— На кого вы работаете? — резко спросил Бел.
— Только на себя.
— И все же?
— Вас это не должно касаться!
— Что, опять приметесь травить людей сотнями? — вновь не выдержала Олея. — И дальше будете наваливать всем свое так называемое лекарство?
— Судя по вашим словам, кое-что вы уже знаете, только вот эта ваша так называемая правда — она несколько однобокая. Сами подумайте: что значит несколько сотен, или даже несколько тысяч погибших (о которых я, поверьте, скорблю!) по сравнению с той глобальной задачей, которую я в состоянии решить?!
— Чего-чего?
— Я могу осчастливить все человечество, раз и навсегда избавит его от всех болезней, только вот род человеческий в своей ограниченности и глупости не понимает той элементарной истины, что не бывает науки без жертв! Умершие люди... Это мелкая, даже мизерная плата за то счастье, что ждет человечество в будущем! Позже все это окупится сторицей! А пока что мне нужны средства, материалы, инструменты, лаборатории, эксперименты, люди... Великие открытия требуют великих жертв!
А ведь он сам верит в свои бредни... — подумалось Олее. Пусть он и талантлив, и умен, и цели у него вроде благородные, только вот этот человек не остановится ни перед чем, лишь бы добиться своего! Хочет осчастливить все человечество, но вот каждого по отдельности человека не ставит ни в грош! Впрочем, тут примешивается и личный мотив — Иннасин-Оббо желает вернуться домой героем, которого не поняли на родине, но признали во всем остальном мире... Великие Боги, оградите человечество от таких вот гениев!
— И вы что же, считаете, что при помощи этих артефактов получите все, что ходите? — поинтересовался Бел. — Рискованные надежды, я бы не стал надеяться на подобное. Сейчас из-за тех вещей, что вы забрали у меня, начнется такая буча, что сложно даже представить. Поверьте, всем будет не до вас и ваших требований и амбиций. Может, договоримся? Если вы вернете эти артефакты в Руславию, то... Ну, людей для испытаний вам поставлять, конечно, не будут, но зато вы получите и отдельное, хорошо охраняемое место для ваших экспериментов, и зверей для опытов вам доставят сколько угодно, и в необходимых материалах ущемлены не будете! Не сомневаюсь, что вы наслышаны о нашем Правителе, и знаете, как твердо он держит данное кому-то слово! Так не лучше ли вам, уважаемый...
— Нет!
— Напрасно. Может, вы...
— Хватит! — едва не взвыл колдун. — Заткнись! Мне не интересны ни ваши слова, ни ваши уговоры!
Дверь в хибару распахнулась, и внутрь ввалилось несколько человек во главе с тем самым мужчиной со скошенным подбородком. У каждого из вбежавших в руках было оружие — очевидно, охранников привлекли крики Иннасин-Оббо.
— Что тут происходит? — рявкнул старший.
— Какого нечистого вы сюда ввалились?! — заорал на них колдун. — Разве я вас звал?
— Мы примчались на крики...
— И что?! Я имею право разговаривать с этими двумя как захочу! Мало ли что мне надо у них выяснить!.. Вот отсюда! И чтоб отныне сюда без разрешения не заходил ни один человек!
— Но вы тут находитесь в компании двух ваших недоброжелателей, а артефакты по-прежнему находятся в ваших руках, так что...
— Я что, со стенкой разговариваю? По-вашему, эти неподвижно стоящие люди могут сдвинуться с места, если я того не захочу? Пошли все вон отсюда, и вновь можете войти только тогда, когда к этой хижине приведут лошадей!
Люди безропотно вышли наружу, но мужчина со скошенным подбородком перед уходом бросил на Иннасин-Оббо такой взгляд, что даже Олее стало понятно: у этого человека сейчас одна мечта — просунуть свой нож меж ребер колдуна...
— Ладно, хватит понапрасну тратить время на пустые разговоры! — Иннасин-Оббо повернулся к беглецам, по-прежнему неподвижно стоящим у стены. — Мне нужны твои явки, адреса агентов, пароли... В общем, все, что ты знаешь об агентурной сети как в этой стране, так и во всех остальных странах.
