Однако пока их эксперименты были не особо удачны. То лука, подкинутая в воздух, собирала огромный, бесформенный ком костей, вырвав их из мертвых тел хищников. Вытащить её обратно было задачей непростой, на которую уходила большая часть дня. То призывала нематериальную тень. К ней не рискнул прикоснутся даже анархомаг, несмотря на все подколы и шуточки повелителя костей. А один раз, очередной их эксперимент стоил жизни трем бредущим в сторону храма пилигримам, когда магия буквально вырвала из их тел все до единой кости, в мгновение ока лишив бедолаг жизни. Об этом они шепотом поведали Викару тем же вечером и того поразило отсутствие хоть каких-либо эмоций, кроме облегчения, что они убили тех несчастных за пределами холма.
В очередной раз Вик напомнил себе, не стоит судить других людей по себе, но на этот раз не стало легче. Ему опять вспомнилась Силика и что-то подсказывало, что частица Вардемы, подаренная ему богиней, не даст ему смириться с окружающей действительностью, с бесчеловечной жестокостью Кеплера. Парню опять сильно захотелось вернуться в чудесный мир и остаться там навсегда, но щемящее чувство тревоги не давало ему покоя. На вопрос Ялазара, чего это он так распереживался из-за незнакомых ему вообще-то людей, которые-то и умерли мгновенно, не мучаясь, Вик коротко ответил:
— Потому, что они были людьми! — с этими словами он встал, направившись подальше от их костра, остаток вечера проведя в одиночестве, читая Атлас Крига.
Шли дни. Все больше людей приходило в храм и скоро дерева, запасаемого жрецами стало хватать не на всех. К тому же зима наступила и была на редкость холодной, а дни такими темными, будто ночь сменял вечер, а после, землю укрывала новая ночь. Вокруг огня теперь набивалось по пять, а то и по десять человек. Людям стало не хватать тепла и если взрослых, что принимали участие в буйных ритуалах будто что-то хранило от недугов, то детей и стариков болезни косили одного за другим. Все это время Измаил, как и обещал, обучал Викара тайнам магии исцеления.
Оказалось, что принципы плетения заклятий из разных школ имеют под собой единую основу, умение управления потоками силы и все что требовалось, это подобрать нужную стихию в нужных пропорциях. По крайне мере, так казалось в теории, ведь практики лечения у него пока не было. Ялазар, на отрез отказавшийся снова жертвовать своим седалищем, садясь на острые осколки, некогда им же кристаллизованного камня, взамен предложил встретить кого-нибудь неподалеку от храма и 'убедить' их стать добровольцами в очереди на чудесное исцеление. Причем, убеждать он рекомендовал посредством хорошего удара по голове, будущим спасенным. От такой идеи отказался уже Вик, тем самым вынужденный продолжать лишь теоретические занятия, изредка посещая донельзя занятую Иорлею. Но если занятия с Измаилом походили на зубрежку четких формул, запоминания анатомии строения живых организмов, то мудрость перворожденных передавалась через долгие часы медитаций и мыслеобразов, которые не сразу открывали свою истинную суть. Девушка кстати стала сторонится Схирема, который то и дело увязывался за ней. И вот в один из дней, когда вместо снега с небес полилась вязкая, темно-алая масса, явный признак того, что где-то совсем неподалеку небесная гора поглотила снежную тучу, превратив и без того противный снег, в самую настоящую холодную, липкую слизь, появился Измаил и произнес:
— Идем Викариан, пора от теории переходить к практике.
Парень подскочил на месте, едва не опрокинув котелок с отваром тео, на молниеносно отскочившего повелителя костей, тут же заворчавшего себе под нос все, что думает о неуклюжем олухе, едва не окатившего его кипятком. Но ничего этого Вик не слышал, он спешил вслед за быстро идущим жрецом, в один из цветастых шатров, недавно прибывшей группы странников. Про них было известно, что они пришли с юга, слыли очень тихими, никогда не выходили и пока даже не принимали участия окружающем их празднестве. Вокруг не было столько талого снега и грязи, как в других местах, где кучковались люди, а само их жилище напоминало лоскутное одеяло, скроенное их сотен небольших отрезов ткани, нашитое на невыделанные шкуры, мех которых, будто корни травы прорастали внутри палатки.
