-Вы думаете? Между прочим, я настоятельным образом рекомендовал правительству Его Величества вести переговоры с русскими таким образом, чтобы Москва поняла всю серьезность вопроса.
-И напрасно, господин посол. — Каррингтон, не скрывая от Лорейна своих чувств, пренебрежительно скривился. — У меня есть все основания полагать, что именно этого и хотели в Лондоне. Теперь вам, господин посол, предстоит думать, как выбраться из этой ситуации. Но уверяю вас, сэр, это всего лишь милое недоразумение. Вы подготовите телеграмму, в которой сведете все в конечном итоге к общим фразам. Гораздо сложнее будет решить другой проблемный вопрос.
-Другой? О, Господи!
-Мы должны теперь ожидать от русских пропаганды идей общеевропейского сотрудничества, направленных против любой замкнутой западной политики, привлекая механизмы всеобщего внимания к огромным перспективам торговли Востока с Западом, которую будто бы 'приносят в жертву' ради идеи противостояния с Россией. И поверьте мне, сэр, русская пропаганда упадет на обильно удобренную почву.
-Что вы имеете в виду?
-Есть конкретный интерес Европы к восточным рынкам, особенно для тех стран, которые испытывают проблемы с торговым балансом и заинтересованы в расширении экспорта и импорта дешевого сырья.
-Здесь несомненным 'троянским конем' русских выступает Германия? — спросил посол. — Именно она активно саботирует притязания Лондона и Парижа на контролирующую роль в вопросах отношений с Россией.
-Не только Германия, но вы правы: русско — германское торговое соглашение 1921 года пробило брешь в общей политике Европы. И теперь в эту брешь могут устремиться и другие страны. Русские добились включения в новые торговые соглашения положений о том, что стороны не будут устанавливать или сохранять какие — либо ограничения в отношении ввоза и вывоза товаров. Русские гарантировали свои торговые и научно — технические интересы в Европе, прописав четкую договорно — правовую базу. Но не это главное.
-Не главное? А что тогда главное? — недоуменно спросил посол.
-Сэр, как вы относитесь к тому, что может возникнуть новая великая сфера сопроцветания в Восточной Азии?
-Старые азиатские империи, Китай и Япония, хотят завтра стать новыми мировыми державами? — улыбнулся Лорейн.
-Сэр, есть проблема...
-Какая?
-Проблема есть и она находится именно там. В Азии. Растущее японское присутствие в Индокитае — это угроза нам всем. Больше всего оно угроза для Индии. Японии требуется нефть, каучук и все другие виды сырья, которые может дать эта область. Ещё они зарятся на саму Индию, из — за её богатства и многочисленного населения. Больше всего они хотят большую военно — морскую базу, то есть Сингапур. Если они смогут обезопасить себя с севера, а после опереться на Индокитай, то ударят на запад. Если так случится, то Малайя и Сингапур будут потеряны, а наши владения в Индии в конце концов также будут оккупированы. Там японцы получат почти всё, в чем нуждаются. А остальное им сможет предоставить Россия.
-Военная промышленность Китая слаба, у них нет опыта современной войны, их армии плохо обучены, недооснащены и дезорганизованы. Их спасают только поставки из — за границы. Японская армия не представляет большого интереса для нас. Как и японский флот.
-Премьер — министр действительно хочет отдать азиатам каучук и пальмовое масло? — ухмыльнулся Каррингтон. — Экономическая потеря для ребят из Сити станет огромной, и к тому же не последней. Я не хочу показаться паникёром, но на самом деле считаю это жизненно важным.
-Я понимаю всё это, Малькольм, правда. Вы говорите об очевидном. Я думаю, что и большая часть государственных служащих понимает. Проблема состоит в том, что иного пути не видит Сити. Там считают иначе.
-Есть еще один нюанс...
-Какой?
-Россия готова к экономическому взаимодействию с Азией.
-Что?!
-Есть несколько основных принципов. К ним я склонен отнести поиск общего при наличии расхождений, взаимное уважение и равноправные отношения, взаимная выгода и благоприятствование, установление доверия и, конечно же, ориентация на будущее и совместное развитие. Ну и борьба с торговым протекционизмом, ликвидация торговой дискриминации, содействие развитию торговли...
-Дело зашло далеко? — посол Лорейн посуровел лицом.
-Полагаю, что зайдет в скором времени. Вы услышите восторженные вопли, когда континентальное соглашение начнет приобретать вполне реальные очертания. Создание континентального союза России и Китая, или России и Японии, или России, Японии и Китая, превратит Москву в крупнейшую экономическую силу и создаст ситуацию, при которой все европейские страны вынуждены будут либо идти на все более тесное сотрудничество с русскими на условиях, продиктованных Кремлем, либо искать поддержки и союзов с другими центрами политического и экономического притяжения. С Англией, например. При достаточной гибкости и оперативности нашей внешней политики мы могли бы на что — то надеяться и расширить связи с европейской периферией, усилить там наше влияние. Но, увы, — Форин оффис шлет в Москву лорда Милна, которого здесь на дух не переносят, а премьер — министр устраивает маловразумительные политические игры, вместо того, чтобы конфиденциально провести с русскими двусторонние переговоры, которые позволили бы устранить атмосферу беспокойства и рассеять недоразумения.
