-Я все понял, — тихо ответил Строков, — разрешите идти?
Полковник в ответ только раздражённо махнул рукой.
Суббота 28 октября. Ленинград. Математический интернат. Большая перемена после четвертого урока.
Марина вошла в холл здания, и с большим интересом рассматривала фотографии на доске почета школы. Висел там и Игорь, точнее его фотокарточка. На ней он выглядел совсем серьезным, в его взгляде не было ни малейшего намека на привычную ей лёгкость в его поведении.
-Вы там не меня рассматриваете? — неожиданно раздался весёлый мальчишеский голос рядом с ней, — лучше сюда взгляните, в жизни я гораздо симпатичней.
Девушка оглянулась. Сбоку от нее стоял высокий парень действительно приятной наружности и с открытым честным взором на слегка смуглом лице. На его руке была красная повязка с надписью "Дежурный по школе". Он весело посмотрел на девушку и вдруг внезапно смутился.
-А ведь я вас, похоже, знаю, — заявил он, — вы ведь Марина, не так ли?
-А мы что, разве с вами встречались? — явно удивилась девушка.
-Нет, но я вас знаю, — сообщил парень, — я портрет ваш видел. Где вы с Игорьком изображены. Кстати, — тут он обернулся и довольно громко крикнул, — Ленка, иди сюда!
-И совсем не стоит так орать, — миниатюрная девочка с весёлым жизнерадостным лицом подошла к ним поближе. На ее рукаве была точно такая же повязка, как и у парня.
-Вот она я, и чего так шуметь было, — обратилась она к молодому человеку.
-Знакомьтесь, — ответил тот, — это Елена, самая большая головная боль всего десятого "А", так как она еще и дочка нашей любимой классной руководительницы. При этом Елена самая главная ябеда в нашей школе. Пользуется своим семейным положением абсолютно беззастенчиво. А это Марина, девушка с портрета.
-Это когда это я ябедничала? — совершенно искренне возмутилась девочка, — я всегда вас только пугала, чтобы вы не зазнавались. Так что вы, Марина ему не верьте, Вовка у нас большой балабол.
Тут она внезапно замерла на мгновение и неверяще посмотрела на девушку.
-А ведь и вправду Марина, — тихо произнесла она, громко взвизгнула и устремилась в сторону лестницы.
-Куда это она? — чуть недоуменно спросила девушка.
-В класс, конечно, — ответил Нейман, — за Игорем. Сейчас приведет.
Действительно, не прошло и нескольких минут, и в холле школы снова появилась Елена, тащащая за рукав, слегка упирающегося Облакова.
-Да иди же ты уже, вот баран упрямый, — приговаривала при этом девочка, — говорю тебе, сюрприз.
-У меня урок через пять минут начнется, какой ещё сюрприз? — бормотал парень, но при этом послушно шел за Еленой.
-А вот такой, — гордо заявила та, и кивнула в сторону Марины, — не признал, что ли? Ну, ты и тормоз, Игорёк! От кого-кого, но от тебя я этого совсем не ожидала!
Облаков в полной растерянности посмотрел на Марину, а затем быстро шагнул к ней, оглянулся по сторонам и, не увидев поблизости никого из учителей, тут же привлек девушку к себе.
-А я тебе третий день звоню, а у вас никто трубку не берет, — негромко сказал он, — а оно вон как получается.
-Мы как раз третий день, как переехали, — сообщила ему девушка, — хлопот было, ты себе не представляешь. Только вчера поздно вечером все закончили. И давай, собирайся, мои тебя в гости ждут. Папа давно хотел с тобой познакомиться, а мама просто с лета тебя не видела. Удивительно, но она по тебе тоже скучала, точнее не по тебе, а по твоим выходкам.
-Так, — неожиданно довольно грустно произнесла Елена, — похоже, наша замечательная компания теряет одного очень важного для нее участника. Ой, как жалко то!
-С чего бы это? — удивилась Марина, — я в Ленинграде никого кроме Игоря не знаю, школа у меня новая будет. Так что я, наоборот, буду в вашу компанию проситься, если примете, конечно.
