Миссис Уизли кивнула.
— Я знаю. Когда мы привезем ее домой, я поговорю с ней. У нас с ней будет долгий разговор. Поппи говорит, что из-за этого опыта у нее могут начаться месячные. Шок от этого, говорит она, может повысить гормоны стресса и запустить половое созревание. Она еще молода. Я не получала месячных до тринадцати лет, но все девочки разные. Мы также собираемся отвести ее к целителю разума.
Билл посмотрел на свою спящую сестру и откинулся в кресле.
— Почему бы вам всем не приехать в Каир на несколько недель? В моей квартире будет тесновато, но я с удовольствием приму вас. Я могу показать вам все вокруг, вы сможете увидеть, чем я там занимаюсь, и я думаю, что смена обстановки пойдет вам всем на пользу, особенно Джинни.
Мистер Уизли улыбнулся и сжал плечо сына.
— Это звучит как хороший план, Билл, но сейчас мы не можем себе этого позволить.
— Тогда позволь мне взять Джин. Несколько недель, это пойдет ей на пользу. У нас в Каире работает отличный целитель разума, так как некоторые вещи, которые мы находим, могут быть довольно тревожными. Она замечательная, и Джинни она понравится.
Миссис Уизли колебалась, ее взгляд был устремлен на мужа.
— Артур, у нас есть немного денег на новую крышу, и это было бы..., — она запнулась под взглядом мужа. — Нет, ты прав, это слишком много сейчас.
Мистер Уизли улыбнулся жене.
— Давай заберем нашего ребенка домой и посмотрим, как все пойдет. Если через две недели мы подумаем, что ей не помешает перерыв, мы отправим ее к тебе.
Билл кивнул, улыбаясь своим родителям.
— Договорились.
* * *
На следующее утро Гарри направился в больничное крыло, где Джинни все еще поправлялась. Он увидел Билла, сидящего у ее кровати, его длинные ноги лежали на краю больничной койки и были скрещены в лодыжках, когда он перелистывал газету в своей руке. Его рыжие волосы были завязаны на затылке, несколько свободных прядей свисали спереди. Он улыбнулся, услышав приближение Гарри.
— Привет, Билл, она проснулась?
Билл кивнул, ухмыляясь, и вскочил на ноги.
— Да, проснулась. — Он энергично пожал руку Гарри. — Спасибо, что спас ее.
Гарри пожал плечами и покраснел.
— Можно мне поговорить с ней?
Билл осторожно сжал плечо Гарри.
— Конечно. — Он облокотился на занавеску, чтобы улыбнуться сестре. — Эй, Огневушка, Гарри пришел повидаться с тобой. Я скоро вернусь.
Он оставил их наедине, пока Гарри обходил кровать и садился в кресло, которое только что освободил Билл.
— Привет, Джин.
Джинни улыбнулась ему. На ней был любимый джемпер отца, несмотря на то, что он был ей великоват, ощущение тепла от него успокаивало ее, как будто он все еще был с ней в комнате. Ее волосы были вымыты и заплетены, и она выглядела лучше, менее бледной и напуганной.
— Привет, Гарри.
— Мне жаль.
Джинни уставилась на него.
— Тебе жаль? Гарри, мне так жаль! Если бы я только послушала тебя — если бы я только поняла, что дневник мне не на пользу... все эти люди... Колин и Гермиона особенно... мне так жаль! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Гарри покачал головой и наклонился над кроватью, чтобы взять ее за руку.
— Ты не знала, Джинни, и я тоже не знал. Это была вина Волдеморта, а не твоя.
Она кивнула, слегка вздрогнув при упоминании этого имени.
— Все продолжают говорить это, но я была там, Гарри, я все еще делала те вещи.
— Да, это была ты, но это была не совсем ты, — сказал он ей. — Когда я вошел в палату, я подумал, что ты мертва... там была кровь. Я испугался, что опоздал. Я не могу потерять тебя, Джинни.
Она улыбнулась ему и сжала его руку.
— Ты спас меня.
Он слегка покраснел.
— Любой бы... — он оторвался от ее взгляда. — Э, ладно, да, наверное, я спас.
