— Что там, Зула? — осведомилась Тарона, осторожно поднимаясь. Руку пронзил укол боли.
— Там тролль, — коротко сказала телохранительница, отходя в сторону и позволяя гулану выйти. — Тролль и еще кто-то, за толпой не видно.
— Интересно, — процедила Тарона, настораживаясь. — Ну-ка...
Стиснув зубы, она, прямая и гордая, вышла из шатра в сопровождении трех симан, держащих руки на рукоятях сабель. Остальные высыпали за ней. В десятке шагов от пригорка и в самом деле башней возвышался огромный тролль, едва ли не вдвое превосходя ростом сгрудившихся перед ним и ощетинившихся копьями гуланов и тарсачек.
— Что здесь такое? — властно спросила королева, пока Тар Бурак, бесцеремонно распихивая толпу, продирался к центру. — Кто там?
— Мы взяли в плен указанного человека, — прошелестело у нее над ухом. Тарона отшатнулась в сторону, а Зула, выхватив из ножен саблю, угрожающе вытянула ее в сторону затянутого в черное человека. — Он жив и даже не ранен. Не нужно беспокоиться, королева, мы все еще друзья.
Тень аккуратно отвел от своего лица острие сабли симаны и слегка поклонился.
— Ты приказала, королева, взять его живым. Он жив и даже не ранен.
Сердце королевы стукнуло и бешено заколотилось. Рана запульсировала горячим огнем.
— Зула! — она кивнула на толпу. Тарсачка кивнула и, вбросив саблю в ножны, вложила пальцы в рот и переливисто свистнула. Толпа вскипела и раздалась в стороны.
Он стоял рядом с троллем и... и той соплячкой-полукровкой и спокойно смотрел на Тарону. Его руки, как и лапищи тролля, оплетала веревка. Девчонка, ощерившись, судорожно сжимала кулаки и оглядывалась по сторонам, словно готовясь к драке.
— Здравствуй, любимая, — она скорее угадала по губам, чем расслышала сквозь гул толпы сказанные на тарси слова. — Вот мы и встретились снова.
Усилием воли взяв себя в руки, Тарона спустилась с пригорка и неверным шагом подошла к нему. Зула, что-то недовольно пробормотав, втиснулась между королевой и троллем. Рядом остановился гулан, презрительно рассматривая пленников.
— Кто они такие? — холодно спросил он. — Зачем привели сюда большого злого духа во плоти?
— Сюда привели не его, а меня, о могучий... Тар Бурак, — перед тем, как произнести имя, Тилос немного запнулся. Он говорил на поллахе почти без акцента, едва ли не лучше, чем на тарси. — Мои друзья последовали за мной добровольно. Но я вижу, что у гуланов новый вождь. Не лучший выбор, должен заметить.
Он добавил еще несколько слов, которые плохо говорящая по-гулански Тарона не разобрала. Однако, судя по вновь посеревшей коже, их прекрасно разобрал Тар Бурак.
— Разорвать его конями! — зло бросил вождь, поворачиваясь. Несколько гуланов бросились к Тилосу, хватая его за плечи.
— Погоди, вождь! — сильный голос Тароны перекрыл гул толпы. Стало тихо. На Тарону устремились десятки взглядов. — Его доставили живым по моему приказу, и не тебе казнить его.
Гулан зашипел сквозь зубы и всем корпусом развернулся к тарсачке. Его взгляд горел ненавистью.
— Он оскорбил меня! — в голосе гулана сквозила такая злоба, что королеве стало не по себе. — Он умрет! Неужто ты откажешь другу в такой мелочной просьбе? — добавил он, чуть подумав.
Тарона едва не усмехнулась наивной хитрости вождя.
— Откажу, — безразлично ответила она. — Он нужен мне живым. По крайней мере, сейчас. Зула! Отвезти их в наш лагерь. Мужчину, — она подбородком указала на Тилоса, — в мой шатер для допроса, тех двоих под надежную охрану, чтобы не сбежали. И не как в прошлый раз...
— Ну уж нет! — прохрипел гулан, медленно вытягивая из ножен кинжал. — Еще ни одна женщина не приказывала мне, и не бывать этому в вечности! Его разорвут конями прямо сейчас...
