— Всего пару мешков набить, — стал оправдываться Бандурей. — И никого бы не тронули.
— Так, точно, — подтвердил Кашлентий. — Только частично, в минимальной пропорции, значит... И не ради корысти, а чтобы часовенку возвести благодетелю нашему, святому драконоборцу.
— До чего у нас народ темный — огорчился Крагозей. — Сокровища нужны для борьбы с прогнившим режимом бургомистра Слейга и его сатрапами, чтобы установить полную свободу личности и полное равноправие. А они — часовню строить.
— Верно говоришь, — немедленно согласился Кашлентий. — Темные мы, дальше некуда. В борьбе с сатрапами ничем не соответствуем. Ты к нам в поселение приезжай и расскажи: что и как. Мы тогда все как один! На борьбу со всеми режимными...
— Заткнись, — оборвал его Хитрый Гвоздь. — Обкладывают нашего рыцаря, — повернулся он к Нообсту.
— Точно, — согласился тот. — Варвары нацелились. И поселяне эти туда же. Наверное, и еще кто-нибудь. Как бы сдуру, и от жадности, раньше времени, не набросились. Надо нам поближе к нему перебираться. Если что, и поберечь рыцаря. Как думаете?
Братья Пекисы и гномы согласились, что рыцаря надо поберечь, дать ему возможность убить дракона...
— Дорогу к башне дракона знаешь? — спросил Нообст у Кашлентия.
— Ежели графологически, согласно рельефа, так это...
— Ну! — рявкнул Нообст.
— Знаю! — бодро доложил Писарчук.
— Далеко отсюда?
— Близко.
— Место приметное?
— Так точно, скалы! Значит это... За продолжением леса скалы начинаются, так что упереться в них можно, как в стену непроходимую. А между ними тропка незримая...
— Ну!
Писарчук проглотил все собравшиеся у него для описания тропинки слова и замолчал.
— Покажешь нам это тропу в скалах! — приказал Нообст.
— Слушаюсь! — опять перешел на короткие сообщения Писарчук.
— Надо нам туда двигать, — предложил Нообст спутникам.
— Седлаем коней и едем, — согласился Хитрый Гвоздь. — А с пивом они неплохо придумали, — вспомнил он.
— Неплохо,— Нообст подошел к бочонку и заглянул в него. — Да он почти полон. Берем?
— Берем. Ну-ка, пахари... Уложите на телегу своего Советника, и сами лезьте, станете показывать дорогу.
Глава тридцать четвертая.
Лес заканчивался широким и густым подлеском. Среди молодых деревьев с густыми кронами, за буйно разросшимися кустарниками, и в высоких травах, можно было легко укрыться от любопытных глаз. Для наблюдения и засады место также подходило прекрасно. Вслед за подлеском расстилалось поле и каждый, появившийся там, был виден, как на ладони. А за полем тянулось к небу унылое нагромождение серых скал.
— В поле не высовываться! — приказал Хитрый Гвоздь. — Те самые скалы? — спросил он у Кашлентия.
— Так точно, — коротко доложил Писарчук, который находился еще под влиянием сердитых окриков сержанта.
— Отсюда можешь показать, где начинается тропинка?
— Коль ежели мыслить пространственно, — завел Кашлентий, который о существовании тропики не знал, но о том, где она находиться не имел представления, — то именно в этой перпендикулярной плоскости, — он повел рукой в сторону скал. — Но, значит, непременным фактом является важность личного удостоверения...
— Ну! — оборвал его Нообст.
— Где-то здесь. В точности сказать не могу, но, ежели поискать, найду.
— Не знает он, где тропа, — подал голос, молчавший до сих пор Бандурей. — Трепаться — он знает, а где тропа не знает.
— Ты знаешь? — спросил Гвоздь.
— Я знаю.
— Отсюда показать можешь?
— А как же. Вон белый камень лежит, а возле него еще один белый камень. Возле второго тропа и начинается, и в скалы уходит.
— Сейчас проверим, если соврал, уши я тебе все-таки отрежу.
— Да не соврал я, чего мне врать. Если вам уши нужны, вы лучше ему отрежьте, — предложил Бандурей, кивнув на Кашлентия. — У него вон какие большие.
— Сейчас проверим, кому уши резать... — Хитрый Гвоздь посмотрел на гномов. — Ты, вроде пошустрей остальных будешь, сказал он Камнелому. Давай скрытно, хоть ползи, хоть на всех четырех, но так, чтобы тебя никто увидеть не смог. До второго белого камня доберись и посмотри, есть там тропинка или нет. Потом вернешься. Понял?
