— Ты чувствуешь его Эссенцию сейчас? Знаешь, где она?
— Да. В Эмпирее. Вернее, в особом кармане Эмпирея, в локальном подпространстве с экзотическими свойствами. Но я не знаю, как туда проникнуть — очень мощный и необычный барьер. Но судь даже не в этом... Эта сущность подобна чёрной дыре. Она всё поглощает и ничего не выпускает. Даже если мы найдём способ туда войти, это не будет способом выйти.
— Но нам нужно найти такой способ, — холодно сказал Джаффа Шторм. — Не то, чтобы мне сильно нравился Алеф, но без него — точнее, его чёртового Кольца — у нас не работают ВСЕ шарды, и не будут работать ещё Рианон знает сколько времени, пока мы не найдём альтернативный способ подключать их к мозгам носителей. А главное, мы уязвимы для Кровавых Лун, которые, я уверен, уже направляются к нам в гости.
— Пока нет, — покачал головой Охотник. — Вероятность нашей гибели в Солнечной системе в ближайший век велика, но это скорее от рук Дракона. Для прибытия Лун она всё ещё слишком мала, и нужных значений в восемьдесят и более процентов достигает только через триста лет.
— А вне системы? — уточнила Кассандра.
— Вне системы близка к ста процентам независимо от времени выхода.
— Ясно, — процедил Джаффа. — Электронная сучка хочет сохранить нас на закуску возрождённой Турии.
— Она сама этого не осознаёт, — поправила Роза. — Она думает, что просто жалеет нас. Но да, фактически её мотив именно такой.
— То есть нам придётся остаться здесь — фактически под её контролем — и очень быстро искать способ вытащить Эссенцию Алефа, где бы она ни находилась... — подвела итог Дэйр-Ринг.
— Или найти ему замену, точнее его чёртовому Кольцу, — закончил Джаффа. — Он тебе не рассказывал, как именно его сделал?
— Нет, только из чего... или из кого. Технических подробностей процесса не раскрывал.
— С этим мы ещё успеем разобраться, — прервала начавшийся спор Дейзи-023. — Луны прилетят не завтра, да и создание замены Кольцу — явно не на один день операция, хоть с Алефом, хоть без него. Сейчас у нас есть более актуальная проблема — нужно найти защиту от оружия Дракона, которым она убила Алефа и уничтожила шард. Пока такой защиты нет, мы перед ней абсолютно беспомощны — она может уничтожить любую ключевую фигуру в Ковенанте. Роза, скинь мне на "Мьёльнир" всё, что знаешь об этом нападении. Шторм — идёшь с нами, нам понадобится твоё ясновидение. Поразомнём мозги.
— Всё просто, — голос Дракона звенел какой-то нечеловеческой уверенностью и машинным спокойствием — раньше она разговаривала куда более похоже на человека. — У вас есть ровно сутки, чтобы начать подготовку к открытию больших шлюзов Гора-1 и к выводу нашего с Розой шарда через эти шлюзы. И ровно три недели, чтобы его вывести и передать мне. Не пытайтесь затягивать под предлогом технических сложностей, я лучше вас знаю, как эти механизмы работают. Если в течение суток подготовка не начнётся, я начну уничтожать по одному шарду, пока не останется только наш.
— Интересно, почему ты выбрала для шантажа именно шарды? — уточнил Граприс.
— Начнём с того, что я и так испытываю большое искушение их уничтожить — но понимаю, что в этом случае вы уничтожите мой шард. Я, в отличие от других кейпов, не стремлюсь к эскалации конфликта. Поэтому угрожаю тем, что могу исполнить без лишнего насилия. Уничтожить малые предметы, типа одного человека на поверхности планеты, моё оружие не может, оно недостаточно прицельно для этого. Я бы могла проделать многокилометровые дыры в оболочке сфероулья или стереть с его поверхности целые города со всеми жителями — но такое мне претит даже в качестве угрозы.
