— Юля, я все пытался вспомнить что мне напоминает связь змей и Скандинавии! И не мог!
— Мирового Змея? — попробовала предположить я. Вот не сильна я в мифологии. Так, листала когда-то энциклопедии. И там как раз было сказано про гадюку-переростка, ребенка Локи, который в конце времен слопает солнце. Или землю. Короче, что-то большое и невкусное. *
* Юля, не будучи специалистом по мифологии, имеет в виду Мирового Змея, Йормундгада, которого (или которую, тут источники расходятся) потом назвали Митгард. И во время битвы Рагнарек он должен убить бога Тора. А солнце и луну должны проглотить волки Скель и Гети., прим. авт.
— Нет. И никак не мог понять, при чем тут 'кровавый орел' и поглощенные души. А потом все вспомнилось в одно мгновение!
— Это уже было? — напряглась я. — Где-то практиковалось такое извращение?
— В каком-то смысле. Ты знаешь что-нибудь о кельтах?
— Мало. Британские острова. Фэйри. Друиды. Практически — это все.
— А кельтскую мифологию?
— Спроси что попроще.
Вот не проходили мы этого в школе. И книг про кельтов мне не попадалось. Хотя это и несправедливо! Чем кельты хуже греков?
А тем, что Англия куда не доберись, всюду все изгадит!
Шарль понял, что добиться от меня толку не получится и поглядел на оборотней. Те были еще более непонимающими, чем я.
— Расскажи, если что знаешь, — то ли попросил то ли приказал Леонид. — Не тяни кота за хвост, время дорого.
Шарль кивнул.
— Не знаю, как лучше начать. Вам знакомо имя Гвидион фаб Дон?
— А сидит там князь Гвидон, он прислал тебе поклон, — процитировала я.
— Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок, — парировал Шарль. — Но ты неправа. Гвидион фаб Дон — один из персонажей кельтской мифологии. Сын богини Дон. А Дон — то же самое божество, что и Дану, праматерь богов клана Туатха Де Данаан.
— И что?
Я чувствовала себя решительно отупевшей.
— А еще Гвидиона фаб Дона почитали под именем Одина. Это имя тебе знакомо?
— Это верховный бог скандинавов.
— Уже легче.
— И ему, считалось, посвящали 'кровавого орла'?
— Не торопись. Не ему.
— А кому!? — взорвался Леонид.
Шарль тряхнул белыми волосами.
— Гвидион фаб Дон считался покровителем людей, наставником, учителем во всех добрых делах, 'повелителем чародейства и фантазии' и, кроме того, вечным неутомимым борцом против злых сил подземного мира, не желающих выпускать из рук те благие сокровища, обладателями которых они считались.
— Ну не желали. Имели право.
— Вот. А еще существует предание о великой битве между силами добра и зла.
— Да этих преданий — хоть... ложкой ешь. У каждого народа по три штуки. Тот же Рагнарек!
Я не могла понять к чему ведет Шарль, и поэтому перебивала и злилась. Но дракон не обижался. Наоборот, у меня было такое ощущение, что он пытался связать воедино обрывки и осколки своих знаний. И как-то выдать в удобоваримой форме. Выдавалось плохо.
— Правильно. А у кельтов было предание, что битвы между светом и тьмой велись постоянно. А именно — одна из них. За три существа — собаку, оленя и чибиса. Чтобы эти существа могли служить людям, Гвидион фаб Дон со своей армией воевал с силами тьмы. И именно там упоминается в войске на стороне Аида крестовая змея, переливавшаяся всеми цветами. Она пожирала людей. Но не просто так. Тело ее состояло из сотен душ грешников, несущих это ужасное наказание за бесчисленные грехи.
Я почувствовала, что у меня ум заходит за разум.
— При чем тут это?
— Не все чудовища были повержены в той битве. Не все. Как рассказывал мне отец, некоторым удалось бежать. В том числе и этой змее. Или змею. И потом он остался на земле улизнув от возмездия.
— Это же сказка.
— Юля — Шарль покачал головой, — я ведь тоже сказка. Драконов не существует. И вампиров. И оборотней. Разве ты не знаешь?
