— Уходим... — Бел тронул Олею за руку. — Пока там неразбериха, нам надо сматываться.
— Что это было?
— Потом. Сейчас не время для долгих разговоров...
Они долго пробирались меж колючего кустарника, затем еще дольше шли по рощице... Темнота, свет огня за их спинами быстро погас, а затем стихли и голоса людей. Через какое-то время, совершенно неожиданно для себя, беглецы вышли на широкую дорогу.
— Пойдем по ней...
— А куда?
— Если бы я это знал... Если примерно сориентироваться, то эта дорога должна идти в сторону гор, которые находятся на западе Ойдара, а там, кажется, проходит государственная граница... Ойдар — сравнительно небольшая страна, находится едва ли не на пересечении многих главных путей, оттого в нее и лезут... всякие...
— Но...
— Ночью идти сравнительно безопасно, вот мы и постараемся пройти час-другой, отойти отсюда подальше.
— Это верно... Кстати, ты мне так и не сказал, что это был за человек, тот, который снес голову Иннасин-Оббо?
— А, ты о нем... Думаю, Боги на нашей стороне, не иначе...
Беглецы довольно быстро шли по дороге, и Бел негромко рассказывал Олее о том, что им довелось столкнуться с одним из тех людей, о которых рассказывают сказки или легенды. Далеко на Востоке есть некое... то ли общество, то ли организация, то ли каста избранных, куда абы кого не берут. В ее ряды входят лишь особые воины, хорошо подготовленные, которые умеют бесшумно передвигаться, прекрасно сражаться, владеющие едва ли не всеми видами оружия. Они умны, хитры, сообразительны, и никогда не покажут посторонним своих лиц. Почему? Да просто в своей повседневной жизни они, как правило, имеют какую-то простую профессию — мастеровых, крестьян, ремесленников, а на самом деле у них не самая обычная, а двойная жизнь, о которой частенько даже не подозревают их родные и близкие. С одной стороны они — мирные обыватели, а с другой...
Этот не просто умелые воины — они настоящие Мастера своего дела, и, как правило, за хорошее вознаграждение выполняют особые задания, опасные и рискованные, которые по плечу считанным единицам. Кстати, частенько те дела бывают кровавыми и несправедливыми. Какими? Например, если тебе надо избавиться от какого-то человека раз и навсегда, или же что-то выкрасть, выполнить опасное и щекотливое поручение — вот тогда обращаются к этим людям, и можно быть спокойным — они его выполнят. Разумеется, не бесплатно. Услуги таких людей стоят очень и очень дорого. Что ни говори, а частенько случаются такие ситуации, когда один такой воин может нанести куда больший урон, чем батальон хорошо обученных солдат.
В то же время каждый из тех тайных воинов строго придерживается определенных правил и положений, установленных в той организации много сотен лет тому назад. Подобное относится как к нормам их жизни, так и к своеобразной философии этого общества, которая дает право и возможность состоящим в нем людям чувствовать себя не примитивными убийцами, а воинами, придерживающимися жестких правил древнего общества избранных. В то же время подобное отношение к жизни вызывает уважение и страх у многих из обывателей, которые рассказывают друг другу невероятные истории о мужестве, ловкости, отваге и безжалостности тех, кто входит в эту организацию. Кстати, на гербе их организации красуется тигр — символ ловкости, опасности и бесстрашия, а тех, кто состоит в этом обществе, и называют Великими Тиграми. Чего там скрывать — перед представителями этой организации испытывают трепет и уважение даже очень умелые воины, а своеобразные правила, которым они твердо придерживаются, придает им ореол некой таинственности.
Именно с одним из таких воинов беглецы и столкнулись. Скорей всего, этот человек получил заказ на устранение Иннасин-Оббо, и это связано, очевидно, с его прошлым. Конечно, за голову колдуна в свое время была назначена немалая награда, но колдун до сей поры все еще был жив — недаром он так долго отсиживался на Севере!, что приводило в ярость очень и очень многих из родственников и знакомых тех, кто пострадал от экспериментов Иннасин-Оббо, а таких должно хватать. Между прочим, это люди восточные, памятливые и мстительные. Без сомнения, некто из родственников погибших от так называемых "лекарств" Иннасин-Оббо, устав ждать справедливости, решил сам наказать убийцу. Скорей всего, кто-то узнал колдуна, или он случайно попался на глаза одному из бывших знакомых — эти подробности сейчас уже не имеют особого значения. Ну, а все остальное было вполне ожидаемо...
Бел и раньше говорил, что голову колдуна хотели заполучить очень и очень многие, иначе они могут остаться опозоренными, отказавшимися от своих обещаний. Как видно, у одного из таких людей, желающих отмщения, хватило денег на то, чтоб нанять такого вот... мастера. Так что отныне голова колдуна будет храниться в чьем-то богатом доме среди множества других трофеев, заспиртованная, или же находящаяся в кедровом масле, как доказательство того, что с представителями этого семейства шутки плохи. Впрочем, в некоторых местах Юга это считается чем-то вроде доблести, исполнения долга перед собой и перед предками.
