Вот только не дай Тьма прятаться здесь. Только пустота в душе — единственное, что оправдывает приход с точки зрения Серых Лесов.
Других они убивают. Тени убитых, дрожащие, возникают то тут, то там в тумане, бормоча невнятно, заламывают тонкие исхудалые руки. У них не остается ничего — ни воспоминаний, ни имен, ни тел — одна тоска. Глубокая, бескрайняя, такая, что если впустить ее в себя — сердце останавливается само.
Бредя по медленно поднимающемуся туннелю, я и сама не заметила, как будто раздвоилось. Тело как автомат шагало по коридору, а я вглядывалась в серую муть до боли в глазах.
Но пришли не они. Пришла Вивиан.
Шорох роскошных юбок, черные волосы в пол слабо вились, пенное кружево закрывало руки до кончиков пальцев. На плечах — короткая пелеринка, скрывавшая вырез. И длинные резаные раны на бедре, зияющие порезы в прорехах платья.
— Привет, Вир, — она улыбнулась, будто не чувствуя боли, не замечая порезов. — Это? Это не страшно... — вздохнула, взглянула на меня с милой улыбкой.
Я сообразила не сразу. Платье было сверху светлым, персиково-золотистым, снизу вдруг насыщаясь карминово-алым цветом, чуть диссонирующим с отделкой. Юбка оставляла алый след за ее спиной, постепенно рассеивавшийся в тумане.
Это была не краска и не нехватка вкуса. Юбку пропитала кровь.
Черноволосая девушка усмехнулась, погладила влажную парчу.
— Несколько экстремально... но тоже неплохо, верно?
У нее была странная улыбка, похожая на усмешку Алекса, но куда менее светлая, что ли. Будто ей не удалось тобой закусить, лишь попробовать на вкус, и теперь она предвкушает игру в кошки-мышки.
Кто они вообще такие, эти существа, являвшиеся ко мне во сне?!
Вокруг девушки заклубилась магия, какая-то древняя и полузабытая сила... Она шагнула ко мне, протягивая тонкую белую руку с кровоточащими ногтями... Вдруг в серебре безвременья вспыхнул луч золотого света, и Блейр легко спрыгнул на приветственно звякнувший туман. Никогда не думала, что туман может звенеть. Но, кажется, пожелай он — и здесь и сейчас туман бы даже петь ему согласился.
— Убери эту мерзость, — уронил принц лениво, и небрежно отгородился от нее сияющим золотым крылом.
— Уйди! — низко прошипела та, назвать кого девушкой у меня уже не получилось бы при всем желании. — Уйди, я в сссссвоем праве! — между двух тонких черных клыков проскользнул черный змеиный язык.
— А я в своем, — уронил Блейр невозмутимо, повернувшись к ней лицом. — Уходи отсюда, Вириэль, — сказал мне тихо.
— А ты? — я сама не соображала, что говорю.
Но оставить его одного здесь с ней...
Принц обернулся, одновременно не выпуская ее из поля зрения.
— Иди, Вир, — с ехидной усмешкой. — Я до тебя еще доберусь.
— Нет! — взвизгнула Вивиан, бросаясь мимо него ко мне. — Мое!
Это было по-настоящему жутко — но ее казавшаяся мертвой и сгнившей изнутри кожа, и раны, и безумная одурь в глубине глаз — все это зачаровывало, как могут только глобальные катаклизмы. Которым нечего противопоставить.
Он поймал ее на лету. Обхватил за талию, целуя в шею. Под его ласками Вивиан снова становилась живой. Вдруг побелела только.
— Иди, — прорычал принц мне в лицо и мысленно подтолкнул в спину.
Где-то вдали взвыл волк, и я упала, одновременно выбираясь наружу, под свет солнца — там, где все это время брела моя телесная оболочка. И, уже медленно 'всплывая' в реальность, я чувствовала, как уходят все воспоминания об очередном... сне? Видении? Бреде?..
Глава 24.
Жизнь тем и хороша, что не всегда соответствует нашим ожиданиям!
