— Йейльская мутотень яльской тудыти! — и еще парочка певуче звучащих словечек на одном из эльфийских диалектов, разбавленном гномьим. Первая рука судорожно провалилась, обхватив раму с одной стороны, вторая, ее обратная товарка, с другой. Как будто кто-то обнял столб и сполз по нему.
Было видно, как с той стороны качнулся горизонт, а руки зашарили по рамам с нашей стороны. Ясное небо, прозрачный воздух, была бы видна кромка далекого океана — жаль, что слишком далеко. Высота несравнима с Бацем и Фтацем, однозначно! Мелькнули плеши городов. Но изображение, под дружный вздох в павильоне и матюгальник оттуда, достаточно быстро выровнялось, зафиксировавшись на небе, темном, с редкими крупинками звезд-не-звезд. Две руки дружно убрались восвояси.
Двуоборотные порталы на плоскости никогда не делали, обычно используя глобулы или овоиды. Я — первооткрыватель. Тем более и не портал это.
— Йейль... — и лицо юного люма, поочередно показавшегося с той и с другой стороны, обладателя сих прекрасных рук и тонкого голоса с высоким тембром звучания, отпрянуло, как ошпаренное, увидев меня.
Я был вровень с постаментом, поэтому видел убранство двора горной крепости. С той стороны картину как раз водружали на специальный постамент из камня, рядом с главной телепортационной площадкой, самой большой.
Крепость состояла из двух разнесенных друг от друга одинаковых восьмигранных донжонов, между которыми была ровная огражденная площадка, на которую и притулили эту тяжесть. Ниже и по обеим сторонам хребта прямо в скале были вырезаны еще башни и два уровня галерей. По бокам крепости были вырезаны большие куски скальной породы, ушедшей на строительство. Хребет раздавался дальше в стороны, плавно возвращая высоту двумя широкими лестницами с висячими садами к еще двум восьмигранным башням, поменьше. Весь комплекс отделялся от остального горного массива отполированной отвесной скалой, защищенной мощными чарами.
— Те-Шприн! Куда же ты? Али запамятовал на старости лет?
— Тебя позабудешь, как же! Изверг!
— Арье! — с другой стороны ступая на лестницу. — Не пугай дитятю! — хохотнул Бартелло в бурых мехах.
— Мне триста пятьдесят семь! — писк негодования с примесью обиды.
— Эй, вы про нас-то не забыли?
— Вообще-то в приличном обществе принято здороваться...
— Там наздоровкаетесь, — и повернулся к парашютистам. — Трап подан.
— Этрас Арье! Стационарные порталы запрещены.
— Вообще-то в приличном обществе не пялятся так... — передразнил я его, проходя на Бразэнь.
— Извините, этраис Олисанна, этрас Амсофель, этраны, дождитесь своей очереди, — и помахал обернувшемуся Чако. — Привет Арьяне не забудь передать!
— Не забуду... — глухо.
— Идемте, мы не закончили, — Конлапирам, мягко приземляясь.
Лестница уже превратилась в стрелку, начавшую вращение. Барт остался стоять на пару кругов, с жадным любопытством впитывая обстановку, после чего зашел в портал, помутневший за ним, перешедший в режим ожидания, когда видимость разделена поровну между изображением картины и видами "с той" стороны.
А многочисленные экраны уже вещали сказочные панорамы Раженя с Бразэня. И пустыню Устаэля, и таркаратские равнины, и холмы Уфифу, и скалы, и ажурные города. Детали укреплений Эмльтальто в кадр не попадали. Вскоре четверо парашютистов уже планировали.
Остались только самые смелые, остальные кто попрятались по отделам, не рискуя проходить мимо важного представительства, кто улизнул на улицу. Торчали носы молодежи.
— Дело не терпит отлагательств, Этрас!
— Что ж, пройдемте, — мой фантом шагнул назад, я вперед.
Могучая кучка ни на йоту не изменилась, внешне, проглотив. За стол сели двое, остальные остались стоять за спинами.
