— Вчера уже встретил,— раздался мой безжизненный голос.
-Что? Когда...
Виктория осеклась, только сейчас заметив, что чумазая подруга лежит на мятых, рваных простынях, перемазанных кровью, на полу валяется повязка, судя по всему пропитанная той же самой кровью.
-Оль, -взвизгнула Вика и бросилась ко мне, -что с тобой? Что он сделал?
Я не шевелилась, не делала попыток заговорить, не открывала лицо.
Подруга хотела силой заставить убрать руки, чтоб заглянуть в глаза, но с ужасом замерла, увидев рану:
— Оль, скажи, что ты просто порезалась, и Хромов здесь ни причем!
— Вик, умоляю, помолчи, — тихо проговорила я,— каждый твой звук, как гвоздь вгрызается в мою тупую башку.
— Что произошло?
— Эх, полный ..., извини, не могу сказать это слово. Он меня ждал, Вик. Ждал и пил. Напился как свинья,— простонала я,— и дождался. Лучше бы я померла, прыгая с водопада, чем пережила вчерашний вечер!
Я, наконец, убрала руки, бессильно опустив их на кровать, и посмотрела на подругу несчастными глазами. Слез по-прежнему не было, видать организм израсходовал весь их пожизненный запас.
С тяжелым вздохом я начала рассказывать про то, что произошло после моего возвращения в замок. Про встречу на лестнице, разговор в комнате, заклинание, про все. Утаивать не было смысла, держать в себе такую грязь не хотелось.
Викуля сидела рядом, держала меня за руку и, не перебивая, слушая, лишь изредка вставляя реплики типа "сволочь". Когда печальный рассказ был закончен, в комнате повисла тишина.
Я потратила все силы, рассказывая о случившимся, словно заново все это переживая, а подруга была просто в шоке:
— Как он мог?
-Легко, непринужденно и без капли сожаления
-Надо идти к нему, — вскочила Виктория на ноги и бросилась к двери,— пусть исправляет!
— Стой,— прохрипела я,— не смей! Ничего он не исправит, это же Александр! Если пойдешь, то он тебя пошлет, а может заявится сюда и наговорит еще кучу гадостей. Не ходи. Будет только хуже!
— Но как же... Что же... Ты хочешь оставить все как есть?
— В одном он прав. Не девочка, переживу. Мне надо помыться, переодеться, поесть и тихонько посидеть в комнате, подальше от Хромова, подумать о том, что же делать дальше. Буду, благодарна, если составишь мне компанию.
-Как знаешь,— согласилась Вика.— Сейчас сделаю тебе ванну. А потом пойдем есть.
— Можешь принести что-нибудь съестное сюда? Я боюсь, что встречусь с ним. Я не хочу этого. Совсем. Я его боюсь.
— Ладно, — с готовность согласилась подруга.— Жди здесь, сейчас все сделаю.
С этими словами она направилась к выходу, а я устало прошептала "спасибо".
Вика почти бежала по коридору к лестнице, в голове прокручивая рассказ подруги. Хотелось метнуться в комнату к Александру и исцарапать его холеную морду, выцарапать эти холодные надменные глаза. Но Ольга была права, не стоит этого делать. Хромов сейчас наверняка в отвратительном настроении, и любой выпад с их стороны может привести к новой катастрофе.
Девушка спустилась по лестнице и направилась к столовой, в голове по-прежнему перебирая весьма нелестные эпитеты для хозяина замка.
На встречу попалась пара каких-то уж очень притихших и подавленных слуг, стало ясно, где-то рядом недавно прошел ураган по имени Александр. Прыти у Вики тот час поубавилось и она, уже осторожно оглядываясь, продолжила свой путь.
Зайдя в столовую, девушка замерла как вкопанная.
За столом, боком к ней, сидел Хромов. Весь помятый, во вчерашней одежде. Перед ним стояли несколько блюд и... целая шеренга бутылок. Он пил прямо из горла, не затрудняя себя наливанием крепкого напитка в стакан, который сиротливо стоял в сторонке.
