— Да, верно, праздновал.
И снова застыл на месте.
В этот раз Филофей оказался быстрее всех. Начиналось соревнование, кто первым задаст уточняющий вопрос.
— А может, сказал, что собирается делать? Или еще что? Как-то дал знать о своих планах?
— Как выпил вторую кружку, пообещал, что спалит Город, — для аркадцев именно Город, с большой буквы, мог быть только один, — ко всем демонам и святым. Кажется, этот свой план он пока не выполнил.
Непроницаемое лицо кабатчика мешало понять, шутит он или смеется. Хоть бы один, пусть самый маленький, мускул на его лице дрогнул бы! Но нет. Лед. Сплошной лед. Таких людей в "ночную стражу" привлечь бы! Тогда все байки о "ночниках" сбылись! Филофей решил запомнить этого человека. Мало ли?.. Вдруг еще удастся?..
— Это понятно. А еще что? — в этот раз в соревновании одержал верх Катакалон.
— Попрощался. Обещал зайти скоро. Ушел.
Кабатчик снова замолчал.
— И все? — выиграл Филофей.
— И все.
Лед оставался льдом.
— Да. Дела, — протянул Катакалон. — Ну, спасибо и на том...
— Он спрашивал, как спрятать концы в воду, — внезапно раздался хриплый (простуда?) голос со стороны двери.
Все трое — нет, четверо, даже кабатчик — повернули головы в сторону тех двоих парней. Один из них, что постарше, прокашлялся.
— Говорю, он спрашивал, как спрятать концы в воду, — зашелся в кашле. Филофей готов был поклятсться, что парень готов выплюнуть легкие, так надсаживался. — Евсефий мужик с понятием. Пропал, так? Хороший мужик. Попал в беду — так выручить надо.
— Затем мы и пришли, — кивнул Хрисаоф и напрягся. — Что именно он спрашивал?
— С вашим...братом не привык якшаться. Но то другое дело... — снова приступ кашля, он поймал на себе взволнованные взгляды товарища. — Я ж говорю, Евсефий в водоворот попал, вытаскивать надо. Не боись, паря.
Снова кашель. Было слышно только его. Да шуршащий занавеской сквозняк.
— Лодку искал. Хорошую. Чтобы, значит, тихую. Но ходкую.
— А нашел? — не удержался от вопроса Филофей, но тут же понял всю глупость.
— То кто знает? — кашель, еще громче (хотя куда уж?). — Не я. Да и...
— Знал бы — все равно не сказал? — холодно улыбнулся Катакалон.
— С понятием, — ухмыльнулся парень.
Филофей разглядел на его губах кровавые капельки. Не жилец.
— С понятием — это хорошо. Есть места. Да я...— кашель, и снова кровь. — Да я сказал, что птицы то нашепчут. Чайки, они чего только не кричат. Говорят, судьбу предсказать могут. Вы только Евсефия вытащите. Он с понятием. Правильный. Нынче таких не осталось среди...
Кашель заглушил его последние слова. Что его заставило сказать такое "ночникам", да в присутствии дружка и кабатчика, верно, связного или поверенного в темных делишках района? Неужто и впрямь Евсефий? Да только в "честной компании" за такое могли и ножичком пырнуть. А может, ощущение скорого конца (ему оставалось недолго, то было понятно всякому, слышавшему этакий кашель и видевшего ту кровь)? Решил грехи замолить?
Чайки. Так называли контрабандистов. Уж это Филофей помнил с самого процесса над Юлианом. Идея родилась в его голова тотчас.
— Вот мы и послушаем, полетаем. Спасибо.
— Ты, северянин, его вытащи. Ты и не таких вытаскивал, 0 посмотрел на Хрисаофа. — Все помнят Краснобая. Из петли да в "ночники"...Мало кто ходил! — кашель.
В этот раз он был долгим, особо выматывающим.
— Потому и говорю, — взгляд сперва на дружка, после на кабатчика. — Вытащи Евсефия. А там и помирать можно. Вытащи его...
