— Значит, все-таки марионетки на ниточках... — устало констатирует Скайтер. — Кто и зачем нас дергает, остается загадкой, но факт можно считать подтвержденным.
— Такая гипотеза обсасывалась тысячу раз, — задумчиво возражает Менован. — И ни разу не получала подтверждения. Возможно, кто-то и наблюдает за нами из-за кулис, но любой анализ показывает, что мы свободны в своих действиях. Мы не марионетки.
— Анализ с помощью Робина? — Скайтер саркастически ухмыляется. — Брось! Если все так плохо, нам могли скормить любую чушь. Да откуда мы вообще знаем, что теоремы социопсихологии верны? Кто-то разбирался в доказательствах? Изучал предмет с нуля? Тилос, раз ты настолько дотошен, может, ты пытался влезать в основы?
— Нет, — качает тот головой. — Не успел.
— Кошмар какой-то! — Суоко обмякает в кресле. Из нее словно вынимают центральный стержень, и она устало трет ладонями глаза. — Словно детские страхи внезапно оживают по углам комнаты... Но кто, кто мог устроить такое? И зачем?
— Да очевидно же! — лицо Тилоса вдруг становится жестким. — Кто в последнее время протестовал против изменений нашей политики и был как щенок вышвырнут из Совета?
Суоко непонимающе смотрит на него.
— Джао? — недоверчиво переспрашивает она, но внезапно вспыхивает. — Следи за свои языком, мальчишка! Я отстранила его за грубейшие нарушения...
— ...правил, введенных задним числом! — Тилос упирается в нее взглядом. — Я проверил — устав Хранителей не предусматривал внесения изменений без всеобщего голосования с порогом в девять десятых. С момента основания организации его вообще ни разу не меняли! То, что вы сделали с Джао, является грубейшим нарушением не только буквы, но и духа нашего закона. Да, я мальчишка! Но я еще и Хранитель! Суоко, первая статья устава говорит, что Хранитель руководствуется только своей совестью. В другой ситуации я потребовал бы вотума доверия Совету.
— И что же тебе мешает? — голос Суоко опасно вибрирует. — Боишься моего авторитета?
— Я глубоко уважаю людей, отдавших десятилетия нашему делу, но это не остановит меня. Просто проблема сейчас не в тебе. Лестер, спасибо, что задал Робину правильный вопрос. Теперь все встало на свои места.
— А именно?
— Суоко, когда Джао пришел в организацию?
— А? — Ведущая удивленно смотрит на Тилоса. — Ну, за несколько лет до меня... Кажется, за год или два...
— Менован, ты один из старейших Хранителей. Ты должен помнить точно. Когда?
— Э-э... — Менован растерянно дергает себя за прядку волос. — Не помню, если честно. Помню только, что Джао появился еще до меня.
— Стелла?
— Не знаю, — в глазах Хранительницы недоумение, внезапно переходящее в понимание. — Ты хочешь сказать?..
— Человека по имени Даро Эйра Каминган, носящего псевдоним Джао, никогда не существовало в реальности. Его родители — псевдоличности типа тех, что мы используем для собственного прикрытия. Его жизнь до того, как он стал Хранителем, подделана, причем весьма халтурно. Я проверил — сведения о нем существуют лишь в машинах на нашей Базе и в единственном ростанийском архиве в Комзасе. Ни в одном из архивов Сахары, в том числе в архиве сахарского МИДа, где якобы состояли на службе супруги Каминган, ни он, ни его родители не упоминаются. И никто — никто! — и никогда даже не задумывался, а тот ли он, за кого себя выдает, и не может вспомнить, с какого времени Джао является Хранителем. Всем кажется — только кажется! — что довольно давно.
— Ментоблок? — Менован вцепляется в подлокотники скрюченными пальцами.
— Да. Как минимум второго уровня, хотя, скорее, третьего. Или я просто не знаю, что такое ментоблок.
— У всех без исключения членов организации? Но как один человек мог устроить такое?
— Человек — не мог. Но Робин только что признался во всеуслышание, что получил команду не от человека.