Едва шагнув внутрь, Викар почувствовал неприятный запах человеческих испражнений и застоявшегося пота. Внутри было очень тесно и чтобы поставить ногу, приходилось сначала раздвигать человеческие тела, устилавшие пол. Подобное, было само по себе непростым делом, в царившем внутри мраке, разгоняемом одной единственной чахлой свечой в руках Измаила. Вонь стояла такая, что глаза наполнились слезами, а тихие разговоры, находящихся внутри, напоминали шипение змей, готовящихся напасть на незваных гостей. Единственным плюсом всего этого, являлся довольно прогретый дыханием стольких людей воздух. Пожалуй, здесь было даже душно, а пот крупными каплями заливал лицо.
Среди нагромождения тел выделялось одно, дышавшее хрипло, с присвистом, то и дело содрогавшееся от сухого кашля. Это была беременная женщина лет тридцати, грязная, изможденная, лишенная какой-либо одежды, она прижимала изрезанные руки к груди и дико стучала зубами. Её бил озноб, а кожа приобрела нездоровый, землянистый оттенок. Измаил обошел несчастную и устроился с другой стороны, приглашая Вика сделать тоже напротив него, так, чтобы больная оказалась между ними. Никто им не мешал и не препятствовал, когда они готовились к ритуалу, однако было видно, как тяжело окружающим дается необходимость допустить до одного из своих сородичей чужаков.
Измаил в начале хотел было научить Вика знаниям о целебных травах, но поняв, что найти даже чахлый кустарник в ближайшие несколько месяцев будет огромной проблемой, решил сразу перейти к заклятиям. Разумеется, чтобы постигнуть истинное мастерство за столь короткий срок, не могло быть и речи, а потому обучение свелось к базовым знаниям, которые однако вполне были способны спасти жизнь раненому или умирающему. И сейчас первое, что он сказал, было:
— Открой колдовское око и взгляни на неё через тонкий мир.
Тьма разлетелась клочками тумана, отворяя дверь в мир, наполненный течениями стихий. Вик не знал, что узрел бы обычный мастер силы, но его око инфернала позволило ему не только видеть всех окружающих в мельчайших деталях, но и различить все нити силы, проходящие сквозь них. Все узлы магии, проклятия насланные неведомыми колдунами на этих бродяг, остатки заклятий, некогда обрушившихся на их головы и много такого, что никаким колдовским оком было не увидеть. Все же Рах оказался прав, ему действительно достался настоящий дар богов, жаль что заплатить за него пришлось немалую цену. Впрочем, он сейчас видел мир вокруг себя лучше, чем когда-либо. Единственное что смущало, это изредка материализовываюшиеся перед самым носом, миражи ужасных тварей, кошмаров, скрывающихся в сознании любого человека и ужасов, что люди несут с собой от рожденья до могилы. Он видел тени хищников варпа и что-то подсказывало парню, что не стоит слишком внимательно всматриваться в эти порождения сырого эфира, не хватало, чтобы они взглянули на него в ответ. Потому он быстро перевел взгляд туда, где лежала больная и тут же, без труда, заметил внутри её утробы темный комочек. На самом деле, все тело женщины представляло из себя тускло мерцающий силуэт, готовый вот-вот истаять, погаснуть насовсем и такие же темные пятна были в её груди, низу живота и почти на всех внутренних органах, о которых за время его обучения, успел поведать Измаил. Он сейчас будто бы смотрел на карту, где большая часть тверди обрушилась, превратившись в бездонные провалы, а реки, текущие по венам-руслам, разносили яд болезни в ещё не поражённые недугом земли.
— Да она вся ... как же. — Вик широким жестом указал на тело, лежащее перед ним, не понимая с чего начать. Все чему его учил Измаил, вылетело из головы.