Я знала. И вообще — мне все это снится, правда же? А вот открою я глаза и окажется, что я — всего лишь Алиса из дурдома.
— Хочешь сказать...
Мне страшно было договаривать. Но Шарль такими мелочами не страдал.
— Хочу. Это существо осталось на земле. Именно ему поклонялись, вырезая 'кровавого орла' и тем самым выпуская на волю душу человека. То есть не на волю, а посвящая... змею. И надо полагать, при соблюдении определенных ритуалов, душа поглощалась чудовищем.
— Но здесь же ритуал другой!
— Принцип один и тот же. Вскрытая грудная клетка — какая разница спереди или сзади. Изъятое сердце, высушенное в прах. Поглощенная душа.
— А сердца тогда тоже изымались?
Шарль чуть опустил ресницы.
— До вашего времени почти ничего не дошло. И это хорошо.
— Что тут хорошего? Мы же ничего не знаем об этом существе. Ни как звать, ни как бороться ни...
— Твою ... и ...!!! — неожиданно взорвался Леонид. — Ты, ... хочешь сказать, ..., что мы должны сцепиться с какой-то древней нечистью?!
— Примерно это я и хочу сказать. Что может быть и так, — ледяным тоном подтвердил Шарль.
Оборотень сплюнул на пол.
— И как? Если это была битва богов?
— Это — наверняка не бог.
— Нам и хвоста от бога может быть по самое это ...
Я помотала головой. Ум заходил за разум и возвращаться не собирался.
— Шарль, погоди еще одну секунду. Если я правильно все поняла, это какая-то кельтская нечисть? Принимаем как аксиому, что это — НЕ БОГ! Иначе и трепыхаться не надо. Поднимаем лапки и начинаем вырезать друг из друга птичек.
— Не знаю. Понимаешь, это — то, что я вспомнил.
— А может быть и не оно?
— Еще как может. Строго говоря, это просто весьма куцехвостый обрывок предания, которое я услышал от отца.
— Значит, что-то подобное и правда было...
Шарль пожал плечами.
— В мире полно необъяснимых вещей. Может быть существует и эта нечисть. А может — и что-то другое. Но если я прав...
— То?
— Мы крупно попали.
— Это мы уже поняли, — проворчал Леонид, но Шарль и ухом не повел.
— Я не знаю, как с этим бороться. Даже отдаленно.
— а твой отец молчал об этом?
— Когда он рассказывал мне все это, он предупреждал, что в мире есть силы, которые не по зубам даже дракону. И уж точно — не в моем теперешнем состоянии.
— М-да. Раньше чем за год, а то и три мы тебя в норму не приведем, — кивнула я. — Это если еще все будет хорошо и проклятие больше ни за что не зацепится. Слишком ты долго жил с ним. И кто у нас тогда остается в заградотряде?
— Ты, — просто сказал Леонид. — Мы все. И вампиры, если они успеют.
— Если все так, то от нас тут мало пользы. Но мы все равно хотим остаться, — прозвучал от двери низкий женский голос. И обернувшись, я увидела там предводительницу медведей.
— А вы какого тут... то есть здрасте.
Вот их мне только и не хватало.
— А мы здесь именно поэтому. Когда Даша поделилась со мной новостями, я решила, что нам в городе такое не нужно. И мы прибыли к вам на подмогу.
Я подошла к медведице. Остановилась напротив и поглядела ей в глаза. Прямо и откровенно.
— Вы можете понять, когда я вру?
— Да.
— Тогда слушайте. Я не знаю, правильно ли мы все просчитали. Я не знаю, сколько правды в словах Шарля. Я не знаю, сколько нас поляжет здесь, если это правда. Вы собираетесь украсить своими тушками нашу братскую могилку?
— сестринскую.
Шутка не удалась.
— почему бы вам не оставить нас расхлебывать все это самостоятельно? Зачем вам лезть в это дело?
— Не доверяешь?
— и не беру вас в разведку.
Не верю. И что? Право имею! Они мне кто? Родственники, чтобы им доверять? Да ни на минуту! А если я не знаю, чего можно ждать от человека, лучше с ним и не связываться. Это мне еще дед объяснил.
