— Но как-то вы все же прошли.
Карвер смущенно потупился.
— Нам с братом пришлось продать себя... не смотри на меня так! Я имею в виду не бордель, а наемников. Нужно было целый год работать на одного мерзкого типа из Нижнего города, чтобы отдать наш долг, за нас, сестру, мать и пришлую женщину, Авелин, что прибилась к нам еще по дороге. И на жизнь в городе первое время. Мы заняли много денег, но...
Он кашлянул.
— Я хороший воин, брат. Как и Гаррет. Отец учил его не только скрывать магический дар. Мы могли за себя постоять. Но те грязные дела, которые приходилось делать в уплату долга, были настолько омерзительны, что мы... В общем, долго так продолжаться не могло. Даже для Гаррета многое было... слишком. К тому же, после сонного Лотеринга, где каждый человек был на виду, Киркволл, с его шумом, толкотней, стычками, базарами, гулящими девками, заезжими купцами, заносчивыми богачами и крикливой роскошью действовал на него... не могу толком этого объяснить. Гаррет и раньше хотел больше, чем мог получить. В Киркволле он словно... словно почуял, что он получит все, до чего дотянется. А может, работа у наемников его изменила. Или... подтолкнула. Ты, наверное, не совсем понимаешь, о чем я говорю.
Дайлен подождал, давая брату собраться с мыслями.
— Жили мы в лачуге Гамлена, где начинались портовые кварталы и даже в зимнее время жутко воняло солью и рыбой. Как я говорил, прежний дом дядя пропил, попросту спьяну подмахнув подложные бумаги, по которым дом переходил непойми кому. Когда об этом узнал Гаррет, он... Целую неделю, как только выдавалось свободное время, уходил к тому дому. Дому Амеллов. Никто не знал, зачем, и он не говорил. А однажды вечером явился домой и просто приказал нам — мне и Бетани — идти за ним. Он по-прежнему был старшим в семье, и никто из нас не думал его ослушаться.
Карвер смял воск в крепком кулаке.
— За несколько недель служения наемникам мне приходилось делать разные гнусности, но... Как брат пояснил по дороге, ему удалось выяснить, что собутыльники, отобравшие у Гамлена дом, сделали это незаконно. И по бумагам секретариата дом по-прежнему числился за Амеллами. Все, что нам нужно было сделать — отобрать бумаги и вышвырнуть подонков вон из нашего дома. И — мы вышвырнули. Их было больше десятка, и они сделали из нашего дома настоящий бандитский притон. Но благодаря магии брата и сестры, мы справились с ними быстро и... тихо.
— Твои брат и сестра используют магию крови?
Юный Хоук вздрогнул.
— Нет. Никогда. Бетани — очень набожна, она чтит Создателя и читает Песнь Света наизусть. А Гаррет... ему не у кого было этому научиться. Отец, насколько я знаю, не учил их ничему подобному. Но я вернусь к... Тогда, в доме моей семьи, мне и Гаррету впервые пришлось убивать. Потом Гаррет сжег тела — в подвале, в старой печи. Я поразился тому хладнокровию, с которым он это сделал. Нам с Бетани было не по себе, а он... В него словно вселился демон. Хотя я знаю, что имя этому демону — Гаррет Хоук.
— Это у тебя складно получилось сказать, — Дайлен поджал ногу, вновь меняя положение, в котором сидел. Карвер криво усмехнулся.
— Сделанное сошло нам с рук. Мать добилась приема у сенешаля, подтвердила право Амеллов на дом, и спустя какое-то время, мы жили уже в Верхнем Киркволле, в квартале богачей. Гаррет, мать и Гамлен были счастливы. Хотя это не особо что-то меняло. Мы по-прежнему оставались нищими, работали на проклятых наемников и едва сводили концы с концами.
Он прицыкнул щекой.
