Инициатива Люльева позволила ускорить отработку комплекса «Куб», а также предоставила разработчикам удобную альтернативу — комплексы М-1 и, тем более, М-2 с их «родными» ракетами можно было воткнуть далеко не на каждом корабле. Дальность 9М38Р составляла до 32 км при пуске в переднюю полусферу цели, и до 23 км при пуске вдогон. Это был ещё далеко не «Бук», и даже не «Куб», а обычная для конца 50-х радиокомандная зенитная ракета. Но её можно было последовательно совершенствовать и дальше.
Для увеличения её дальности поражения и применения в составе комплекса М-2 позднее был разработан двухступенчатый вариант 9М38РД, в котором к ракете был добавлен твёрдотопливный ускоритель первой ступени, разработки всё того же И.И. Картукова. (АИ). С ним дальность достигла 120 километров.
(Как у SM-1 Standart ER http://pvo.guns.ru/other/usa/standard/index.htm)
Эту же ракету было решено использовать в составе разрабатывающегося комплекса М-11 «Шторм». Старт из УВП, где ракета, не требующая обслуживания, одновременно и хранилась, оказался очень удобным, а компактность УВП позволяла в широких пределах варьировать боекомплект.
(Следует правильно понимать, что функционал любого ЗРК определяет, в первую очередь, радиолокатор, управляющая ЭВМ, и метод наведения. От замены ракеты М-2 не превратится в «Бук» или М-22 «Ураган», но упростить жизнь экипажу, повысить скорострельность и сделать задел на будущее в виде старта из УВП можно)
Из бесед с моряками в 1954-55 годах Никита Сергеевич запомнил, что самым универсальным и распространённым кораблём флота является эсминец. В этот период в ВМФ СССР основными эсминцами были корабли проекта 30-бис. Им на смену строились эсминцы проекта 56, но изменение требований к вооружению заставило уже в 1955 году начать проектирование ракетного эсминца проекта 57-бис. Адмирал Кузнецов утвердил техническое задание на проектирование 25 июля 1955 года.
Для начала работ, как обычно, требовалось Постановление ЦК и Совета министров. Когда проект постановления попал на рассмотрение к Хрущёву, Никита Сергеевич вызвал адмирала для разговора.
— Посмотрел я ваш проект постановления по 57-му проекту, — сказал Хрущёв. — Проработано с виду неплохо, хотя я и не специалист. Потому хотелось бы самому взглянуть на эти самые эсминцы, которые у нас уже есть, чтобы понимать, что строить-то будем?
Посмотреть на эсминцы живьём Никите Сергеевичу удалось в сентябре и октябре 1955 года, в Севастополе. Там ему показали эсминцы проектов 30 и 56. Тесные, ужатые до предела каюты и проходы Первого секретаря ЦК не удивляли, но и не порадовали. По ходу разговора кто-то из офицеров упомянул номер проекта, который Никита Сергеевич ранее не слышал — 41-й.
— Вот, на 41-м проекте каюты, так каюты, — проворчал офицер. — Не то, что здесь.
Хрущёв слова офицера запомнил, и после осмотра корабля спросил командующего Черноморским флотом адмирала Пархоменко:
— Виктор Александрович, а эсминец 41-го проекта посмотреть можно?
— Здесь — никак, товарища Первый секретарь. Он единственный, на Балтике.
— О как! А почему единственный?
— Так в серию не пошёл. Проблемы у него с энергоустановкой, и с управляемостью.
— А мне тут хвалили его... Странно...
— Корабль неплохой, Никита Сергеич, особенно в плане обитаемости. Но в отношении боевого использования — неудачный.
— Надо мне на него тоже посмотреть, — решил Хрущёв.
Как ни занят был Первый секретарь ЦК, он выкроил один день для поездки в Ленинград, договорившись с Кузнецовым об осмотре эсминца «Неустрашимый». Адмирал сопровождал Первого секретаря ЦК лично, чувствуя, что если Хрущёв просит посмотреть конкретный корабль, то это явно не просто так. Запомнившийся разговор о модернизации крейсеров (АИ, см. гл. 01-26), навёл адмирала на мысль, что Хрущёв и сейчас замыслил что-то необычное.