Они вышли, заплатив и не притронувшись к вину. Хрисаоф отдал кружки тем двум. Дверь закрылась, провожая тишиной. Они ловили на себе взгляды, полные...чего? Непонятно. Для Филофея тайной за семью замками, от которых потеряли ключи, стала словоохотливость того человека. Выдать, куда пошел Евсефий. Получается, сдать контрабандистов, навести на их след "ночников". Да за такое...За такое...
— Послушаем чаячий крик, — утвердительно заявил Хрисаоф.
— Отчего бы не послушать. Красиво поют. Бывает, — расправил плечи Катакалон.
— Угу, — только и смог выдавить из себя Филофей.
Бывают моменты, когда силы появляются из ниоткуда, как говорят в Аркадии, "Аркар подталкивает". Но сейчас, похоже, и этот резерв иссяк. Ириник валился с ног. Дома плясали перед глазами, а сор, устилавший тропинки, вадил жуткие хороводы.
— Домой бы, — Хрисаоф взял под руки Филофея, едва не повалившегося прямо тут, на такую удобную землю.
— Или к нам, — Катакалон взялся с другой стороны.
— Фургон. Там отосплюсь, — выдавил из себя Филофей.
На счастье, Юлиан уже давно поджидал пх в считанныъ шагах от кабака.
— Поехали?
— Экий ты быстрый, еще не знаешь куда, а уже поехали! — рассмеялся Катакалон.
— Так по дороге узнаю! — усмехнулся Юлиан. — Она отсюда все равно одна-единственная. Игемон уже валится с ног, во дворец?
— Нет! Нет! Не туда! — замахал руками названный, но выглядело это донельзя забавно.
Руки его двигались словно бы сквозь воду, о-очень медленно. Глаза он с трудом держал открытыми. Если закроет — все, провалится в сон.
— Будем чаек ловить, — не унимался Катакалон. — Фургон твой угонится за ними-то?
— Что, месячное жалованье пропил? — не удержался Юлиан. Он любил насмехаиться над товарищем. Хрисаофа он, по понятной причине, задирать боялся. Он еще помнил, как чувствует себя подсудимый в клетке. — Догоним! Отдыха дадим животинкам, и догоним! Это я обещаю!
— Мы пойдем к товим старым товарищам, — бросил Хрисаофа, помогая Филофею забраться внутрь фургона. — Они знают, где искать Евсефия.
— Вот тебе и чайки. Не подумал, — тут же сник Юлиан.
Малейшее напоминание о прошлом заставляло его мрачнеть и помалкивать. Веселость как ураганом сносило.
— Значит...
А потом — какое-то бормотание далеко, очень далеко. Филофей примостился на самом краю скамейки и уткнулся носом в мягкую обивку. Хорошая была идея, все-таки!
Королевство. Тронгард.
Розы. Море. И сирень. Только об этом я и мог думать. В тот день. Вчера. Завтра. Всегда. Она не выходила из моей головы. Это принцесса, Николас, принцесса! Будущая жена нашего короля, Николас! Ты ей не ровня! Ты глупец, Николас! Полный дурак! Но...Розы. Море. И сирень. Мне требовалось снова вдохнуть этот аромат, услышать Ее слова. Я ничего не мог с собою поделать. Кажется, все окружающие это заметили. Конрад Монферрат саилился присоединиться ко мне в этом славном, достойном великих предков подвиге — сидении и ожидании в саду.
— Что мне может там угрожать? Сад Королевы-Сирени — последнее место, куда прорвутся враги. Тайсары еще далеко. Могу и посидеть, — отшучивался я.
— Но, Николас...
— Пользуйся моментом! Это же Тронгард! Столица! Когда мы еще здесь окажемся?
— Что ж, пускай. Однако...
— Со мной все будет в порядке! Я хотя бы почувствую себя — ненадолго — прежним. Никуда не спешить, ничего не бояться, чувствовать мир вокруг...
— Что ж, влюбленность творит чудеса, — пряча улыбку в слова, на прощание произнес Конрад. — Она возвращает веру в жизнь.
— Как ты мог подумать!
-Конечно, милорд, конечно! — дверь захлопнулась за Монферратом, и донесся добродушный смех.
Как он догадался?