— Стоит ли ссориться из-за бродяги? — вклинился между Тароной и Таром Бураком Суддар ах-Хотан. Он заметно нервничал. — Пусть о нем позаботятся мои воины. Сначала люди сияющей королевы допросят его, как подобает, а потом мы передадим его могучему вождю, чтобы тот поступил с ним по своему усмотрению. Смири сейчас свой гнев, вождь, ибо действительно много интересного может рассказать пленный ...
Гулан выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
— Ладно, только быстро, — проворчал он. — Я хочу, чтобы он умер еще до утра.
— Храбрый вождь жаждет крови беспомощного пленника со связанными руками, — усмехнулся Тилос. Сейчас он говорил на общем, и его понимали все. — Биться честно он боится. Теперь я понимаю, почему гуланы бежали от северных воинов...
Коротко, без размаха, Тар Бурак ударил его в лицо, так что Тилоса отбросило назад. Руки стоящих сзади гуланов подхватили его и поставили на ноги, подтолкнув к вождю. Из его носа потекла тонкая струйка крови. Тарона стиснула зубы.
— Думаешь, что опроверг мои слова, вождь? — Тилос сплюнул кровь из разбитых губ. — Ты только подтвердил их. Трус!
Тар Бурак расхохотался.
— Я не трус, — громко сказал он. — И я могу доказать свою храбрость любому... но не тебе, желтопузая ящерица. Ты не получишь легкой смерти от моей руки. Ты умрешь, разорванный конями, и куски твоего тела будут долго орошать землю кровью.
— Ты так думаешь? — осведомился Тилос. — Ахма-арра куоха шан...
Тарона не узнала язык, на котором прозвучали странные слова. Но где-то внутри внезапно поднялась горячая волна, сдавившая сердце и завесившая глаза мутной пеленой. Горячее желание охватило ее, она готова была отдать все, даже жизнь, только чтобы оказаться сейчас с Тилосом у себя в шатре — наедине.
— Тар Бурак, — четко выговаривая слова, произнесла она, — пленник — мой. Он умрет только тогда, когда захочу я! Если, конечно, я захочу.
— Он — пленник Теней... — прошелестело сзади.
— Он был пленником Теней, — оборвала говорящего Тарона. — Вы привели его сюда, и сейчас он — мой.
Она сделала быстрое движение ладонью, зная, что Зула, не раздумывая, повторит команду. Вокруг лязгнул металл, и личный такх Тароны охватил их кольцом, оттесняя зрителей. Симаны не церемонились, несколько гуланов и сапсапов с возмущенными воплями покатились по земле. Тар Бурак, Тарона и пленники оказались внутри ощетинившегося кинжалами и копьями круга. Вокруг зароптали, многие выхватили сабли. Тень, оглянувшись по сторонам, неслышно растворился в толпе.
— Королева, королева... — заторопился Суддар. — Позволь мне сказать слово...
— Не позволю! — резко повернулась к нему Тарона. — Я беру пленника себе, и не грязному гулану вставать на дороге у королевы тарсаков!
Раздался свист, и кольцо тарсачек оказалось окруженным толпой гуланов. Два отряда стояли друг против друга, и оружие в их руках нетерпеливо подрагивало. Стремительно темнело, и многочисленных костры играли бликами на металле мечей и копейных наверший.
— Потаскуха... — процедил Тар Бурак сквозь зубы. Он отнюдь не являлся дураком и прекрасно понимал, что с тарсачками нельзя не считаться. Но сейчас его звериная натура медленно брала верх. Где-то в глубине души он чувствовал противоестественность происходящего, но думать на ходу не умел. Он понимал только, что грязно оскорбивший его пленник ускользает из рук. А ведь другие платили жизнью за куда меньшее! Не осознавая, что делает, он медленно поднял руку и отвесил Тароне увесистую оплеуху.
