Обратно, если будет все нормально, эти грузовики тоже не вернутся пустыми. Они привезут насосы и трубы, цемент и минеральную вату, ткани и обувь и еще многие товары, которых избыток где-то в других местах и отчаянно не хватает здесь... Гредер Арнинг, с которым Линд тоже вчера простился перед дорогой, назвал торговые потоки кровью современной экономики, без которой она хиреет и умирает, превращаясь в простое выживание на уровне каменного века. Эта кровь начинала снова течь по жилам — пусть еле-еле, в стократ меньшем масштабе, чем до войны, но это было только начало. Линд профессионально подумал, что за время пути ему, очевидно, представится возможность пообщаться с водителями, узнать об их рабочих буднях, почувствовать их проблемы и трудности, приобщиться к их маленьким радостям, но тут же вспомнил, что ему, наверное, так и не доведется написать об этом статью. "Зато пригодится для книги", — решил он про себя.
Ринчар Линд посмотрел на часы и ускорил шаг. До отправления было более получаса, возле некоторых машин еще суетились механики, но Линд все равно не хотел задерживаться. Он любил приходить одним из первых и ждать других людей, пытаясь угадать, кто они такие, и какой у них может быть характер.
Еще один заправщик, бронеавтомобиль с повернутой в сторону близкого леса башней, а за ним уже видны штабной кунг с антенной, два пассажирских автобуса и, наконец, широкий бензовоз, головной в колонне, везущей их самый главный груз — двести тонн солярки — пусть и плохонькой, произведенной на построенных за зиму примитивных мини-НПЗ, но пригодной в качестве горючего для тракторов.
Конечно, может, не слишком рационально возить ее в такую даль в этих прожорливых бензовозах, каждый из которых во время пути туда и обратно сожжет чуть ли ни тонну драгоценного топлива. Обычный железнодорожный эшелон привез бы в несколько раз больше и с гораздо меньшими затратами. Только вот, беда, слишком уж рьяно уничтожали пришельцы и без того не слишком густую железнодорожную сеть Чинерты. Слишком много разбомблено мостов и узловых станций. Как недавно узнал Линд, первыми будут восстанавливать основные магистрали, соединяющие относительно не пострадавшие земли на востоке с густонаселенным западом, однако первые поезда по ним обещали пустить не раньше конца лета, и то, если не будет серьезного противодействия пришельцев...
Автобусы тоже подготовили к дальней дороге. В них поснимали сиденья, привинтив вместо них к полу узкие койки, утеплили стенки и закрыли большую часть окон листами фанеры в два слоя, установили печурки на мазуте, отгородили сзади туалетные и умывальные кабинки, заполнили багажные отсеки продуктами и припасами. Все свое ношу с собой — караван был полностью автономной единицей, не зависящей в своем продвижении от скудных местных ресурсов.
Возле первого автобуса уже стояли два десятка человек с сумками и рюкзаками. Ринчар Линд видел список пассажиров — там были инженеры и квалифицированные рабочие для запуска остановленных во время войны предприятий, несколько медиков, связист, полицейский подполковник, отправившийся заменить своего погибшего коллегу, человек пять механиков для создаваемых машинно-тракторных станций, эксперт-строитель, едущий, чтобы изучить состояние какого-то поврежденного моста, мастер-преподаватель для создаваемого технического училища и другие нужные в нынешние времена люди. И, наконец, как своеобразный довесок, он с загадочным Л.Валькантисом с их не совсем понятной пока работой по наблюдению за пришельцами. Иногда Линду казалось, что к базе чужаков его посылают, словно до войны в Муизу — в качестве полуофициального летописца.
― Доброе утро! — громко поздоровался Линд, подойдя к собравшимся пассажирам. — А кто здесь Эл Валькантис?
― Это я, — услышал Линд негромкий, чуть хрипловатый голосок. — Меня зовут Линн. А вы, наверное, Ринчар Линд?