Однако жрец был опытным наставником:
— Сосредоточься на очагах. Они как червоточины в гниющем овоще и их надо либо удалить, либо очистить. Решать тебе, но мой совет, удаляй только тогда, когда нет иного выбора, ибо чаще всего человек не перенесет потерю части себя. Взгляни на самый большой очаг болезни. — он указал на грудь жертвы, где черным спрутом расползалась пустота, пожирающая женщину изнутри. Жрец протянул руку и аккуратно подцепил темную корку стихии смерти, покрывшую органы. — Они уже начали разлагаться и внутренности представляют мешанину из тухлого мяса и гниющей плоти. Однако её можно спасти. И да, советую не забывать о защите, иначе ты из целителя, очень быстро превратишься в мертвеца.
С этими словами, Измаил окутал свои руки эманациями первой попавшейся под руки энергии, тонкой пленкой покрывшие его ладони и тут же, быстрым движениями стал выбирать из поврежденного органа черную коросту. Со стороны это выглядело так, будто целитель капает внутри больной, словно собака яму в земле, выбирая целые пласты её жизненной, вернее сейчас уже мертвой энергии. Едва кусок тьмы отделялся полностью, как тут же невидимый ветер развеивал его прахом, унося ручейки тлена к потолку. Постепенно то место, где согласно учению Измаила находились легкие, оказалось почти полностью вычерпано. Все это происходило в тонком мире, однако с каждым движением рук целителя, дышать несчастной становилось все сложнее, а под конец она просто начала задыхаться, её глаза распахнулись, а тело затряслось в конвульсиях, безуспешно пытаясь сделать один вдох. Наконец, жрец выбрал из повреждённого органа все что было и на месте того остался лишь едва видимый контур, размытым фантомом отмеченный в астрале. Вику пришло на ум, что если он со своим чудесным зрением с таким трудом видит очертания реальных вещей, то как верно непросто разглядеть тоже обычным, колдовским оком.
Тем временем, закончив убирать мертвые стихии и пепел жизненных сил из больной, целитель приступил к наполнению 'вырытой' им полости чистой, незапятнанной болезнью энергией, что вдосталь разлилась вокруг. Постепенно легкие наполнились сияющим светом, который изредка пятнали подтеки яда, текущего по венам, но все же это была новая жизнь. Викар видел, как поврежденная, почти отмершая плоть, начала буквально на глазах регенерировать, нарастать заново, исцеляясь. В то время, как остатки старых тканей истаивали, словно тени на солнечном свету.
Девушка приподнялась в очередной попытке втянуть в себя воздух, но на этот раз у неё получилось и она сделала глубокий, и удивительно чистый вдох, без тех свистов и хрипов, что издавала всего час назад. Невероятное облегчение отразилось на её лице и даже появилась улыбка, когда она без сил упала назад. Её подхватила пара мозолистых, сильных рук и небритое мужское лицо склонилось над ней. Из глаз мужчины текли слезы счастья, когда он обратился к ним:
— Она здорова? — голос его был хриплым и сухим, но исполненным силы настоящего вожака стаи.
— Пока нет. К концу этой ночи, думаю, мы сумеем изгнать недуг. — однако ночь ещё не наступила и лечение всего лишь одного очага болезни у них ушло больше часа. А учитывая, как инфекция въелась в организм девушки, то предположение Измаила было скорее всего не далеко от истины. — Ну что ж, Викариан, теперь давай ты и запомни, сначала облеки свои руки в силу чистых стихий, чтобы зараза, поразившая эту несчастную, не смогла коснуться тебя самого. После, просто делай как я показал и не переживай, если что-то пойдет не так, я помогу.
Вик вздохнул, зачерпнув проплывающий мимо силовой поток, кажется принадлежавшей одной из огненных стихий, после чего облек кисти в рыжий ореол защиты. Он осторожно направил руку туда, где находилось сердце женщины, но Измаил, легко коснувшись его плеча, остановил:
— Пока попробуй что-нибудь попроще, — он указал на пораженный несколькими черными язвами желудок, — сердцем я займусь сам, там нужно действовать очень быстро.
