— Спасибо, Ваше сиятельство. Вы не представляете, как Вы мне помогли. Если бы мы подрались с Кристером, то один из нас точно был бы мёртв. А потом Артём убил бы победителя. Он терпеть не может свар среди своих вассалов.
Дмитрий задумчиво кивнул, исподлобья взглянул на Марусю, которая нервно вертела в руках бокал, и протянул ей дымящуюся сигарету:
— Ты иногда куришь, я знаю.
Женщина взяла сигарету, глубоко затянулась, бросила взгляд на буфет, возле которого корчился от боли граф, и пробормотала:
— Я бы предложила вам вина, но...
— Замечательная идея! — обрадовался Дима. — Думаю, где-нибудь в спальне у Ричарда припрятана ещё бутылочка. Поищи!
— Хорошо, — неуверенно улыбнулась Маруся и поднялась из-за стола.
Едва дверь за женщиной захлопнулась, Дмитрий повернулся к Бастиару и, сверкая глазами, спросил:
— То, что Кристер говорил о Марусе, правда? Она спала с вами обоими?
Граф поёжился и невольно отодвинулся от кипящего яростью мага.
— Кристер изнасиловал её, — почти шёпотом произнёс он, — а потом отдал на растерзание палачам. Говорят, он мстил за то, что она отказалась стать его любимой наложницей. Что же касается меня, Ваше сиятельство, мне и в голову не приходило рассматривать Милену Маквелл в качестве своей наложницы. Но, смею заметить, господину Ричарду очень повезло с ней.
Дмитрий внимательно выслушал графа и согласно кивнул:
— Я тоже так считаю, Бастиар. Кстати, можешь звать меня просто Дима, к чему нам дурацкие церемонии?
— Ни к чему, — робко улыбнулся граф и кивком указал на дверь спальни. — Девочке придётся тяжело в свите принца. Боюсь, Артём заставит её "веселиться" наравне со всеми. Будь в замке Ричард, он бы этого не допустил, а...
— Ричи мой побратим, и, пока его нет, о Маше буду заботиться я! — отрезал Дима, поднялся и подошёл к Кристеру, который сидел на полу, прислонившись к дверцам буфета, и болезненно морщился. — Встать! — рявкнул маг, и в гостиной стало тихо, как в склепе великого Олефира.
Спутники как один обратили недоумённые взгляды на брата принца, а Кристер, перестав стонать, с трудом поднялся на ноги и уставился на Дмитрия, как кролик на удава.
— За оскорбление чести и достоинства Милены Маквелл я выношу тебе смертный приговор, — отчеканил Дмитрий и резким движением свернул графу шею.
Камийцы дружно ахнули, а Маруся застыла на пороге спальни с бутылкой и бокалами в руках. Она заворожено проследила, как труп Кристера медленно валится на пол, и перевела взгляд на возлюбленного. Дима с едва заметной улыбкой смотрел на неё, а в длинных аристократических пальцах дымилась сигарета.
— Вижу твои поиски увенчались успехом, — невозмутимо произнёс маг, вернулся за стол и поманил женщину к себе.
— Да, нашла кое-что, — растерянно ответила Маруся, и вдруг сорвалась с места, подбежала к столу и, сунув в руки Бастиару бутылку и бокал, бросилась на шею возлюбленному.
И Дима не смог сдержаться. Он уничтожил сигарету, крепко прижал к себе Машу, и их губы слились в долгожданном поцелуе. Тишина в гостиной стала такой глубокой, что тиканье часов звучало, как удары пудового кузнечного молота. Спутники повелителя Камии, затаив дыхание, смотрели на князя и наложницу принца и думали о том, какую казнь придумает для них Артём. Наконец влюблённые разомкнули объятия, и камийцы разом выдохнули. На смену недоумённым взглядам пришли шёпот и тихое хмыканье, неразборчивые возгласы и смешки. Дмитрий погладил женщину по щеке и с горечью подумал: "Ну почему я бросил её? Неужели из-за Станиславы? Или была ещё какая-то причина?" Маруся же с любовью и нежностью взглянула в ясные голубые глаза Димы и, прошептав: "Спасибо", отвернулась, села на соседний стул и взяла в руки бокал.
