Петр коротко кивнул, Радгар провел широкой ладонью по киноварной щеке. Ормату показалось, что подтверждение догадки одновременно обрадовало и напугало могущественного испа.
— Думаю, юношам нужен небольшой урок истории, — сказал Петр, бросив взгляд на дернувшихся молодых людей. — Не хотите поспособствовать?
— Отказать просьбе Стража — страшная невежливость, — непринужденно хмыкнул барон, шутливо вскинув руки (нет, все-таки он молодец). — Что ж, внимайте, отроки. Вы, должно быть, уже слышали о многом из того, что я собираюсь рассказать, но то были лишь искаженные легенды, бесконечно далекие от правды. Эта история началась, как принято говорить в сказках, давным-давно, в невероятных глубинах времени.
Радгар замолчал, словно пронзая мыслью бессчетные эпохи.
Когда предки моего народа прибыли в скопление Изумрудной птицы, случилось так, что они утратили связь с остальным человечеством. Быть может, это случилось из-за гражданских войн, раздиравших тогда Империю, или они сами хотели укрыться от ужасов тех времен, — барон задумчиво прищелкнул языком. — Если так — они жестоко просчитались.
Встав из-за стола, Радгар несколько раз прошелся по комнатке.
— Испы обнаружили, что миры Изумрудной птицы уже заселены. Но сначала это никого не смутило. Аборигены тепло встретили нас, и долгие годы предки думали, что имеют дело с людьми. Странными, конечно, но тысячелетия мутаций в изолированной общине могут сотворить и не такое, — барон печально усмехнулся. — Ошибка стала очевидной совсем не сразу, и совсем не сразу мы поняли причины гостеприимства похожих на людей существ. Они называли себя бину, — сидящие на диванчике друзья хором охнули. — На их языке это значило — народ. Верховная каста бину — Сияющие, они... — Радгар запнулся. — Сияющие питались жизненной силой разумных. Новые жертвы пришлись очень кстати.
Барон тяжко вздохнул, будто заново переживал боль предков. Ормат прижал к колену задрожавшую ладонь. Страшная история захватила Спутника, прежде до него действительно доходили лишь смутные слухи о временах, предшествующих появлению на планете сильвидов. Даже после ритуала, набившего его голову фактами, известными высокородным, он узнал о той поре немногим больше.
— Древние хроники говорят, что убивали они немного, — будто через силу продолжил Радгар, — но каждая поглощенная жертва болезненно отзывалась в народе. В испах словно поселилась незримая порча. Она пробуждала самые худшие пороки, медленно подтачивала разум. Мы заблудились в бесконечной ночи, — барон сделал паузу, история подходила к концу и широкие плечи испа сгорбились, как после тяжкой работы. — Конец всему положил первый рыцарь Империи, лорд-адмирал Оссар, очистивший миры от скверны.
Друзья облегчено выдохнули, словно дети, радующиеся счастливому концу страшной сказки.
— Но часть скверны все же уцелела, — голос Петра громыхнул, как погребальный колокол.
Ормат с ужасом посмотрел в холодное лицо Стража, он же не хочет сказать... Нет! Этого не может быть!
— Да, мой народ всегда это подозревал, — медленно кивнув, барон коснулся вживленного в кожу металла каким-то странным защитным жестом. — Кто-то из Сияющих уцелел. Теперь он питается сильвидами. Я слышал, многие доктора удивляются, отчего высокородным так трудно получить здоровое потомство. Это лишь самый явный знак.
Ормату показалось, что диван под ним закачался. Бросив быстрый взгляд на Лео, он увидел, что друг также потрясен. Сама мысль о том, что в одно время с ними на планете живет Чужак, была слишком жуткой, чтобы уложиться в голове.
— Достойно сожаления, что вы раньше не привлекли к своим подозрениям внимание Высших, — медленно произнес Петр, — но я понимаю ваши мотивы.
Великан торжественно встал, Циклоп присоединился к нему единым легким движением.