— Не понял... — Бел с неподдельным интересом посмотрел на колдуна. — Вы что, вздумали подработать еще и в тайной страже? Должен сказать, что работа осведомителя вам совершенно не к лицу. А может, вам недостаточно того, что артефакты уже в ваших руках?
— Хватит пустого сарказма! — разозлился колдун.
— Похоже, вашим новым хозяевам одних артефактов мало... — протянул Бел. — Им еще кое-что нужно... Уважаемый Иннасин-Оббо, должен с прискорбием сообщить — вы, кажется, при торге здорово продешевили! А может, вы решили затеять какую-то игру против своих новых хозяев? Э, да вы рисковый человек, играете с огнем! Обжечься не боитесь?
— Это не твое дело! Но ты мне и так сейчас все расскажешь! — колдун сунул руку в небольшую поясную сумку, и вытащил оттуда маленький пузырек с какой-то зеленоватой жидкостью. — От пары капель этого волшебного состава (между прочим — мое изобретение!) ты вспомнишь даже тех, с кем когда-то играл в песочнице, и даже свои разговоры с ними. Кстати, говорить ты начнешь без умолку, и при том ответишь без утайки на все вопросы, которые я тебе задам! Правда, потом, после окончания действия этого препарата, нормальным человеком тебя уже никак не назовешь. Вместо бывшего упертого мужчины появится дебил, пускающий слюни...
Колдун говорил еще что-то, но Олея его уже не слушала. Ей внезапно показалось, будто позади колдуна возникла какая-то тень. Вернее, эта тень совершенно бесшумно соскользнула с потолка, и мягко опустилась позади Иннасин-Оббо. Возможно, в любое другое время колдун сумел бы почуять присутствие постороннего за своей спиной, но сейчас он был слишком взволнован и разозлен, внимание его ослабло, и в данный момент его интересовали только пленники, стоящие перед ним. Бел, без сомнения, тоже заметил эту внезапно появившуюся тень, но даже и не подумал предупредить об этом колдуна. Более того — он продолжал отвечать Иннасин-Оббо даже с каким-то вызовом в голосе:
— Слухи не лгут — вы мастер создавать такие вот гадости! Что ж вы, уважаемый, эту жидкость собственного изобретения против меня еще на том острове не использовали, а? Вместо того дым какой-то предлагали пустить, или что-то вроде того... А, понимаю: тем дымом вы, господин колдун, намеревались всех нас разом травануть, так? Сами-то вы, без сомнения, против действия того ядовитого дыма что-то приняли бы, какую-либо дрянь из числа тех, которыми ваша дорожная сумка была забита чуть ли не доверху...
Больше Бел ничего сказать не успел — тень, возникшая за спиной Иннасин-Оббо, сделала едва заметное движение, и колдун, выпучив глаза, как подкошенный рухнул на земляной пол хижины, едва не уронив воткнутый в землю горящий факел, а пленники увидели перед собой невысокого человека, затянутого в черную одежду. Еще на лице этого человека-тени было нечто, похожее на маску, почти полностью скрывавшего лицо незнакомца, и, оставляя видимыми в прорезях маски только глаза немного необычной формы, которыми он оценивающе смотрел на стоящих перед ним людей. Судя по узковатому разрезу глаз, он родом из Кхитая, или же откуда-то из тех мест... В руке мужчина держал нечто вроде длинного и узкого кинжала, который он перед тем вогнал сзади в основание черепа колдуна, разом перерубив спинные позвонки и разрушив часть головного мозга...
Обоим пленникам в голову пришла одна и та же мысль: они что — следующие на очереди? Очевидно, этому человеку тоже нужны артефакты. Судя по мягким, почти что кошачьим движениям незнакомца, стремительность и быстроту которых не всегда мог уловить человеческий глаз — от этого человека скрыться вряд ли получится.
Однако были и хорошие новости: как только колдун умер — то в то же самое мгновение Олея и Бел почувствовали себя свободными, вновь были в состоянии шевелиться и двигаться. Все верно — со смертью колдуна исчезло и его колдовство.