«Неустрашимый» Хрущёву понравился. Корабль был несколько больше эсминцев, виденных им раньше, и это, как выяснилось, удачно сказалось и на мореходности, и на дальности плавания, и особенно на обитаемости. На эсминце 41 проекта койки для экипажа располагались не в три яруса, как обычно, а в два. Каждый член экипажа имел постоянное спальное место — на эсминцах других проектов такого не было. Каюты имели не только офицеры, но даже старшины-сверхсрочники. Площадь офицерских кают была 7 квадратных метров — такого простора не было даже на крейсерах. Были предусмотрены резервные каюты для вышестоящих командиров. В случае, если на корабле выходил в море командир соединения, это было удобно, не приходилось выселять из кают никого из офицеров. Впервые на Советском флоте жилые помещения имели отопление от калориферов.
Кают-компания для офицеров занимала почти всю площадь носовой надстройки. Для матросов была предусмотрена столовая, это позволяло команде не таскать бачки с едой по кубрикам, во время качки, а обедать в специально оборудованном помещении, хотя и посменно.
Корабль нёс больший, чем обычно, запас пресной воды. Это позволило организовать на борту баню, прачечную, даже обычные душевые для личного состава на «Неустрашимом» были больше, чем на других эсминцах.
(Источник http://wunderwafe.ru/WeaponBook/SD/15.htm)
— Вот это корабль! — одобрил Никита Сергеевич. — Большой, удобный. Запасы для модернизации есть. Почему его в серию не пустили?
— Когда его принимали, сочли, что для такого состава вооружения водоизмещение завышено, — пояснил адмирал Кузнецов. — К тому же выявились недостаточная мощность энергетической установки — эсминец не добирал скорости. И при движении задним ходом были проблемы с управляемостью. В общем, решили вместо него строить эсминцы 56 проекта, меньшего размера.
— И что, намного меньше?
— На 400 тонн стандартного или на 500 полного водоизмещения. Корабли дешевле вышли.
— Сэкономили, значит... Только наперёд не подумали, что на этих эсминцах, которые поменьше, современное ракетное вооружение разместить будет сложно. То есть, запас для модернизации у них совсем маленький.
Кузнецов замялся. В конце 1955 года ракеты на кораблях ещё только испытывались. Их значение осознавали далеко не все, в том числе и среди высокого командования.
— Думаю, надо новые эсминцы 57 проекта строить тоже с запасом, — продолжил Хрущёв. — У вас по проекту сейчас сколько заложено?
— 3500 тонн стандартного и 3850 полного, — ответил Кузнецов.
— Вот и пусть конструктора увеличат до 4000 стандартного, — предложил Хрущёв. — И помещения для экипажа — сделать такие же, как на «Неустрашимом». Можно даже и больше увеличить, с расчётом на установку перспективных ракет. Зато эти корабли прослужат лет тридцать-сорок, постоянно модернизируясь.
— Так ведь дороже выйдет, Никита Сергеич!
— А несколько десятков кораблей списать и на слом пустить с невыработанным ресурсом, из-за того, что новое вооружение на них не помещается — это что, дешевле? — спросил Хрущёв. — Вон, наши тридцатые эсминцы, на которые ничего путного уже не воткнуть — живой пример. Зато новые можно будет строить долго, а не проектировать каждый раз новый корабль под новый комплекс. Давайте скорректируем техзадание в сторону увеличения корабля. Можете на меня ссылаться, если кто будет против.
— Тогда и дальность плавания можно побольше обеспечить, — подсказал Кузнецов. — Для дальних походов такой корабль лучше подходит, и мореходность у крупного корабля получше будет.