В этот миг кровь у Вики просто закипела: ее подруга там страдает, а эта самовлюбленная скотина тут пьет, вместо того чтобы все исправлять и валяться в ногах, вымаливая прощение. Она сделала несколько решительных шагов вперед, и в этот момент Хромов заметил ее. Девушка открыла рот, чтобы высказать ему все что думает, но он наградил ее таким взглядом, что волосы встали дыбом. Их выражение можно было истолковать только одним образом: "только посмей открыть свой рот и я с тебя шкуру сдеру, медленно и с удовольствием", а поток темной, бурлящей энергии направленный на нее, казалось уже приступил к этому процессу, судя по огромным мурашкам, побежавшим по всему телу.
Несколько секунд она смотрела в его мутные, осоловевшие от спиртного глаза, потом развернулась и убежала прочь. Хромов был страшен, и Вика не представляла, что чувствовала Ольга, когда вся его ярость обратилась на нее. Наверное, действительно лучше было умереть, чем пройти через такое.
Вика заставила себя остановиться только когда добежала до лестницы. Стоп, еды то нет, а она обещала своей горемычной подруге принести хоть что-то, чтоб восстановить силы.
Стиснув зубы, она развернулась и пошла обратно. Глядя только перед собой, и гордо вскинув голову, пересекла столовую и скрылась на кухне, набрала на поднос еды и вернулась обратно. Все это время ощущала взгляд, тяжелый, жесткий, способный гнуть металлические прутья.
Только скрывшись за углом, смогла перевести дыхание и устремилась в комнату к подруге.
Ольгу она застала в ванне, погруженную по уши в пену. Кровать была застелена чистыми простынями, повязка тоже отсутствовала. Все это было скомкано и засунуто в бак для белья, и ничего в комнате уже не напоминало об утреннем кошмаре.
— Как ты?— поинтересовалась Вика.
— Уже лучше,— мой голос был безжизненным, тусклым и бесконечно печальным,— сейчас отмокну, оденусь, поем и вообще все замечательно будет.
— Сарказм? Это хорошо, это значит, что кто-то чрезвычайно безмозглый начинает приходить в себя,— с надеждой в голосе предположила Викуля.
— Надеюсь.
Я вымылась, вылезла с помощью подруги из воды, оделась. Потом мы вместе обработали рану и приступили к трапезе.
Я была настолько голодна, что даже остывшее вчерашнее мясо и овощи показались безумно вкусными. Я все ела и ела, набивая свой рот пищей, и никак не могла остановиться, прекрасно понимая, что в этом виновато заклинание Хромова, пробившее в моем энергетическом поле огромную брешь с рваными кровоточащими краями. Или это у моего сердца рана с кровоточащими краями? Так сразу и не разберешь.
— Как прошла вылазка за провиантом?
— Плохо,— призналась Вика
Я замерла с ложкой во рту и вопросительно посмотрела на Вику
— Твой ненаглядный сидит в столовой, злой как черт и пьяный как свинтус. Перед ним целая батарея бутылок, часть из них уже пустая, остальные на подходе. Когда он меня увидел, я думала что скальп одним взглядом снимет. Так что сидим здесь и никуда не выходим, пока оно не протрезвеет.
Я хмыкнула и отправила очередную порцию холодных овощей в рот. Пьет, значит. Злой, значит. Варианта два: или совесть мучает или сожаление о том, что слишком мягко обошелся со своей великой любовью. Так или иначе, но Вика права, надо сидеть тише воды, ниже травы и ждать когда буря утихнет. А там уж видно будет, как жить дальше.
— Быстро он вчера обнаружил, что меня нет в замке?— мне захотелось узнать подробности вчерашнего Викиного вечера.