— Спасибо.
— Не за что.
Она улыбнулась и закрыла глаза на мгновение, прежде чем шоколадно-коричневые глаза встретились с его.
— Ты действительно убил ту гигантскую змею мечом?
Гарри бесстрастно пожал плечами.
— Ну, она пыталась убить меня. — Она только улыбнулась, и он усмехнулся ей. — Отдохни немного, хорошо? Рон еще спит, но я уверен, что он придет к тебе, когда проснется.
Она кивнула, когда он встал.
— Спасибо, Гарри, за все.
Гарри только кивнул и улыбнулся ей.
— Не за что.
* * *
Сириус глубоко вздохнул, прежде чем войти в парадную дверь дома Зи несколько дней спустя. Мысль о встрече с ее родителями была более пугающей перспективой, чем он хотел признать. Родители были для него странными людьми. Его собственные были худшими из всех возможных, а Поттеры были лучшими родителями, каких он только мог себе представить.
Но встреча с родителями его девушки? Это было нечто совсем другое.
По крайней мере, именно это он твердил себе.
Последние несколько дней он получал от сына уклончивые ответы о том, что произошло, и это его расстраивало, хотя Гарри обещал все объяснить, когда вернется домой. Ему нужно было отвлечься, подумал он. Ему нужно было что-то, что помешало бы ему отправиться в Хогвартс и потребовать, чтобы Гарри рассказал ему все.
Его руки были заняты подарками, которые он принес, и он тепло улыбнулся Зи, когда она вышла в фойе поприветствовать его.
— Сириус! — воскликнула она, встав на носочки, чтобы нежно поцеловать его. — Что это все?
Он передал ей букет смешанных тюльпанов.
— Для тебя, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее снова. — А это для твоих родителей.
Зи восхищенно смотрела на цветы.
— Они прекрасны! Ты не должен был этого делать.
Он пожал плечами.
— Я хотел.
Она улыбнулась ему.
— Перестань нервничать. Мои родители будут в восторге от тебя. Пойдем, они в гостиной.
Сириус только вздохнул, когда она положила свою руку на его руку и провела его через арку в гостиную. Пара сидела на диване, и он улыбнулся им.
Женщина была красива. Сириус догадался, что ей около сорока, но он бы с легкостью определил ее на десять лет моложе, если бы не знал, кто она. У нее были темно-каштановые волосы, которые она убирала с лица. Ее глаза были глубокого лесного цвета. Мужчина был высоким, с солью и перцем в темных светло-каштановых волосах, коротко подстриженных в военном стиле. У него были насыщенные голубые глаза, которые кричали "Аврор", но были такой же формы, как и у его дочери.
— Мама, папа, это Сириус Блэк. Сириус, мои родители, Сорча и Миша Закариас.
Миша шагнул вперед, протягивая руку.
— Сириус, рад наконец-то познакомиться с тобой.
Сириус принял руку мужчины и пожал ее.
— И вам того же, мистер Закариас. — Он протянул мужчине бутылку, которую принес с собой. — Я принес это для вас, Зи сказал мне, что это ваше любимое.
Миша с улыбкой принял бутылку "Столичной".
— Так и есть, спасибо. А ты сам любишь водку?
— Обычно я пью Огненный виски или пиво, но эту марку водки я еще не пробовал, нет.
Миша улыбнулся и постучал по бутылке.
— Придется открыть ее, чтобы ты мог попить настоящей русской водки. Она самая лучшая!
— Миша, — сказала Сорча с улыбкой. — Хватит изводить бедного человека.
— Сорча, — сказал он с преувеличением, заставив ее улыбнуться.
Сорча протянула руку Сириусу и удивленно моргнула, когда он поцеловал костяшки ее пальцев.
— Я Сорча Закариас.
Сириус протянул ей букет в своих руках.
— Сириус Блэк; Сорча — прекрасное имя. Это для вас, миссис Закариас, — сказал он, передавая ей букет.
Ее глаза загорелись.