-У вас надежные источники этих информаций, советник? На что мне ссылаться в отчете для Лондона?
-У меня достаточно надежные источники информаций. В ближайшее время я намерен получить подтверждения этих сведений.
-Увы, я нахожусь в унизительном положении. У меня есть приказы от правительства в Лондоне, которые, по существу, говорят мне ничего не делать и гарантировать, что не будет сделано ничего, способного вовлечь Британию в любые региональные споры.
-Я вполне понимаю обстановку, господин посол. Ко мне точно также приходят указания одно глупее другого. Это указывает на непонимание здешней сложной ситуации.
-Еще раз, Каррингтон: у вас есть надежные источники информаций, могущие подкрепить указания на беспокойство по поводу растущего японского экспансионизма в Азии и возможного союза с русскими?
-Китайский дипломат, например. Слова китайского дипломата о том, что для него несомненно одно — для того, чтобы обеспечить успех их внутреннего реорганизационного плана, китайцы должны вступить в тесный экономический сговор с Россией, крайне показательны.
-Конечно, китайцы не рассчитывают на русские кредиты. — задумчиво сказал посол. — Им не может быть неизвестно, как лондонское Сити реагировало на сообщения, что русское правительство решило продолжать ослабление ограничений и удерживать Москву в качестве одного из мировых банковских центров.
-А как Сити реагировало?
-Это сообщение русских показалось Сити более забавным, чем интересным.
-Русские намереваются перевыпустить рубль на золотой основе, в качестве международной торговой валюты. Такой, которая исключает фунт стерлингов. Если они в этом преуспеют и утвердятся, то Сити потеряет свою роль крупнейшего финансового центра. И я могу представить по крайней мере, еще одну страну, которая будет очень рада, если это случится.
-Американцы... — тяжело вздохнул посол.
-Совершенно верно.
-Поэтому слова китайского дипломата об экономическом союзе с Россией могут иметь только политический смысл?
-Именно. Можно по — разному смотреть на русско — азиатский союз по существу, но совершенно ясно, что реально воздействовать на действительные политические соотношения и события на Дальнем Востоке могут и имеют право только те державы, имеющие там интересы и располагающие возможностями. Из европейских держав, как раз имеющих крупные интересы в Азии, — Англия и Франция.
-Но Франция занимает весьма сдержанную позицию, выжидательную, в стиле, скорее, дружественного нейтралитета. — заметил Каррингтон. — Французы пока дают ясно понять, что не пойдут с нами на переговоры по какому — либо вопросу. И не забывайте о том, что Россия есть страна азиатская. А следовательно, имеет весьма крупные интересы в Азии.
-Так вы думаете, мне стоит информировать Лондон? — спросил посол.
-Сэр, а вы как считаете? Желаете скорректировать внешнеполитическую линию Уайтхолла?
-Думаете, что подобного рода информация может оправдать себя в том случае, если появится разумная возможность соглашения с русскими? Лично я, будь в положении нашего правительства, считал бы, что Япония захватит Индокитай. Но я в Москве.
Коммерческий советник пожал плечами:
-Исходя из ваших же слов и моих собственных наблюдений, я не уверен, что лондонский Сити хочет соглашения с Москвой.
-Москва...Москва... — вздохнул посол. — Город, в котором начинались и заканчивались многие европейские начинания вот уже почти последние лет триста...
============
Министериаль — директор германского внешнеполитического ведомства* — глава Второго отдела Министерства иностранных дел Германии. Этот отдел занимался вопросами торговли, внешними сообщениями и связью, консульским делом, вопросами государственного и гражданского права, искусства и науки, личными делами немцев за границей, а также деятельностью органов юстиции, полиции и почты, эмиграцией, морскими делами, пограничными вопросами и т. д.
Форин Оффис — внешнеполитическое ведомство Великобритании, один из департаментов британского правительства.
На Ильинке* — Внешнеполитические ведомства многих стран принято эвфемически называть по именам улиц или набережных, на которых они расположены. Министерство иностранных дел Франции, к примеру, получило эвфемизм 'Кэ д'Орсэ', МИД Германии — Вильгельмштрассе, Австрии — Балльплатц, Англии — Уайтхолл, в то время как Министерство иностранных дел России, располагавшееся на Ильинке, напротив каменной церкви Николы Большого Креста стали называть 'Ильинкой'. Это выглядело солидно, изящно и красиво. 'Что там выдумали тонкие умы на Кэ д'Орсэ?' — спрашивала одна русская газета. 'Ответ Ильинки 'лягушатникам', — громко отзывалась на вопрос другая, более патриотично настроенная. И тогдашним культурным и образованным людям было ясно и понятно, о чём идёт речь.