Внезапно я понял, что возникла проблема. Сад. Как туда добраться? Я стоял у боковой двери Академии. Предо мной расстилалось людское море. Как же? Тут меня охватил страх. В тот раз меня проводили товарищи по Гильдии, что заставило меня покраснеть до самых кончиков волос. Герой Война за Престол — и его водят за ручку по Тронгарду. Слепой герой! Никчемный герой! Как же мне теперь быть?..
Сквозь шум болтающих прохожих, крики зазывал и стук шагов я сперва не расслышал возгласа. Мне с трудом удавалось подавить страхи потеряться в столь знакомом месте.
— Купите, господин хороший!
— Подайте! Ногу потерял за нашу страну!
— Пряники! Сочные пряники!
— Ябло-о-ки! Сочные ябло-о-ки! Моченые! Спелые! Всякие — важные!
Шум сотнею гвоздей врывался в голову, молотом вдавливая в землю, крючьями разрывая душу. Куда? Куда идти? Как не споткнуться? Может, вернуться? Попросить Монферрата о помощи? Нет, ни за что! Я сам! Если мне не по силам добраться до дворца — что уж говорить о возможности вновь Ее услышать?
И тут до меня донеслись звуки знакомого голоса. Не Ее голоса, к сожалению. Да и как я мог надеяться на такое?..
— Николас! Николас из Беневаля! Сударь Николас!
Не звон ручьев, но шелест листьев осенью. Так желтый лист падает на землю и присоединяется к родне. Не гордость, но нежность. Та самая дама из Замка Печати. Но как..?
— Это Вы! Я так рада встретить хоть одного знакомого человека в этом столпотворении, — голос и впрямь хранил в себе радость, много радости. Действительно счастлива встретить знакомца.
— А, да. Это же Гильдия магов, а я маг. Где мне еще быть, сударыня? — волнение я постарался скрыть. Вот кто в силах мне помочь!
— Потому, признаться, я и решила здесь прогуляться, — какая-то странная интонация. Стеснительность?
— Вы пустились в путешествие по столице совсем одна? Не зря слагаются баллады о храбрости хозяев Замка Печати, — поклон.
И вправду! Нужна изрядная решительность, чтобы пуститься по самому большому городу Королевства в одиночку, пусть даже днем. А что было, случись ей оказаться в Черном городе? Она бы десяти шагов не смогла сделать.
— Нет-нет, я не одна. Со мною компаньонка Магда и старина Роджер. Они сопровождают меня в этом путешествии. Отец, к сожалению, не смог прибыть в Тронгард...Но что это я о себе да о себе! Вы согласитесь быть моим сопровождающим? Право, кто еще мне расскажет о городе и его истории? А главное — о событиях Войны за Престол! О славном Архимаге!
Мне пришлось приложить определенные усилия, чтобы не пуститься в пляс прямо здесь же, на виду у доброй половины Тронгарда. Вот! Вот кто поможет мне добраться до Сада Сирени!
— С радостью, сударыня, почту за честь, — еще более низкий поклон.
— Позвольте тогда взять Вас под руку.
— Прошу, — доброжелательно произнесла дама Сорэль, и я наконец-то почувствовал опору в своем путешествии к дворцу.
Сперва, правда, предстоит походить по городу, но это не беда. Вряд ли у не самого богатого рода здесь найдется коляска. Я оказался прав.
Марго представила меня своим спутникам, компаньонке и стражнику.
— Мое почтение, — единственные два слова, которые я за тот день услышал от Роджера.
— Здравствуйте! Даже у нас, в захолусьте, слышали о подвигах армии Тенперона! — проворковала Магда.
Голос ее был грудным, очень насыщенным и доброжелательным. Особенно порадовало ее известие о том, что я и есть тот самый хозяин Беневаля. О том, что древняя твердыня Владетелей перешла в руки сподвижнику Тенперона, судачила половина Королевства.
— И как там живется? Должно быть, замечательное место, — была бы ложка, я бы зачерпывал мед из звуков ее голоса. — Всюду гардины, портреты Беневалей, достояние предков...
— Эхм...Да, именно так, — только и смог выдавить из себя.
Не говорить же, что все давным-давно пришло в упадок, а будь иначе, не видать мне никогда это замка. К счастью, о "разных слухах" (ревенанте) расспрашивать Магда не стала.