-Вот здорово, — просияла девочка, и тут же спохватилась, — что же я стою то, мне же ещё Игоря вещи надо в классе забрать и с урока его отпросить! Я сейчас, я быстро.
-Вот такая она у нас непоседа, — с непонятной гордостью в голосе произнес Володя, глядя вслед стремительно исчезающей из вида Елене, — и, кстати, ты в какой школе будешь учиться?
-В двести семьдесят второй, английской, я там правда ещё не была, но мама сказала, что в РОНО она уже все решила, — легонько пожав плечами, сообщила девушка.
-Надо же, как мир оказывается тесен, — усмехнулся Нейман, — не правда ли, Игорёк?
-Это да, — улыбнулся тот, — у нас ведь именно в той школе учатся наши друзья. Они тебе точно понравятся.
Суббота 28 октября. Ленинград. Красноармейская улица. Школа. Вторая половина дня.
-Давай, Томка, говори, что там у тебя? — довольно нетерпеливо спросила Наталья, — а то мне ещё в университет сейчас ехать надо. Дюха, зараза, умотал в свою Москву, а на меня кучу дел своих повесил. И ведь не откажешь!
-Вот, — ответила Афанасьева и протянула Кузе тоненькую тетрадку, — читай, только очень внимательно читай! Потом скажешь мне, что ты обо всем этом думаешь!
Кузенкова слегка недоуменно повела плечиками, но спорить не стала. По мере прочтения Томиных записей на ее лице сначала промелькнуло недоумение, которое потом сменилось лёгкой озабоченностью, а затем и явно очень сильным раздражением.
-А это что ты имела в виду, — обратила она внимание на запись на последней странице, где было написано всего одно слово, зато крупными печатными буквами. Слово это было — "СТРАСТЬ".
-А ты вспомни, как он себя в постели ведёт, — насмешливо ответила ей Тома, — я подробно расписывать не рискнула!
Наташа изумлённо взглянула на одноклассницу и вдруг весело расхохоталась. Раздражение ее пропало, словно его и не было.
-Да про такое точно писать не стоит, особенно честной комсомолке, — отсмеявшись, сказала она, — вот только что мы теперь со всем этим делать будем? Куда с тетрадкой-то пойдешь, к директору или может сразу в райком? А может ещё куда? И, кстати, ты ее кроме меня кому-нибудь показывала, той же Ясе, например?
Она улыбалась, но глаза ее были предельны серьезны. Но Афанасьева и здесь сумела ее удивить.
-Прочла, а теперь давай сюда, — тоном, не допускающим возражения, заявила та. А когда Кузя вернула ей тетрадку, неожиданно несколькими быстрыми движениями разорвала ее на довольно мелкие кусочки.
-Никто, кроме тебя не видел и не увидит, — сказала она, — теперь ещё сжечь надо, вот только где?
-Пошли к Алексеичу, — неожиданно ответила Наталья, — я у него банку жестяную большую видела, из-под селёдки. Он ее как пепельницу использует. В ней и сожжём. И не бойся, он дядька правильный и не болтливый. А потом, я тебя до дому провожу, по дороге и поговорим. Не стоит в школе такое обсуждать. Как писал один классик, у стен домов тоже есть уши.
Сказано, сделано. Девушки вышли из актового зала, и зашли в располагавшийся с ним на одном этаже кабинет начальной военной подготовки. Военрук в кабинете был один.
Наталье он явно обрадовался и быстро спросил, — ну что, когда Яков Афанасьевич нас посетить сможет? Уж с месяц, как обещал, а все никак!
-В следующую субботу, сказал, что обязательно придет, — ответила девушка, — я уже и директору про это сообщила..
-Вот и замечательно, — заулыбался мужчина, — а сейчас с чем пришла, да ещё и подружку с собой прихватила? Ты ведь у нас просто так ничего не делаешь!
-А я соскучилась, — неожиданно чувственным, проникающим буквально под кожу, голосом заявила Кузенкова, и придвинулась к военруку почти вплотную.