— О, как великолепно! Водяные розы, восточные лилии, астранция, а это эвкалипт? Спасибо! Я действительно люблю свои цветы. Зи, наверное, рассказывала вам о моем маленьком садике у окна дома.
— Не за что, и да, она рассказывала.
Зи улыбнулась.
— Мама, почему бы тебе не поставить их в воду вместе с теми прекрасными тюльпанами, которые принес мне Сириус. Папа, я принесу тебе рюмки для водки.
Миша кивнул и поставил бутылку на журнальный столик, прежде чем сесть. Сириус сел в кресло напротив него и улыбнулся леди Годиве, когда она подошла и положила голову ему на колено.
— Ты очень нравишься ее пантере.
Сириус почесал большого кота за ушами и улыбнулся.
— Похоже на то. Она довольно дружелюбная.
Миша фыркнул.
— Я бы так не сказал. Эта кошка укусила своего последнего парня за... ты называешь меня чушью?
Глаза Сириуса расширились от удивления.
— Что?
Миша кивнул.
— Она очень хорошо разбирается в людях. Она знала, что последний мужчина нехороший. Поэтому она действовала. Мы с леди Годивой думаем одинаково.
Сириус только кивнул, не зная, верить Мише или нет, когда Зи и Сорча вернулись в комнату с четырьмя рюмками. Миша наложил на бутылку замораживающие чары, охладив водку, после чего налил каждому по двойной рюмке и передал по кругу. Он поднял рюмку в знак тоста и улыбнулся.
— Уpa!
Сириус опрокинул в себя водку, ощутив ее гладкий вкус на языке. Он должен был признать, что это было действительно вкусно. Он улыбнулся Зи, когда она устроилась рядом с ним, и нежно похлопал его по колену.
Миша снова налил им всем по двойной рюмке и заговорил.
— Захира рассказала нам, что у тебя есть сын?
— Есть. Формально крестник, но он со мной с пяти лет.
— Вы хороший родитель?
Сириус улыбнулся.
— Думаю, да.
— Он замечательный отец, — с улыбкой сказала ему Зи. — Гарри очень повезло с ним, папа. Сириус и его друг Римус оба вырастили его.
Сорча закатила глаза.
— Мише нравится думать, что он устрашающий.
— Так и есть! — настаивал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.
Сириус усмехнулся.
— Если бы я не знал, что ты аврор, я бы догадался, что ты аврор или, по крайней мере, служишь в правоохранительных органах. У тебя этот страшный пугающий взгляд доведен до совершенства.
Миша выглядел довольным.
— Я работаю аврором уже тридцать два года. Я женат на моей Сорче уже двадцать лет. Я доволен своей жизнью.
Сорча взяла руку мужа в свою, поцеловала его пальцы и улыбнулась.
— Зи говорит, что ты ремонтируешь старые мотоциклы и работаешь на Совет управляющих Хогвартса?
Сириус кивнул.
— Да, я люблю мотоциклы, и работа в Совете стала для меня приятным изменением ритма жизни.
— Ты не хочешь сделать себе карьеру, заняться чем-то важным, — спросил Миша. — Зи сказала мне, что ты уже провел время в тюрьме?
Сириус кивнул, выпустив медленный вздох.
— Сидел. За преступление, которого я никогда не совершал. Меня помиловали и выпустили, и нет — я не планирую делать карьеру в ближайшее время. Моя жизнь — это мой сын, его воспитание и то, что я могу сделать для него, чтобы он был в безопасности. В последнее время много времени занимает моя работа в совете, а также развитие образовательной программы. Мне нравится то, что я делаю. И мне не нужно работать, чтобы выжить.
— Семья Ва Блэк довольно известна, даже в Москве. Я однажды встречал твоего отца, Орион, не так ли? — Когда Сириус кивнул, он помрачнел. — Ты совсем на него не похож.
— Уверяю тебя, это самый высокий комплимент, который ты можешь мне сделать. Мы с отцом не виделись, особенно после начала войны. В то время он считал, что Волдеморт правильно мыслит.
Миша кивнул, снова поднял свой бокал и призвал остальных сделать то же самое.
— уpa!
Сириус выпил его обратно, ледяной ожог приятно обжигал горло.