Пока женщина в растерянности взирала на незнакомца, Бел неожиданно опустился на одно колено, склонил голову, и что-то негромко произнес на незнакомом Олее языке. Спустя миг он произнес новую фразу, но его речь уже была другой, потом вновь сказал нечто непонятное... Отчего-то женщина была уверена, что Бел произносит одну и ту же фразу, но на разных языках. А, вот зазвучал и язык Руславии...
— Великий Тигр, смиренно припадаю к твоим ногам и отдаю наши жизни в твои милостивые руки...
Какой еще тигр, о чем говорит Бел? Да еще и великий тигр... Женщина в недоумении смотрела на все происходящее, однако не произносила ни слова — уж если Бел ведет себя так смиренно, то уж ей тем более следует заткнуться. А все равно интересно: этот человек — кто он такой?
Тем временем незнакомец, не обращая никакого внимания на бывших пленников, сдернул со своей спины нечто похожее на большую дорожную сумку, и достал оттуда деревянную коробку с плотно закрывающейся крышкой. По мнению Олеи, это был то ли сундучок, то ли шкатулка, только уж очень больших размеров. Все так же, не говоря ни слова, мужчина склонился над неподвижно лежащим колдуном, в воздухе несколько раз мелькнул остро отточенный нож...
Потрясенная до глубины души Олея увидела, как мужчина спокойно, и в то же самое время неуловимо-быстрыми движениями, держа за ухо отрезанную голову колдуна, опустил ее в эту самую деревянную коробку, плотно закрыл ее, и затем вновь убрал коробку в свой заплечный мешок. Затем незнакомец вновь посмотрел на Бела, по-прежнему стоявшего перед ним на одном колене и почтительно склонившего голову, глянул на Олею, во все глаза смотрящую на непонятного человека. Как это ни странно, но женщина безо всякого страха наблюдала за происходящим — что ни говори, а незнакомец только что избавил их от смерти, только вот непонятно, для чего ему понадобилась голова колдуна?
Меж тем незнакомец, еще раз поглядев на стоящих перед ним людей, наклонился к обезглавленному телу колдуна, все тем же кинжалом снял с шеи трупа окровавленный футляр с артефактами, и одним коротким движением бросил его к ногам Бела.
Точно, — подумалось Олее, — точно, совсем как король-тигр. Сильный хищник взял себе то, что ему было нужно, а покорные звери, из числа тех, что помельче, дождались милости, и получили то, что более сильный зверь счел возможным им отдать.
Пока Олея в полной растерянности переводила взгляд от футляра, лежащего перед Белом на земляном полу, незнакомец достал из своего заплечного мешка какой-то узкий глиняный сосуд с запечатанным горлышком. Одним легким движением руки он неслышно снес горлышко у сосуда и бросил в него нечто, внешне напоминающее несколько крупных черных горошинок. Затем мужчина повернулся к все еще неподвижно стоящим беглецам, показал им три пальца, на мгновение чуть согнул голову в уважительном поклоне, и, легко подпрыгнув, уцепился руками за потолок. Еще несколько мгновений — и незнакомец исчез, причем совершенно беззвучно. Казалось, словно это был не человек, а самая настоящая тень — настолько тихо и бесшумно он двигался.
Как только неизвестный исчез — в то же самое мгновение Бел схватил лежащий перед ним футляр и быстро надел его себе на шею. Затем, схватив лежащий на земле мешок, бросил Олее:
— Уходим!
— Как?
— Тут только один путь — через крышу! Между прочим, у нас в запасе осталось менее трех минут... Так, молчи, все вопросы потом!
Но Олея и сама прекрасно понимала, что сейчас ей лучше помолчать. Она следила за тем, как Бел (пусть и не так быстро и ловко, как это проделывал незнакомец), подпрыгнул, уцепившись за что-то, затем подтянулся и исчез. Так на крыше что, есть какой-то люк? Надо же, она ничего такого не заметила, хотя внимательно осматривалась, когда впервые вошла в эту хибару... Тут Олея услышала шепот Бела:
— Давай руки! Живо!..