-Наталья, не балуй, — из голоса Алексеича внезапно пропала вся уверенность, — говори, что нужно. Чем смогу, помогу.
-Нам с Томой следы преступления надо скрыть, — заявила девушка, — пойдете в соучастники?
И она показала на разорванную тетрадь в руках Афанасьевой. К удивлению последней, военрук понятливо кивнул и снял с подоконника глубокую жестяную банку.
-Давай, клади сюда, — сказал он и вытащил из кармана коробок спичек. А вот протянутую за ними руку Натальи подчёркнуто проигнорировал.
-Спички детям не игрушки, — заявил мужчина, — сам все сделаю. Без сопливых обойдемся. И не бойтесь, не стану читать я ваши секреты. Тем более что без очков я все равно ничего не разберу.
Девушки стояли рядом и молча смотрели, как в огне исчезают Томкины воспоминания. А потом военрук пересыпал пепел в высокую банку из-под тушёнки и вручил ее девушкам.
-На ближайшей помойке выкинете, — распорядился он, — и если у вас все, то выметайтесь. Я сегодня домой хотел пораньше прийти.
Тут совершенно неожиданно для Афанасьевой Кузя быстро шагнула к мужчине и поцеловала его в щеку, — спасибо, Алексеич, я твоя должница, впрочем, как и всегда.
-Иди уже, егоза, — слегка растроганным тоном произнес тот, — тоже мне придумала, должница.
Когда девчонки вышли из его кабинета и стали спускаться вниз по лестнице, Наташа тихо сказала, — когда от нас отец ушел, Алексеич ко мне отнёсся, как к родной. Я тогда к нему после уроков часто заходила. Он меня во всем поддерживал. Я только поэтому и в школе осталась, была у меня тогда мысль ее бросить.
...Они не спеша шли по улице по направлению к дому Афанасьевой.
-Нет, Томка, не буду я больше тебе ничего про это рассказывать, — тихо говорила Кузя, — и не потому, что не доверяю, а потому, что слишком серьезные эти вещи. И даже случайная оговорка, может привести к очень нехорошим последствиям. Дюха не зря нас пытался от этих своих тайн отгородить, потому что прекрасно это понимал. Не учел только степень женского любопытства, и нашу близость к нему. Ты, кстати, хорошенько подумай, а надо ли тебе все это знать? Может, лучше поступить так, как Мелкая делает? Она ему просто верит и во всем доверяет. А то будет у тебя, как у меня, когда я себе всяких страшилок напридумывала!
-Я подумаю, — тихо ответила ей Тома, — я и сама пока не знаю, как поступить. И Андрея я про это все, сейчас точно спрашивать не буду. Мне бы пока в себе самой разобраться надо. Со своими чувствами к нему. И то, что он сейчас в разъездах, это очень неплохо. Может смогу в его отсутствие немножечко мысли свои привести в порядок. А там посмотрим, куда кривая вывезет.
-Эх, подруга, какая же ты наивная всё-таки, — Наталья неожиданно порывисто обняла совсем не ожидавшую этого Афанасьеву, — вот окажется он снова с тобой рядом, вместе со всем его обаянием и настойчивостью. И что, думаешь сможешь устоять?
-Я постараюсь, — вдруг совершенно серьезно ответила ей та, — бывают ситуации, когда на меня лучше не давить. Если я упрусь, меня тогда и танком с места не сдвинешь. Проверено.
Кузенкова тут же отстранилась от подруги и с искренним любопытством посмотрела на нее.
Суббота 28 октября. Свердловск. Центр города. Вечер.
Несмотря на довольно прохладную погоду, на улицах города было довольно людно. Главное, что не было пронизывающего до костей ветра, этого бича многих уральских городов. Надежда не спеша прогуливалась со своими попутчиками в этой поездке, которая, увы, сегодня подходила к концу. Почему увы? Да просто потому, что это был ее родной город, в котором она выросла и который она искренне любила. В нем жили ее родители, друзья детства и конечно же любимый дядя, из-за которого ее собственно и послали в эту командировку. Тот работал ещё в первом спец отделе. Была такая группа в местном КГБ в пятидесятые. Занималась атомной промышленностью. Так вот, дядя Коля знал в городе все и всех. Впрочем, не только в Свердловске. Жизнь его, уроженца Волгограда, впрочем тогда ещё и Царицына, побросала по стране. Клайпеда, Ленинград, даже Владивосток имелся в его послужном списке. Вот к нему и поехала Надя с довольно странным заданием.