— Итак, сударыня, куда бы Вы хотели отправиться?
Ее рука слегка дернулась, и тесноты прибавилось.
— Я впервые в Тронгарде. Может быть, Вы посоветуете, на что здесь можно посмотреть?
— Если Вам так интересна история Войны за Престол, то, конечно же, первым делом можно направиться к бывшему логову алых магов.
— С радостью! Это будет так интересно!
В тот — да-да, то самый — раз идти было дольше. По пути я, как мог, рассказывал об истории противостояния Реджинальда и Фердинанда.
— Вы что, были в той самой битве? Самой-самой первой? — не удержалась Магда.
— Да. В Академии очень хорошие учителя, мне с легкостью удавалость бороться с реджинальдистами. Спокойствие — вот что самое главное для мага, — голосу своему я старался придать как можно больше холодного торжества.
Не говорить же, что я едва выжил в том бою? Огненная магия отняла слишком много сил. А уж сколько мне потом пришлось отлеживаться?
— А после мы отправились в Беневаль. То была первая твердыня, наша опора в противостоянии. Крепость, вокруг которой собирались верные династии силы, — не без гордости продолжил я.
Томительное, ежеденевное ожидание вражьей атаки я расписывать не стал.
— Впервые я познакомился с наследием Беневалей.
И с последним Беневалем, но да это история не для чужих ушей.
— Но, надо сказать, я был не один. Отряд в пятеро воинов, после посвященных Его Величеством в риттеры, постоянно меня сопровождал.
Где-то сейчас Владек?..
— Потом, вместе с Тенпероном, отправились в Снежную Пустошь...— Тенперон... — произнесла с какой-то мечтательностью Магда.
— Да-да, с нынешним мэтром Архимагом, — я улыбнулся. — Так вот, мы отправились в Снежную Пустошь. Отыскали твердыню Королевы Зимы..., — и я коротко рассказал о нашем приключении.
Донесся звук молотков. Тук-тук-тук. Еще. И еще. Крики рабочих. Недовольные возгласы зодчих. Опять что-то шло не по их замыслам! Дворец практически отремонтировали, это я знал точно.
— Вот мы почти добрались, — я перевел дух.
Дорогою мне призодилось постоянно переспрашивать, куда идем. Я напрягал память, чтобы указать на правильный поворот. Благо, в нужные моменты меня переспрашивала Сорэль, имевшая какое-то ну прямо волшебное чутье на ложную дорогу. Точно ли она прежде здесь не бывала?
— Здесь пройдут заседания Сейма.
— А помогут ли, как считаете, сударь Николас? — стало еще теснее. Дама Сорэль очень, очень переживала за Королевство.
— Я не хотел бы притиковать задумку Его Величества и славных Владетелей Артуа и Даркмура. Они знают, что делают, стараются на благо Королевства и нашего народа, — отчеканил я.
— Я полностью с Вами согласна, — просторнее, стало хоть чуть просторнее. — Посмотрим. Я буду молить Онтара, чтобы он даровал спокойствие нашей стране. Но с юга идут степняки...На их пути нет крепостей, подобных нашей. Они остановятся только у стен Тронгарда.
Теснее.
— Не мечами, так магией их остановим, — еще теснее. Да что же она так волнуется! Кто же боится слова "магия"?
— А Вы...Вы присоединитесь к защитникам на стенах? Когда понадобится? Сам тенперон избрал Вас среди прочих...Встанете на защиту? Спасете меня...и всех остальных, — быстро добавила, — от тайсаров?
— Конечно же. Без сомнений.
Не говорить же им, что я больше не в силах творить волшбу? Не в силах! Даркос. За что ты меня так, за что?
Еще теснее. Как же все-таки она боится. Кочевники не смогли штурмом взять ни единой доброй крепости. Разве что врывались, когда защитники того не ждали, обманом.
— Было бы так замечательно...Папа будет очень волноваться, если тайсары все-таки окажутся под стенами. Может быть, нам лучше отбыть на север? Скажите...Хорошо там, на севере?
Вопрос заставил меня задуматься. Хорошо ли дома? Нет, не так — хорошо ли хорошее? Такой вот простой вопрос, на который очень трудно подобрать ответ.