— Теперь к тому, о чем ты помянул в начале нашего разговора, брат. Ближе к середине зимы к нам пришло приглашение от герцога Проспера де Монфора для старинных друзей его рода Амеллов принять участие в охоте. Само по себе приглашение не показалось нам необычным — возможно, герцог мог не слышать о постигших Амеллов нищете и позоре, либо он отдавал дань традиции, вовсе не расчитывая, что мы осмелимся явиться. Необычым было то, что сами приглашения в наш дом принесла странная эльфийка. На посланников родовитого орлесианца она не походила вовсе. Ее звали Таллис. Эльфийка эта открыто призналась, что отобрала наши приглашения у людей де Монфора вместе с их жизнями, и предложила идти к герцогу и взять ее с собой. В благодарность пообещала помочь добраться до замковой сокровищницы. Добычу она предлагала поделить пополам.
Дайлен заинтересованно оживился.
— Вот-вот, — Карвер мотнул подбородком. — У Гаррета сделалось точно такое же лицо. Он всегда был... расчетлив и разумен, но после переезда в Киркволл всем разговорам о золоте внимал с таким же блеском в глазах. Разумеется, за той эльфийкой он пошел. К тому времени мы были сыты по горло приказами наемника и жаждали избавиться от него. В общем... долго уговаривать меня Гаррету не пришлось. Хотя воровство противно Создателю, но, как говорится, у орлесианцев воровать — не грех. Так говорят.
Собеседник улыбнулся расхожей шутке.
— История, что произошла с нами на той охоте, требует отдельного долгого рассказа, — положив воск обратно на стол, Карвер забрал с него книгу и принялся водить пальцем по ее выпуклому переплету. — Скажу только, что мы побывали в сокровищнице и вынесли оттуда столько, чтобы хватило, во всяком случае, откупиться от наемников и даже выбрать кое-какую мебель в наш новый дом. Однако... донести удалось не все. Совсем неожиданно при бегстве мы столкнулись с самим герцогом, что обделывал какие-то темные делишки с куннари.
— С куннари???
— Да, брат. Мы двое — я и Гаррет, не убивали де Монфора. Его люди затеяли потасовку с рогатыми дикарями и перебили друг друга. Победителей там не было. Сам герцог сорвался в пропасть. Мы пытались ему помочь, но... не смогли.
Дайлен в сердцах ударил себя по колену.
— И почему рядом с вами не было никого, чтобы донести весть о вашей невиновности до его отпрыска? Из-за всего этого он хотел совершить надо мной обычай кровной мести!
— И над нами тоже, — Карвер потер лоб. — Когда мы вернулись в Киркволл, оказалось, что нам опять придется убивать — снова и снова. Мы откупились от наемников, обставили дом и наняли охрану. Но нас с братом постоянно донимали Вороны, которые устроили на нас настояющую охоту. Мать и сестру не трогали — до времени. Тем более, что сестра почти не бывала в доме. Она работала в бесплатной лечебнице для беженцев в Нижнем Городе, а мать пропадала по давним друзьям, некоторые из которых оказались не прочь продолжить знакомство после того, как в семье вновь завелись деньги. Но... денег требовалось все больше. И Гаррет уже не хотел довольствоваться малым.
— Поэтому вы пошли на Глубинные тропы?
Хоук мотнул головой.
— И поэтому тоже. Нам с братом нужно было где-то спрятаться... и переждать. И раздобыть еще денег — много денег. Сестра и мать наотрез отказались уходить из города. Говорили, что везде будет одно и то же. И, в общем, были правы. А значит — нужны были средства для их защиты. Поэтому на все, что у нас оставалось, Гаррет оплатил хорошую охрану для семьи и купил мне и себе места в экспедиции к древним гномьим тейгам, где, как ходили слухи, были сокрыты немалые богатства...
— Но богатств вы не нашли, зато нашли множество тварей и заразу, от которой ты едва не умер, — подвел итог Дайлен.
— Если бы не Стражи, я был бы мертв, — согласился Карвер, отставляя книгу обратно на стол. — По правде говоря, я даже рад, что так получилось. Мы с Гарретом не ладили с детства. А в последние месяцы жизнь с ним сделалась вовсе... не по мне. Не знаю, куда еще забросит меня судьба, брат, но, если исключить страх за мать и сестру — для нас с Гарретом все сложилось к лучшему. Ибо клянусь, чем больше я узнавал брата за этот последний год, тем сильнее мне хотелось... о Создатель, мне хотелось идти в храмовники!