— Мы, вроде бы, собирались выпить, Басти, — хрипловато заметил маг, искоса поглядывая на женщину.
— Сейчас. — Каруйский граф одним движением сорвал запечатанную воском пробку, понюхал вино и улыбнулся: — Видимо, раньше здесь жил почитатель редких и дорогих вин. Это же особая вишнёвая настойка! Основным сырьём для неё является сорт вишен, выведенный в моей долине, его особенность заключается в том, что...
— Басти... — простонала Маруся. — Умоляю тебя, остановись! Мы собирались выпить, а не лекцию о селекции послушать!
Дмитрий фыркнул, а каруйский граф смущённо потупился и стал разливать настойку. Но, едва они поднесли бокалы ко рту, раздался оглушительный хлопок, и в гостиной появился Артём. Вид у принца Камии был возмущённый и обескураженный.
— Что ты наделал, Дима? Я обещал Кристеру защиту, а ты взял и убил его!
— Но я-то ему ничего не обещал.
— А ты знаешь, что по камийским законам я должен казнить тебя за убийство моего спутника!
Дмитрий хмуро посмотрел на друга и, пригубив вишнёвой настойки, поинтересовался:
— И что тебя останавливает?
Артём скривил рот, словно собираясь заплакать, и беспомощно посмотрел на Бастиара, но тот с непроницаемым лицом разглядывал вино в бокале.
— Басти! — Принц Камии топнул ногой. — Скажи, что я прав!
— Вы правы, Ваше величество.
— Вот видишь, Дима! Ты — покойник!
— А разве я возражаю?
— Нет. — Артём сник и задумчиво почесал затылок.
Свита замерла в ожидании кровавой расправы, а Маруся в ужасе закусила губу, но вместо того, чтобы начать "представление", принц уселся за стол напротив брата и сотворил бокал. Граф налил принцу вина, и, сделав несколько глотков, Артём зажмурился от удовольствия.
— Вкусненько! — радостно воскликнул он, но опять сник и озабоченно посмотрел на Бастиара: — Только я всё равно не знаю, как поступить. Не могу же я казнить Диму дважды! Он уже приговорён за убийство моего магистра! Придумай что-нибудь, Басти!
Каруйский граф потёр лоб:
— Дело в том, что Ваш брат по сути не является членом свиты, а стоит несколько выше. — Он вопросительно взглянул на Артёма и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — А раз Дмитрий занимает более высокое положение, значит, номинально спутники являются его вассалами, и он вправе распоряжаться их жизнями по своему усмотрению.
— Правильно! — возликовал Артём. — Дима использовал право сильного! Не было никакого убийства! Кристер сам виноват! Попался под горячую руку! Ясно?!
Он обвёл свиту ледяными глазами, и камийцам оставалось лишь кивнуть в ответ — спорить с принцем Камии дураков не нашлось.
— Чудненько! — подытожил Артём и весело подмигнул Марусе. — Не унывай, девочка! Сейчас выпьем за моего любимого брата, и в путь! Наливай, Басти! — Он протянул графу бокал и весело затараторил: — Вот оно тлетворное влияние Солнечного Дружка. Раньше, я никогда не пил в таких количествах, как сейчас. Так и алкоголиком недолго стать! Это Диме можно ни о чём не беспокоиться. Когда-нибудь я казню его, а мёртвые не спиваются, так, братец?
— Конечно, — улыбнулся Дмитрий.
— Вот и славно! Допивайте скорее! Мне не терпится показать Диме, какого великого правителя лишилась Камия. Он должен взойти на эшафот, полностью осознав весь ужас своего преступления!
— Я постараюсь, Тёма. Очень постараюсь, — серьёзно произнёс Дмитрий, поднялся и посмотрел в глаза другу: — Я готов. Идём.
— Здорово!
