"Сольвейн, ты должна быть рядом со мной!"
Глава 41. Новая надежда.
Три года назад, 1104 год от создания Триединой Церкви.
1
Ночи в Джихалаях всегда были отрезвляюще дикими. Было нечто жуткое в тенях, которые закладывал у подножий скал звёздный свет. Было нечто прекрасное в призрачных завитушках снежной пыли, гулявшей между горными отрогами, и нечто потустороннее в завываниях ледяного ветра. Провалы ущелий хранили в беспроглядном мраке бездны слепой ужас. Брат всегда сторонился их, обходя за десяток метров, что было обычным для него, всегда до трусости осторожного. Сам Джензен любил стоять у самого края и смотреть вниз, пытаясь разглядеть то, что скрыто во тьме.
Вот и сейчас он стоял у очередного провала в земле, закутавшись в тяжёлый кожаный плащ, подбитый пушистым мехом и медитативно покачиваясь из стороны в сторону, слушая голос ветра, свистевшего над горными тропинками. Лагерь, разбитый в тени устойчивой на вид скалы, манил звуками людских голосов и светом костров, но его не прельщала эта обыденность.
-Джензен! — донесся женский голос из-за соседней скалы, которая тёмным согнутым стволом уходила куда-то за ближайшую отвесную стену. — Иди сюда, мне нужна твоя помощь!
Голос Шелосте бередил его душу с тех самых пор, как отец и Саламах представили их друг другу. Он никогда ещё не испытывал ничего подобного, ни к Создин, которую так любил брат, ни к другим девушкам из Геррана. Слава богам, Гирем не пытался вмешиваться в их отношения, явно сторонясь общества обоих с самого прибытия сюда полгода назад.
Джензен отошёл от пропасти и, похрустывая снегом, пошёл на голос. Шелосте он нашёл стоявшей у самой границы тени, которая затапливала вход в пещеру. Снежинки кружились вокруг неё блестящим хороводом, ложась на густые, с тёмной рыжинкой, волосы, которые были укрыты бордовым капюшоном. Неподалёку от неё стояло несколько солдат из отряда ренеда Корсива, напряжённо сжимавшие мечи и всматривавшиеся во тьму.
Став рядом с девушкой, которая едва доставала макушкой до его плеча, Джензен посмотрел на неё сверху вниз. Шелосте задрала голову, ответив говорящим взглядом. Он всё понял.
-Не лучше ли будет собрать больше людей? Кто знает, что там внутри?
-Включи свет, пожалуйста. А вы трое, — она посмотрела на солдат, — осторожно пойдёте впереди. Не обижайтесь, вы всё-таки куда опытнее, чем я и мой друг. А он прикроет вас из-за спины, в случае опасности.
Для виду покряхтев, Джензен достал из-за пояса рефрактор. Щёлкнул предохранитель, и широкий луч бледно-фиолетового света вытолкал тьму, обнажив узкую и высокую трещину в скале. Подумав о том, что неплохо было бы позвать Гирема, юноша показал солдатам в направлении входа. Те двинулись вперёд, выставив перед собой щиты. Замешкавшись у самой трещины, они, тем не менее, один за другим скрылись внутри, отражая спинами магический свет рефрактора.
-Мужчины вперёд, — робко улыбнулась Шелосте. Фыркнув, Джензен поднял над головой Яблоневую Ветвь и шагнул под своды тоннеля. Здесь было теплее, чем снаружи, и не было сквозняка. Он снял перчатку с левой руки и провёл ладонью по гладкой стене. Опять ничего не почувствовав, он испуганно попятился назад, пока ему в спину не упёрлись тёплые ладони Шелосте.
-Что с тобой? — шепнула она. — Вместе нам нечего бояться.
Было уже поздно. Кожей Джензен почувствовал дрожание пространства, как всегда бывает, когда где-то рядом присутствует источник магии. Они нашли, что искали.