— Ну, вот видите, сколько преимуществ! И вот ещё что. Ракеты КСЩ на него ставить не надо, — посоветовал Хрущёв. — Не будет от них толку, вот увидите. Сейчас Александр Яковлевич Березняк в Дубне разрабатывает новую ракету П-15, вот её и закладывайте в проект. И не надо делать перезаряжаемые пусковые. Это вам не пушка, которую за несколько секунд перезарядить можно. Не будут американцы двадцать минут ждать, пока наши моряки ракету из погреба поднимут, проверят, заправят, и в пусковую зарядят. Пусть лучше будет штук восемь неподвижных пусковых контейнеров, чем эти две дуры решётчатые на носу и на корме. Вместо них лучше зенитные ракеты поставить. Хотя бы одну пусковую.
Так было принято решение об увеличении водоизмещения новых эсминцев. Главный конструктор проекта Орест Фёдорович Якоб не был в восторге от необходимости перерабатывать проект, но спорить с высоким руководством было сложно. К тому же новый Главком флота адмирал Горшков, 26 февраля 1957 года, утверждая технический проект, тоже сделал ряд замечаний, что потребовало корректировки рабочих чертежей. Тем не менее, 26 июня 1958 года рабочая документация по эсминцу 57-бис была завершена.
Однако история повернулась неожиданной стороной. 3 декабря 1956 года адмирал Горшков утвердил ТТЗ на большой противолодочный корабль 61 проекта. Его разработка была поручена всё тому же ЦКБ-53. Главный конструктор проекта Борис Израилевич Купенский, прослышав о «новых тенденциях в кораблестроении», выявившихся после посещения Хрущёвым эсминца «Неустрашимый», среагировал вовремя. Параллельно основному проекту 61, он представил разработанный в инициативном порядке проект 61И. На нём убрали кормовую башню 76-мм автомата АК-726, и поставили вместо неё ангар для вертолета, оборудовав на корме вертолётную площадку. Надводную часть кормы несколько удлинили.
Купенский перекомпоновал внутренние помещения по тому же принципу, что на эсминце 41 проекта, улучшив обитаемость, и сразу заложил на оба варианта корабля по 2 пусковых зенитно-ракетного комплекса М-1, а на 61И — ещё и 4 контейнера ПУ для ПКР П-15 — по два по бокам носовой и кормовой надстройки. (АИ) Теперь корабль больше напоминал «индийский проект» 61-МЭ. На будущее Купенский предусмотрел возможную замену ПУ ЗРК М-1 на УВП для люльевских зенитных ракет 9М38Р, которые флотское руководство активно проталкивало в качестве стандартных.
На обоих вариантах проекта были заложены газовые турбины разработки Николаевского ЮТЗ в качестве главной энергетической установки, что выгодно отличало 61 проект от кораблей с паровыми турбинами по времени готовности к выходу в море. По экономичности на полном ходу газовая турбина также превосходила паровую, при равной с ней экономичности на экономическом ходу. Расчётный срок службы турбины составлял 5000 часов, а её агрегатированное расположение значительно упрощало замену.
Также Борис Израилевич внимательно изучил сведения по недостаткам 61 проекта, полученные из ИАЦ, и сразу внёс некоторые изменения, прежде всего — в обводы корпуса и в шумозащиту жилых помещений. Газовая турбина по сравнению с паровой была значительно более шумной.
Технический проект корабля был завершён в марте 1958 года и представлен на утверждение в обоих вариантах.
Когда адмирал Кузнецов принёс Хрущёву проект постановления, с приложениями, где перечислялись все характеристики корабля, Никита Сергеевич, прочитав бумаги, спросил:
— Николай Герасимович, а зачем нам два одинаковых эсминца? 57 проект, и фактически такой же 61-й? У страны что, денег много? Вот этот проект 61И товарища Купенского мне больше нравится. Он и вооружён лучше, и боеготовность за счёт газовых турбин у него выше, и требования по обитаемости учтены. Вот его и будем строить.