Что же касается самого убийства... Судя по всему, нанятый убийца каким-то образом выследил колдуна, только вот добраться до него пока что не мог: Иннасин-Оббо, без сомнения, каким-то способом сумел обезопасить себя от подобных покушений. Очевидно, убийца это знал, и оттого все это время следовал за колдуном, не приближаясь, поджидал удобного момента, и, естественно, дождался. Пробравшись на крышу дома, где колдун допрашивал беглецов, этот человек обнаружил, что на крыше есть запасной выход, и, улучив момент, когда в доме не было охраны, проник внутрь. Как раз в то время Иннасин-Оббо был слишком занят, чтоб обращать внимание на происходящее вокруг него...
— Но почему он оставил нас в живых? — не поняла Олея.
— Я склонил перед ним колено, и сказал условную фразу. В этике этих людей подобное можно перевести примерно так: восхищаюсь и склоняюсь перед тобой, отдаю свою жизнь в твои руки, обещаю молчать в том случае, если ты оставишь меня в живых... В отличие от тебя, он все понял правильно. А вот почему он нас отпустил... Тут дело не только в его душевном благородстве, для этого поступка есть несколько куда более серьезных причин: кроме того, что он принял к сведению мои слова, этому человеку еще нужно было замести следы и задурить головы нашим преследователям... Спорить готов — это ему удалось, и в любом случае искать будут не его, а нас с тобой. Этот человек — он тень: никто не видел, как он пришел, и куда ушел, так что вся вина за то, что только что произошло в той хижине — в общем, виноватыми оказываемся мы.
— Ловко!
— Да, это умелые парни, и знают, что делают.
— А отчего он не взял футляр? Или не знал, что находится в нем?
— Прекрасно знал. И вот тут начинается самое интересное — мы подходим к правилам этой организации. У него был заказ на голову Иннасин-Оббо — вот он ее и раздобыл, а вот что касается всего остального... Об этом ему было ничего не сказано, и футляр он не взял. Эти люди выполняют задание только от и до, не отклоняясь ни на йоту от выполненного заказа.
— Но как же...
— Поверь: если бы даже на полу в той хижине лежала куча ограненных бриллиантов — даже в этом случае тот незнакомец не взял бы ни одного. Таковы правила в той... организации и малейшее нарушение ведет к тому, что ослушника, в лучшем случае, изгонят. О худшем варианте я не говорю.
— Но наши артефакты... Не понимаю, как можно отказаться от такого!
— Ты просто предположи: ведь впоследствии вполне может оказаться так, что и еще некто другой из той же организации получил заказ на эти артефакты. Дескать, добудь и принеси. Так что же, одному из них надо убить другого, только чтоб раздобыть этот футляр? Еще раз говорю: эти люди берут лишь то, за что им заплачено и на что конкретно получен заказ. Только так, и никак иначе.
— А такое может быть?
— Если ты имеешь в виду, что кто-то может дать заказ в эту организацию на то, чтоб достать эти артефакты... Такого не может быть: то, что мы несем — это настолько ценно, что рисковать никто не будет — слишком непредсказуемы последствия... Все, теперь давай помолчим — надо беречь силы, да и в ночной тишине голоса разносятся далеко. А тебя все одно не переговорить...
Да я бы рада вообще ни о чем таком не знать! — подумалось Олее. — Только вот так получается, что узнавать обо всем приходится на собственной шкуре...
Глава 12
В ту ночь беглецы шли долго. Трудно сказать, сколько времени прошло с того момента, как они вышли на эту хорошо укатанную дорогу, но, по прикидкам Олеи, идут по ней уже не менее двух часов. Кажется, от усталости вскоре она упадет на землю, и ни за что не встанет...
Конечно, им надо отойти как можно дальше от того места, где Иннасин-Оббо лишился головы, только вот всегда наступает такой момент, когда силы у тебя на исходе, и едва ли не со слезами хочется вымолить хоть минуту отдыха, упасть на землю и не шевелиться... А Белу хоть бы что, шагает себе с невозмутимым видом, и усталости не чувствует. Двужильный он, что-ли? Неужели не понимает, что им нужен хотя бы небольшой отдых?! А может, он ждет, когда она сама попросит об отдыхе? Вообще-то она понимает Бела — он стремиться как можно дальше оторваться от преследователей, и оттого не жалеет ни себя, ни ее — что ни говори, а время играет против них...
Тем не менее Олея почти обрадовалась, когда в ночной тишине до них донесся конский топот. Похоже, у кого-то было очень срочное дело, раз он решился гнать коней по ночной дороге.
Беглецам не оставалось ничего другого, как сойти с дороги, и спрятаться за какими-то чахлыми кустами с пожухлыми листочками. Олея растянулась на земле едва ли не с вздохом облегчения, ощущая, как от усталости ноет все тело. Бел прилег неподалеку, причем устроился так, чтоб ему было хорошо видно дорогу.
Ждать долго не пришлось, и вскоре мимо них проехало с десяток всадников, причем двое из едущих впереди держали в руках горящие факелы, и освещали ими дорогу. Что ж, весьма разумная мера предосторожности, особенно если учесть, какие тут темные ночи. Как и следовало ожидать, это был небольшой военный отряд, только вот солдаты это были, или стражники — это Олея не поняла. Впрочем, это как раз понятно — простые люди по ночам ездят только в случае самой крайней нужды.