— Баронский совет против интервенции с Раженя.
— Какой пассаж!
— Мы готовы пойти не только на изоляционные меры.
— Стационарный портал должен быть разрушен сегодня же или передан в Гильдию Магов, как того требует булла о порталах.
— Не является стационарным ввиду свободы перемещения. Не является порталом ввиду работы не на принципах переноса между двумя точками или наведения моста между ними, смятия или прокола пространства, слияния точек в единое целое или отождествления после разделения. Вот, — кидая на стол адамантитовое кольцо с простым гладким двойным ободом и без грана магии. — Одинаково будет соединять хоть Ньюми и Азазвирон. Оденьте на палец, а потом ногтями слегка надавите между и разделите.
— Этрас, никаких прямых связей с Раженем! — к кольцу никто и не притронулся, хотя некоторые из стоящих прямо таки впились изучающими взглядами, навострив все доступные пассивные сенсоры.
— Против интервенции, осуществляя экспансию?
— Груздь не расширяется.
— Помогает другим.
— Нет.
— В Брразжаз был выход в подземелья, а маткой, плодящей монстров, была Ваша общая живорожденная дочь, — для подчиненных это была шокирующая подробность.
— Все в прошлом, — вымороженным голосом.
— Дом ре-Т`Сейфов не представляет ни одной страны, жаждущей сатисфакции, и не уполномочен вести переговоры о контрибуциях. Это наднациональная торговая корпорация, ни на чей суверенитет не покушающаяся.
— Экономика Груздя уже пострадала.
— Контрибуция — абсурд.
— Акститесь!
— Так или иначе, Дом придет на новые рынки, по тропке или прорубаемому тракту.
— Не вами ли?
— Роща Раледо неизбежно станет лесом и откусит часть Бразхаона, хоббиты прогрызут дырку в Призрачном Барьере.
— Если их не уничтожат раньше.
— Печально Ваше стремление к противостоянию.
— Мы не хотим менять уклад на ваших условиях.
— Убирайтесь по-добру по-здорову, — сквозь зубы.
— Сверните эжзасзское производство. Отмените планы по складам.
— Чародеев мы не боимся.
— Открыто объявляете войну?
— Предупреждаем.
— Фокус не пройдет, господа волшебники.
— Как сказать... — злорадно.
А в это время аватара Бета была с Конлапирами.
— Вы будете каждый день со мной заниматься?
— Как получится. Библиотечный фонд обширен, есть и дословные конспекты лекций.
— А если с вами что-то случится или с вашей компанией?
— Поживете на Ражене, там же бесплатная учеба.
— Я... согласен.
По очереди обвел взглядом всю семью. Согласились все, оформили все честь по чести, каждому выдал браслет.
— Весточку в особняк отправить не хотите?
— Не беспокойтесь.
— Помните, что вы равны с остальными, никаких этранов и атнов. По учительству Костаж позже подойдет, а сейчас вас ждет Сабир, управляющий "Ламбады".
— Следуйте за мной, — появилась фея, бодро махая крылышками.
— Зачем я тебе? — прямо, когда диафрагма закрылась.
— Пригодишься, — не открывая глаз.
— Я не вещь, чтоб пригождаться.
— Сам согласился.
— Не осталось выбора. Когда приступим к занятиям?
— Вот тебе трактат о Светляке. Пробуй все описанное по порядку, но не более одного раза вне зависимости от результата. Главная задача — прочесть и ознакомиться, не штудировать. Одни из покоев освободились, поживешь пока там.
— Я уже умею его, — и свистяще высокий малор, короткая фраза, с первых ступеней в обязательном порядке становящаяся мысленной, иначе не присвоят. Книга осталась рядом.
У кончика его указательного пальца засветился маленький зеленоватый огонек. В следующее мгновение выдержка и боевой опыт пригвоздили его к месту, однако Светляк затрепыхался и погас.
Хотел развеять их инфэо, запущенное по знакомой схеме... но, как говорится, век живи — век учись. Обдурили, обжулили, взяли опытом. Грех гордыни больно мне обошелся.
