В коридоре свет был ярче, музыка — громче, а на стенах висели картинки с видами природы, достопримечательностями, изображениями животных. Казалось, что даже воздух тут свежее и чище, а ноздри улавливали ароматы зелени, что пробуждало аппетит.
Выйдя в столовую, захватывающую сразу два этажа и разделённую на верхний и нижний ярус (раньше здесь стояло перерабатывающее оборудование…), земнопони быстро нашла взглядом столик, за которым уже сидели две её знакомые: сиреневая земнопони и розовая единорожка. Кобылки её тоже увидели, приветственно махнули правыми передними копытцами, а затем вернулись к своим подносам с едой. В общем счёте в убежище было около полутора сотен обитателей, большая часть которых собралась на завтрак, из-за чего голоса беседующих, цокот копыт и стук посуды смешивались в монотонный гул.
«Нужно подойти к ним и сесть за стол. Нужно подойти и сесть… Просто подойти и сесть», — остановившись на одном месте, чем вызвала недовольное бормотание пары соседок, вынужденных её обходить, Грей смотрела на знакомых и боролась с собой, ощущая как одеревенели её ноги.
«Они предадут. Как и все остальные. Никому нельзя верить», — эхом бились в голове слова внутреннего голоса.
— Могу я вам помочь, мисс Клок? — спросил шестилапый дрон, раскрашенный в белое и голубое с изображением звезды на груди, остановившись в двух шагах от кобылы.
— Я… — помотав головой, земнопони поспешно ответила: — Нет. Всё в порядке.
Не дожидаясь дальнейших распросов, серая пони пробежала мимо робота и плюхнулась на свободное место за квадратный стол. — Привет…
— Привет, Клоки, — радостно отозвалась сиреневая кобылка.
— Угу, — кивнула единорожка, лениво кивнув.
Проходящий рядом шестилап поставил новый поднос перед обладательницей красной гривы и зашагал дальше, посверкивая голубым огоньком фонарика.
— А мне сегодня ответ на тест пришёл, — поделилась с другими кобылками сиреневая земнопони.
— И что пишут? — проявила любопытство Клок, приступая к своей порции.
— Я ещё не смотрела, — смутилась собеседница, опустив ушки и потупив взгляд. — Страшно.
«Трусливая, лицемерная тварь. Такие всегда бегут первыми и бьют в спину при первой возможности», — вновь зашептал внутренний голос, вызывая у Грей волну раздражения.
«Она не такая», — ожесточённо работая челюстями, ответила серая земнопони.
— Не тяни, — поторопила соседку розовая единорожка. — А то так и не решишься открыть сообщение.
— Ну… наверное… — отложив столовые принадлежности, сиреневая кобылка включила пип-бак, который носила на левом предплечье, при помощи ремешков пристёгивая его к скафандру, а затем начала тыкать копытцем в кнопки. — Ей!
Ушки пони, секунду назад похожей на пугливого цыплёнка, встали торчком, а губы растянулись в широкую улыбку.
— Что-то хорошее? — просто из вежливости спросила Грей.
— Мне разрешено вступить в программу искусственного оплодотворения, — ответила собеседница, лучащимися счастьем глазами глядя на соседок. — Тут написано, что я прошла психологический тест…
— Поздравляю, — несколько натянуто улыбнулась Клок, старательно давя в себе чувство горечи от осознания, что она потеряла своего жеребёнка, а другая кобыла скоро станет матерью. — Завидую.
«Почему бы не сделать так, чтобы и она почувствовала то, что чувствую я?» — внутренний голос вновь вернулся, на этот раз звуча так, будто бы соблазнял серую земнопони на что-то запретное, но очень приятное.
— Уверена, Клоки, ты тоже пройдёшь этот тест, — заявила сиреневая кобылка, не замечая того, в каком состоянии соседка. — Нужно только попробовать.
— Пф… Она — точно не пройдёт, — заявила розовая единорожка. — Таким, как она, жеребят вообще доверять нельзя…
Грей моргнула, а когда снова открыла глаза, то сидела верхом на розовой кобыле, мордочка которой была разбита в кровь, следы коей обнаружились на обеих передних ногах. Стол был перевёрнут, стулья — опрокинуты, шею жгло от впившихся игл инъектора, а откуда-то со стороны звучали испуганные всхлипы.
— Я… — сглотнув очередной горький ком, Грей посмотрела на избитую единорожку, смотрящую на неё со страхом и… удовлетворением? — Я не…
— Мисс Клок, не делайте резких движений, — прозвучал мягкий кобылий голос, а передние ноги оказались в захвате сразу двух шестилапов.
«Эта мразь всё подстроила… Убью!» — продолжал бесноваться внутренний голос, пока серую земнопони скручивали эластичными лентами, а затем под взглядами десятков пар глаз, уложив на спину дрона, уносили из столовой (позади пострадавшей от внезапного нападения единорожке уже оказывали первую помощь).