Макс Фрай
Окна расположены так, что пронизывающие их лучи света падают на мозаичные полы в шахматном порядке, и свет льется вопреки законам физики — я точно знала, что в полдень солнце где-то над головой, освещает ажурные крыши, а лучи под углом в сорок пять градусов касались пола с обеих сторон длинного арочного павильона. Монсальват, "гора спасения", замок посреди долины гейзеров, также именуемый Киернаг, "горная крепость", великий оплот Света и сердце столицы Империи, встречал свежестью и прохладой.
Если Ард-ти-Рис, резиденция темного Императора, всего лишь парил над пропастью, считавшейся бездонной (на самом деле там скрывался шестой отдел и ворота ада, но это уже закрытая информация), то Монсальват будто рос из земли. Все эти шпили, переходы, корпуса, веранды, балконы и арки, белые, чуть сияющие в свете луны, матово строгие в свете солнца, поднимались ввысь легко и мягко, без заметных глазу переходов, углов или стыков. Пилястры, колонны, фронтоны, барельефы и бесконечные мозаики на стенах, живые картины, менявшиеся, стоило лишь вдохнуть. Дворец казался неземным и ажурным, необыкновенным.
И все же главным элементом декора здесь оставался свет. Пологи, решетки, водопады, занавеси и двери, порталы, пронизывавшие его сетью "коридоров", зеркала и радуги — оптические в большинстве своем эффекты превращали даже самый простой барельеф в невиданное чудо и ожившую сказку. Должна признать, я, как и все, была околдована красотой дворца.
Вздохнув, я тоскливо покосилась на рукоять меча на боку, с серебристым оттиском пломбы, и, пересекая шахматный ковер световых пятен, шагнула к ажурным створкам.
— Ви... — грянули герольды первый слог моего имени.
А я на миг провалилась в прошлое.
Приняв решение над развалинами Храма, я вдруг уподобилась гончей. В смысле — проявила море трудового энтузиазма, но мало стратегического. Видимо, так сработало подсознание, но недавняя нерешительность и бездействие вдруг сменились дикой жаждой действия и идеально выверенным чувством цели. О, если б еще мозги простимулировали, было б и вовсе замечательно! Увы, с последним мне не повезло. Но кое-какой план я осилила. Выбраться на территорию Империи Света, разыскать ребят, зарыться в бумаги, навести шухер и вернуться за остатками своего ордена домой, заодно либо свергнув, либо, хотя бы, ощутимо щелкнув нашего Императора по носу. Простейшая программа, правда? И прошу простить мне временное помрачение рассудка и измену высокому слогу. Иногда... мозгам нужна разгрузка.
Вообще-то, с имперской погоней за плечами и после предательства Лика, да еще и без коня, перемещаться куда-либо не так чтоб просто. Про порталы точно можно забыть, эти в первую очередь закроют или попросту отследят. Оставалось идти своим ходом, что долго, опасно и... ладно, единственный пока выход. Впрочем, идея меня все-таки осенила. Однако прежде стоило кое-что доделать, раз уж я решила быть последовательной в своих поступках. Я посчитала, что почти не потеряю время, зато сокращу насущные дела на один пункт, дабы не возвращаться к ним больше. Ибо решить проблему вампиров — это все равно оставалось поручением Храма.
Лунный свет падал на шатры из индигового шелка, освещал кажущийся пустым лагерь, невесомо и мягко ласкал длинные пряди тумана, завивая их причудливыми кольцами томного, невнятно-волшебного экстаза. Мэйны гении, особенно если отдают своей профессии все свои многосотлетние жизни, но и им свойственны перегибы. Где вы видели пустынный лагерь посреди леса, с горящими кострами, но без следов битвы, хотя бы нападения, или, на худой конец, призраков? Хотя как раз костров почти не было видно, это я их автоматически по тепловым излучениям засекла, а так — лишь светлячки да блуждающие огоньки порхали вокруг.