Амелл криво усмехнулся.
— Стражи собирают большой отряд, чтобы идти в Ферелден на битву с архидемоном Уртемиэлем. Если хочешь, ты мог бы попроситься тоже. Если, конечно, желаешь возвращения в Ферелден после всей этой... марчанской и орлесианской роскоши.
Карвер оживился — даже больше, чем Дайлен, слушая о сокровищах.
— Ты, наверное, смеешься, брат. Эта роскошь вот у меня где, — он сделал ладонью под горлом. — Гаррет раз и насовсем отбил у меня охоту к... Если этот отряд поведешь ты — я присоединюсь с радостью. Надеюсь, Страуд будет не против.
— Страуд тоже идет, — Дайлен встал и принялся отстегивать ремни своего доспеха. — Весна не за горами, и нам нужно успеть в Ферелден до того, как придет тепло. Но есть большая трудность — через Герлен границу не пересечь. Тейрн Логейн в ненависти к Орлею не желает пропускать в Ферелден отряд вооруженных орлесианцев, пусть и для защиты всего Ферелдена. Мы долгое время изучали все карты, что нашлись в Крепости. Даже направляли гонцов в Круг и Секретариат. Если верить совсем старым начертаниям, Морозные горы можно пересечь в еще одном месте — и место это называется Сулкеров перевал. Перевал этот был заброшен давно — из-за большой опасности его пересечения даже летом. Но... выбора у нас тоже нет.
Юный Хоук хмыкнул.
— Похоже, слухи о том, что Стражи не подвергают себя опасности, а живут в ней — не преувеличены.
Амелл махнул рукой.
— К такому быстро привыкаешь и перестаешь замечать. Главное теперь — сделать дело. Путь на перевал начинается где-то из Долов. Добираться в горы нужно не один день, и немало дней уйдет на поиски самого перевала. Мы, конечно, будем искать, но положение его разнится на большинстве из найденных нами карт...
— Если вы, шемлены, наконец, заткнетесь, прекратите смердеть здесь своими ногами и свечами и дадите мне поспать, утром я отведу вас на этот ваш перевал, — раздалось за их спинами. Давно позабывшие в беседе о бывшем тут же, в комнате, эльфе, потомки семейства Амеллов в один час вздрогнули от неожиданности. — Мой клан прошел по этому перевалу в этом году поздней осенью, когда, согнанные с места Мором, мы бежали в земли наших предков из болот Коркари.
Часть 62
В первый миг, когда из-за поворота расширявшейся дороги показалась большая пещера, в конце которой высились огромные внешние ворота Орзаммара, путникам почудилось, что глаза обманывают их. Измученное многими неделями под землей сознание наземников напрочь отказывалось принимать мысль о том, что бегство из-под чудовищной толщи камня сделалось столь близко. Даже сопровождавшие экспедицию гномы выглядели потрепанными долгой дорогой. Те же, кто пришел с поверхности, чувствовали себя не в пример хуже. Не бывшая до того разговорчивой Морриган со времени, когда сопровождаемый Дюраном Эдуканом отряд повернул обратно к Орзаммару, не произнесла ни слова. Ее молчание было столь упорным и отрешенным, что победило даже многодневные попытки встревоженного эльфа разговорить ее. Впрочем, по времени Зевран оставил ведьму в покое. Ему хватало собственных забот. Несмотря на видимое здоровье, антиванец все едино выглядел квелым и больным. Казалось, даже его светлые некогда волосы потускнели, хотя дело могло объяснять проще — водные источники на Тропах встречались, однако, их все равно было недостаточно для содержания себя в чистоте. Но в том, что уроженцу солнечной Антивы не хватало воздуха и света не было сомнений. Большую часть своего времени Зевран молчал, угрюмым видом словно передразнивая и лесную ведьму, мрачно нахохлившуюся на спине бронто, и угрюмого, почерневшего коссита, чьи обострившиеся черты лица все менее напоминали человеческие.