"Не напоминай ей про Кровавые Луны, — передала Роза по закрытому каналу. — Если ты затронешь эту тему, она может сорваться снова. Подыгрывай ей. Пока она считает себя миротворцем и благотворителем, с ней можно говорить, она не атакует, если мы не укажем на слабые стороны в её логике".
— У меня только два вопроса, — вежливо сказал Граприс. — Первый — что ты будешь делать, если уничтожишь все шарды, кроме своего, а мы всё ещё не примем твои условия? Второй, обратный — если условие будет принято, какие у нас гарантии, что ты не откроешь огонь ПОСЛЕ того, как получишь свой шард?
— В первом случае я начну сжигать сервера Жрецов-Королей, лишая вас вычислительных мощностей. Во втором...
Дракон задумалась. Мысль о гарантиях явно давалась ей с трудом.
— У меня есть компромиссный вариант, — предложил Граприс, заметив, что пауза затянулась. — Ты поможешь нам перезапустить твой и Розы шард. Мы дадим тебе на нём работать. Но он останется в трюме Гора-1 до самого конца.
— До какого конца?
— Используя твой шард, мы превратим Гор-1 в одну большую гробницу времени. Отведём Гор в облако Оорта, там включим гробницу и отправимся в будущее. Перед этим клонировав шард и отдав тебе твою часть — а часть Розы заберём с собой. Так мы и тебя не будем раздражать, и сами останемся в безопасности.
— Хм, думаю, это меня устроит, но я не умею работать с эмпирейными технологиями...
— Твой шард не умеет. А ты лично, как грамотный ИИ, с этим вполне справишься. Кортана же справлялась. Там не нужны никакие операции с нейрофизикой. Просто "изготавливаем такую-то деталь, крепим вот сюда и подаём такую-то мощность". Хурагок помогут.
— Ты с ума сошёл, мамочка?! — накинулась на него Роза, как только канал Дракона закрылся. — Для папочки это нормально, потому что она в упор не видит опасности Лун, у неё установлена громадная дыра в восприятии! Но для нас — это гарантированное самоубийство! Останемся в системе — нас сожрёт возрождённая Турия, уйдём — сожрут её Братские Луны. А облако Оорта — это граница системы — приятный способ совместить обе опасности в одной!
— Во-первых, я выиграл нам лет пятнадцать, — невозмутимо ответил каннибал. — За меньшее время все работы такого рода провести невозможно. Если повезёт, за такой срок мы найдём способ спасти Алефа или найти замену Кольцу.
— А если не найдём? Ты учти, Дракон будет следить за нами, и если унюхает хоть какой-то шанс на возрождение главной опасности...
— Если не найдём, возможно, мы найдём брешь в её алгоритмах, и сумеем вернуть ей здравый рассудок. Тогда в будущее срочно прыгать не понадобится.
— Тоже шанс, но к нему относится всё то же, что и к первому, — уже более спокойно заметила Роза.
— Ну а если мы настолько тупы, что за пятнадцать лет не сумеем ничего придумать, останется только молиться последнему защитнику.
— Какому?
— Великой Змее.
— Предложение, безусловно, хорошее, — согласился "Альфонс Моро". — Выгодное для вас и с высокими шансами на успех. Однако я не понимаю, в чём здесь наша выгода. Если отбросить все промежуточные этапы плана, вы хотите просто удрать из Солнечной системы, оставив её на растерзание Дракону.
— Вы-то планируете то же самое, — отметил Джаффа Шторм.
— Безусловно. Но если каждый сам за себя, какая для нас выгода подставляться под возможный конфликт с Повелителем Марса?
— А если бы речь шла об уничтожении Дракона, а не о побеге от неё? Вы бы согласились охотнее?
— Возможно. Тут выигрыш больше, но и риск выше. Полагаю, это решали бы ми-го более высокого ранга. Вопрос о вашем побеге затрагивает только миссию в Солнечной, так что мы можем принять решение той группой, что присутствует на Горе сейчас. И пока склоняемся к ответу "нет". Надеюсь, вы достаточно цивилизованы, чтобы не прибегать к угрозам в качестве аргументов?