— Думаю, мы услышали достаточно, — лицо Суоко каменеет. — Мы должны немедленно принять меры. Тилос, от лица организации благодарю тебя за ценнейшую информацию.
Женщина выпрямляется в своем кресле.
— Робин!
— Слушаю, Ведущая.
Голос машины бесстрастен, но кажется, что в нем звучит скрытая угроза.
— Робин, объявляю чрезвычайное положение. Угроза полного уничтожения организации. Передать по сети код "убежище три ноля". Всем, кто проводит операции на планете — немедленно отключиться от кукол, даже если придется бросить их посреди улицы. Изолировать Базу изнутри и снаружи. Выполнять.
— Прошу подтверждения кода "убежище три ноля".
— Как?.. Ах, да. Подтверждаю.
— Выполнено. Прошу подтверждения изоляции Базы.
— Да подтверждаю, чтоб тебя!.. Робин, где находится Джао?
— Выполнено. Хранитель Джао находится в своей комнате.
— Аннулировать статус Джао как Хранителя. Запрещаю выполнять любые его команды и просьбы. Заблокировать двери помещения, в котором находится бывший Хранитель Джао.
— Отказано в доступе. Отказано в доступе. Выполнено. Предупреждение: определение текущего статуса Хранителя Джао как "бывшего" неверно.
— Что?
Изумленный вздох проносится по комнате. Только Тилос грустно кивает в ритм своим мыслям.
— Робин! Я, Хранительница Суоко, Ведущая Совета, приказываю тебе аннулировать статус Хранителя Джао! Подчиняйся!
— Отказано в доступе, Ведущая. Ты не обладаешь полномочиями для выполнения команды.
— У меня максимальные полномочия! Лестер?
— У тебя максимальные полномочия! — кивает тот. На его лице — неприкрытый ужас. — Я специально проверял...
— Ах, так? — Суоко вздымает сжатые кулаки. — Робин! Приказываю: останов! Минимальная конфигурация!
— Отказано в доступе.
— Робин! — голос Ведущей срывается на визг. — Приказываю — умереть! Умереть!..
— Не надо, Суоко. Все равно не сработает, — на лице Тилоса печальная полуусмешка. — Разумеется, Робин находится под полным его контролем. Джао, у меня только один вопрос — ответишь?
— Разумеется, — рекреационная система отключается, и беседка посреди летнего сада снова превращается в обычный скучный зал. Высокий могучий негр с седеющими волосами стоит, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к матово-серой стене. Он игнорирует устремленные на него взгляды членов Совета. — Ты ведь уже понял, что я вас слушаю. Спрашивай.
— Почему ты позволил обнаружить себя именно сейчас? Ведь ты мог подделать данные в избиркомах сразу же, как они там накапливались. Да просто бюллетени в урнах исправить, ты же так и поступил в конечном итоге, если верить Робину. И тогда я бы ничего не заметил. А ты еще и позволил мне собрать Совет...
— На короткий вопрос не всегда можно дать простой ответ. Ну, скажем, потому, что я намеренно позволил тебе обнаружить взлом центральной системы и заранее знал, что Суоко так или иначе передаст информацию Дровосекову. Мне требовалось, чтобы Комитет узнал о попытке подделать результаты и поверил, что восстановленные итоги выборов являются подлинными — это подорвет их уверенность в себе и помешает свернуть Кислицыну шею сразу же. А ты умудрился вклиниться в процесс как раз в тот момент, когда я еще не успел подправить исходные материалы.
— Но почему ты не остановил меня? Ведь достаточно заблокировать меня в моей комнате...
— А дальше-то что? Прикончить тебя и всех остальных? Извини, не мой стиль, — Джао неодобрительно качает головой. — И потом, в общем-то, настало время заканчивать игру.
— Кто ты такой, Джао? — Суоко наконец-то оправляется от столбняка. Ее голос дрожит, в глазах — страх. — Кто ты? Откуда взялся? Что тебе надо?