— Зло свило гнездо в Седой гавани, я засвидетельствовал это своим глазами. Вот так, князь, — кивнул он Лео, — завоевание планеты для нас — лишь самое первое и самое малое из череды предстоящих дел. Но исполнить его нужно как можно скорее.
Ормат свел брови. В последних словах Петра он уловил гром пока отдаленной, но страшной грозы.
Сонный гул летающего корабля успокаивал растрепанные нервы. Друзья расположились в маленькой каюте. Лео сидел, положив руку на спинку диванчика, лицо молодого князя выражало такую крайнюю степень уныния, что стоящий перед ним Ормат даже испугался.
— Знаешь, — устало прошептал Лео, — я ведь больше всего на свете боялся, что кто-нибудь снова начнет мною управлять. Думал, что больше никогда этого не допущу. Даже барона я бы мог переиграть. Тут все просто — сперва он считает меня своим творением: найденным на свалке, отмытым и посаженным на трон. А потом марионетка платит творцу черной неблагодарностью, — князь печально хмыкнул. — Но вот появилась эта парочка, и я так легко пошел у них на поводу.
— Не глупи, — склонившись, Ормат коснулся горячей руки Лео, он сам смутился внезапного порыва, но лишь крепче сжал пальцы вокруг тонкого запястья князя, — кто может сопротивляться Сторуким?
— Я не о том, — Лео, к огромному облегчению друга, слабо улыбнулся. — Понимаешь, я будто даже обрадовался. Словно появился кто-то старший, на кого я, наконец, могу переложить всю ответственность. Не думал, что я такой слабак.
Ормат даже фыркнул от возмущения. Скажет же тоже.
— Не волнуйся, — промолвил он, стараясь вложить в голос всю свою убедительность, — если надо мы и Стражей вокруг пальца обведем. И не таких обманывали.
Устало хмыкнув, Лео с благодарностью взглянул на друга. Тихо зашипевшая дверь заставила Ормата резко выпрямиться. Вставший на пороге Циклоп окинул каюту быстрым взглядом. Скульптурные губы дрогнули в язвительной улыбке.
— Ну, что ты будешь делать. Оставь их на пять минут без присмотра, и они уже строят заговоры против Империи.
— Мы вовсе не собирались... — воскликнул вздрогнувший от страшного обвинения Ормат, но обнаружил, что обращается к спине оружейника.
— Идите за мной, — бросил Циклоп через плечо, — магистр хочет с вами поговорить.
Опасливо переглянувшись, друзья последовали за золотоволосым Стражем по широким переходам воздушной крепости барона Радгара. Их путь закончился в отливающей розоватым металлом столовой, которую Гекатонхейры, никого не спросясь, превратили в свой штаб. Петр, восседавший во главе овального стола, небрежно махнул рукой, указывая на стоящие по бокам стулья.
Друзья расселись напротив друг друга, Циклоп подпер плечом стену за спиной великана. Ормат наморщил лоб, безуспешно пытаясь вспомнить какое положение, занимают магистры в иерархии тайной службы. Самая закрытая организация Империи не желала делиться даже крохами информации.
— Ты помнишь, в Гавани я дал тебе одну вещь, — мощный голос Петра оборвал размышления, — она все еще у тебя?
"Он говорит о жемчужине", — понял Ормат.
Под тяжелым взглядом золотых глаз он снял с шеи мягкий, уже начавший лосниться бархатный мешочек. До сих пор Ормат старался не думать о связанных с жемчужиной чудесах и теперь до ужаса боялся того, что мог услышать.
Перламутровая сфера покатилась по гладкому столу, остановившись у самого края. Лицо Стража окаменело, будто перед ним лежала свернувшаяся кольцом ядовитая змея. Склонив к жемчужине тяжелую голову, Петр выпятил губы, будто собираясь ее поцеловать. Но он только осторожно выдохнул. Ормат изумленно раскрыл глаза — на молочно-белой поверхности проступила сложная темная сеть.
Она была видима, лишь пока перламутр омывало дыхание великана. Когда Петр выпрямился, сеть так же быстро, как появилась, утонула в белизне.
