— Дык...это, — объяснил Кузьма. — Нету у Терминатора, понимаешь, крольчихи. Вот потому и вид у него такой. Зато его даже волки бздят до усёру.
Постепенно мыслительная деятельность собутыльников перехватывалась "Серебряной рекой" и подключившимися к реке "Пятицветными облаками". Дед Матвей, почти не притрагивавшийся к закускам, хмелел быстрее остальных собутыльников, неуклонно приближаясь к состоянию повышенной томности. Зато ему вдруг даже злыдень Кузя показался милым и добрым человеком. Дед уже забыл, почему он совсем недавно пребывал "в контрах" с Кузей. Да и Митрич этот — совсем не мутный тип, а очень даже культурная личность, хотя и задавака, так как постоянно восхваляет своего Лёню Праведника. Этот Лёня, как икона. Какой такой Праведник-Сраведник? У нас Сева есть! Вот это сила!
— Не, Мыртыч...Мартыч...эээ...Митрич, — доказывал дед, пьяно шевеля указательным пальцем правой руки перед самым носом гостя. — Наш волхв — это сила немереная, вот. Он, знаешь, какой мощный колдун. Уууу, брат, не знаешь? С-Сева, брат, всё может, гадом буду. Он даже нас стариков лечит, от которых уже в поликлинике отказались.
— Как он вас лечит? — пьяно переспросил Митрич. Его немного коробило, что старый собутыльник ставил местного колдунишку выше самого Лёньчика — отца родного и кормильца.
— Так берёт и лечит всех! — с воодушевлением продолжил старик. — Знамо дело как: самогонкой собственного изготовления. Как ещё. И настойками на самогонке.
— ??? — приятно изумился Митрич такому факту.
— Поэтому мы здесь и не болеем, — сообщил дед. — Только изредка прихватывает, да постреливает, — он потёр пятернёй поясницу, которая периодически досаждала деду своими болями. Года уже не те.
— Так что ж ваш колдун тебя не вылечит полностью, — привёл убийственный аргумент Митрич. — Нашему Лёне человека излечить, как два пальца облизать. Любого на ноги ставит, ага.
— Так, то ж спина, — стал доказывать очевидное дед. — Спину никто вылечить не могёт. Спина — страшное дело.
Кузьма давно потерял мысль от умных бесед, поэтому в этой перепалке не принимал участия, а тупо жевал закуски. Вкусняшки на закуску — это правильно и полезно, а всё остальное это ненужные вибрации. Хотя по телевизору говорят, что только налоги платить полезно!
Митричу способ лечения местного населения самогонкой, практикуемый хуторским колдуном, чрезвычайно понравился, да так, что услышав от старика этот тезис, он, поначалу, произносил только восхищённые междометия. Но, шалишь, Лёня это мощь, а местный колдун — это только локальная сила, да и то сомнительная, хотя самогонка у него действительно получается замечательная: так бы и пил, и пил, но надо считать стаканы. А их он уже употребил...не то пять, не то шесть. Скорее всего, семь. Но надо пресечь поползновения на Лёню, исходящие от местного старикашки. А то взяли моду хаять Праведника. За такое можно и кулак в морду хаяльщику сунуть.
— Я могу твою спину легко излечить, — заявил старику Митрич. — Силой Слова Праведника. Как два пальца...Слово Лёни — закон.
— Дык, лечи, — встрял в разговор Кузьма, уловивший суть. — А я деда буду крепко держать, чтоб не убёг.
— Херня вопрос..., — заверил Митрич и полез в свой рюкзак.
Из рюкзака, недолго в нём порывшись, Митрич извлёк половинку стеариновой свечки. Собутыльники с удивлением уставились на неё.
Митрич схватил со стола кухонный ножик и перерезал свечку пополам.
— Тебе старый и четвертинки хватит, — заявил он собутыльникам, прикинув длину свечи. — Страшный дефицит, доложу я вам. Оставшимся кусочком станем тебя излечивать от твоей хвори. Готовься.
У бедного старика округлились глаза и начали наворачиваться слёзы:
— Ребятушки, я не такой, — запричитал он.