По моим усикам, которыми я вооружился и ощетинился, пестуя планы по контрудару, хлынула концентрированная сила стихий. Их магический контур оказался с подвохом, с секретом, моментально поймавшим меня в смертельный капкан их Теней(*). Им не надо было тратить уйму маэны, достаточно ментального воздействия, взламывающего мои шлюзы. И ведь как хитро оперировали теневым слоем, деля единое инфэо на вполне кажущиеся логически завершенными структуры, несвязанными между собой, пытающиеся поймать меня в клетку и не выпускать. Опыт не пропьешь и не проешь — мои усики были среди учтенных случайных факторов. Не удалось поймать и обезвредить врага — уничтожь.
Это все параллельно с всепоглощающей Болью. Аватару Бета буквально разодрало в материальном, ментальном и энергетическом слоях, она лопнула подобно воздушному шарику с водой, который был прострелен пулей, или внутри которого сработал взрывчатый элемент. Ошметки кожи и внутренних органов разлетелись по всей переговорной, с противным звуком ударяясь по дереву и листьям растений, обивке и стеклу. Веер кровяных брызг равномерно покрыл поверхности аккуратными точками, как из пульверизатора. Обломки костей разрезали щеку, лоб, обе скулы, уши и руку Алика, абсолютно не обратившего на эти мелочи внимания.
— Эль!!!
— Без паники! Жив!
— Что случилось!?
— Ответ баронов.
— Леон!? — от трех друзей.
— Гордыня. Сам виноват. Срочно строимся в квадрат, иначе заподозрят! — и начал пояснять детали произошедшего, постепенно успокаиваясь.
В момент непосредственного срабатывания инфэо, время для меня почти встало. В память врезался каждый оттенок мучений. Другие потоки по инерции считали слепки памяти барона и баронессы, открывшиеся, доступные на этом уровне по еще не оборванной ниточке от магического конструкта, несущего Смерть. Бразды управление фантомом были вовремя подхвачены. Ради Миэ я не позволил себе поддаться злости и жажде мести, ради него подавив их в зародыше. А Боль задавила остальные.
Один поток сознания агонизировал, успешно обособленный от остальных, содрогающихся от корч "соседа", сплошного куска Боли, с большой буквы. Еще несколько месяцев назад я бы впал в болевой шок, потерял сознание, вечность бы сидел в подпространстве категории Мот, зализывая раны, с наверняка повредившимся рассудком. Лишь сознание того, что моя слабость причиняет боль самому дорогому мне существу, удержало от пропасти, погнало от нее прочь.
— Не перечь. Или снимай браслет, или дуй за феей куда сказано и выполняй поручение, — голос пришлось синтезировать при помощи Ани, заодно успокаивая пришедшего из астрала в тварный фамильяра, готового страшно отомстить любому встречному даже ценой своей смерти.
Дернулись веревочки — кукла встала, еще раз — взяла трактат в пластиковом переплете, еще раз — чуть не упала, едва не поскользнувшись.
— Как сказать... — бесчувственным эхом. — Считаем, что за Замеха квиты.
Сказать, что они обалдели — значит, ничего не сказать. Сопровождающие. Двое сидящих напротив предполагали и такой вариант.
Задействовал все свободные ресурсы Ламбады, буквально выпотрошив энергетические резервы. У меня был шанс и я им воспользовался — не зря же я год — целый год! — потратил на изучение Тени. Да, я создал надежную и эффективную защиту, а вот надежно поражающий удар остался в проекте — одного года недостаточно, толку-то от неподкрепленной знаниями, явно хранящимися только в зашифрованных и магически защищенных томах азушной библиотеки, предрасположенности. Поэтому пришлось импровизировать с преодолением щитов собравшихся в комнате асов. Любую атаку в лоб отобьют. Мгновенный силовой невозможен — фактор внезапности не решающий да и неоткуда взять энергию так, чтоб не перекрыли канал. Выручили навыки работы с миниатюрными элементами — создал тончайшую энергетическую иглу из сжатой силы и вуоля — я в дамках, проткнул воздушный шарик, а тот не лопнул.