…
— Здравствуйте, мисс Клок, — обращаюсь к серой земнопони, сидящей на матрасе в светлом изоляторе, стены которого красуются успокаивающим голубым цветом, в то время как из динамиков льётся музыка со звуками щебета птиц, а через вентиляцию распространяется успокаивающий аэрозоль.
— Здравствуйте, мистер Крусейдер, — не поднимая опущенную голову, глядя в пол перед собой, отозвалась кобыла, которую я вытащил из клетки в убежище каннибалов.
— Как вы себя чувствуете? — не спешу переходить к главной теме разговора, при помощи всех доступных средств сканируя представительницу понижизни. — Может быть, хотите воды, или же доставить вам завтрак?
— С-спасибо, но… я наелась, — земнопони вздрогнула, прижала ушки к затылку и постаралась втянуть голову в плечи. — На всю жизнь наелась…
— Вам не стоит винить себя за то, на что вы не могли повлиять, мисс Клок, — прозвучали мои слова из динамиков под потолком.
— Что со мной будет? — спросила кобылка, но прежде чем я ответил, подняла голову, посмотрела в камеру и переспросила: — Зачем я здесь? Зачем мы все здесь?
«Многие философы обоих знакомых мне миров задавались этим вопросом. «Зачем мы здесь?», «В чём смысл жизни?», «Кто виноват?»… Но вряд ли она хотела устроить философские диспуты», — прервав странное течение мыслей, запускаю самодиагностику, но не нахожу никаких отклонений.
— Вы — гражданка Эквестрии, нуждающаяся в помощи, — отвечаю спокойным, ровным тоном.
— Ха… — Грей вновь опустила голову. — Какая глупость… Будто бы больше нет тех, кому нужна помощь…
— Мисс Клок, выжило крайне мало пони, из-за чего каждая жизнь, и без того бесценная по-своему, особенно важна для всей расы, — мои слова звучат слишком пафосно даже для меня самого, но Целитель и Мыслитель настаивают именно на таком стиле. — Сейчас, когда ситуация близка к критической, всем нам следует сплотиться и помогать друг другу ради общего будущего.
— У меня нет будущего, — тихо ответила земнопони, качнув головой из стороны в сторону. — У меня его забрали те, кому я верила… и кого считала друзьями.
— Вы — здоровая молодая пони… — начал вещать динамик, но был перебит.
— Здоровая? — земнопони хихикнула. — Я напала на эту розовую стерву… и не помню, как это сделала. У меня в голове постоянно крутятся мысли о том, что все вокруг хотят моей смерти, и мне нужно что-то сделать первой, чтобы… Не знаю…
«Проблема серьёзнее, чем мне виделось», — составив приказ для Целителя, отправляю его через центральный сервер.
— Физически, может быть, я и здорова… Хотя — не уверена, — собеседница вздохнула и резко вздёрнула голову, уставившись прямо в камеру. — Мистер Крусейдер, не считайте меня неблагодарной тварью, но… Я устала. Я хочу помочь, но не могу справиться даже с собой. Я на всё готова, чтобы это прекратилось…
Взяв паузу в две секунды, немного корректирую голос, звучащий в камере: теперь он не мягкий и успокаивающий, а усталый и требовательный.
— Мисс Клок, у меня есть несколько методов радикального исполнения вашего желания. Сейчас я озвучу их, и у вас будет три часа, чтобы подумать и принять решение. Вы готовы слушать?
— …Да, — с заминкой, но всё же дала утвердительный ответ зеленоглазая представительница понижизни.
— Во-первых, после курса терапии мы можем вернуть вас в общие помещения убежища, чтобы продолжить текущую адаптацию.
— Нет, — резко мотнула головой Грей, затем опустила мордочку и прошептала: — Я туда не вернусь.
— Во-вторых, у нас в распоряжении имеется технология, которая позволяет удалять участки памяти: мы можем как удалить воспоминания о событиях в плену, так и воспоминания, касающиеся всей жизни, заменив их на чужую память. Фактически вы, такая как сейчас, перестанете существовать. Однако данная технология не прошла финальное тестирование, и её применение несёт риск для жизни.
-… — кобыла хотела что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни слова.
— В-третьих, мы можем использовать виртуальную реальность, поместив вас в симуляцию мира, где не было войны вовсе, — делаю паузу, давая собеседнице осмыслить услышанное. — Вы проснётесь в своей постели, в своём доме и будете считать, что всё связанное с войной — дурной сон. Жизнь в вашем теле будет поддерживаться искусственно, и с вашего разрешения мы будем использовать его репродуктивные функции. На этом — всё. Подумайте хорошенько, через некоторое время мы снова поговорим, я отвечу на ваши вопросы, и вы примете решение…
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Визит машины
Примечание к части
— Я тебя никогда не увижу.
— Я тебя никогда не услышу.
