— Клади без разговоров, — ответила Таэла. — Я проведу это общим командирским решением. Если нам суждено несколько декад скитаться... То лучше будет постепенно, но неуклонно наращивать численность. Как твои коллеги оценивают пространства корабля? Сможем довести численность до двух-трёх сотен в самое ближайшее время?
— Сможем, — кивнула Ирлис, — в третьей закладке ридера — уточнённые данные по этому вопросу.
— Вижу. — Таэла открыла нужную закладку, ознакомилась с содержимым прикреплённых файлов. — Согласна. Напрячься придётся, но лучше напрягаться сейчас, в относительно мирное время, чем начинать напрягаться потом, в огне войны...
— Ты права. — Ирлис оглядела каюту. — Снова скрываешься?
— Да, — не стала отрицать Таэла. — Надо о многом подумать, а Центральный для таких размышлений... мало подходит. Особенности расового восприятия мешают. Пообщалась с Чаквас, виделась с Шепардом, многое узнала от Явика и поняла. Поняла, что слишком многое изменилось. Теперь нам самим придётся во многом меняться. По-старому уже жить и действовать... не получится.
— Скучаешь? — осведомилась врач.
— Ещё как, — честно призналась Таэла. — Мой он. Только мой... Страшно мне за него... Понимаю, что у каждого из нас двоих свой путь, но... не понимаю. Видимо, что-то изменилось во мне... Раньше я так не боялась за Явика, но понимаю теперь, что уже тогда, во время противостояния со Жнецами на Идене, я его... любила...
— Твоя любовь помогла ему вернуться к жизни, Таэла, — сказала Ирлис. — И поможет жить и действовать в настоящем и в будущем...
— Я очень хочу помочь ему, Ирли... — негромко сказала Таэла. — Очень. Наверное, люди правы... Только самых достойных мужчин мы, женщины, хотим воплотить в своих детях...
— У нас на борту нет недостойных, Таэла, — ответила врач. — Мы проверили всё несколько раз. Да, мы все — очень разные, но... Все данные самых глубоких исследований однозначно утверждают — сбоев и сломов нет. Раса сохранилась... Долгий сон... не привёл к негативным необратимым изменениям. Да, придётся приспосабливаться к новым условиям, но основа... осталась нетронутой.
— Рада это слышать и понимать, Ирли. — Таэла положила ридер на стол, взглянула на ближайшие экраны.
Ирлис не спешила продолжать разговор и не стремилась держать собеседницу и подругу под своим внимательным взглядом. Полёт 'Клинка...' только начался. Да, пройдены первые тысячи километров, но... выжившие протеане трудно адаптируются к жизни на корабле, ушедшем от обустроенной планеты. А если им придётся свыкнуться с тем, что несколько декад, а возможно — и месяцев им придётся провести только на фрегате, без возможности сойти на поверхность любой из планет... Это привыкание не может быть быстрым и глубоким...
И Таэла ищет. У неё — максимальный допуск к информбазам корабля, кроме неё никто не может понять всё содержимое накопителей. Командир... Да, многие считают, что командир — слишком свободен, слишком обеспечен, слишком независим. И мало кто знает, что за всё это он платит страшную, жестокую цену. И Таэла уже начала платить эту цену... Она устаёт, истощает себя, заставляет распараллеливаться так, словно впереди — важное сражение с огромным и сильным флотом Жнецов...
Да, впереди — война с 'креветками'... Но сейчас-то можно не слишком напрягаться. Таэла так не считает и напрягается по полной программе. Вряд ли даже врачам удастся убедить её в необходимости снизить нагрузку.
— Ирли... Не хорони меня. Я ещё вполне ничего... — негромко сказала Таэла, уловив, о чём думает подруга и собеседница. — Не буду скрывать, мне... сложно и трудно, но это — обычная жизнь. Не прозябание, а именно жизнь. Активная, напряжённая, многоцветная... По меньшей мере, я увидела и почувствовала, какой Галактика может быть в отсутствие Жнецов. Раньше у меня не было, пожалуй, возможности, почувствовать и понять всё это в таких огромных масштабах. А теперь я знаю, каким может быть мирное время. И понимаю, что ещё более полноцветным оно будет тогда, когда Жнецы окончательно станут историей. И не смогут никогда возродиться. — Таэла замолчала на несколько минут, скользя расфокусированным взглядом по экранам на стенах каюты. — Жаль, конечно, что я не смогу сейчас, в ближайшее время, стать матерью многих, очень многих детей Явика. Но... Мне надо довести корабль до пригодной для нас планеты, поучаствовать в основании колонии, убедиться, что большинство проблем решены. Тогда, может быть, я смогу стать обычной протеанкой и отдаться любви полностью. Стать... как это люди говорят... 'амфорой мыслящей жизни'. — Таэла запнулась, но Ирлис не стала её торопить, понимала, что творится сейчас в душе подруги.
Сколько они просидели молча, не глядя друг на друга... Может — несколько минут, а может — больше четверти часа.