Артём взмахнул рукой, и они оказались в большой и радостной комнате. По цветущему лугу, украшавшему светлые стены, прыгали и скакали, танцевали и кувыркались чудесные разноцветные зверушки. В углу возвышалась громадная и в тоже время изящная гора-фонтан, поросшая раскидистыми карликовыми деревьями. Тонкие струи омывали шероховатые каменные склоны, заставляя их блестеть и искриться. Вода стекала в узкий ров и через крохотные отверстия проливалась весёлым дождём в бассейн с золотыми рыбками. На полу огромным белым полем расстилался ковёр, на нём разноцветными бутонами роз красовались атласные и бархатные подушки. Норовистое камийское солнце проникало в комнату сквозь стеклянный купол потолка, и создавалось впечатление, что из мрачной гостиной камийской мечты они перенеслись в дивную сказку.
Спутники принца недоумённо вертели головами. Они рассчитывали на немедленное веселье, но в роскошной комнате не было ни души, если не считать мохнатой рыжей обезьяны, которая раскачивалась на толстой, обитой бархатом жёрдочке и с безмятежным видом чистила апельсин. Разобрав кожуру на полоски, обезьяна ревниво глянула на незнакомцев, словно предупреждая, что апельсина они не получат, и впилась зубами в нежную сладкую мякоть.
— Жуй, жуй, не отвлекайся! — хохотнул принц Камии, показал обезьяне язык и обратился к свите: — Присаживайтесь, господа, развлечение скоро прибудет!
Спутники разбрелись по комнате, вольготно развалились на подушках и обратили полные предвкушения взгляды на стрельчатые деревянные двери. Дима и Маруся посмотрели друг на друга и поспешно отвели глаза: им обоим хотелось оказаться подальше от "развлечений" сумасшедшего принца, но единственное, что они могли сейчас сделать — остаться стоять, демонстрируя непричастность к его свите. Артём смерил друзей насмешливым взглядом и осуждающе качнул головой:
— Опять бунтуем? От коллектива отбиваемся? — Он широко улыбнулся, точно собираясь сказать что-то ласковое, и вдруг рявкнул: — Сидеть!
Опасные ледяные искры в глазах принца заставили Марусю поспешно опуститься на пол, а вот Дима не шелохнулся. Он с безмятежным спокойствием взглянул на Артёма и как бы между прочим осведомился:
— Где мы, Тёма?
— В Эфре, братец. У меня здесь, видишь ли, дела.
Артём дурашливо взмахнул полами плаща, и Дмитрий подумал, что принц в своём чёрном одеянии выглядит на фоне радостной комнаты, как ворон в цветущем саду. Прочитав мысли друга, принц нахмурился, но промолчал. Вступать в перепалку не было желания — слишком важное дело ему предстояло. Страстно желая, чтобы Дима проникся значимостью момента, он нацепил на лицо суровую мину и менторским тоном произнёс:
— Я правитель Камии, и должен неустанно заботиться о благополучие своего мира. Так учил меня мой великий отец.
— Звучит, как песня, — с прохладцей заметил Дима и уточнил: — Мы пришли в Аргул, чтобы кому-то помочь?
Дёрнувшись от злости, Артём подался вперёд:
— Мы пришли восстановить справедливость! Ясно?
— Тоже хорошее дело, — одобрительно кивнул Дмитрий. — Если всё так, как ты говоришь, Тёма, пожалуй, великий Олефир действительно был не так уж и плох.
— Придержи свой поганый язык!
Артём замахнулся на друга, но шум за спиной заставил его обернуться. Стрельчатые двери величественно растворились, и маг мгновенно забыл о неуместном выступлении Димы. Минута истины близилась, и, расправив плечи, принц высокомерно взглянул на замерших на пороге людей.
Дмитрий тоже посмотрел на высокого седовласого мужчину в просторной тёмно-синей рубашке и атласных чёрных штанах, на мальчиков-близнецов в одинаковых бело-красных костюмчиках с золочёными сабельками на поясах, и троих молодых людей, так же, как и старик, облачённых в простые домашние одежды. У всех шестерых были скуластые лица, пухлые губы и большие тёмно-серые глаза, кричащие о близком родстве. Скользнув глазами по лицам близнецов, Дмитрий почувствовал тошноту: ему показалось, что лица мальчишек заливает кровь. Он опустил голову, наткнулся на сочувствующий взгляд Маруси, и на душе стало ещё гаже.
"Не позорь меня, Дима! Я не желаю, чтобы моего брата сочли слабаком!" — требовательно произнёс принц и, раскинув руки, ринулся навстречу герцогу.