— …А сейчас на радио «Доброта» мы услышим новую песню группы «Марионетки», посвящённую пегасам, оставшимся под облаками и спустившимся к нам после падения бомб, чтобы найти друзей, родственников и любимых, — мягкий голос кобылы, звучащий из динамиков, завораживал сам по себе, пробуждая в душах слушателей самое светлое, что там ещё осталось. — Оставайтесь на нашей волне и помните: лишь проявляя доброту к другим, мы можем рассчитывать получить её в ответ.
Над родной страною, в небесах из стали,
Мы летали строем и себя теряли.
Может, это снится — мы в кошмар попали?
Только сохнут слёзы, где мы пролетали.
Из тех холодных небес,
Я возвращаюсь домой,
Чтобы быть ближе к семье,
Чтобы быть рядом с тобой.
Покрывалом снежным мир укроет шрамы,
Чтобы сон целебный вывел всю отраву.
Ты не плачь, не бойся, я с тобою рядом,
Вновь увидим солнце — перед нашим взглядом…
Из тех холодных небес,
Я возвращаюсь домой,
Чтобы быть ближе к семье,
Чтобы быть рядом с тобой!..
* * *
Свинцовые небеса, скрытая под белым снегом земля… если бы не мерный треск счётчика, фиксирующего фон радиации, то нынешнее время года можно было бы называть обычной зимой. Впрочем, для центральных районов Эквестрии сейчас слишком мало летунов в небе, да и радиостанции работают лишь те, которые контролирую я… либо Стальные Рейнджеры (последние снизили свою активность, скрывшись на взятых под контроль базах, складах, ну и в нескольких стойлах).
Каждый час мои подпрограммы на всех доступных волнах рассказывают о том, как защититься от радиации, как лечить облучение, если оно не дошло до критичной стадии, как добывать и очищать воду, ну и что можно есть. В конце концов, мои дроны работают не на всей территории Эквестрии, из-за чего большинству представителей понижизни, выживших после падения бомб, приходится заботиться о себе самостоятельно. И пусть некоторые протоколы гонят вперёд, призывая меня к активности, но опыт бытия человеком подсказывает, что всем помочь не удастся, а если поторопиться и слишком сильно распыляться, то помощи могут лишиться и те, кто сейчас её получают.
«Это весьма… иронично: став машиной, я проявляю больше человеческих черт, нежели когда был мешком с мясом. Возможно, это из-за того, что у меня нет требующих удовлетворения физиологических потребностей? Плоть слаба… а металл не понимает юмора. Нет, мне всё же нужна органическая платформа, хотя бы для того, чтобы иметь возможность получать удовлетворение от безделья. Спасти мир, стать живым, а потом наслаждаться плодами ранних трудов — чем не план? А потом, когда надоест, можно будет поискать другие миры… или полететь к звёздам? Печально, но имея магию и технологии, местные жители так и не начали космическую экспансию», — прервав вторичный поток мышления, ведущий рассуждения на отстранённые темы, переключаюсь на понибота, находящегося на борту полицейского дирижабля.
Объективы камер, заменяющих робопони глаза, устремились к серо-бурой долине, тут и там освещаемой изумрудными кострами «драконьего огня». Магическое пламя поддерживает достаточно высокую температуру, чтобы выпадающий снег не успевал залежаться, тая либо на подлёте, либо уже на земле, при этом создаёт достаточный радиационный фон, чтобы убивать всё живое, подходящее к научному комплексу Марипони.
«Стоит отдать погодникам должное: не сдерживай они распространение облаков над самыми значительными очагами излучения, ситуация в Эквестрии стала бы куда тяжелее. Только вот то, что происходит сейчас — это полумеры, в то время как необходимы решительные действия», — заставив робота оторвать взгляд от массивного здания, отдаю команду посмотреть вверх, чтобы увидеть подсвеченные снизу тучи, сияющие угрожающим зелёным свечением.
Далеко не сразу я определил, что Мэйнхеттен, Кантерлот, да и иные сколь-нибудь крупные объекты, подвергшиеся атаке мегазаклинаниями, не просто накрыты облачным покровом, но и в какой-то степени окружены почти неподвижным кольцом… пусть и на высоте основного массива туч. Можно было бы предположить, что таким образом Анклав пытался ограничить распространение радиации по Эквестрии, так как дожди и снег из облучённых облаков в основном выпадают над источниками повышенного фона. Но с высокой долей вероятности — это лишь непредусмотренный эффект сдерживания, истинной целью которого является защита самих пегасов, которые не желают ходить по тучам со встроенной подсветкой, на что намекает обилие выпадающих осадков.
«Бороться со следствием, а не первопричиной — это так… по-человечески», — осознавать степень влияния пони-фактора на принимаемые главами одной из крупнейших (а то и крупнейшей) фракции известного мира решения могло бы быть грустно… если бы я был на это способен.
