверя и не сбежать, она хладнокровно убьёт магов по очереди, а потом Гнека, а значит и Аморана. Этим утром я могу потерять всех близких: отца, любимых мужчин, единственную подругу и тогда мне одна дорога. Я отправлюсь на Эбилл и проведу вечность у ног моего бога.
Нет! Не сметь думать об этом! На Эбилл всегда успеется, а здесь и сейчас сделано не достаточно. Когда нечего терять, а впереди лишь смерть и горе, срываются самые сильные тормоза и наступает состояние, когда море по колено. Спокойно, Паулина, вдох-выдох. Перед тем, как послать свой мир в бездну, я постараюсь в последний раз. Тише сердце, тише, не торопись. Думай, Паулина, думай, как никогда в жизни. Вспомни всё, чему ты училась. Снова сама и никто не поможет. Ситуация знакома до слёз. Уроки в стиле экстрим пройдены на "отлично", выстраданы каждой клеточкой. Они намертво впитались в подсознание. Вдох-выдох. Это просто новый урок, ещё один экстремальный урок из серии: "Умри или познай!"
Итак, что мы имеем? Сущность оборотня, как и мага, состоит из трёх составляющих: тела, магии и души. На плоть я воздействовать не могу, особенно сейчас, когда любой ребёнок сильнее. Что уж говорить о звере и здесь ничего поделать нельзя. Значит, идём дальше. Магия, мы столько раз делились ею с Аяной. Чувствуя, что погибает, подруга сняла с себя последние щиты и осталась открытой изнутри. Это уже хорошо, но плохо то, что я никогда не пробовала тянуть силы непосредственно из тела оборотня. А находясь в животной форме, её энергия восстанавливалась стремительно и сейчас била через край. Если не смогу пропустить через себя внутреннюю силу мессиады, то уничтожу собственный источник, истощённый до предела савией. Но разве есть выбор? Ведь сила Аяны знакома каждой частичке моего тела, которую ночь она текла между нами, и магический источник принимал её, пусть и с дополнительной помощью. Риск огромен. Решайся, Паулина!
Это не похоже на слияния источников магов, когда мы делимся энергией и впадаем в радужную эйфорию радости. Я уподобилась паразиту, энергетическому вампиру, пропуская через поверхность ладоней, лежащих на голове зверя, тонкие щупальца в энергетику оборотня. Никакой эйфории, радости или облегчения, лишь дополнительная тошнота и отвращение к самой себе. Гнек сосал кровь их жертв, савия не брезговала ни чем, а Паулина Кейб уподобилась им и питалась на близком существе. На душе стало гадко и противно. Я оправдывалась тем, что будет лучше, если оборотень ослабнет, но сама же считала подобные доводы жалкими. Как бы там ни было, сила перетекала в меня мизерными порциями и жадно поглощалась источником. Спокойно, Паулина, угрызениями совести будешь маяться потом. Вдох-выдох. Мораль оставь для людей. Думай!