Не ожидавшая удара, отшатнувшаяся Тарона оступилась и упала на землю, ударившись раненой рукой и не удержавшись от вскрика боли. Вокруг наступила страшная тишина. Еще не осознав, что произошло, королева медленно поднялась на ноги. Из звенящей головы словно вынули все мысли, а время пошло медленно-медленно, словно в ночном кошмаре. Зула растерянно переводила взгляд со своей королевы на гулана, беспомощно приоткрыв рот. Тар Бурак с убийственной грацией повернулся к Тилосу — Тарона отметила, как девчонка с отчаянным криком рванулась вперед и тут же отлетела в сторону, сбитая с ног небрежно отмахнувшимся вождем — и с силой ударил снизу вверх зазубренным кинжалом. Лезвие вспороло Тилосу живот, и тот начал падать, падать...
— Вот так! — удовлетворенно рыкнул гулан, стряхивая с кинжала капли крови. — Ни один...
Эти слова оказались последними в его жизни. Время снова пошло как обычно. Зажатым в левой руке ножом Тарона ударила его в горло, и поток крови из вспоротой артерии залил трахею, превратив речь в невнятное бульканье. С удивленно распахнутыми глазами вождь гуланов осел на землю рядом со своей жертвой.
— Смерть... — прошептала Тарона. — Он ударил меня, ты видела, Зула? Смерть гуланам!
Ее голос сорвался на крик.
— Смерть! — завизжала Зула. — Месть за королеву! Смерть!
Она прянула вперед и снесла голову какому-то незадачливому зрителю, не разбирая, к какому племени он принадлежит.
— Смерть гуланам! Смерть! — подхватили ее голоса воительниц охранного такха. — Смерть!
Слаженно ударили копья симан, и воздух разорвали вопли боли и ужаса. Несколько гуланов и не в меру любопытных сапсапов упали на землю, а копья уже ударили снова.
— Смерть! — летело вокруг на тарси. — Смерть гуланам!
— Руби паршивых сук! — крикнул кто-то на поллахе, и, словно очнувшиеся от оцепенения, гуланы ринулись вперед. Завязалась беспорядочная схватка. Менее обученные, но превосходящие в численности гуланы быстро потеснили тарсачек, и почти сразу кольцо охраны распалось на небольшие группы, обороняющиеся от наседающих со всех сторон врагов.
Тарона в оцепенении стояла на месте, безвольно опустив оружие. Рядом верная Зула отмахивалась сразу от троих. Один из них, улучшив момент, прыгнул в сторону, увернувшись от отчаянного замаха телохранительницы, и занес над головой Тароны саблю. Хищно блеснул металл, но нападающий, не успев опустить клинок, захрипел и рухнул на землю, сломанный почти напополам. Хлаш, на запястьях которого болтались обрывки веревок, выдернул из ножен палаш мертвого вождя, и через мгновение распластанные на части трупы двух оставшихся упали к ногам Тароны. В исступленной боевой ярости Зула замахнулась на него саблей, но тролль без труда уклонился от удара и каменной хваткой перехватил ее запястье.
— Мы на твоей стороне! — гаркнул матха ей в лицо на тарси. — Остановись, безумный человек!
Тяжело дыша, тарсачка уставилась на его угрожающий зубастый оскал, на зажатый в когтистой лапе окровавленный меч. Рядом в боевой стойке пригнулась соплячка, сжимая подобранный где-то кинжал.
— Почему... — проговорила симана.
— Мы защитим королеву, человек! — гаркнул тролль. — Ты зови помощь! Скоро вас сомнут, и тогда Тарону не спасет даже сама Назина! Нам нужна помощь!
Тарсачка быстро огляделась по сторонам. Только сейчас она сообразила, что на один ее такх приходилось не менее сотни гуланов. Видимо, Тар Бурак полагал, что малая свита вождю не подобает. Три-четыре к одному — не лучшее соотношение, а королева словно спала стоя, ни одним знаком не давая понять, что нужно делать.
— Нужно звать твоих воинов! — снова гаркнул Хлаш и пнул в живот подскочившего к Тароне со спины гулана. — Думай быстрее, как!
Тело сбитого троллем воина врезалось в группу врагов. Те, отшатнувшись, мгновенно оценили размеры Хлаша и двойные ряды клыков в его пасти и, по-видимому, отказались от намерения напасть на королеву. Развернувшись, они набросились на несколько стоящих спиной к спине тарсачек, отбивающихся от наседающих со всех сторон врагов.
Зула лихорадочно осмотрелась по сторонам. Ее взгляд упал на корчащегося на земле и прикрывающего голову руками Суддара ах-Хотана, и в голову тут же пришла отчаянная мысль.