Камнелом ползти не хотел. И еще, ему не нравилось, что приказ отдает Гвоздь, который никакой ему не начальник. Раскомандовался тут...Надо ему, пусть сам и ползет. Гном пощупал во рту языком место, что осталось от выбитых Нообстом зубов, и молчал.
— Понял?! — повторил Гвоздь.
— Понял он. Все он понял, — ответил за Камнелома Крагозей. — Сейчас поползет.
Камнелом посмотрел на вождя, и убедился, что тот поддержал приказ Хитрого Гвоздя. Ему это не понравилось еще больше. Вождь должен был защитить своего соратника, а он поддержал неведомо кого... Но, тем не менее, теперь надо было ползти. В порядке партийной дисциплины.
— Понял, — подтвердил он слова Крагозея. — Сейчас поползу.
— Здесь, на краю леса, и заночевать надо, — предложил проводник. — Сейчас стемнеет, а дальше для ночевки подходящей поляны не найдем, почти до самого места. Один камень.
— К дракону надо идти через эти скалы? — спросил Буркст.
— А то, как же, — подтвердил проводник. — Если к дракону, то через них. Другого пути нет. Но как пройдем через камни, там, как раз, ровное место. На нем башня и стоит.
Мичигран разглядывал беспорядочное нагромождения скал и ощущал беспокойство. Там явно таилась опасность. И спутники его, видно, чувствовали себя не лучше.
— Очень плохое место, — эльф оглянулся, как будто собирался повернуться и уйти отсюда. — Здесь даже духи не живут.
И Мичигран понял, что на него наводит тоску. Маги имеют дело только с живым, теплым. А эти скалы были холодными. Они не впитывали тепло от солнца и не излучали его. Они не давали приют ни птицам, ни мелким зверькам, ни, даже насекомым. Они были мертвы.
— Да, холодные камни, — понял его Буркст.
И только рыцарь не обратил никакого внимания на безжизненность скал, на тишину, которая здесь царила.
— Да башни далеко? — это было единственное, что интересовало рыцаря.
— Близко. Я когда корову к дракону гоню, часа за два успеваю. А без коровы, за час, думаю, как раз к башне и выйдем, — объяснил проводник. — Даже устать не успеем.
— Не хочется туда идти, — признался Мичигран.
— Эти скалы не мертвы, они спят, — Буркст чувствовал себя достаточно уверенно. — Когда мы туда придем, жизнь пробудится.
— Почему ты так думаешь, монах?
— Так написано в волшебной книге, хранящейся у их пресветлости Координатора Хоанга.
— Ты знал об этих скалах, почему раньше нам об этом не сказал?
— Ранее было рано. Теперь, когда мы пришли сюда, самое время. Как там дорога? — поинтересовался Буркст у проводника.
— Дорога... — проводник пожал плечами. — Сюда никто не ходит, не ездит, зачем здесь дорога. Нет никакой дороги. Тропа, значит, есть, я по ней коров дракону пригоняю. И баранов тоже. А дороги нет.
— На экипаже проехать можно? — продолжал интересоваться монах.
— Не, экипаж не пройдет. Он большой, широкий, так что не пройдет. — Лошадь пройдет, а экипаж не пройдет.
— Пожалуй, так будет лучше, ночевать надо здесь, — согласился с проводником Буркст.
Как установилось в отряде, Мичигран дежурил вторым. Первым караулил лагерь Альдарион, после полуночи он будил Мичиграна, а третьим заступал на пост Буркст. Рыцаря решили от дежурств освободить. Ему сражаться с драконом, пусть бережет силы. Калант отнесся к этому как к должному.
Спать Мичиграну не хотелось. В Нуидыре выспался основательно, даже переспал немого, а в дороге не устал. Как и в прошлые ночи, Альдарион, во время своего дежурства, натаскал большую кучу сухих сучьев и магу, чтобы поддерживать огонь, надо было только время от времени подбрасывать дрова в костер.