— Не очень. Хромов был слишком занят, создавая видимость своей увлеченности Мелеей. Он, прямо как павлин, вокруг нее прыгал. Эта овца вся расцвела, разомлела и смотрела на мир с видом победителя. Потом я на какой-то момент потеряла его из виду, была очень занята танцами с престарелым ловеласом. Хромов куда-то исчез, а Мелея стояла одна, несчастная и недовольная. Сначала мне показалось, что он просто отлучился куда-то, но потом эти иллюзии испарились. Александр возник рядом со мной словно из-под земли, бесцеремонно устранил кавалера, с которым я на тот момент танцевала, и задал один единственный вопрос: "Где?".
— А ты что сказала?
— Ну, сначала я начала что-то увлеченно врать про то, что тебе стало плохо, и ты отправилась к себе в комнату. Оказалось, что он уже проверил, и тебя там нет. Тогда я предположила, что ты решила прогуляться по саду или замку, чтобы развеяться, за что была одарена таким взглядом, что душа в пятки ушла. Этот нахал, не обращая ни на кого внимания, схватил меня под белые рученьки и вывел из зала. Как только мы оказались в пустом коридоре, он прижал меня к стенке в прямом смысле слова и потребовал правды. Я честно пыталась выгородить тебя, но... в общем когда его кулак впечатался в стену в нескольких сантиметров от моего лица, а в глазах зажглось ничем не прикрытое желание убивать, я сдалась. Извини.
— Я б тоже сдалась.
— В общем я выложила ему всю правду, тем более все-таки надеялась, что он вернет тебя обратно, поскольку твоя затея с карнавалом была откровенно идиотской. Александр меня отпустил, смерил страшным взглядом и ушел. Гости в тот же миг начали стремительно расходиться, словно чья-то невидимая рука их к этому подталкивала. Я уверена, что этой самой рукой были заклинания нашего гостеприимного хозяина. Последняя уходила Мелея, которая никак не могла поверить, что в этот вечер с Александром у нее ничего не получится. Как только дверь за последним гостем закрылась, Хромов буквально взорвался. На слуг он наорал так, словно они были виноваты во всех его проблемах, а потом переключился на меня. Я думала, что поседею или в обморок хлопнусь со страху. В общем, получила по полной программе.
— Извини,— грустно сказала я,— из-за меня тебе досталось.
— Ну, это просто цветочки, по сравнению с твоей ситуацией,— хмыкнула Вика,— ты уж постарайся теперь вести себя сдержанно, чтоб не навредить еще больше, в первую очередь самой себе.
— Легко сказать...
— И сделать не трудно,— перебила меня Виктория,— в общем, пока кое-кто не перестанет пить, и не придет в себя, ты сидишь только в своей комнате. Хочешь, я перееду пока к тебе? За едой буду ходить сама, слуг звать тоже. Все вопросы за пределами этой комнаты буду решать тоже я. От тебя только требуется не высовываться.
— Ладно,— согласилась я,— надеюсь это ненадолго, иначе я с ума в четырех стенах сойду.
— Было бы с чего сходить,— философски заметила Вика, за что заработала мой гневный взгляд.
Глава 16. Христодуля Бонифатишна
Я стояла на своем любимом балкончике и смотрела вдаль. Прекрасный вечер, мягкий ветерок, птички поют, люди по двору снуют, Хромов пьет, я сержусь. Идиллия, блин.
Сероглазый гад уже третий день не прекращал свои посиделки со спиртными напитками, поэтому весь замок замер, словно перед ураганом. Слуги мелкими перебежками передвигались по коридорам, явно упоминая нас с подругой всеми нецензурными словами, ибо сомнений в том, кто довел хозяина, не возникало. Вика практически жила у меня, покидая наше убежище только для того, чтобы запастись провизией и после каждого выхода за едой материлась как сапожник, жаловалась на то, что после тяжелого взгляда Александра по ней словно жуки ползают. И чем дольше он пил, тем крупнее эти жуки становились.
Чтобы лишний раз не пересекаться с Александром, который как назло облюбовал для себя кухню, в конце концов, пришлось устроить в комнате небольшой склад: два колечка колбаски, маленькая головка сыра, каравай хлеба, котелок с вареными овощами, кувшин с молоком, несколько огурцов, пара репок, пяток яблок. Дня на три нам с Викой должно было этого хватить, а там глядишь, кое-кто пить перестанет, за ум возьмется, извинять придет... ну это уж я размечталась.