Обманчивая безмятежность пейзажа, стоило на миг опустить ресницы, просчитано выдохнуть чуть громче, чем беззвучно, сменилась вдруг... Чем-то. Я спрыгнула с ветки раскидистого дуба, ненадолго ставшего моим укрытием, и бестрепетно вышла в центр лагеря, где было поменьше тентов. Мгновение. И вот уже вокруг, молча и неподвижно, будто статуи, а не живые существа, замерли тени. В черно-серебряном с головы до ног, узких прикрывающих скулы и часть лба масках, мэйны казались порождениями кошмаров. Их взгляды впивались в меня с неприкрытой угрозой.
Я молчала. В абсолютной тишине мы совместно тянули время, но я не могла позволить себе проиграть. Если б я попыталась прятаться, будучи обнаруженной, уже бы пели стрелы. Но я возникла ниоткуда — и замерла у них на глазах, а значит, осознанно дала знать о своем присутствии. Это немного другой уровень. Да и не военная база здесь все же. Всего лишь военный лагерь, а значит, нет приоритета в уничтожении всего живого. Им должно было стать хоть немного, но интересно, узнать, что я здесь делаю. Если получится начать диалог — я справлюсь. Иначе... О плохом я старалась не думать.
Время шло, ночной ветер обдавал прохладой, я ежилась под его прикосновениями, но не шевелилась, хотя ощущала, как кто-то незаметно передвигается вокруг меня. Это не акулы — встречай их или не встречай лицом к лицу, им все равно. Оставалось только ждать. И я ждала. Не помню, как назывались спецподразделения у мэйнов. Но сейчас сомнений у меня не оставалось — в окружении кто-то из их спецназа. Насколько я могу судить, при условии наличия в той или иной степени близости командира, не получив приказ, в беседу вступать они не будут. Чувства же юмора присутствующего офицера может быть достаточно для того, чтобы простоять тут до послезавтра. Вдруг я дам повод для захвата и позволю им поиграть? В этих своих 'играх' мэйны мало отличаются от своих темных братьев, разве что только куда яростней отрицают эту часть своей сути. Но дроу язвительней. Правдивей. И злее. Воспитательный и психологический ход — все мэйны обожали такие комплексные многоуровневые решения. Вот только у меня не было столько свободного времени, а значит, стоило их поторопить.
Я вздохнула, порылась во внутренних карманах, чувствуя сотни смертельных заклятий, стрел и клинков, готовых изувечить мою бренную плоть, а существа вокруг чуть потягивались, готовясь к возможному бою. На самом деле это, конечно, были не потягивания, да и видок у тех, кого я имела удовольствие наблюдать, был вполне привольным. Но я драться умела достаточно, чтоб понимать, что как раз это опасно. В таком состоянии тело куда слабее воспринимает удары, и легко переносит то, что в любом другом случае даже мэйна б искалечило. Хотя приятно, конечно же, понимать, что к такой осторожности их подвигла я. Или пункты Устава.
— Я хочу видеть Лиса. Он ждет, — сформулировала я, наконец, и небрежно стала качать на пальцах "первый" экземпляром мэйнийского письма, зацепив вдруг хрустальный ключ, и чуть не выронив его из-за пазухи. Понятия не имею, откуда он взялся. Ведь несколько раз искала после того чудесного "исчезновения". С другой стороны, я знала, что некоторые артефакты могут быть не просто с характером, но и обладать своеобразной имитацией разума. Тьма, неужели этот ключ, что подсунул мне Лаки, все-таки артефакт?!
Выдвинувшийся из общей массы мэйн даже в своем черном облачении с серебристыми полосами наискосок не мог скрыть королевской осанки. Узор, кстати, неуловимо менялся, подстраиваясь к окружающему пейзажу. Солнечный, поняла я, когда он, сняв с лица маску, сузил золотистые глаза, и забрал у меня послание. Пробежал глазами. Никаких фальшивок я не делала, это была стандартная копия-морок, связанная с оригиналом письма и потому полностью ему соответствующая. Для каждого зачарованное мэйнами послание может нести что-то свое. Но я понадеялась, что ничего крамольного он не прочтет.
— Хил-тар Лэрхэд, — представился золотой, вернув мне послание, и любезно 'не заметив', как я застыла.