Почему-то Мичиграну вспомнилась таверна Гонзара Кабана. Не зашел бы он в тот вечер в таверну, так, наверно, пил бы сейчас в веселой компании, или дрался с какими-нибудь эльфами. Здесь и выпить не с кем, и не с кем подраться. Не бить же каждый вечер Альдариона. А Альдарион оказался не таким уж подонком. Не удрал, хотя вполне мог это сделать, и с варварами неплохо дрался. Оказывается и среди эльфов есть такие, с которыми можно иметь дело. Если бы он еще и взятки не брал... Надо попросить Франта, может быть он сумеет избавить Альдариона от этого порока. Франт хоть и демон, но дело с ним иметь можно: и пару кувшинов пива с ним приятно распить, и поговорить интересно.
Случилось как в сказке: только подумал Мичигран о демоне, а тот уже здесь. Конечно, без приколов не может... По поляне, прямо к костру, на двух невысоких тоненьких ножках, обутых в желтые ботиночки, неторопливо шагал высокий глиняный кувшин, с двумя блестящими полукругами медных ручек. Кто еще такое мог придумать, если не Франт?
В двух шагах от Мичиграна кувшин остановился, подобрал ножки и, как бы, уселся.
— А пить из чего будем? — спросил Мичигран. Не у кувшина, у демона.
— Из них, — Франт появился с двумя большими глиняными кружками в руках. — Гонзар выдал. Сказал, что можем не возвращать.
— И кувшин взял у Гонзара?
— Нет, это кувшин работы древних мастеров острова Хонга. Пиво всегда остается в нем прохладным. Такие дорогие вещи я беру у бургомистра Слейга. В лечебных целях.
— Лечишься?
— Лечу бургомистра.
— Не понял.
— Чего тут непонятного. Бургомистр у нас толст до неприличия. При таких телесах, ему обеспечены инсульт и преждевременная смерть. Вот я и беру у него, время от времени, какую-нибудь дорогую вещь. Он очень сильно переживает потерю и от переживаний худеет. Так я его и лечу, спасаю драгоценную для свободного города Геликса персону. А как тебе нравиться моя одежда? — не мог не покрасоваться Франт.
Был, на этот раз, демон в коротком голубом камзоле с пуговицами из драгоценных камней, в голубых брюках и высоких красных ботфортах. На голове красовалась маленькая клетчатая шапочка, украшенная двумя небольшими перышками: красным и голубым. На правое плечо небрежно наброшен ярко-красный плащ, прошитый блестящими золотыми нитями.
— Содрал с капитана президентской стражи Нерушимого и Несокрушимого Братского Союза Маахонских республик? — поинтересовался Мичигран.
— Нет, что ты, — с укоризной посмотрел на него демон. — Там носят совсем другое. И, главное, камзолы стражников у них не имеют карманов. Ни одного кармана. Это один из наиболее действенных современных способов борьбы со взятками. Сам президент придумал: "нет кармана, нет и взятки", — Франт едва заметно улыбнулся. — Статистика утверждает, что с тех пор, как у стражников Несокрушимого Союза убрали карманы, количество взяток уменьшилось почти вдвое. Такая, значит, статистика. — А этот... Здесь карманы большие и удобные, — демон сунул руки в карманы, показывая, что они, действительно большие. Еще сегодня утром этот костюм подарил мне Благодетель и Любимец Народа, Великий и Неповторимый правитель Независимой Республики Хабалии. Тебе нравится?
— Да, особенно пуговицы, — несмотря на большие и удобные карманы, камзол Мичиграну не понравился. — Я с детства люблю драгоценные камни в виде пуговиц. Наверно потому, что у меня, их никогда не было. А за какие заслуги он подарил тебе такой дорогой костюм?
— Если откровенно, то мне рассказывать об этом совершенно не хочется, — признался Франт. — Давай лучше примем по кружечке.
Приняли. Потом приняли по второй. И как всегда, после пива Гонзара Кабана, настроение повысилось.
— Так за что тебе Благодетель и Неповторимый правитель Хабалии подарил такой дорогой костюм? — снова полюбопытствовал Мичигран.
— Это не подарок, а оплата за тяжелый и упорный труд: я написал его книгу воспоминаний и рассуждений: "Моя неповторимая жизнь — борьба за счастье народа", а он заплатил мне костюмом, точной копией одного из своих.
— Хорошую книгу?
— За кого ты меня принимаешь? Я написал совершенно идиотскую книгу, и был уверен, что над Любимцем Народа и Неповторимым правителем будут смеяться во всех уголках его Независимой Республики. Люди поймут, что он подлоя скотина, дорвавшееся до власти ничтожество, восстанут и свергнут Неповторимого.
— И?..