— Терпи, — прикрикнул на него Кузьма. — Лечение, как и наука горька, ага. Если тебе что-то не по вкусу, измени это, а не можешь изменить, терпи. Сам добровольно предпочтёшь лечиться, или держать тебя? Митрич, его как, надо фиксировать для процесса?
Митрич непонимающе переводил взгляды с одного на другого собутыльника. Дед совсем заблажил, а у гиганта тоже тараканы на верхнем ярусе забегали. Местным не наливать.
— Всё под контролем, — сказал Митрич. — Спички давайте. Свечку жечь будем.
Дед Матвей перестал верещать только тогда, когда Кузьма протянул руку к полке и взял с неё коробок спичек, а Митрич, чиркнув спичкой по коробку, зажёг фитилёк. Свечка давала какой-то странный зелёный огонёк. Странный он был своим цветом, зато запах от дыма свечки распространялся по комнате исключительно приятный и умиротворяющий.
— Остерегайтесь подделок, — бросил Митрич. — Лечебные свечки Праведника горят именно таким светом. Давай дед, нюхай запах свечки. Не бзди горохом старый: поднеси свои прихватки к огню, чего трясёшься, как вибратор.
— Так думал, вы, ироды, задумали мне эту свечку в естество засунуть, — признался дед о своих опасениях. Видя, что лечить его полагается путём сжигания свечки, а не другими изуверскими методами, дед повеселел и потянул свои руки к огоньку.
Огонь свечки завораживал и умиротворял. Наступила тишина. Все трое собутыльника сидели и наблюдали, как горит волшебная свеча, своим светом и теплом отдавая присутствующим мощнейшую энергию.
Первым насторожился дед. Практически постоянные ноющие боли в спине вдруг прекратились, а в голове поселилась приятная опустошённость. Даже хмель куда-то улетучился. Дед никак не хотел признаваться обществу, что у него прошли боли в спине, но факт оставался фактом — волшебная свечка принесла долгожданное освобождение от болей. Торкнуло и остальных алконавтов. Кузьма и Митрич ощутили себя практически трезвыми, что чрезвычайно опечалило Митрича: ведь знал же он, что волшебные Лёнины свечки лечат и от отравления алкоголем. Совсем с этим дедом и его свиньями забылся и поддался на провокацию, запалив свечку. Теперь сиди вульгарно трезвым. И зачем только целый день пили? Результата-то нет. Хорошо, хоть есть ещё два денька в запасе, который надо использовать на всю катушку, то есть до чёртиков.
Из-за протрезвления присутствующих разговоры на различные темы постепенно пресеклись: без дури в голове как-то не хотелось и общаться. Отводя глаза друг от друга, пропойцы решили прощаться, но договорились, что завтра обязательно продолжат алкомарафон с новыми силами, так как далеко не все марки местного самогона им удалось продегустировать. На этой приятной ноте собутыльники и разошлись по своим домам отдыхать.
Оставшись в гордом одиночестве, Митрич выбрался из домика на крыльцо и полной грудью вдохнул хуторской воздух. Царила ночь и бездонная Вселенная подмигивала своими звёздами.
— И ночь склонилась над свечою, и свет со тьмою говорит....Что он нам говорит? Ага, яркая, звёздная ночь. Мои мысли путешествует по тропинкам цветущего сада, где благоухают только что, проснувшиеся цветы, Луна мне пророчит иль небыль, иль быль, — глядя в бездонную пропасть, проговорил Митрич. — Кто это так красиво сказал? Ага, вспомнил: Хуа Гофэн. Вот же чертяка узкоглазая! А что он ещё сказал? Ага, вот: "Взгляни на мир: одно и то же Солнце всем свое тепло даёт в даренье. Но от его лучей пустыня умирает, а сад цветёт с его благословенья".
Вместо благоухающих цветов в ноздри Митрича прилетел запах овечек с общественной овчарни. Митрич принюхался и поморщился:
— Заебись в колхозе жись...Да, это вам не Рио-де-Жанейро...но тоже неплохо местами. Люди здесь хорошие, зачту им в копилку.