Л.Валькантис оказался девушкой. Невысокой — всего лишь по плечо Линду — тоненькой и, кажется, очень молодой. У нее были короткие темные волосы, большие серые глаза, выделяющиеся на узком лице со слегка выступающими скулами, и немного ироничная улыбка. Она не была красивой, но была, без сомнения, симпатичной. В ней чувствовался какой-то огонек, веселая живинка, превращающая заурядную, в общем, внешность в запоминающуюся и привлекательную.
Кажется, ему повезло с напарником, то есть, напарницей. Линд подумал, что Линн Валькантис вполне может ему понравиться. Ведь, самое главное, она была совсем не похожа на Тэви...
Криденг был совершенно не похож на тот полуразрушенный, закованный в зимнюю стужу город, который они покидали менее месяца назад. Под крылом заходящего на посадку самолета проносилась земля, одетая первой весенней зеленью, и деревья в зеленой дымке. Развалины усердно расчищали, а кое-где уже тянули свои руки к небу подъемные краны, передавая строителям балки, связки арматуры или полные поддоны кирпичей.
Ворро сбросил скорость. Самолет, прижавшись к самой воде, прошел над островком, чуть не задевая фюзеляжем за ветки кустов, и мягко коснулся поплавками глади речной протоки, бывшего канала для соревнований по гребле, за свою прямоту и ширину выбранного в качестве гидроаэродрома. "Буревестник" затормозил, как всегда, быстро. В противоположность своему крылатому тезке, он явно больше тяготел к воде, покидая ее всегда не сразу и словно с неохотой, из-за чего каждый взлет с акватории, по размеру меньшей, чем целый морской залив, превращался в нервотрепку. Зато посадки проходили как по маслу.
Ворро ювелирно притер теряющий на глазах скорость самолет к тоненькой нитке наплавного причала. Он был весь мокрый от поднятой волны, но вода уже спала, и им удалось выйти на берег, не замочив ног.
Конечно, старый "Буревестник" никогда не был пассажирским самолетом. Он создавался ради единственной цели — сверхдальнего перелета в условиях отсутствия хороших наземных аэродромов как на одном, так и на другом берегу Великого Восточного океана. Однако конструкторы, борясь за каждый килограмм веса и используя любой кубический сантиметр свободного пространства для хранения топлива, были все-таки вынуждены учитывать и необходимость минимальной безопасности для экипажа, выделив целых полтонны на груз спасательного снаряжения и резервного продовольствия. Сейчас эти полтонны приходились на шесть пассажиров и небольшое количество их вещей.
Кроме Кена Собеско, Гредера Арнинга и его спецгруза — морозильного контейнера в громоздком теплоизоляционном кожухе — с ними в этот раз летели четыре человека. Один из них должен был следовать с ними в Зеннелайр — директор института микробиологии Моран Торк, невысокий, спокойный, но весь излучающий властность и решительность человек лет пятидесяти, больше похожий на менеджера крупной корпорации, чем на ученого. Трое то ли охраняли, то ли сопровождали Кена Собеско и собирались отправиться вместе с ним в гости к пришельцам.
Эти несомненные представители какой-то чинетской спецслужбы были удивительно не похожими друг на друга. Старшим среди них был Лотар Негелис, спортивный молодой парень лет тридцати с небольшим, чем-то напоминающий Неллью Кена Собеско, если не внешностью, то характером и отношением к жизни. Негелис оказался старым знакомым Гредера Арнинга, очень обрадовавшегося его появлению. Насколько мог заметить Неллью, они о чем-то беседовали в течение всего полета.
В подчинении у Негелиса были здоровяк лет сорока Кир Фелучис — профессионал-спецназовец, очевидно, достигший совершенства в науке выживания, и долговязый молчун, которого Негелис охарактеризовал как радиста-виртуоза и непризнанного технического гения. Весь полет до Криденга непризнанный гений, сидя прямо на полу, занимался сборкой какого-то миниатюрного приборчика, по-видимому, имеющего какое-то отношение к радиосвязи.