-Нас интересует товарищ Ельцин, — прямо заявил ей перед командировкой Старый. Нужна полная ориентировка на него. Похоже, в руководстве страны на него всерьез рассчитывают, по крайней мере, его кандидатуру рассматривают в качестве кандидата на самые высокие посты в государстве. Но сейчас, по инициативе товарища Шелепина, на таких людей будет заводиться полное досье. Я сам не до конца понимаю, как это будет выглядеть, но Романов почему-то очень заинтересовался этим товарищем. А отказать Григорию Васильевичу в такой пустяковой просьбе мы не можем. Поэтому встреться со своим дядей, он как раз в Свердловск приехал из Калинина по каким-то своим делам. Поговори с ним неофициально, он с этим Ельциным довольно долго работал.
Надежда выполнила эту просьбу. Правда, сначала разговор с дядей явно не задался. Тот категорически отказался ей что-либо рассказывать, да ещё и дурой обозвал, которая не в свои дела лезет. Но затем, после того, как девушка довольно подробно рассказала ему о своих Ленинградских похождениях, только рукой махнул. Ты, говорит, все равно по уши в эту грязь уже влезла. И довольно долго потом рассказывал ей про свою совместную работу с Борисом Николаевичем. А Надя слушала и запоминала. Никаких записей она конечно не вела. Многое из того, что ей рассказали, явно было из той информации, которая хранится под грифом совершенно секретно. В закрытых архивах.
-Надежда Ивановна, — внезапно окликнули ее.
Девушка остановилась и совершенно неожиданно увидела рядом с собой бывшего капитана.
А тот вдруг зачастил, — выслушайте меня, пожалуйста. Я раньше неправ был, и виноват перед вами. Но так просто сложилось, личной злобы у меня на вас нет, и быть не может. Сам дурак был. А чтобы вы поняли, что я говорю вам это искренне, посмотрите, пожалуйста, эти документы. Я в курсе, зачем вы в город приехали. Так что посмотрите, почитайте и пожалуйста, замолвите перед вашим руководством за меня словечко. Я могу быть им полезен. А в этом городе мне уже ничего не светит.
Сказал, чуть ли не силой впихнул в руки Надежды картонную папку, и, не оглядываясь, быстро пошел прочь.
Воскресенье 29 октября. Москва. Кремлёвский дворец съездов. 10 утра.
Андрей сидел во втором ряду зала и внимательно следил за происходящим на трибуне. Впрочем, все было немножко не так. За происходящим внимательно следил его внутренний голос, которому Соколов младший на некоторое время передал управление своим телом. Вернуться обратно он планировал перед самым своим выступлением. А сейчас он просто отдыхал, так как три дня в Москве вымотали его до предела, причем именно духовно. Репетиция парада, сам парад, бесчисленные встречи в ЦК ВЛКСМ с местными функционерами различных уровней. И разговоры, разговоры, разговоры... От некоторых из них его чуть не стошнило, фигурально конечно. Уж больно со склизкими товарищами пришлось пообщаться. Особняком стоял один эпизод...
В кабинете инструктора ЦК ВЛКСМ товарища Сытиной витал запах табачного дыма, а ещё легонько пахло алкоголем. Нет если первый, ощущался вполне себе ярко, чуть ли не осязательно, то запах коньяка был лёгкий и почти неуловимый. Но не для Соколова. Парень выразительно втянул ноздрями воздух и с весёлым изумлением посмотрел на женщину.
-Марина Николаевна, — чуть насмешливо спросил он, — это что же такое получается то? Комиссия по нравственному и эстетическому воспитанию молодежи, а ведь у вас тут недавно банальная пьянка была! Как такое может быть, я вас спрашиваю?