Пора спать, а то в этой ночи уже всякая чертовщина мерещится: какие-то огромные чёрные тени мимо так и шмыгают. Тигры у них тут, что ли водятся? Это что ещё за машу вать тут бегает? В этой жопе мира на краю географии запросто и крокодилы-мутанты заведутся. Какие-нибудь песчаные крокодилы: зелёные сверху, песочного цвета снизу, или наоборот. Вон у хозяина хутора, какой огромный кошак в доме сидит. Мутантище. Хорошо хоть, что Праведник предупреждал перед командировкой, чтобы я здесь ничему не удивлялся. Митрич, вспомнив Праведника, зябко дёрнул плечами. Хоть Лёня и Праведник вместе с Чудотворцем, и всё ведает, но людей он не любит от слова совсем. Так и говорит, что, дескать, вы люди — это тупиковая ветвь эволюции, что существовать людишкам на Земле осталось совсем немного времени. Сами себя изведёте. Дорога перед вами — вещал Праведник — уже короткая и ведёт она в бездну, и вы не можете повернуть назад потому как дебилы и извращенцы. Учитывая, что все пророчества Лёни сбывались, то становится тоскливо. Митрича вдруг осенило: так, может, Лёня сам призывает на людей все несчастья? Голову сломаешь тут от таких думок.
— Я щас обоссусь от умиления с таких пророчеств Праведника. Пойду лучше на диван, прильну к моему скрипучему одру. Стала жизнь на день короче, секса нет, спокойной ночи, — широко зевнул Митрич и отправился на боковую под одеяло. По пути он ещё раз вдохнул из открытой бутылки аромат ядрёного самогона. В этом напитке присутствовала тоска и усталость гаснущих сумерек. Митрич не ведал, что из тьмы над его перемещениями внимательно следило несколько пар глаз, причём одна пара глаз отчётливо отсвечивала красным светом. Терминатор ещё немного потоптался, принюхался и побежал патрулировать территорию. Скука, даже с волками не дают подраться. Маха, бежавшая рядом с кроликом соглашалась, что скучно живём, в джунглях жилось веселее.
Проникнуть в зону сложившегося мировоззрения отдельного человека, даже женщины, никто не может. Даже сам Создатель, не заходит на эту скользкую территорию. А как тогда воспитывать человека? Сложно, но можно. Алевтина, жена Павлуши — сыночка деда Матвея, всегда творчески подходила к процессу воспитания, как её дражайшего Павлуши, так и к вопросу воспитания самого деда Матвея. Вот только сегодня случился непредвиденный облом, граничащий с казусом. Хуторские сороки принесли Алевтине гнусную весть, что старый Матвей, пересёкся с Кузьмой Шемонаевым и приезжим человеком с целью нажраться вусмерть.
— Ага, — мрачно произнесла женщина и приготовила веник, которым она собиралась воспитывать старого пропойцу, как только тот притащится на бровях домой. А то взял моду дед плохо влиять на Павлушу. Супружник Павлуша слаб на голову — куда ему ещё бухать, а старый хрыч своим видом провоцирует сыночка в этом плане. Поэтому старого хрыча надо обязательно попотчевать веником: будет ему не очень больно, но неприятно. Может, таким образом, Алевтина закодирует старикашку от чрезмерного употребления алкоголя в свой старый организм. Но, к удивлению и досаде Алевтины, не срослось: старик пришёл домой своими ногами, а не приполз "на бровях", как предполагалось. Как это он умудрился весь день пробухать, но притащиться домой, хоть и ночью, зато трезвым, как стёклышко и в глубокой задумчивости. Чудеса. Дед, увидев в руке у Алевтины веник, даже погрозил ей пальцем и грозно свёл брови:
— Эт-то ещё, что за фокусы, — хмуро спросил он. — Вот, значит, как сейчас встречают в этом доме главу семьи в виде меня, заслуженного ветерана?