Еще одно отличие. Мэйны соблюдают этикет хотя бы внешне, впрочем, ничего не забывая и не упуская из внимания. Большинство дроу б не отказались от возможности меня высмеять. Причем делали б они это из тех же побуждений, из которых мэйны предпочитали вежливо 'не замечать'. Так! О чем я думаю?.. Я покосилась на золотоволосого. Наследный принц дома участвовал в осаде?! 'Хил' — частица именования наследника, 'тар' — приставка королевского имени. Хил-тар вместе означало, что Лэрхэд — первый из наследующих. "Во что влезли вампиры?" — старый вопрос, на который я еще не нашла ответ, всплыл в памяти и с удвоенной силой застучал о стенки мозга. Неудачная метафора.
— Ви... — начала я и поперхнулась. Судорожно вдохнула, — раэл, — из последних сил закончила я.
Хотела исправиться, как отдышавшись, но мэйн не дал мне такой возможности.
— Идем, — сказал он сухо.
Главное, не запутаться с именами. Хотя Вириэль и Вираэл — не такая уж большая разница, что-то я читала про "Вираэля". Или 'Вираеля'? Как-то отозвалось имя. Но бежать за мэйном и объяснять, что я не обманул, а всего лишь поперхнулся — безнадежно поздно, как-то странно, не внушает доверия и слишком рискованно. Ситуация и без того не из легких. Задумавшись, я так ушла в себя, что, когда мой провожатый остановился, уткнулась носом ему в спину между лопаток, да еще и невольно подтолкнула так удачно, что, чтобы не упасть в котел, он совершил поистине олений прыжок вверх и вперед, одновременно смещаясь влево. Счастливо разминулся с несколько ошеломленными его телодвижениями телохранителями, и с чувством выполненного долга налетел на веревку крепления. Шатер, жалобно матюгнувшись на три голоса, сложился, погребая только высвободившего ногу из веревок солнечного под мокрым шелком. Зарычав, Лэрхэд забился в объятиях непокорного переносного 'дома', но лишь еще больше запутался в метрах насыщенно-синей ткани, став похожим на спеленатого не слишком умелой матерью младенца. Шелк, до того успешно противостоявший непогоде благодаря натяжению, сейчас вцеплялся в него всеми своими частицами, грозя задушить героического воина.
Телохранители по бокам уже схлопнувшегося входа в бывший шатер так и стояли, вежливо приоткрыв рты, и с ужасом смотрели на мельтешащие под тканью фигуры. Вот те сместились, кто-то, судя по звуку, споткнулся о солнечного, и началась форменная каша. Пока начальство развлекалось, мы с телохранителями переглянулись, скромненько сели на кочки у выжившего благодаря моему храброму сопровождающему костерка и дружно наполнили чашки. Разговаривать мы не могли — субординация и законы военного времени не позволяли поговорить безнадзорно, не будучи уличенными в предательстве и шпионаже, — но вот совместно попить чай, пока офицеры балуются, негласные правила вполне позволяли. И попили. А потом попили и еще и еще раз... А высокое начальство все развлекалось и развлекалось! Наконец на бурные вопли сбежалась половина лагеря. Я прислушалась.
— А... а... а... ну, вот... еще... еще немного! Ааааааа! — истерически воззвал высокий красивый голос, с характерным придыханием.
— Терпи! Он еще не кончил! — пробурчал недовольно чей-то бас.
— Если ты не будешь кусаться, я кончу гораздо быстрее! — зашипел разъяренной кошкой третий, с упором на каждом слоге.
Упавшая ткань шевелилась и мерно дрыгалась влево-вправо, на манер метронома весьма экзотического вида.
— Арррггхх! — раздавались периодически приглушенные стоны, напоминающие придушенный рык.
Мы с телохранителями переглянулись. Не особо скромные, вообще-то, воины вокруг дружно заалели, не смея сорвать с увлеченного процессом командования полог тайны, и как-то очень стыдливо косились в мою сторону, не решаясь смотреть в глаза, так что вся тяжесть ответственного решения легла на наши с телохранителями плечи.