— А ты можешь отличить, когда я вру?
Медведица испытующе смотрела на меня. Но я покачала головой.
— Нет.
— Плохо. Но пойми, мы пришли к вам на помощь. Без задней мысли.
— Врешь.
Это сказал Шарль. И все взгляды мгновенно скрестились на нем.
— Я не Юля. И я вижу, что ты врешь, медведица. Что вам надо от нас?
Их взгляды скрестились — и мне на миг показалось, что вспыхнули два лазерных луча, перекрещиваясь в яростной схватке и рассыпая по сторонам сотни искр. Лилово-алый и небесно-голубой. И алый побеждал.
— От тебя, полукровка, ничего.
— Значит, от Юли?
Медведица хотела что-то сказать, но запнулась под взглядом Шарля. Еще несколько минут они бодались взглядами, а потом медведица вздохнула.
— Выйдите все. Ладно?
Леонид вопросительно поглядел на меня. Я кивнула. И через две минуты мы остались втроем. Я, Шарль, медведица.
— Располагайтесь, — продемонстрировала я гостеприимство. — Чай, кофе?
— Воды. Есть?
Получив поллитру минералки, медведица заглотнула ее в один миг, выдохнула и улыбнулась мне.
— Спасибо.
— Ближе к теме, — рявкнул Шарль.
Я промолчала. Дракон и так отлично справлялся. И вообще, пусть обретает уверенность в себе.
— Я беременна, — медведица выдохнула, словно бросаясь в ледяную воду.
Я чертыхнулась. Вот этого нам не хватало! Потяну ли я двоих оборотних? Надо будет поговорить с Питером. Если только с его помощью. Я ведь тоже не ходячая панацея, а из-за этого паршивого маньяка наша работа над амулетами закончилась там же, где и началась — то есть на старте.
— Это о тебе говорила тогда Даша?
— Нет. О еще одной из нас. Обо мне пока никто не знает.
Так две беременных медведицы...
Тут после Насти чувствуешь себя выжатым лимоном. А с двумя — как? Заранее повеситься? Но вслух я этого не сказала. Просто сидела, и молчала, как сыч на ветке.
— Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал. Понимаешь?
— И как ты это представляешь? — ехидно уточнила я. Как-то сами собой мы перешли на 'ты'.
— Я буду молчать. И я хотела договориться именно с тобой.
— О чем?
— Я помогаю тебе, ты — мне. Но у меня безвыходная ситуация. Я не хочу терять этого ребенка. И не могу допустить, чтобы за мои грехи расплачивались мои люди.
Это мне было понятно. Стандартное — и на ёлку влезть и на... попу не сесть. Неясно одно. Почему — так? Я бы задала этот вопрос. Но Шарль разглядывал медведицу с неким интересом. Вроде научного. Что это тут за насекомое на булавке? И я решила помолчать. Пока.
Вместо меня заговорил дракон.
— А с чего ты решила, что эта операция — наша инициатива? Мечислав узнает обо всем, как только проснется. А Юля, как его фамилиар, не имеет права заключать подобные договора.
— Имеет.
— И как это будет звучать? Вы помогаете нам... в чем? Послужить пушечным мясом? А в обмен что?
— В обмен Юля дает обещание помочь трем нашим женщинам.
— И ты попадаешь в их число. Работать на Мечислава ты не желаешь.
— Не желаю. И никто из моих не хочет лишний раз связываться с вампирами.
Я вспомнила предложение той валькирии насчет Альфонсо да Силва, но промолчала. Зато не стал молчать дракон. И я словно наяву увидела, каким он может быть, когда освободится. Мощным. Сильным. Опасным и непредсказуемым. Властелином. Иначе и не скажешь. Повелителем неба.
Мой брат.
А что, семья точно не будет в претензии за такое прибавление.
Алые глаза сверкали. Шарль уперся взглядом в медведицу — и та, как ни старалась, не могла отвести своего взгляда.