Если честно, было чертовски страшно от одной мысли о том, что он пожалует в мою комнату. Стоило только представить его холодные, светлые глаза, их хищное выражение так мурашки по рукам начинали бегать. Вдруг в хмельном угаре он убедит себя, что я действительно мешаю ему нормально жить и надо от меня избавиться? Или посадить в клетку, чтоб никуда не лезла, и кормить по расписанию?
Страшные мысли.
К счастью меня от них отвлекли. Весь двор огласило громкое, звонкое ржания, и я стала искать взглядом обладателя такого прекрасного голоса.
Это оказалась изящная резвая кобылка изабелловой масти. Никогда не видела лошадей такого окраса вживую, только на картинках. Великолепное животное, от созерцания которого у меня даже мысли об Александре куда-то улетучились.
Конюх пытался завести ее в конюшни, а у норовистой мадам душа, по-видимому, требовала праздника. Она вставала на дыбы, ржала, брыкалась и старалась утащить бедного мужичка к воротам.
Даже не думая о том, что надо сидеть и не высовываться, я выбежала из комнаты и понеслась к лестнице. Уж очень захотелось посмотреть на прекрасную животинку поближе. Перелетая за раз через несколько ступенек, я мигом спустилась вниз, чудом избежав столкновения с кем-то из слуг, пробежала через холл, толкнула двери и вывалилась во двор.
Конюх все еще не мог найти подход к красивой кобылке, орал что-то нелицеприятное, изо всех сил пытаясь не упустить поводья, а вокруг уже собралась толпа веселящихся людей. Громкими выкриками они подбадривали горе-коневода, чем еще больше пугали изящное чудо.
Кое-как я попыталась протиснуться поближе к действию, но пробраться через толпу развеселых потных шумных мужиков оказалось не так-то просто, поэтому я решила обойти основное скопление людей и подобраться со стороны ворот. Там стояла телега с сеном, и если забраться на нее, то выйдет отличная смотровая площадка. Бегом обогнула толпу, краем глаза пытаясь не пропустить всего самого интересного, и со всех ног припустила к телеге.
Внезапно на моем пути возникла невидимая преграда. Я наскочила на незримую стену, от неожиданности не удержалась на ногах, и, отлетев назад, больно приземлилась на пятую точку.
— Что за ....— начала было я, но осеклась.
В нескольких метрах от меня стоял Хромов собственной персоной. Злой, мятый, не бритый, в светлых глазах плещется ярость. Я почувствовала, как что-то холодное окружает меня, липкими мазками проходит по коже, впитывается в тело, вымораживая его изнутри, и стягивается к сердцу, которое как маленькая птичка трепыхается в груди. Ледяные щупальца дотягиваются до него, оплетают и начинают сжимать медленно, но неумолимо.
И тут меня захлестнул просто первобытный ужас. Хотелось кричать, но в горле пересохло, и получился только жалкий всхлип. Он сделал шаг ко мне, и все мои инстинкты самосохранения просто взорвались. Я начала пятится от него, ползти по земле, отталкиваясь локтями и пятками, не отрывая взгляда от лица. Никто не обращал на нас внимания, никто мне не мог помочь.
Хромов остановился, стиснул зубы так, что желваки под кожей заходили, сжал кулаки, по-видимому, еле сдерживая себя.
Я, наконец, нашла в себе силы подняться на ноги и бросилась обратно в замок, расталкивая людей, попадающихся мне на пути. Холод из тела исчез, оставив после себя жуткую пустоту.
Через минуту я влетела в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Дыхание со свистом вырывалось из груди, сердце колотилось как у загнанного зайца, ноги дрожали.
Страх, ужас, паника заставляли меня метаться по комнате и крушить ее. Я швыряла стулья, подушки, предметы интерьера и не могла успокоиться.