Ирлис думала о том, насколько бывает жестока жизнь. Протеане выжили. И теперь, чтобы не погибнуть, должны сделать многое из того, что считалось в Империи категорически неприемлемым. Даже тогда, когда продолжалось Противостояние со Жнецами, протеане не требовали от своих женщин такого. Но теперь Империя — в далёком прошлом, вместо миллионов и тысяч протеан — хорошо если сотня. В их распоряжении — только корабль. И не факт, что пригодная планета будет найдена в ближайшее время. Жнецы не будут медлить — всё указывает на то, что нынешние разумные органики не собираются отказываться от разработки всё более совершенных ИИ. Равно как и на то, что удержать ИИ под контролем и управлением они сразу и полностью не смогут. И тогда не миновать противостояния между синтетами и органиками. Повторится, пусть и в общих чертах, ситуация, с которой уже столкнулись протеане.
Ирлис встала, прощально прикоснулась рукой к плечу подруги, направилась к двери. Выйдя в коридор, закрыла створку поплотнее. Пусть Таэла отдохнёт хотя бы несколько минут... Снова ощутит себя не командиром-функционером, а женщиной...
Шепард, Бенезия, Явик. Дети иденцев и их работа по подготовке к Противостоянию
Джессика вошла в свою комнату в родительском доме, держа в руках включённый ридер. Она снова и снова перечитывала свои старые отчёты, уже отосланные на 'Нормандию' и полученные Явиком. Сейчас у неё было несколько десятков минут для того, чтобы вспомнить о том, как всё начиналось.
Первое утро... считаные часы оставались до того момента, как она войдёт под своды портала высоченной протеанской башни. Да, она бывала здесь и раньше, ходила и в подвальные уровни, и поднималась на два-три уровня над землёй, но тогда это было время игр, а теперь... теперь наступило время работы.
Башни протеан были уникальными сооружениями — они простояли тысячи лет и до сих пор большинство инженеров и техников полагали, что смогут простоять ещё несколько тысяч лет. Ничего удивительного, ведь протеане живут очень долго — для них две-пять тысяч лет жизни — далеко не предел.
Тогда, в то первое утро Джессика тоже вспоминала. О том, как ушёл с планеты Жнец, ушла 'Нормандия'. Было немного больно и горько от осознания того, что два корабля покинули Иден. Да, ясно, что они пойдут разными путями. Жнец, наверное, уйдёт подальше от заселённых миров и оживлённых путей сообщения, а 'Нормандия' направится к Цитадели. Пусть и по самому протяжённому маршруту, но...
Обитателям фрегата-прототипа надо хорошо подготовиться к тяжёлой работе на главной станции Галактики. Для этого нужно, прежде всего, дополнительное время. И остальным разумным органикам любой расы тоже надо было дать время 'перестроиться' и 'переключиться'. Речь идёт не только о людях, но и о представителях всех известных ныне рас, включая таких экзотических, как ханары и волусы.
С момента отлёта 'Нормандии' прошло несколько суток и сейчас фрегат-прототип намного ближе к Цитадели, чем к Идену. Получая несколько раз в день сообщения с фрегата — когда от Явика, когда от остальных нормандовцев, Джессика хорошо понимала, насколько сильно они хотят, чтобы их пребывание на Цитадели было максимально эффективным и результативным. Они тоже мало отдыхают, наверное, гораздо меньше, чем большинство других разумных органиков.
Приближается война... Интерес к протеанам и Жнецам продолжает нарастать, Экстранет и Интернет работают с полной, хорошо, что не предельной нагрузкой. Информация о происшедшем на Идене постоянно уточняется, дополняется, расширяется, изучается и анализируется.
Доклад Явика стал точкой невозврата. Теперь впереди — военное время. В этом не осталось никаких сомнений у большинства иден-праймовцев. Мама и папа устают, уходят на работу очень рано, приходят очень поздно. Иденцы перешли с восьмичасового на двенадцатичасовой график работы, а военнослужащие и ополченцы — на шестнадцатичасовой. И всё равно, как знала Джессика, постоянно отслеживавшая ситуацию на Идене, времени на многое катастрофически не хватает. Возможно, вскоре в ход у обитателей планеты пойдут медпрепараты, позволяющие обходиться без сна...
Теперь взрослым немного легче. Люди самого трудоспособного возраста — от двадцати до девяноста лет — ощутили поддержку молодёжи и пожилых. 'Если радость на всех одна, на всех и беда одна'. Так сказал человек-имперец, но он выразил мысли и убеждения, свойственные всем землянам. Пусть в разной степени, но, безусловно, свойственные. В трудные времена люди всегда объединялись и действовали сообща, устраняя дутые различия и барьеры.
Экономия ресурсов стала для иденцев обычной. Не потребовалось никаких начальнических и административных решений — приказов, инструкций, распоряжений. Иденцы всё сделали сами. Ресурсники теперь занимаются накоплением расходуемых материалов — воды, газа, электричества, реагентов. Складские работники перегружены, но никто из них не ропщет — теперь все ощутили их важность и нужность, даже необходимость. Чем больше будет сэкономлено ресурсов сейчас, тем больше их можно будет задействовать при отражении Первого Удара флотов Жнецов.