— Вы касались ее. Оба, — громыхнул великан.
— Дети, — хмыкнул Циклоп, блеснув огоньком протеза, — все тянут в рот.
— И что с того, если мы ее касались? — напрягся Ормат, чувствуя, как на лбу выступил холодный пот, его сердце замирало, словно в ожидании приговора.
— Если бы я знал, — прошептал Петр, — если бы я знал.
— Но что-то вы все же знаете, — твердо сказал Лео, только благодаря долгому знакомству Ормат понял, что князь тоже нервничает. — Может, пришло время поделиться с нами хотя бы крупицей вашей мудрости?
Петр бросил на дерзкого суровый взгляд, бестрепетно встреченный Лео. Ормат мог только восхититься. И этот человек называет себя слабаком! Сам бы он с великаном в гляделки играть не смог. Насмешливо фыркнув, Петр перевел взгляд на жемчужину:
— Ритуал, который провели с Орматом, не только и не столько набил крестьянскую голову знаниями. Главная цель была в том, чтобы синхронизировать его разум с твоим. Потом, в рассчитанный момент, должен был свершиться второй ритуал, который полностью подчинил бы тебя власти Гавани, — размеренно сказал великан.
— А что бы случилось со мной? — выдохнул Ормат, которого флегматичные рассуждения Стража пробрали до костей.
— После ритуала болванка погибает, — без намека на смущение откликнулся Петр.
— Ну, спасибо, что бы я делал без вашей заботы! — воскликнул Ормат, настолько разозлившись, что осмелился на ехидство, Лео поддержал его гневным фырканьем.
— Не я это придумал, — ровно ответил великан, проигнорировав слабую попытку бунта. — У меня на тебя были совсем другие планы. Будь моя воля, никакого ритуала не было бы вообще.
— Тот парень из обители мистерий, которого убил сумасшедший... — Ормат замолк, недоговорив.
— Не забивай голову мелочами, — отмахнулся Петр.
— Но все же, что такое эта жемчужина? Она... вытворяла странные вещи, — через силу признался Спутник.
— Омут жизней способен на многое, — глухо сказал Петр, — в тайных отчетах о походе Оссара описаны поистине удивительные вещи. Эта жемчужина — вместилище силы сотворившего его Сияющего. Но зачем тебе ее дали мне так и не удалось узнать.
Ормат почувствовал, что дрожит, словно от холода. Находиться так близко от вещи, сделанной Чужаком, касаться ее...
— Так может выкинуть эту пакость за борт? — дрожащим голосом предложил Ормат и тут же охнул от острого спазма в мозгу.
— Избавиться от Омута не так просто, — сказал Петр, внимательно вглядываясь в побелевшее лицо Спутника. — Ты связан с ним, и Лео тоже.
Медленно, преодолевая страшное нежелание посмотреть в глаза правде, Ормат кивнул.
— Но что же нам с ней делать? — спросил Лео, беспокойно глядя на друга.
Прежде чем ответить, Петр долго молчал, наблюдая за тревожным блеском перламутровой сферы:
— Может статься, мы сумеем обернуть силу этой злой вещи против ее хозяина.
Вздохнув, Ормат соскользнул с нагретой солнцем спины гранитного валуна, глубоко процарапанного когтями давно растаявшего ледника. Еще немного, и он натер бы себе мозоли на заднице. Запрокинув голову, Спутник взглянул на солнечный диск, скользящий к закату между прозрачными салфетками облаков. Из чаши горной долины, над которой расположился Ормат, донесся очередной взрыв аплодисментов. Он поморщился — Лео продолжает разыгрывать из себя бродячего менестреля пред толпой собранных Радгаром высокородных.
Интересно, что он им пообещал на сей раз? Изредка горячий ветер доносил обрывки фраз. Лео вспоминал славные времена Аравада Сокола, обещал вернуть на Вилеру мир и порядок, разогнать гражданскую стражу и набрать вместо нее настоящее войско. С помощью этой силы верховный князь клялся быстро привести в повиновение восставших крестьян.