Пассажиров повезли в какую-то спецслужбовскую гостиницу, а они с Ворро немного задержались, следя за тем, как самолет буксируют в специальный надводный ангар, а техники принимаются за его послеполетное обслуживание.
Стоя на берегу канала и ожидая Ворро, который пошел узнавать насчет транспорта в город, чтобы навестить Лэру Линд, Неллью бездумно следил за медленно текущей чернеющей водой.
― Добрый вечер, — неожиданно услышал он рядом с собой негромкий женский голос. — Я вас узнала. Это вы были в экипаже, когда улетал на север Ринчар Линд?
Неллью стремительно обернулся. Уже наступили сумерки, вокруг быстро темнело, но даже в последних лучах угасающего света Тэви Чиронис поражала своей яркой красотой. На ней было длинное серое пальто, свободно лежащие темно-рыжие волосы чуть шевелил ветерок. Одежда скрывала ее фигуру, и Неллью, даже зная, что он должен увидеть, не мог рассмотреть в ней никаких признаков беременности.
― Добрый вечер, — с некоторым опозданием сухо ответил он.
Сегодня ее красота почему-то показалась ему недоброй. Ринчар Линд был неплохим парнем, он заслуживал лучшей участи.
― У вас есть какие-то новости... о Ринчаре? — спросила Тэви после долгой паузы, наступившей вслед за обменом приветствиями.
― Зачем это вам? — спросил Неллью, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно. — Для вас это прошлое, не так ли?
― Это мне решать, прошлое или настоящее, — ее голос приобрел какие-то звенящие нотки. — Он не прилетел с вами?
― Нет. Он выбрал для себя другое задание. Поехал наблюдателем за базой пришельцев недалеко от архойской границы. Не думаю, что он скоро вернется.
― Послушайте, — узкие пальцы Тэви сплетались и расплетались, и Неллью подумал, что ей не хватает платка, чтобы комкать его в руках. — Вы знаете, как его найти?
― Он не оставил нам обратного адреса, — покачал головой Неллью. — Если хотите, испробуйте официальные каналы. Ваша должность, кажется, дает такую возможность? Хотя не понимаю, зачем это вам.
― Это мое дело, — отрезала она, но Неллью показалось, что она скрывает за грубостью растерянность. — Я слышала... ваш напарник хочет поехать сейчас к матери Линда. У вас должен быть адрес!
― Так почему бы вам не спросить потом прямо у нее? — Неллью было неприятно задавать этот вопрос, но он хотел как можно быстрее покончить с этим разговором.
― Для матери ее дети всегда правы, даже если они где-то допустили ошибку, — сухо сказала Тэви, глядя на блестящие в свете большой луны воды канала. — Я не могу туда вернуться. Не сейчас.
― Вы слишком горды, чтобы просить у нее, — вдруг догадался Неллью. — Со мной проще, мы едва знакомы, и я мужчина. Вы ведь привыкли к тому, что всегда поступаете правильно, а ваша внешность поднимает вас над другими людьми. Вы умеете руководить и принимать решения, но вам никогда не приходилось просить прощения, верно? Только, боюсь, уже поздно.
― Это не вам решать! — яростно прошипела Тэви. Злость, как ни странно, не портила ее и не превращала из красавицы в чудовище. — Да, вы правы, черт бы вас побрал! Если бы я могла, я попросила бы у Ринчара прощения! Я хочу родить, я хочу стать матерью! Раньше я никогда не осознавала, насколько этого хочу! Мне всегда мешали карьера, бизнес, дела! Человек, с которым я... была, не желал и слушать о ребенке! Он боялся, что это будет слишком трудно. Да, я жалею, я сто раз пожалела, что выбрала это ... себялюбивое ничтожество! Мой муж, он бы поддержал меня, но он погиб, а я не могу быть одна! Мне нужна будет помощь! Слышите, что я говорю?! Но я не могу, не могу попросить о ней сама! Только не ее!