Резко, скачкообразно, всего за несколько часов возрос интерес иденцев-людей к информации о третьей, второй и первой мировой войнах. Другие расы тоже обратили внимание на военные периоды своей истории. Пробуждается, обновляется, дополняется историческая — и не только историческая — память.
Разнообразие блюд сократилось. Иденцы-земляне вернулись к простой, незамысловатой пище. Не все, конечно, но большинство. Медикам и диетологам пришлось напрячься, разработать упрощённые рационы, постаравшись сохранить калорийность и витаминность на достаточно высоком уровне. Физический и умственный труд в усиленных режимах требуют хорошего питания. Не всё удалось пока сделать в полном объёме, но уже сделанное — радует.
Явик внимательно изучает отчёты 'четвёрки'. Это заметно по частоте, полноте и детальности ответов. И когда он всё успевает? Да, Явик — Старшая Раса, для него такой уровень нагрузки не является критичным, но... для большинства нынешних разумных органиков любой расы это — нечто крайне непривычное. Что-ж, придётся привыкать. Потому что Жнецы по-прежнему могут вторгнуться в Галактику в любой момент, угроза Первого Удара никуда не исчезла.
Джессика сравнивала сейчас свои ощущения от посещения башен. Да, раньше она бы не решилась проверить такую громаду медленно и внимательно снизу доверху, да ещё и углубиться в подземные уровни, которые закономерно больше по площади, чем любой из уровней надземной части. А теперь — это обычная работа, приносящая свои плоды. Хорошо, что к игровому, можно сказать детскому восприятию интерьеров протеанской башни добавилось вполне взрослое. Мир в очередной раз стал богаче, разноцветнее и — понятнее.
Да, мама жалеет Джессику, знает, что она — ребёнок, а вынуждена напрягаться не по-детски.
Страхалась ли Джессика тогда, когда готовилась подойти к той, первой протеанской башне? Ещё как страхалась! Но после общения с Явиком она уже не боялась. И знала, не догадывалась, а именно знала — Явик сделал всё, чтобы никто из 'четвёрки' не спасовал, не убоялся объёмов и сложности предстоящей работы, которую надо было сделать не только быстро, но и качественно.
Теперь взрослым — специалистам и профессионалам — оказывают помощь дети и подростки. Меняется восприятие детей, меняется восприятие взрослых. Рушатся некогда железобетонные догмы и правила. Происходит постоянное переосмысление реальности.
Улицы Идена... построжели. Гораздо меньше стало праздношатающихся, гуляющих, бездельничающих, играющих разумных органиков. Иденцы-люди почти массово перешли на быстрый шаг и очень часто — на бег. Надо слишком многое успеть.
Идя к башне в тот первый раз, Джессика отмечала только начало осуществления и важных и необходимых изменений, которые всего за несколько следующих часов становились обычными и привычными.
Когда уходили от Идена 'Нормандия' и Жнец, никто из местных жителей не мог и предположить, какое паломничество начнётся на планету через несколько десятков минут после того, как фрегат-прототип покинул пределы орбитальной границы Иден-Прайма. Космопорты оказались перегружены, расписание предельно уплотнялось ежеминутно, борты следовали на посадку и выгрузку пассажиров один за другим, службы наземного сопровождения и обеспечения заработали в авральном режиме.
Меньше суток — и график приёма и отправки грузов и пассажиров, который раньше большинство экспертов называли бы не иначе, как апокалиптическим, стал вполне обычным, а многие иденцы и гости планеты и сами стали удивляться, какими же сонными и неповоротливыми они совсем недавно были.
Ванесса, Луис, Мигель. Да, они постоянно на связи с Джессикой — приходят от них текстовые сообщения, изредка — вызовы на аудиосвязь. 'Четвёрке' пришлось резко и быстро повзрослеть, разделить между собой сферы влияния и ответственности, принять управление важными частями общего плана.
Миграция иденцев по планете усилилась — люди, как номинальные хозяева, и представители других известных рас разумных органиков переезжают туда, где требуются их знания, опыт, где они будут задействованы максимально полно.
Начав исследовать первую башню, Джессике пришлось задуматься и над тем, как совмещать эту работу с учёбой в школе. Хорошо, что наставники и педагоги тоже сработали на опережение — теперь не было жёсткой необходимости несколько часов пребывать в пределах школьного городка. Возросла роль дистанционного, заочного обучения.
Пассбусов стало меньше — многие машины были переданы ополченцам и армейцам, а также медикам — как гражданским, так и военным. Люди — и не только люди — вспоминали, что полезнее и быстрее много ходить пешком, ведь природа и эволюция подарили им совершенные тела, привычные к тяжёлым нагрузкам и постоянному напряжению.
Если бы не Явик... Не удалось бы так быстро перейти к экстренным, а кое-где — и к экстремальным режимам работы во множестве областей. Он осторожно, но чётко, полно и результативно пользовался своими расовыми возможностями и способностями. Но — не подавлял, а побуждал нынешних разумных органиков активнее пользоваться их собственными расовыми возможностями и способностями. Не секрет, что лень овладела слишком многими, отучила напрягаться, стремиться к чему-то большему.