Вик кивнул в знак согласия. Однако с первой же зачерпнутой горсти, парень заметил, что что-то пошло не так. У Измаила раненый орган вычерпывался быстро, а остатки проказы, тягучей смолой тянувшие свои липкие щупальца обратно в жертву, рвались в клочья. У него же, эти темные отростки превращались в пепел, либо стекленели, будто от огромной температуры. Понимание из-за чего происходит так, едва не заставило Вика хлопнуть себя по лбу, но он вовремя опомнился и убрал ладонь с горстью пепла от своего лица. Конечно, он же использовал огонь, чтобы создать пелену, укрывшую его кисти, в то время, как Измаил выбрал сияющую энергию, скорее всего как-то связанную с ветром.
Он остановился, раздумывая не стоит ли сменить стихию.
— Думаешь правильным ли был твой выбор? — с легкой иронией в голосе спросил жрец. — Это хороший урок. Всегда помни, что разные стихии несут разные последствия и как одни могут помочь нам, так другие навредят. Но в данном случае, дух костров-пилигримов, вполне приемлемый выбор, он не развеивает заразу, но сжигает её. Так что работай, не бойся. — ободрённый наставлением, Викар продолжил лечение.
Со стороны процесс казался легким и незатейливым, сиди да черпай отмершую энергию, вычищай астральное тело от эманаций смерти и боли, однако на самом деле, все оказалось совсем не так просто. Болезнь вовсе не желала так просто расставаться со своей жертвой, каждое движение требовало приложения немалых усилий и в какой-то момент, молодой человек просто начал выбиваться из сил.
Внезапно, ему на ум пришла интересная идея и он попробовал направлять на отделение мертвых пластов не чистую силу, а пропущенную через ту самую усиливающую петлю, которую научил его плести Ялазар ещё у башни. Первая же попытка сделать так, поразила его. Черпать стало намного легче и дело пошло гораздо быстрее. Сам Измаил ничем таким не пользовался, но зато он оперировал полноценными заклятиями, расшифровать которые Викар при всем желании не мог. Как бы то ни было он радовался, что нашел способ облегчить свою работу и через полчаса уже закончил вырывать проказу из желудка. Девушка корчилась от боли и парень поспешил перейти ко второй части, наполнить бледные контуры органа свежей энергией. Все шло нормально, но он все же решил спросить:
— Ей не навредит, что её живот будет наполнен стихией огня?
— Нет, — тихо, но явно довольный, что его ученик обеспокоился, ответил Измаил, — это чистая энергия и если ты не низвергнешь её водопады на несчастную, то можешь не переживать, ей ничего не станется. Пожалуй даже на некоторое время она будет защищена мощью пламени от внешних угроз. Но это детали, продолжай.
И он продолжил. Энергия текла через петлю в руки Вику и из них, огненно-рыжим туманом лилась в тело женщины, наполняя и исцеляя её. Все получалось так же, как и у Измаила, разве что сияние было не таким сильным, а сам молодой лекарь окончательно выдохся, ибо процедура отнимала просто огромное количество сил, даже несмотря на помощь магических конструкций в заклятие.
Наконец работа была окончена и Вик отвел дрожащие руки. Ему тут же подали мех с дурно пахнущей водой. Сквозь эфир было видно, как внутри жидкости плещутся сотни семян различной заразы. Он скорее по-привычке, одним движением, вычерпнул почти все мутные пятна и тут же наполнил пустоты силой огня, отчего вода в бурдюке сразу начала кипеть. От неожиданности, тот кто подал мех, а в темноте лиц было не разглядеть, едва не выронил его, но Викар успел подхватить и с жадностью припал к горячей, но уже обеззараженной воде. Напившись, он предложил Измаилу, который снова готовился приняться за дело, вполне удовлетворенный успехами ученика. Тот сделал лишь пару глотков.