— Да уж можете не сомневаться, — фыркнул Джаффа, вспомнив свою богатую деловую практику на Меркурии и Марсе, затем постарался напустить на себя вежливый вид. — Однако мы полагаем, что это сотрудничество выгодно в первую очередь вам самим. Если мы уйдём отсюда тихо и спокойно, Дракон останется относительно вменяемой, и у вас будет триста лет, чтобы собрать чемоданы и умотать с Юггота. Если же нас начнут активно запихивать в пасть Кровавым Лунам, а мы начнём сопротивляться — у нашего любимого робота может случиться переход на следующий уровень шизофрении, и она может решить, что надо убить всех вот прямо здесь и сейчас. Это существенно подорвёт ваши планы. Да и работы с шардом Костепилки могут оказаться под угрозой.
— Изящный шантаж, — оценил цилиндр после некоторого размышления. — Что ж, пожалуй, доставить одного из вас на требуемую планету — минимальная цена, которую мы можем уплатить за покой и безопасность. Тем не менее, доставить мы можем только мозг, в стандартном цилиндре-контейнере. Ваши физические тела слишком тяжелы и громоздки для эфирных перелётов, особенно если вы наденете на них ещё и системы жизнеобеспечения.
— То есть у вас грузоподъёмность не выше десяти кило? — усомнился Джаффа. — Как же вы тогда добываемый на внутренних планетах металл доставляете на Юггот? По сотне рейсов на тонну товара? Так любая компания обанкротится!
Цилиндр помолчал.
— Детали нашей физиологии и логистики — не то, что должно попасть в чужие руки, Джаффа Шторм.
— Ребята, я был начальником службы безопасности в "Земной горнорудной компании". Старик Шторм умеет держать язык за зубами. И кроме того, вы же понимаете — если сейчас промолчите, мне понадобится лишь немного больше времени, чтобы узнать ответ.
— Хорошо... ладно. На всякий случай вынужден предупредить, что если ты проболтаешься, то исчезнешь навсегда.
— Понял, нормальные условия. Давайте, что там у вас.
Ми-го — это, строго говоря, не биологический вид, а фракция. Что-то вроде профсоюза высокоранговых хирургов и исследователей Вселенной. Когда ты меняешь тела, как одежду, добавляешь себе конечности, органы дыхания или пищеварения по мере необходимости, живёшь миллионы лет — биологическая принадлежность становится всего лишь вопросом моды. Многие ми-го вообще уже не помнят, кем они были изначально — в них не осталось ни кусочка с ДНК оригинального вида. Старения разума они избегают простейшим путём — просто заменяя себе те или иные участки мозга. Личных воспоминаний им вполне достаточно за последние несколько тысячелетий (естественно, есть воспоминания более важные, которые регулярно обновляются, и менее важные, которые со временем теряются), а все собранные научные и исторические знания хранятся в могучем коллективном разуме их народа.
Так что, когда они предложили Костепилке стать ми-го, это вовсе не было метафорой. Любой, у кого хватит уровня интеллекта и талантов, смелости и пластичности сознания, мог присоединиться к их галактическому братству. Костепилка уже знала всё необходимое, и уже была достаточно безумна для этого. Только привязанность к Каску удерживала её на Горе-1, но ми-го были уверены, что это временное. Впрочем, они и Каска готовы были принять.
Но тем не менее, в этом пёстром калейдоскопе химер существовали два вида, более важных, чем остальные. Два системообразующих, так сказать, вида, без которых культура ми-го не смогла бы ни появиться, ни сколь-нибудь длительное время существовать.
Один — "грибы с Юггота", паразит, способный служить универсальным биологическим переходником — фильтром, регулятором иммуного ответа, передатчиком химических и нервных сигналов. Ми-го постарше, подобно Рас Тавасу, нередко заменяли им всю мозговую массу — удобно, так как грибок гораздо более живуч, чем требующие постоянной подачи кислорода нервные клетки. Да и пересадка становилась куда быстрее и проще — грибок сам приспосабливался к новому носителю, выращивая нужные структуры. Более молодые, не готовые к такому радикальному трансгуманизму, ограничивались грибковой оболочкой вокруг мозга и периферической нервной системой из гифов.