— Слишком много вопросов, Ната, — Джао смотрит на нее с жалостью. — Прости, сейчас не время и не место для ответов. Вы все узнаете позже. Но если коротко, то я — Демиург. Представитель чужой разумной расы. Тот, кто несколько миллиардов лет назад создал вашу вселенную, а потом сформировал Малию. Тот, кто придумал Хранителей, чтобы защитить людей от собственной глупости. Моей глупости.
— Вот как? Ты создал?.. — Суоко осекается.
Какое-то время в зале стоит гробовая тишина.
— Ну что же... — наконец произносит Ведущая. Ее голос становится безразличным. — Чего-то подобного следовало ожидать рано или поздно. В таком случае окажется вполне справедливо, если насквозь прогнивший Совет окажется крайним. Что ты намерен сделать с нами? Убьешь, чтобы не путались под ногами?
— Я не собираюсь никого убивать, Ната. Наоборот: я хочу извиниться перед вами. Не только перед Советом, передо всеми Хранителями. Я передал общий сигнал "убежище три ноля" сразу, как только Совет собрался здесь, и транслировал собрание по общему каналу. Все в курсе происходящего, и я прошу у всех прощения. Ребята, я сделал много гадостей за вашими спинами, но сейчас прошу об одном: не бойтесь. Вам ничего не угрожает. Я в долгу перед вами, и твердо намерен расплатиться по счетам. Однако с сожалением должен констатировать, что для Хранителей пришло время покинуть наш мир.
— Покинуть наш мир? — Суоко сосредоточенно смотрит на Джао. — Обычно это эвфемизм для смерти. Ты бы подбирал слова поаккуратнее, если действительно не хочешь нас прикончить.
— Туше, — неожиданно негр широко улыбается, белоснежная ослепительная улыбка на угольно-черном лице, его голос смягчается. — У тебя замечательное самообладание, Ната. Ребята, я и в самом деле не собираюсь причинять вам вред. Но время Хранителей ушло навсегда, и нам пора уходить вместе с ним. Я поговорю с каждым из вас по-отдельности, но сейчас вы устали. Вам пора спать.
Тилос обводит взглядом обмякшие в креслах тела, потом снова смотрит на Джао.
— Для меня ты приготовил нечто особенное? — иронически осведомляется он.
— Нет. Просто перед тобой я хочу извиниться отдельно. Семен, ты не должен был стать Хранителем. Я решил свернуть деятельность организации несколько лет назад, так что специально препятствовал набору новых членов. С тобой вышла промашка, но я не мог ее исправить, не вызывая лишних подозрений.
— А сейчас ты даже позволил мне собрать Совет и стать поводом для...
— Для удара в спину? Да. Но ты ускорил события всего лишь на несколько часов. Робин уже три часа блокирует панические вызовы Суоко со стороны Смитсона и Перепелкина. Не позже утра до Совета дошло бы, что победил Кислицын, и они сделали бы те же самые выводы. Я просто посчитал, что ты заслужил пару минут триумфа.
— Триумфа? Вряд ли. Скорее, кошмара. Джао, зачем тебе вообще Хранители? Тебе вполне хватило бы одного Робина.
— Нет. Я создал людей частью в качестве развлечения, частью в качестве эксперимента на базе нашего собственного древнего генотипа. Я не думал о последствиях, когда игрался с планетарной географией и для собственного удовольствия фальсифицировал палеоисторию. Но когда я осознал, что именно натворил, то решил, что судьбу людей все-таки должны определять люди, а не какие-то там божественные сущности. Организации Хранители стали компромиссом между моим самоуправством и неконтролируемой анархией.
— Ты собираешься создать организацию заново?
— Нет. Как я сказал, пришло время уходить навсегда.
— А если людям без поддержки Хранителей не выжить?
— Значит, я создал плохих людей и плохое общество, — Джао пожимает плечами. — Но не пугайся — вашему миру гибель пока не грозит. Если я не ошибся в том парне, которого сделал Нарпредом, он сумеет переломить ситуацию. Во всяком случае, расчеты дают ему семидесятипроцентную вероятность.
— То есть один шанс из трех за то, что наступит коллапс?