― Насколько я знаю маму Ринчара, она — очень добрый человек, — мягко сказал Неллью. — И попросить прощения — это не значит унизиться. Если получится, если мы поедем к ней в гости, я попробую замолвить словечко за вас. А по поводу Ринчара... — Неллью продиктовал на память шестизначный номер полевой почты. — Попробуйте написать, если вам удастся выразить себя на бумаге.
― Я попробую, — поблагодарила Тэви. — Кажется, я действительно чего-то не выучила в свое время в области человеческих отношений. Спасибо.
Она повернулась и пошла прочь... прямо навстречу спешащему Ворро. Однако тот почти не заметил ее.
― Идем, Кисо! — крикнул он, не дойдя до Неллью не менее десяти шагов. — Нас завезут и заберут, но на все про все у нас только два часа времени! Поспешим!
Торопясь вслед за другом, Неллью оглянулся. Тэви стояла и смотрела им вслед, ее лицо казалось неестественно бледным, но, наверное, это был лишь серебристый лунный свет.
Гредеру Арнингу нравился Фраувенг. Да что там, он любил этот большой, шумный и веселый город, где родились его родители. Но сегодня он ждал встречи с ним с неясной тревогой. Там, во Фраувенге, жила — если еще жила — семья Диля Адариса, которой он должен был принести печальную весть о том, что их муж и отец оказался в плену у пришельцев. Там до войны жило немало его родственников, и он боялся узнать, скольких из них уже нет в живых. Наконец, Фраувенг был связан для него с лучшими воспоминаниями, и он не хотел увидеть его разрушенным и опустевшим, как навсегда покинутая им Галана.
Однако Фраувенг не разочаровал его. Древний город, основанный еще до возникновения не то, что Тогродской империи, но и Да-Дзаннона, пережил на своем долгом веку многое. Его сжигали дотла пираты и зеллийские кочевники, баргандцы и чинеты, его обстреливали с моря, а во время последней войны нещадно бомбили с воздуха, но он неизменно снова поднимался из руин и пожарищ, становясь лишь все краше и краше.
Пережил Фраувенг и пришельцев. Конечно, те не могли оставить без внимания трехмиллионный город — главный порт Чинерты на Срединном море, ее важнейшую военно-морскую базу, центр судо-, машино— и прочестроительной промышленности. Старая крепость на острове в устье Вегера, выстоявшая даже под ковровыми бомбардировками баргандской и мармонтанской авиации, была разнесена, буквально, по камешку, и лишь бесформенные кучи обломков отмечали места бывших башен и бастионов. От причалов и молов в порту остались кое-где торчащие из воды камни и сваи, чудом уцелевший маяк лишился верхушки, а его белые камни были жестоко выщерблены осколками. Сильно пострадали и новостройки на окраинах, однако старый центр из трех-пятиэтажных зданий почти не понес урона. Даже отсюда, с полукилометровой высоты, были видны многочисленные дымки из труб домов, вернувшихся к старинному печному отоплению.
Ворро, все больше осваивающийся за штурвалом "Буревестника", аккуратно посадил самолет в акватории бывшего военного порта, сохранившегося гораздо лучше, чем торговый. Здесь их уже ждали: прямо к дверце подвалил небольшой катер, и сильные руки моряков помогли им перебраться на палубу.
― Готовься, — прошептал Арнингу улыбающийся Лотар Негелис. — На берегу тебя, кажется, ждет сюрприз.
― Хороший?
Старший сын Барка и Тэй Негелис несмотря на свой немалый чин в Информбюро до сих пор обожал розыгрыши, причем, не все они были совершенно безобидными для разыгрываемых.
― Хороший, хороший, — Негелис весело хлопнул его по плечу. — Нашлась твоя мама! Она здесь, встречает нас.