Алевтина даже не нашлась, что ответить. Утром она жаловалась бабе Ульяне, сообщив той о своём намерении попотчевать пьяного деда Матвея веником, чисто в воспитательных целях. Увы, но она не нашла понимания со стороны бабы Ульяны:
— Совесть у тебя, невестка, есть, или где? — осведомилась баба Ульяна, осуждающе глядя на невестку. — Как это тебя угораздило сообразить, веником воспитывать отца твоего родного мужа? Удивляюсь я тебе, Алевтинка. Удивляюсь! Новым веником!? Как не стыдно! Ведь для этого есть старая облезлая метла, а ты деда новым веником!
— Чего это с дедом случилось? В завязку ушёл? — гадала Алевтина. — Неужто старый пить бросил? Так он уже раз пять бросал, но не добросил.
Последующие события показали, что Матвей Иванович совершенно не забросил участвовать в увлекательных спортивных соревнованиях по "литроболу", даже в мыслях совершать такую глупость он не имел.
Человек полагает, а Бог располагает. В Бога Сева не верил, но боялся Его. Скорее всего, считал он, богов в нашей Вселенной нет, а есть Великий Аттрактор, который и задаёт направление движения всем объектам Космоса, а также контролирует все вероятностные процессы в Космосе. Поэтому, если мы что-то планируем, но не получилось, то виноваты не мы, а все наши просчёты надо валить на Великий Аттрактор. Он виноват во всём. Соответственно Сева не стал винить себя, что у него возникли проблемы со скоростным изготовлением напитка для Лёни Праведника, а возложил свои просчёты на Высшие Космические Силы. Они большие, вот пусть и отдуваются. А мы люди маленькие, мы можем иногда делать ошибки, конечно, совсем незначительные. Такой своей незначительной ошибкой Савелий Петрович посчитал недооценку фактора Валентины Касаткиной, числящейся его любимой женщиной. Только Сева приступил к таинству приготовления алхимического зелья, как нарисовалась Валентина, причём она появилась со слезами на глазах и в упадническом настроении. С чего бы? Спрашивается, зачем реветь, а не радоваться жизни?
Как всё шло замечательно, пока не нарисовалась Валентина. Сева уже в своих мыслях распланировал работу, настроился на алхимическое таинство, даже посетил свою новую большую подземную лабораторию. Так-то он всегда работал в малой лаборатории, а большую лабораторию пока только оснащал оборудованием и химико-лабораторной посудой. Вот и сейчас он зашёл сначала в большую лабораторию, а не в "самогонный цех", чтобы в очередной раз восхититься от вида такой замечательной лаборатории, в которой уже поселился дух самой Химии. Как не зайти в такую лабораторию? Ведь душа радуется, когда созерцаешь новенькую посуду и оборудование. И это всё твоё. Помещение, хоть и подземное, но освещено хорошо, потолки высокие, вентиляция сверхмощная, полы специальные, стойкие к химическим реагентам. А оборудование и посуда? Можно часами любоваться бюксами, пробирками, воронками, колбами всяких видов. Вот наблюдаем уже собранный стеклянный холодильник, блестит, зараза. На стеклянных полках красуются мерные цилиндры, мензурки, градуированные пипетки, бюретки. А вот на специальном стенде установлена центрифуга Таглер, вот сухожар. Здесь же располагаются новенькие колбонагреватель и воздушный термостат. На другом стенде установлен и подключён консистометр. А как можно без душевного трепета пройти мимо спектрофотометра Эковью и песчаной бани. А вот шейкер и магнитная мешалка, рядом паровой автоклав, а дальше.... А дальше Савелию не дали любоваться своими игрушками, дальше появилась Валя в слезах и соплях, бледная, как медуза, выброшенная из пучины на берег.
Севу чуть скривило из-за того, что его срочно вызывают из лаборатории, закрытой для всех, кроме него. Но что поделаешь, придётся идти и разбираться, хоть он и знает, что все человеческие дела несерьёзны, но относиться к ним нужно серьезно, как к покойникам, которые всегда серьёзные. Вот и женские слёзы надо пресекать, иначе вначале слёзы, а затем последует истерика, которая никак не будет способствовать рациональному и взвешенному принятию решений. У женщин даже на пустом месте может случиться паника и психоз. Вот и Валя устроила выставку психокомплексов.