Через какое-то время стук копыт стих в отдалении, и Бел вздохнул:
— Ну что, пошли? Или минутку передохнем?
— Можно и не минутку...
— Устала? — неожиданно для себя Олея услышала смущение в голосе мужчины. — Загонял я тебя?
— Есть немного...
— Понимаю — это я все же поспал, а ты успела только глаза сомкнуть... Раны как? Очень беспокоят?
— Если честно — то не знаю, что и сказать. Болеть не болят, но ноют...
— Ты права — надо хоть немного передохнуть. Понимаю: ты вымоталась, но для нас сейчас главное — оторваться от возможных преследователей, постараться уйти как можно дальше.
— Ты как думаешь: те люди, что пришли с Иннасин-Оббо... Они поняли, что произошло в хижине?
— Трудно сказать... Как бы ярко огонь не горел, но человеческое тело вряд ли сгорит в прах. Обгоревшие останки Иннасин-Оббо они должны были найти, но и только! Правда, отсутствие головы у колдуна должно их несколько смутить... Наших тел среди пожарища нет, и я очень сомневаюсь, будто эти люди решат, что наши бренные останки рассыпались в пыль! Однако они, без сомнения, поняли главное — мы вновь ушли, и у них снова нет артефактов, за которыми они долго охотились. Так что сейчас, без сомнения, принимаются все меры, только чтоб вновь не упустить добычу.
Лежа на спине, и чуть прикрыв глаза, женщина чувствовала, как от усталости просто-таки гудит все ее тело. Кажется, вряд ли она умеет подняться на ноги даже тогда, когда Бел скомандует подъем. Он, наверное, устал не меньше ее, но сейчас, сидя на земле, не отдыхал, а копался в своем заплечном мешке. Кажется, чуть слышно ругнулся сквозь зубы...
— В чем дело? — спросила Олея. Конечно, можно бы и помолчать, но в темноте хотелось слышать рядом с собой обычный человеческий голос. Так все же полегче... — И чего ты намерен отыскать в своем старом мешке? Ведь не видно же ничего, нужную вещь можно и проглядеть ненароком
— А тут и глядеть нечего! — Бел с досадой бросил мешок на землю. — Нет ни денег, ни оружия — все, что только можно было взять — все забрали! Хорошо, что хоть флягу из сушеной тыквы оставили, да еще кое-какие старые тряпки не взяли. Похоже, что к рукам этих парней (нелегкая их задери!) липнет все, что имеет хоть какую-то ценность!
— Я не поняла: там, в хижине — это были переодетые солдаты?
— Вряд ли. Скорее, наемники из числа тех, кто предлагает свои услуги не на поле брани, а для выполнения некоторых щекотливых поручений.
— Не понимаю — наемники, солдаты... Разве для нас есть разница, от кого именно нам следует уносить ноги?
— Вообще-то нам сейчас уже все равно, от кого уходить. Если я не ошибся в своих предположениях насчет того, чьи люди идут за нами, то, похоже, сейчас на наши поиски подключат и армию.
— И кто же они, те, от кого мы удираем?
— А тут и думать нечего — по приказу Владыки Берена (проще говоря, Правителя той страны, откуда мы смылись с артефактами) за нами идут его люди. Говорят, у Владыки Берена имеется личная... ну, не гвардия, а особый отряд для особых поручений, и парни там собраны далеко не святые. Те люди из Берена уже должны столковаться с местными авторитетами, то бишь с кое-кем из тех, кто в Ойдаре заправляет всеми делами — иначе тут никак... Как видно, люди из Берена хотели обтяпать это дельце втихую. Не вышло.
— И что будет?
— Да ничего хорошего. Сейчас, раз мы ушли у них из-под носа, они будут вынуждены обратиться к официальной власти, хотя лично мне трудно даже предположить, на каких условиях они могли придти к соглашению между собой. Нет ни малейших сомнений, что в том случае (конечно, не допустите того Боги!), если в руки наших преследователей попадут те артефакты, что мы несем, то есть на территории Ойдара стражей Берена будут захвачены сокровища, за которые можно выручить целые горы золота...
— А в чем разница?
— Возникнет ситуация, в которой каждая из этих двух стран будет требовать эти артефакты в единоличное пользование, и тут вряд ли хоть кто-то пожелает идти на уступки. В общем, в этом случае меж Береном и Ойдаром, вернее, меж их Правителями пойдет такая грызня, которую простому человеку вообразить себе совершенно невозможно. Ни одной из стран не захочется выпускать из своих лап такие сокровища, так что начнутся разборки и выяснения отношений, и дело вполне может дойти до открытого столкновения между этими двумя странами — за такой жирный кусок драться за него будут до конца! Более того — в конфликт будут втянуты и соседние страны. Может дойти до полномасштабной войны всего Юга... Это так же верно, как и то, что в ближайшее время в Ойдаре постараются перекрыть все границы
— А что же мы будем в этом случае делать? Я имею в виду — если границы перекроют?