— Если что, потом в мемуарах валите всё на меня. Так мол и так, у нас было всё рассчитано по уму, но вмешался партийный головожопый моллюск и всё испортил, — ехидно усмехаясь, сказал Никита Сергеевич.
Оторопевший адмирал не нашёлся, что ответить. Так 61 проект пошёл в серию в качестве основного эсминца Советского Союза. Эсминец «Гневный» 57 проекта, который успели заложить в ноябре 1957-го, был перезаложен по 61 проекту, остальные тоже строились с 58 года по проекту 61.
Когда в 60-х наладили при помощи Берговских минифабрик выпуск полупроводниковой памяти первого поколения, и ЭВМ стали занимать не 10-30 шкафов, а одну-две тумбочки, была проведена модернизация БИУС «Кристалл» до уровня «Кристалл-Б» на крейсерах проекта 70, и одновременно такую же БИУС получили эсминцы проекта 61. «Кристалл-Б» уже мог отслеживать порядка 150 целей, вести на сопровождении 24 из них, и наводить ракеты и малокалиберную зенитную артиллерию одновременно на 12 целей.
С 1951 года в СССР строились сторожевые корабли проекта 50. Это были небольшие корабли водоизмещением чуть более 1000 тонн, они несли 3 100 мм орудия в башнях, 2 37 мм двухствольных зенитных автомата, 1 двухтрубный торпедный аппарат и бомбомёты двух типов для глубинных бомб. До 1954 года включительно успели построить 50 кораблей на трёх заводах. В 1954-м Хрущёв строительство этих кораблей прекратил (АИ, в 1957 и 1958 гг ещё строились по 8 кораблей, и 2 в 1959 на заводе N 820 в Калининграде).
С конца 1958 года большой серией начали строить корабли проекта 159, имевшие более современное радиоэлектронное оборудование, и лучшую мореходность.
(Спиcок и данные http://russianships.info/boevye/159.htm поимённое перечисление http://wunderwafe.ru/Magazine/MK/2000_06/05.htm)
В конце 1957 года был заложен первый советский авианосец «Минск». (Так как в АИ не будет «недоавианосцев» проекта 1123 и 1143, их названия «освободились» и будут использованы на корабли АИ-проектов). Прототипом по механизмам для него частично послужил захваченный египтянами в 1956 г британский авианосец «Eagle» (АИ, см. гл. 02-13), но корпус проектировался с оглядкой на параметры более крупного американского авианосца «Форрестол». Более ранние советские проекты авианосцев 72 и 85 при проектировании нового корабля учитывались по минимуму, так как их водоизмещение и размерения были значительно ниже, чем требовалось по обстановке конца 50-х.
Первоначально планировалось построить нечто среднее между «Eagle» и «Форрестолом», стандартным водоизмещением 45000 тонн и полным 55000. Но при анализе имеющихся данных, было установлено, что мореходность более крупных авианосцев типа «Форрестол» позволяет использовать авиацию в условиях Северной Атлантики 345 дней в году; для сравнения авианосцы типа «Эссекс» могли выполнять там боевые задачи только 220 дней в году (см. «Авианосцы типа «Форрестол» стр. 7). В связи с этим проект был пересмотрен в сторону увеличения водоизмещения до 70 тысяч тонн и размеров до 300х76 м.
Корабль планировалось оснастить угловой палубой по типу «Форрестола», паровыми катапультами на ней, и низким трамплином для взлёта с ускорителями в носовой части. Силовую установку позаимствовали от разобранного на металл третьего линейного крейсера проекта 82. От этого проекта были взяты и многие судовые механизмы.
Паровые катапульты предполагалось использовать в тёплом климате, для севера первоначально предусматривался старт с трамплина на ускорителях. Первые образцы катапульт вышли предсказуемо хреновые, но затем, уже в ходе строительства корабля, были изготовлены и успешно испытаны электромагнитные катапульты, работающие по принципу линейного электродвигателя, в связи с чем от использования трамплина отказались.