Несмотря на видимо удачный исход экспедиции, на душе у Командора было тяжело. Вопреки его тайным ожиданиям, по возвращению в лагерь легионеров, увидеться с Сигрун наедине ему так и не довелось. Уже сделалось очевидным, что девушка намеренно его избегала. Кусланд не видел для этого причин, и чем дальше, тем помыслы о судьбах мира занимали его все меньше. Всем сердцем он рвался к красивой гномке, и сдержанность, которую нужно было выказывать при невольных свидетелях этих порывов, доводила его до исступления. Оторвав себя от Сигрун, Айан словно открыл в душе рану, что не заживала, со временем начиная беспокоить его все больше. Мысль о том, что он не сумел поговорить с девушкой не давала ему покоя. А осознание того, что, скорее всего, он никогда больше ее не увидит, приводила в настоящее отчаяние.
— Страж, — голос Дюрана вывел Кусланда из состояния мрачной задумчивости, отдавшись которой, тот не заметил, что ворота Орзаммара надвинулись почти вплотную. — Ты должен объявить, что берешь меня под свою защиту. На случай, если стража откажется пускать меня в город.
Айан угрюмо кивнул.
— Надеюсь, гномы там не перебили друг друга из-за политики, — потирая плечо, вмешался Зевран. Повод от сбруи бронто безвольно свисал из его вялого кулака. — Было бы очень обидно опоздать после того, как мы столько пробродили по этим пом... пещерам.
— Не перебили, — Броска мотнул отросшей бородой в сторону ворот. — Эльф называется. Стражу, что ль, не вишь?
Стража действительно по-прежнему стояла с внешней стороны Первых ворот. При виде возвращавшейся экспедиции гномьи воины заметно оживились, однако, навстречу ожидаемо не двинулся никто. Лишь дождавшись приближения, старший над охранявшими ворота шагнул вперед, коротко склоняя голову.
— Приветствую отряд Стража. Хвала предкам, вы вернулись живыми! По правде говоря, с тех пор, как вы ушли, прошло уже много времени и надежды на ваше возвращение почти ни у кого не оставалось...
Взгляд гномьего воина остановился на лице опального принца и он резко умолк. Несколько ударов сердца все низкорослые стражники смотрели на Дюрана во все глаза, потом, словно опомнившись, почти одновременно отвесили поклон.
— Лорд Эдукан! Милосердные предки!
Дюран переглянулся с Командором.
— Я... благодарен вам, мои добрые гномы. Но с изгнанником не должно обращаться, как с принцем.
Пришел черед стражей ворот переглядываться друг с другом.
— Лорд Эдукан, — голос старшего гнома звучал неуверенно, точно он сомневался в том, не навредит ли сказанное ему самому. — Ты был изгнан и вернулся только теперь. Не знаю, во имя предков, как Стражам удалось спасти тебя... Но из-за своего отсутствия ты, конечно, не мог знать о переменах, которые произошли в Орзаммаре.
— Переменах?
— Это случилось уже после твоего ухода, Страж, — старший над воинами почтительно кивнул в сторону Кусланда, но взгляды его и прочих гномов были прикованы к фигуре Эдукана так, словно перед ними стоял, по меньшей мере, еще один Совершенный. — Лорд Харроумонт и принц Белен... нешуточно сцепились за трон. Харроумонт вменяет в вину Белену слишком многое. Белен не скупится на ответы. Последним, в чем он обвиняет Харроумонта — в очернении тебя, лорд Дюран, перед всем Орзаммаром, что привело к несправедливому смертному приговору. Белен представил Совету неопровержимые доказательства того, что это Харроумонт убедил Триана напасть на тебя, а ты лишь защищался. Оба твоих разведчика уже изменили показания и были казнены за измену, что привела к гибели сразу двух Эдуканов. Исполненный горечи Белен постарался, чтобы твое доброе имя было восстановлено и даже внесено в анналы истории Орзаммара отдельной главой.