Краем глаза женщина успела заметить, что над сосудом, в который незнакомец бросил горошины, стал куриться дым, но долго рассматривать подобное времени не было — сильные руки мужчины легко вытащили Олею на крышу. Точно: на краю крыши оказалось нечто вроде аккуратной четырехугольной крышки, прикрывающей вход внутрь дома через крышу, а может, это был запасной выход. Эта крышка была настолько плотно подогнана к крыше, что заметить ее с первого взгляда было совершенно невозможно. Просто удивительно, как этот неизвестный человек сумел рассмотреть ее в темноте, да еще и совершенно беззвучно умудрился снять ее с места... Правда, уходя из дома, незнакомец не поставил крышку на место, давая возможность освобожденным им людям уйти отсюда.
Олея, оказавшись на крыше, осмотрелась по сторонам — их спасителя нигде не было. Надо же — неизвестно откуда пришел, и невесть куда ушел, растворившись в темноте, словно тень...
Вокруг было тихо, лишь негромко переговаривались между собой люди, стоящие на земле, неподалеку от хибары. Значит, ничего подозрительного они не услышали, а даже если до их слуха и донеслись негромкие звуки из-за закрытой двери, то на них особо никто не обратил внимания — мало ли о чем и каким образом колдун может говорить с пленниками! Еще у них был приказ все того же Иннасин-Оббо: пока сюда не приведут лошадей — в хижину не входить! Вот подчиненным не оставалось ничего иного, кроме как досконально выполнять полученный приказ. К тому же ни у кого из них, судя по всему, не было ни малейшего желания лишний раз общаться с колдуном. Еще хорошо и то, что все люди находились лишь у одной стороны дома, той, где была дверь.
Бел мягко перекатился на другую сторону крыши и почти беззвучно соскочил на землю. Почти — оттого, что в момент приземления под его ногой довольно громко стукнул какой-то камешек. Но в этот момент мужчины, стоящие у дверей дома, негромко засмеялись, и оттого звук камня о камень остался незамеченным, пропал в смехе мужчин.
Так, надо поторапливаться и Олее, а не то время идет, и из трех минут, отпущенных незнакомцем на побег, прошло не менее половины. Бел аккуратно подхватил на руки спускающуюся с крыши Олею, и они кинулись к зарослям колючего кустарника. Конечно, вокруг была темнота, но немного света давали факелы, которые приехавшие с колдуном люди воткнули в землю около хижины. Пусть того неяркого света было всего ничего, но привыкшим к полутьме глазам беглецов хватало и этого. Главное — успеть отойти как можно дальше, пока не истекут три минуты, отпущенные незнакомцем. Что будет дальше — о том Олея не думала, и без того понятно, что незнакомец не просто так дал им это время на уход. Так, где тут они, те самые камни, которыми Бел указал начало тропы в кустах?..
Взрыв за их спинами прогремел в тот момент, когда беглецы уже пробирались среди колючего кустарника, причем этот взрыв был такой силы, что Олея и Бел невольно упали на землю, прикрывая руками голову, а еще через мгновение вокруг них застучали разлетевшиеся во все стороны обломки глины. Ничего себе рвануло! Оглянувшись назад, беглецы вначале ничего не увидели, но через несколько секунд в глубине полуразрушенного здания вспыхнул огонь, который почти сразу же охватил весь дом. Непонятно, что могло гореть в этом почти пустом глинобитном доме... Впрочем, дома, как такового, уже почти не было — взрывом напрочь снесло крышу, и более чем наполовину разрушило стены. Яркое пламя резало глаза, доносились растерянные крики людей, которых задело при взрыве, недалеко испугано заржали лошади... Значит, их вот-вот должны были привести сюда. Олея прошептала благодарственную молитву — вовремя они ушли, ничего не скажешь! А все равно интересно, что за вещество такое находилось в том сосуде, если оно сумело до такой степени разрушить крепкий дом?