Со всеми своими потрохами перед этим мэтрами я ничего не стою в открытом поединке и без подготовки. Я не трус, но дойди до такого — банально сбежал бы. Сейчас — другое дело: за мной мощь Ламбады, это мое поле, я здесь хозяин положения, впрочем, их немедленная смерть Дому невыгодна, а разрушение моего комплекса — им. Первый раунд открытого обмена ударами остался за Ламбадой, но на то и универсальность, чтобы в случае проигрыша иметь более точную оценку противника и основательно подготовиться, как это произошло на балу или сейчас, к примеру.
— Продолжим?
— Как с детьми в пробирках?
— Покиньте Груздь.
— Как коалицию "Десница"(!!!)?
— На Моцкафе вам не устоять.
— Как не устоял Диэконэ? Это схармивший единокровного брата сольфский принц-бастард, известный вам как двухтысячелетний Пленник.
— Забирайте и убирайтесь!
— Что он мне? Не лучше Асколя, законного братца своего, пестующего планы по возвращению на Имрикс по путям Жизни.
— Арье, мы так же печемся о населении Груздя, как вы о сотрудниках. Прекратите бередить умы, возвращайтесь туда, откуда пришли.
— О, да! Позади вас, заботливые, стоят впечатляющие примеры успешности программы "эмге"(!!!).
— Хватит!
— Их потерянные для своих родных отцы и матери о том же кричат в застенках, но спецгруппы в Яслях под Фтацем все множатся. Заглохните и проваливайте, забудьте об агрессии, или тотальные слепки вашей памяти градом выпадут на Груздь, — преобразовывая кольцо в два кристалла топаза, по ребра забитые считанным.
— Мы этого так не оставим!!!
— Меж собой разберитесь, для начала. И напомню, что компания "Сейф" доступна для Деловых переговоров и предложений, и что с осени планируются оптовые поставки. Кстати, идет трансляция...
— Ах вы!..
— Адекватный ответ на шантаж. Теневые атаки больше не прокатят, не утруждайтесь.
Но они настаивали. Пришлось искривить само пространство, сделав его сюрреалистичным.
— Вы в созданном мной сразу после первой атаки теневом отражении, — все достоинство и орел власти с них опали, как осенние листья в северных лесах в штормовую ночь.
— Щщенок!..
— Заткнись, Амс! — окрикнув всей свой властностью. — Арье, зачем все это?
— О чем вы?
— Получили тотальную Мнемосчитку(*) и еще имеете наглость насмехаться!?
Боль перетекала, как вода в закрытой бутылке, плескалась внутри, отравляла испарениями и газами, пузырящимися на стенках. Матрицы памяти вяло раскладывались по ассоциациям, грозясь лечь мертвым грузом на самые задворки, где покоились трое наемных убийц, к которым присоединился Сабир, а с недавнего времени по переданному Асколем начало все остальное проявляться. Благодаря конструктивному подходу еще не сошел с ума от чужого, зачастую проживаемого как свое, при моей-то глубине проникновения, и не отторг информацию подобно ядовитой рвоте, травящей мозг. Это в топазах развернулась полная копия, я же усваивал малыми порциями.
Уже знал, со вчерашнего вечера, что моя теория на практике расширяется и на отдельно взятый культурный пласт, и на планету в целом, но слишком я мелок, не мои масштабы, прозрением выхватываю части, видоизменяя и подстраивая, это предел. До сих пор я вынужден закрывать глаза на непозволительно объемную часть волшебства в моих действиях, того, в чем не могу разобраться и разложить на магические винтики, гаечки и шайбочки.
Как шоры спали с глаз — остро ощутил себя мухой, над которой все еще занесена мухобойка, от ее первого удара объявшая меня боль до сих пор мечется, на радостях не зная, что бы еще такого потискать.