— Охраняй королеву! — крикнула она троллю и скользнула в гущу схватки. Только бы масло для светильников хранилось в самом шатре...
— Не лезь! — прикрикнул Хлаш на Элизу, когда та дернулась за тарсачкой. — Бей тех, кто нападает на нас! Забыл, что он сказал тогда, в лесу? Тарона должна выжить!
Девушка давно уже не испытывала ни страха, ни азарта. Чувства словно выгорели, оставив внутри пустоту. Когда идешь в бой, вспомнились ей слова Калдагара, считай себя мертвецом. Смирись со своей смертью заранее. Думай и чувствуй, как мертвец, и тогда у тебя появится шанс возродиться к жизни. Таков путь воина. Только сейчас Элиза поняла, что он имел в виду. Тилос, ее Тилос, заменивший ей пропавшего отца, умирает на земле, а она должна защищать надменную желтоглазую суку. Зачем?.. Нет, неважно. Воин в бою убивает, и она тоже должна убивать. Раздумья — потом. Она шагнула чуть в сторону, готовая броситься на каждого, кто приблизится, и лихорадочно вспоминая грязные приемы драки слабого против сильного, выученные в Чаттаге.
Отсветы пожара, сначала малого и неуверенного, но все быстрее набирающего силу, упали на землю. Шатер Суддара, богатый парчовый шатер, изукрашенный драгоценной бисерной вышивкой, полыхал, облитый ламповым маслом. Вскоре к низким дождевым облакам, освещенным последними пробивающимися закатными лучами, поднялся подсвеченный снизу столб дыма.
Постепенно битва приостановилась. Измученные и израненные симаны Тароны во главе с Зулой и одной из выживших парадан снова сомкнулись вокруг королевы. Из тридцати тарсачек уцелело не более десятка. Умирая, они забирали с собой двоих, а то и троих, но и сейчас их окружило не менее полусотни гуланов, твердо намеренных отомстить за вождя и своих товарищей. Угрожающий силуэт Хлаша, расплывчатый в сумерках, сейчас удерживал их от нападения, но вряд ли надолго.
— Смерть... — прошептала Зула. — Смерть ублюдкам свиньи и шелудивой собаки...
— Смерть тарсачьим шлюхам! — крикнул кто-то из толпы, и гуланы двинулись вперед.
Яростный визг из десятков глоток прорезал воздух. Три тарсачьих такха галопом вылетели из темноты. Заработали сабли. Не ожидавшие удара в спину гуланы бросились врассыпную, прочь с освещенного места, в густеющую вечернюю тьму. Многие из них упали под копейными и сабельными ударами, но многим удалось бежать. Разгоряченная Зула гигантским прыжком достала убегающего гулана и одним ударом снесла ему голову. Ухватив за волосы, она вздернула трофей в небо и издала переливчатый вопль.
— Мы победили, королева! — подбежала она к невидяще уставившейся на догорающий шатер Тароне. — Мы победили!
— Да, мы победили, — вяло согласилась та. — Но какая разница?
Словно слепая, она шагнула вперед и опустилась на колени рядом с телом Тилоса.
Тот еще жил. Вывалившиеся из распоротого живота окровавленные внутренности казались ядовитыми змеями, пьющими из него кровь. Мелко и часто дыша, Серый Князь приоткрыл глаза. Его рука нащупала руку Тароны. Та вцепилась в нее, словно в последнюю надежду. Элиза подбежала к ним и присела рядом. Кровь из ссадины над бровью мешалась на ее лице со слезами. Хлаш осторожно удержал устремившуюся к ним Зулу.
— Тилос, любимый мой, — медленно проговорила Тарона. — Назина разлучила нас, чтобы свести на пороге смерти. Ты умрешь, и я уйду вместе с тобой.
— Не... делай... глупостей... Тарона! — слова явно давались Тилосу с трудом. Он говорил на общем, и Тарона жадно вслушивалась в его речь, низко склонив голову. — Ты... должна жить. Она... знает... — Он взглянул в сторону Элизы. — Она скажет... Как больно... Я... уже забыл... про боль... Добей меня... пожалуйста, и живи... Живи!