— В Республике приняли эту идиотскую писанину на ура. Ее заучивают наизусть в школах. Каждый день глашатаи читают ее вслух на базарах, чтобы познакомить народ с мудрыми мыслями Неповторимого правителя. Теперь его называют еще и Гениальным. Такой вот прокол, — прозвучало это у демона грустно, даже тоскливо. — Стараешься, трудишься в поте лица, а потом все оборачивается против тебя же.
— Бывает, — постарался подбодрить демона Мичигран. — С кем не случается. Ты не унывай.
— Тебе хорошо говорить: "не унывай". Ты представить себе не можешь, какая у нас канцелярия. У нас все учитывается. Каждый шаг. Этот прокол мне запишут в Личное дело. А когда подойдет время повышения в должности, мне его припомнят.
— М-да... А как ты кувшину такие хорошие ножки сумел пристроить? — постарался увести разговор от неприятной для собеседника темы Мичигран. — Поделись опытом.
— Не могу. Есть кое-какие дурацкие секреты, которые фирма не разрешает разглашать. Этот фокус идет под рубрикой: "Для служебного пользования. Разглашению не подлежит".
— Ясно. Пиво опять за мой счет?
— Пиво бесплатное, — Франт наполнил кружки. — Гонзар так и сказал: "Отныне и навсегда, пиво для моего лучшего друга Мичиграна — бесплатно". И добавил: " Если вернется живым".
— Не узнаю Кабана. Отчего он стал таким добрым?
— Так ты же не знаешь, что сейчас творится в Геликсе.
— Не знаю, — подтвердил Мичигран.
— Пей, — посоветовал демон. — Будем пить хорошее пиво, и я расскажу тебе, о том, что происходят сейчас в славном городе Геликсе. Тебе это должно понравиться.
Они с удовольствием неторопливо осушили по кружке.
— Геликс бурлит, — стал рассказывать Франт. — На базаре только и говорят о явлении святого Фестония, монастырь готовится к торжественному празднованию этого великого события. Жирный бургомистр Слейг издал Указ, по которому в день вашего возвращения все жители Геликса должны выйти на улицу, радоваться и бросать цветы под копыта ваших коней. А Гонзар Кабан пригласил в свою таверну бардов и менестрелей, и они каждую ночь поют о подвигах вашего отряда. Доходы его от продажи пива растут с той же скоростью, что и ваша слава.
— Видно тебе пришлось основательно поработать.
— Да что ты! — Франт рассмеялся. — Я всего-то и шепнул кое-что на базаре торговке рыбой, конопатой Носоваре и гончару заике Крохану. Но попросил ничего никому не говорить. А все остальное пошло, как положено. Часа через два нашлось немало таких, кто знал гораздо больше меня, а некоторые сами все видели. Давай выпьем за здоровье тех, кто все знает и всему верит. Без них жизнь была бы мрачной и тоскливой.
Выпили с удовольствием, да и было за кого.
— И о чем рассказывают те, кто все знают? — с оправданным любопытством поинтересовался Мичигран.
— Рассказывают очень много интересного. Значит, ехали вы по Веселому лесу, беспощадно уничтожая по пути стаи свирепых змеекотов, хищных ремнезубов и ядовитых хнуров. Лесная чаща расступалась перед вами, создавая удобную дорогу, и птицы распевали гимны. А потом на вас напала Орда варваров. Вы вступили в неравный бой и мужественно сражались, каждый — против десятерых. Вас было четверо, а пятым — боевой конь рыцаря Фамогуст. В Орде же собрались многие сотни свирепых варваров. И постепенно они стали вас одолевать. Упал, заливаясь кровью, мужественный эльф Альдарион, изнемогал в неравной битве благородный рыцарь Калант Сокрушитель Троллей, Его Фамогуст получил десятки ран и едва мог стоять на ногах. Истекая кровью от многочисленных ран, беспощадно разил варваров, верный сын Святой Обители, монах Буркст. А ты, Мичигран, долго отбивался от варваров, поражая их своим посохом, заклинаниями и молниями, но был сражен самим вождем Орды, одноглазым великаном и упал. Сразу десять противников набросились на тебя. Каждый хотел отрубить твою голову и привезти ее домой в качестве почетного трофея. И когда храбрый из храбрейших, благословленный самим Координатором, их пресветлостью Хоангом, монах Буркст увидел твою близкую гибель, и гибель всего отряда, он упал на колени и призвал на помощь святого драконоборца, дважды рожденного Фестония.