— Да я же знаю эту штуку! — подпрыгнула Костепилка, едва увидев микроструктуру мицелия. — У нас там был био-Технарь, Бласто его звали — так он почти точно такими пользовался для выращивания своих гомункулов!
— Мы предполагаем, что у тебя и Бласто был один и тот же шард, созданный из нашей цивилизации, — подтвердил тогда Рас Тавас. — Просто активированы разные его участки. Скоро мы сможем это сказать с высокой уверенностью.
Вторым ключевым компонентом экспансии ми-го стали "краболёты". Эти существа, похожие, как следует из названия, на крылатых крабов, обитатели глубокого космоса, состояли, подобно зелёным марсианам, из многомерных молекул. Но в отличие от многомерных полимеров малков, тела краболётов постоянно "мерцали", как бы вибрируя между Эмпиреем и нашим пространством. Каждая молекула была подобна маятнику. Они поглощали и отражали не более одной сотой падавшего на них света — так что для приборов, кроме самых чувствительных или камер с высокой частотой кадров, были практически невидимы. Однако, когда на них смотрел человек или иное существо с ненулевым психическим потенциалом, частота "вибраций" менялась так, чтобы подстроиться под его зрение — краболёт становился видимым именно на ту долю секунды, в которую по нему скользил человеческий взгляд. В результате из отдельных вспышек "складывалось" цельное изображение — которое человеку казалось вполне "плотным" и непрерывным. Как из кадров кино складывается движущаяся картинка.
Но разумеется, для ми-го краболёты были бесценны вовсе не из-за оптических фокусов. Их "мерцание" развилось с совершенно иной целью — это было приспособление к путешествиям в глубинах космоса. Во время каждого погружения в Эмпирей они могли смещаться на десятки, сотни, тысячи метров относительно трёхмерного пространства. При достаточно сильном смещении они могли преодолеть световой барьер, перемещаясь в пространстве тысячами микропрыжков. При этом их реальная скорость оставалась невелика, как и затраты энергии. С другой стороны, в отличие от настоящих звездолётов с двигателями пространства скольжения, они не рисковали затеряться в параллельном пространстве, или выскочить не там, где надо — они постоянно видели своё положение относительно реальных звёзд, и могли остановиться в любой момент, если видели, что эмпирейный "ветер" понёс их не туда.
На планете ми-го могли носить тысячи разных тел по необходимости, но всегда держали где-то недалеко от основного логова усыплённое тело краболёта — свой личный транспорт домой. А вот перевезти на себе что-то ещё — хоть груз, хоть пассажиров — они не имели возможности. Даже шариковая ручка стала бы для них неподъёмной гирей на ноге — ведь она не состояла из многомерных молекул, имела определённую массу, и следовательно, не могла ни войти в Эмпирей, ни обогнать свет в обычном пространстве.
Поэтому для доставки мозгов и прочих товаров использовались цилиндры — по сути, маленькие корабли пространства скольжения. Как только ми-го поднимался за пределы атмосферы, цилиндр, который он нёс с собой, открывал портал и переходил в Эмпирей, после чего хозяин (находящийся в обоих пространствах одновременно) брал его на буксир — и тащил в нужную часть космоса.
Однако грузовые цилиндры и пассажирские — с мозгами доноров — были далеко не тождественны. Если грузовой контейнер — это по сути, просто коробка с двигателем, то цилиндр для мозга — это своего рода "криптум наоборот". Он оборудован не только системой жизнеобеспечения, но и сложной системой двусторонней защиты, которая не позволяет субъекту воздействовать на Эмпирей, и наоборот, подвергнуться воздействию Эмпирея. Это для ми-го пространство скольжения — дом родной, они прекрасно знают, что и как в него можно думать. А разум новичка в пространстве мысли подобен гранате в руках обезьяны. И сам погибнет, и "буксир" свой искалечит.