— Ты воевал в ватаге?
— Да, пока мои лучшие друзья не были убиты Волдемортом, а потом я попал в тюрьму.
Миша немного понаблюдал за ним и налил еще один бокал только ему и Сириусу. Он поднес его к губам и отпил.
— за павших.
Сириус сделал то же самое. Миша налил каждому еще по двойной рюмке, поднял тост и снова опрокинул его в себя, Сириус последовал его примеру.
— Ты очень храбрый человек, — просто сказал Миша, поставив свою пустую рюмку на стол, а затем повернулся, чтобы улыбнуться своей дочери. — Что ты приготовишь нам на ужин, Захира?
Сириус улыбнулся. Он чувствовал себя так, словно только что прошел какое-то испытание, и был доволен, когда ему удалось устоять на ногах, несмотря на то, что от водки голова шла кругом. Но он должен был признать, что Миша и Сорча Захария оказались совсем не такими, как он ожидал.
Ужин был даже довольно приятным, не говоря уже о том, что еда была потрясающей. Зи приготовила своего знаменитого шотландского лосося с непсом и татти, а также любимые отцовские пирожки с творогом и джемом. Пока они ели, родители Зи рассказывали о том, как они познакомились.
После убийства матери Зи, Магнолии, Миша решил отомстить. Привезя Зи в Джорджию, чтобы она жила с родителями Магнолии в Америке, он сделал все возможное, чтобы выследить человека, убившего его жену. На это у него ушло больше года. Вскоре после того, как он нашел преступника и посадил его в тюрьму, у него взяла интервью молодая, начинающая шотландская репортерша по имени Сорча Браун, искавшая сочную историю. Они полюбили друг друга и переехали из Москвы в Эдинбург с Зи на буксире, а Зи продолжала проводить один месяц из каждого лета в Америке с бабушкой и дедушкой. Они жили полгода в Шотландии и полгода в России, так что Зи могла проводить время с семьей Закариас и семьей Браун, когда она не была в школе магии Колдовсторец.
Миша теперь был главным аврором российской правоохранительной службы, получив повышение десять лет назад, и ему это очень нравилось. Это также означало, что он больше не так часто работает на местах, что очень радовало Сорчу. Сорча работала внештатным журналистом для газет и журналов как в Великобритании, так и в России.
Сириус рассказал им о Гарри и о себе, о том, как родители Джеймса взяли его к себе, когда ему было шестнадцать лет. После ужина они выпили чаю с пирогом, и родители Зи отправились домой, поцеловав дочь на прощание и крепко обняв ее. Сорча обняла Сириуса, а Миша с широкой улыбкой похлопал его по спине.
Когда Зи закрыла за ними дверь, она улыбнулась Сириусу.
— Видишь? Это было не ужасно, правда?
Сириус вздохнул, когда она обхватила его руками, положив голову ему на сердце.
— Нет, это не было ужасно. Твои родители — очень хорошие люди.
Она улыбнулась, прижавшись к его груди.
— Думаю, ты даже понравился папе, а ему трудно угодить. К тому же ты выпил четыре рюмки "Столичной" перед ужином, не поморщившись, что произвело на него впечатление, особенно потому, что для большинства людей папино представление о рюмке — это две рюмки.
Сириус усмехнулся и наклонил голову, чтобы поцеловать ее в макушку.
— Твоя мама милая. Они обе мне очень нравились. Я вижу их обоих в тебе. Ты немного похожа на своего отца, формой глаз и окружностью рта, но у тебя есть врожденная доброта твоей матери.
— Мне нравится так думать, — сказала Зи с улыбкой. — Хотя я очень похожа на свою мать. Я когда-нибудь показывала тебе ее фотографию? — Она подошла к камину, потянулась к одной из пятнадцати рамок с фотографиями и взяла ту, где была изображена свадьба ее родителей. — Это моя мама, Магнолия, а это мой папа, когда он встретил ее. Видишь, он был красив даже тогда. Кожа моей мамы была темнее моей, так как моя бабушка была афроамериканкой, но в остальном мы очень похожи.