— Старина Ральф! — Артём стиснул наместника в объятьях, чуть приподняв над полом, и через его плечо взглянул на троих мужчин: — Родерик, Кларенц, Билл. Вас я тоже рад видеть.
Принц разжал руки, наклонился к близнецам, и Дмитрий почувствовал неистовое желание схватить друга за шиворот и оттащить подальше от детей. Огромным усилием воли он заставил себя остаться на месте.
— А это у нас кто? — тем временем проворковал Артём и дружелюбно щипнул мальчишек за щёчки.
— Мои внуки, Ваше величество, — с непроизвольной гордостью ответил герцог, — Морти и Макс сыновья Родерика.
— Замечательные малыши! — Принц порылся в карманах, вытащил гость конфет в пёстрых блестящих обёртках и по-братски поделил их между детьми. — Кушайте на здоровье.
Из-под потолка раздалось сердитое повизгивание. Косматая обезьяна отшвырнула апельсиновую кожуру и ринулась вниз. Приземлившись рядом с принцем, она вытянула лапу, подвигала кожистыми толстыми пальцами и требовательно посмотрела в шоколадные глаза.
— Вот нахалка! — восторженно воскликнул Артём и звонко расхохотался.
— Это Бетти, Ваше величество.
— Иди сюда, Бетти! — Принц сграбастал протянутую лапу, подтащил обезьяну к Диме и заявил: — Я нашёл тебе достойную спутницу, братец! Вылитая Стаська!
Обезьяна враждебно заурчала и попыталась укусить Артёма за пальцы, но тот быстро провёл рукой по лохматой рыжей макушке, и Бетти присмирела. Подхватив обезьяну на руки, принц вручил её брату и лукаво подмигнул Марусе:
— Живите в мире и согласии, дети мои! Я рад, что на устои и предрассудки вам плевать.
Спутники принца довольно захихикали, а женщина покраснела и виновато посмотрела на Диму. Маг ответил ей ободряющей улыбкой и перевёл взгляд на Артёма:
— Ты пришёл ради справедливости, Тёма. Но разве справедливо лишать детей их питомца?
Спутники, как один, уставились на принца: им было до жути любопытно, до каких пределов простирается свобода новоявленного князя. Аргульцы же ошарашено открыли рты. Герцог инстинктивно загородил собой внуков, чтобы они не увидели кровавой расправы над зарвавшимся спутником принца, но ничего страшного не произошло. Артём лишь презрительно хмыкнул и, повернувшись к Ральфу, сообщил:
— Это мой брат. Он немного странный, потому что потерял память.
Герцог заторможено кивнул, а Дима поставил обезьяну на пол и подтолкнул к детям:
— Иди, Бетти, ты свободна.
Обезьяна рванула с места, точно её пятки обожгло огнём. Огромным прыжком она взвилась под потолок, уцепилась за качели и стала раскачиваться, демонстрируя людям длинный красно-фиолетовый язык. Дмитрий помахал ей рукой и дружелюбно взглянул на близнецов:
— Извините нас, это была неудачная шутка. Мы не тронем вашу Бетти.
Мальчишки робко улыбнулись в ответ, а герцог и его сыновья воззрились на брата принца, как на сумасшедшего. Дима проигнорировал их взгляды. Он подмигнул мальчишкам и перевёл глаза на Артёма.
— Надеюсь, ты не сердишься?
— Ничуть! Это было так трогательно! — умильно хихикнул принц и обвёл глазами сидящих на полу спутников: — Правда, он сердцещипателен, как заботливая мамаша? Мой брат обожает детей! Кстати, Дима, я слышал, ты спас в Бэрисе какого-то мальчишку. Кто он?
— Понятия не имею.
— Филантроп! — буркнул принц и поинтересовался: — А куда ты его отправил?
— В безопасное место.
— В могилу? Как это похоже на тебя, братец!
Свита дружно захихикала, а Маруся опустила голову и стала сосредоточенно рассматривать пол: она с ужасом ждала, когда принц закончит изгаляться над другом и приступит к настоящему "веселью".
Словно прочитав её мысли, Артём сдвинул брови, и лицо его приобрело выражение глубокой задумчивости.