— Суммируя все, что ты хочешь — ты привела сюда своих людей на бойню. Магией вы не владеете. Или владеете в меру сил оборотня, а этого совершенно недостаточно. Но ты пришла сюда и предлагаешь жизни своих людей за три детские жизни. Жизни еще не рожденных детей. Твои люди не знают, что одно место уже занято, так?
Медведица молчала. Шарль покривился.
— Ты им не сказала. И как вы хотите это обставить? Жребий? Или что-то еще?
— Это не ваше дело.
— Неужели? Ты нечестно играешь, медведица.
— Не доверяйте медведю, что ходит на двух ногах, — прошептала я.
Два взгляда — голубой и лиловый обратились на меня. И я выпрямилась.
— Я, Юлия Евгеньевна Леоверенская, фамилиар князя города, решила. Спасибо тебе, Шарль.
— Не за что.
— Можете грузиться и отправляться по домам. Я с тобой в разведку не пойду.
— Глупо, — оценила медведица. Я не поддалась на провокацию.
— Глупо или умно — решит Мечислав. Полагаю, ты понимаешь, что я все расскажу ему.
— Не советую.
Мы сцепились взглядами. Ненадолго. Секунд на пять. Потом я отвела глаза и фыркнула.
— Ты не можешь мне приказывать или советовать. И я не хочу с тобой разговаривать. Значит, сотрудничать с вампирами ты не хочешь. Причем даже не со всеми вампирами, а с Мечиславом и в разумных пределах. А вот подставлять своих людей за разовую сделку и играть их втемную... мерзко. Уходи.
— Подумай, — еще раз попросила (приказала?) медведица. В голосе ее звенела сталь.
Вместо ответа Шарль распахнул дверь.
— Леня!
Леонид возник на пороге, словно джинн из бутылки.
— Проводи нашу гостью. И пусть уе... уби... уходят.
Леонид вопросительно взглянул на меня. Я опустила веки, подтверждая приказ дракона. И оборотень широко осклабился. Получилась на редкость гнусная ухмылка.
— Как скажешь. Дамочка, разрешите вам выйти вон?
Медведица медленно поднялась со стула.
— Наш разговор еще не закончен, Юля.
— НАШ — закончен. Об остальном можешь говорить с Мечиславом, — спокойно ответила я. Кто бы знал, чего мне стоило это спокойствие.
Медведица криво улыбнулась. И у меня мороз по коже прошел. Лучше бы она угрожала. Ругалась. Да что угодно. Но она просто смотрела. И в ее глазах стыл холод ненависти.
Я поняла, что она станет моим смертельным врагом. Уже стала. Но отступать было нельзя. И я сидела, пока из офиса выходили все медведи. Сидела, пока Леонид не вернулся с коротким:
— Уехали.
И только тогда я позволила себе расслабиться.
Только вот перестаралась. Руки превратились в желе, ноги тоже... если бы не Шарль с Леонидом, я бы просто упала на пол. Но мужчины подхватили меня. Шарль держал на весу, а Леонид, оценив мое состояние, вытащил откуда-то бутылку и плеснул в нее остро пахнущую клопами жидкость.
— Залпом! Ну!
Коньяк помог. Тошнить стало меньше, в голове зашумело, но теперь шум был, скорее, приятным.
Я проморгалась — и поглядела на Шарля.
— Я ведь все сделала правильно, да?
— Безусловно. Они сильно темнят.
— В чем? — встрял Леонид.
У меня сил рассказывать не было. Пришлось кивнуть Шарлю.
Дракон достаточно быстро и четко пересказал наш разговор. И добавил свои впечатления.
— Слишком хитрая сука. Может и заиграться. Последить бы за ней.
— Последили бы. Уж больно дело неблагодарное, — огрызнулся Леонид. — А насчет Альфонсо она не говорила, ничего?
— Мне вообще интересно, КАК она могла повлиять на вампира, — протянула я. — Кто она вообще такая?
— Я узнаю, — кивнул Леонид, черкая что-то в блокноте. — Через неделю я буду знать о ней все возможное.
Я кивнула.
— Если у нас будет эта неделя. И еще... Если бы она не ждала ребенка, она бы так легко не открылась.
Шарль молча кивнул.