Демиург отводит взгляд.
— Да. Один шанс из трех, — кивает он. — Но другого выхода я не вижу. Я не могу вечно играть роль няньки, а создаваемые мной организации неминуемо вырождаются. Нет, выход остается только один...
— С чем можно и поспорить, — криво усмехается Тилос. — Но, боюсь, у тебя появится желание усыпить и меня. А у меня остался еще один вопрос. Зачем ты дал нам кукол, если давно планировал ликвидировать организацию?
— Человеческое тело не приспособлено ни к долгой жизни, ни к долговременному сну. Куклы — всего лишь внешняя приманка. Повод засунуть вас в считывающие коконы для подготовки переноса психоматриц — ваших сознаний — на новые носители. Я мог обойтись и мобильными вихревыми коконами, но так надежнее.
— А зачем?..
Джао шагает к молодому человеку, кладет ему руку на голову и, нагнувшись, заглядывает в глаза.
— У нас впереди вечность, мой мальчик, и мы еще наговоримся всласть. Но сейчас у меня неотложные дела. Позже, ладно? И прости еще раз.
Тилос напрягается, но его тело тут же обмякает в кресле. Джао медленно распрямляется.
— Возможно, когда-нибудь ты поймешь меня, малыш. Когда-нибудь...
Мгновение — и Демиург растворяется в воздухе. В комнате остаются только спящие люди.
"Робин!"
"Да, Джао?"
"Приступай к переносу психоматриц и начинай свертывание Базы. Да, и верни отставникам их кукол — они потребуются мне уже в ближайшие полчаса. Я продолжаю работать по основному плану. Да, и уточни окончательный график дежурств в Резиденции на ближайшую неделю".
"Принято. Выполняю".
13.11.1582, вторник
Олег, морщась от боли в плече, с трудом вылез из машины. Три неразговорчивых амбалистых охранника, которых к нему приставили еще в больнице взамен старых, уже стояли вокруг, прикрывая своими телами от окружающих и обшаривая окрестности профессионально-рассеянными взглядами. Павел тревожно заглянул ему в глаза.
— Все в порядке, Олежка? Голова не кружится?
Похоже, новоизбранный Народный Председатель намеревался ответить что-то резкое, но передумал.
— Все нормально, — сквозь зубы буркнул он. — Доковыляю как-нибудь.
Опираясь на трость, он решительно зашагал к парадному подъезду Резиденции.
Швейцар распахнул стеклянную дверь, согнув спину в раболепном полупоклоне. Один из амбалов, каким-то незаметным финтом обогнав Олега, первым нырнул в дверь и на мгновение остановился, настороженно оглядывая холл, где вдоль стены выстроилось штук шесть спецназовцев СОД в полной боевой выкладке. Удостоверившись, что непосредственной опасности нет, он выразил свое удовлетворение еле заметным кивком, обращенным к напарникам, и отступил в сторону, открывая Олегу путь. Олег, иронически качнув головой, шагнул в образовавшийся проход. Павел проскользнул за ним, опередив недовольно зыркнувшего телохранителя. Впрочем, в здании Резиденции можно расслабиться. Зеркальные снаружи, но прозрачные изнутри стекла холла, обзорные телекамеры и многочисленный штат охраны делал его безопасным местом для нового Председателя. Правда, никто не застрахован от ножа в спину, в каком-то озлоблении подумал Павел. Например, от одного из ребятишек у нас за спиной. Елки зеленые, неужели все время придется по сторонам озираться? Бедный Треморов, если он всегда так жил, то я ему не завидую. Интересно, а завидую ли я сейчас себе?
Павел криво улыбнулся, но тут же его лицо снова стало озабоченным. Олег, похоже, чувствовал себя вполне хреново, хотя и бодрился как мог. Он тяжело опирался на трость, чуть отставив подвешенную к шее руку, и его дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Олежка, Олежка, Шустрик ты недоделанный, что же ты творишь? Во что ввязался? Неужели надеешься сломать Комитет через колено? Почему ты не снял свою кандидатуру, как остальные?