Последний тезис заставил Ормата нахмуриться, он не знал, кто составлял речь, которую уже этим вечером должны разослать всем высокородным планеты, но этот человек явно слабо представлял себе обстановку на континенте. Лео, вроде, собирался вносить в текст какие-то поправки, но, похоже, сделал это не слишком решительно.
Долина снова вздохнула, на этот раз буквально с восторгом. Должно быть, князь в актерском мастерстве превзошел самого себя. А вот и он сам — легок на помине.
Вытянув шею, Ормат увидел Лео, поднимающегося к нему по крутой тропе. С плеч князя торжественно стекал плащ царского пурпурного цвета. Со всех сторон Лео окружали угрюмые испы эскорта.
Когда Лео поравнялся с Орматом, он уже заметно запыхался. Спутник с усмешкой подумал, что в будущем верховному князю не стоит выполнять никаких физических упражнений на глазах у поданных.
— Долго ты, — улыбнулся Ормат, протягивая другу платок, — в торжественном княжеском одеянии не были предусмотрены карманы.
— Мог бы спуститься и послушать вместе со всеми, ты ведь тоже высокородный и очень знатный, — голос князя заметно охрип после долгих речей.
Ормат скривился, будто друг надавил на гноящуюся рану. Поняв свою ошибку, Лео виновато взмахнул ресницами. На тропе за их спинами заскрипели мелкие камушки, напрягшиеся испы стеной окружили князя.
— Только два слова, — пропыхтел кто-то, задыхаясь. — Молю, я должен поговорить с государем.
Привстав на цыпочки, Ормат увидел карабкающегося по склону грузного широкоплечего мужчину с мощной квадратной челюстью. Этот крупный человек словно распространял вокруг себя ауру хлопотливой суетливости, из-за чего непостижимым образом казался легковесным и незначительным.
Еще больше Ормат удивился, когда увидел, что за собой мужчина практически тащит его старого знакомца по Палестре — Эвиаша Донжая.
Лео махнул рукой, приказывая испам посторониться:
— Господин Цадере, чем обязан?
Не говоря ни слова, нервный здоровяк бухнулся на колени, потащив за собой Эвиаша. Он ухитрился попасть аккурат на острые обломки скалы. Ормат поморщился — больно, наверное.
— Мой добрый господин, — зачастил Цадере Донжай. — Я знаю, между вами и моим сыном в прошлом были разногласия. Я от всего сердца молю их забыть. Моя семья всегда поддерживала верховную власть.
Ормат, внимательно следивший за Лео, заметил, что князь хотел раздраженно дернуть головой, но в последний момент удержался. Ну и что он теперь скажет этому прилипчивому слизняку? Ормат бы отправил его кувырком, как раз по этой тропинке, словно самой природой созданной для экзекуций подхалимов.
— Господин Цадере, — вздохнул Лео, — я клянусь, что давно уже забыл о детских размолвках с вашим сыном, — суетливый высокородный часто заморгал, похоже, так и не убежденный. — В знак моей искренности я предлагаю Эвиашу поступить в мою свиту. Если, конечно, он согласен.
— Согласен? — вскинулся Цадере. — Конечно, он согласен!..
Эвиаш крепко стиснул плечо отца, заставив его замолчать. Взгляд молодого высокородного встретился с синими глазами Лео. Повисла долгая потрескивающая напряжением пауза. Эвиаш пристально вглядывался в князя и, кажется, сумел разглядеть что-то важное. Судорожно вздохнув, молодой северянин медленно кивнул:
— Я согласен, мой господин.
— Тогда тебе следует немедленно отправиться на корабль барона.
Не переставая благодарить, Цадере засеменил следом за сыном, обещая помочь тому устроиться на новом месте. Когда они скрылись из вида, Лео позволил себе поморщиться.
— Ты это серьезно, насчет свиты? — поднял бровь Ормат.
— Надо же ее когда-нибудь создать. Если я буду повсюду ходить окруженный нашими друзьями испами, — князь бросил веселый взгляд на свой эскорт, — это может создать у народа совершенно неверное впечатление.