пресловутое 'Ecrasez I'mfame!'*(фр.) — 'Раздавите гадину!'. Фраза французского писателя — просветителя Франсуа Мари Аруэ (Вольтера) о суевериях и Церкви, которая их эксплуатирует. Впоследствии эти слова стали лозунгом, под которым во Франции началась борьба с церковью.
31 августа 1932 года. Вторник.
Москва. Ильинка.
-...Господин посол, по нашим сведениям, венгерская армия начала передвижение и сосредоточение вдоль границ Трансильвании. — Начальник Генерального штаба генерал Ордин — Нащокин поправил ремень. Сидевший за столом министр иностранных дел Долгоруков усмехнулся. — Как человек военный, я вполне отдаю себе отчет в том, что означают мероприятия подобного рода...
-Господин генерал, я получил сообщение из будапешта: информации, которыми вы пользуетесь, не соответствуют действительности. — Тон венгерского посла был сух и безаппеляционен.
-Ваш ответ не может удовлетворить мое правительство — сказал Ордин — Нащокин. — Повторяю: на трансильванской границе началось массированное сосредоточение венгерских войск.
-Если вы выдвигаете обвинения против моего правительства, господин генерал, я вынужден буду просить Будапешт прислать мне официальный ответ на ваш протест.
Какое -то мгновение генерал неотрывно смотрел на венгерского посла, в глазах которого метались молнии -смешинки. Догадываясь, что русскому генералу они видны, посол даже не скрывал свое снисходительное презрение к тучному, неповоротливому генералу.
-Речь идет не о протесте, господин посол. — вмешался в разговор министр иностранных дел князь Долгоруков. — я полагаю, что два цивилизованных государства могут решить все возникшие вопросы между ними путем переговоров.
-Без сомнений. — ответил венгерский посол.
-Со своей стороны хотел бы информировать вас, господин посол, что в самые ближайшие дни Россия намерена перебросить в Трансильванию не менее шести тяжелобомбардировочных и истребительных авиаполков и авиадесантные части, исключительно в рамках намеченных совместных учений России, Трансильвании и других стран, входящих в пакт Дунайских держав. — сказал Ордин — Нащокин. — Сообщаю вам это в надежде, что вы донесете до своего правительства и посоветуете быть поосторожнее, особенно на трансильванской границе.
-Такая постановка вопроса звучит несколько странно. — заупрямился венгерский посол.
-Ничуть, поскольку Трансильвания является членом пакта Дунайских держав, коему покровительствует Россия. А Россия четко определяет свои внешнеполитические цели. Поэтому я информирую вас, предупреждаю вас на тот случай, если Венгрия собирается предпринять какие — то акции, входящие в противоречие с идеей пакта Дунайских держав. И еще: Трансильвания собирается защищать свои границы, откуда бы ни исходила угроза. Это, я думаю, не противоречит и не может противоречить международному праву.
-Хорошо. — ответил венгерский посол. — Я проинформирую свое правительство о нашей беседе.
Ордин — Нащокин поклонился. Поклонился и Долгоруков, вытянув левую руку, показывая венгерскому послу на дверь, дав понять, что время аудиенции истекло. Какое — то мгновение венгр раздумывал, как ему следует вести себя в этой ситуации, но все нормы международного протокола, словно назло, вылетели у него из головы. Молча поклонившись Долгорукову и Ордин — Нащокину, он медленно пошел к большой двери, чувствуя на спине тяжелые взгляды русских.
1 сентября 1932 года. Среда.
Москва. Кремль.
Сентябрьский Новый год в России традиционно встречали чинно и торжественно, как повелось испокон века. Богатые люди на праздник стремились приехать в Москву, в столице устраивались пышные торжества. 'Действо нового лета' в веке XX, как и в веке XVII проходило со строгим соблюдением церемониала. В столице на Соборной площади против северных дверей Архангельского собора устраивался обширный помост, огражденный решетками, расписанными разными красками. Помост покрывался турецкими и персидскими цветными коврами. Между Архангельским собором и колокольней Ивана Великого, на помосте устанавливали три столика, два — для двух Евангелий и один — для иконы Симеона Столпника Летопроводца. Перед столиком ставили большие свечи в серебряных подсвечниках, а также стол с серебряной чашей для освящения воды. Рядом устанавливали два места, слева для патриарха и справа для царя, более нарядное место по подобию трона, резное, позолоченное, посеребренное и расписанное красками. Это символизировало первенство светской власти над духовной.
Патриарх выходил на 'действо' из западных ворот Успенского собора в сопровождении духовенства, которое несло перед ним иконы, кресты и хоругви. Несколько позднее из дворца начиналось царское шествие. Патриарший и царский выход на площадь сопровождались звоном на Иване Великом во все колокола. При этом звон не прекращался до тех пор, пока патриарх и царь не вступали на свои места. Патриарх с крестным ходом приходил к месту прежде государя. Придя на место, царь прикладывался к Евангелию и иконам, потом принимал от патриарха благословение 'крестом и рукою'.