-Я думаю, твои поиски подошли к концу, — стараясь скрыть дрожь в голосе, произнёс он и, надев перчатку на руку, двинулся дальше.
-Думаешь, это руины цзин-хайского храма?
-Узнаем, когда дойдём, — юноша не глядя протянул назад правую руку и приободрился, когда почувствовал, как на ней сомкнулась ладонь Шелосте. Тоннель расширился, и теперь они могли идти бок о бок. Спины стражников белели далеко впереди.
-Думаю, всё же надо было позвать с собой Гирема. Под землёй без него неуютно.
Джензен молча и нехотя признал её правоту. За последние полгода они побывали во множестве пещер, которыми были усеяны Джихалаи. Некоторые оказались вполне безопасными. Некоторые — природными ловушками и обиталищами безликих подземных тварей. Огонь отца указывал путь во тьме. Магия брата пронзала твердь, помогая выбраться на свет. Юноша с отвращением признался себе, что не позвав Гирема с собой, он таким образом ему мстил. Мстил потому, что после гибели Создин брат отдалился от него, оставил одного. Предал. С отвращением — потому что понимал, что виноват в этом сам.
Ладонь Шелосте до боли сжала его собственную. Легко поморщившись, Джензен сфокусировал взгляд на стенах громадного зала, в который вошли, миновав тоннель. Юноша поднял рефрактор повыше и прищурился, разглядывая ровные ряды иероглифов, которые покрывали обшарпанный потолок. Шелосте прошла по припорошенному снегом полу к постаменту у стены, на котором покоился закреплённый в фиксаторах фиолетовый кристалл. Точно такие же постаменты стояли у трёх других стен.
Тихо выдохнув, Джензен подбежал к девушке. Подвинув её плечом, он уронил рефрактор на пол, снял перчатки и, протянув руки, сомкнул пальцы на идеально правильных гранях кристалла. В голове, на грани чувств, раздался мерный гул. Сначала юноша решил, что это шумит кровь в висках из-за нехватки воздуха, однако гул нарастал, до тех пор, пока не заполнил собой всё сознание. Среди слитного звукового потока стали проявляться слова, сказанные отрешённым тоном, чуть ли не бормотанием. Джензен закрыл глаза и почувствовал, как сильно напряглись лицевые мышцы. Слова на неведомом языке неожиданно начали складываться в понятные образы, а затем, в одной ослепительной вспышке он увидел непроглядно чёрную фигуру, окружённую ореолом из тысячи таких же чёрных лап. Мгновение — и она ощетинилась взглядами множества огненных глаз, которые впишись в него подобно иглам. Затем бормотание неожиданно прекратилось. Существо захныкало.
-Мне...больно.... Освободииии...
-...Джензен, мне больно! — звонкий голос Шелосте, ударивший прямо в ухо, заставил его очнуться. Юноша встряхнул головой и обнаружил, что сжимает одной рукой локоть девушки. Он отшатнулся в сторону, оторвав ладонь от поверхности кристалла. Сразу после этого по всей поверхности постамента поползли линии ярко-фиолетового света. Под ногами раздался утробный гул.
-Господа! — вскрикнул один из солдат, стоя в центре зала. — С полом что-то происходит!
Застывший в покое снег рассекли прямые линии. Плиты пола начали расходиться в стороны, обнаруживая под собой дыру колодца. Оттуда дохнуло гнилью. Шелосте заткнула нос рукавом, попятилась к стене и, взвизгнув от неожиданности, провалилась под тонкую корку льда, который до этого был припорошен снегом. Джензена окатило брызгами, обжигавшими даже сквозь плащ.
-Джензен, я горю!!!
-Нет, нет! — он подхватил с пола рефрактор и тот загорелся тёмным фиолетовым огнём. Один взмах, одно Слово, и ожившая волна воды вытолкнула тело девушки прямо ему в руки. Её плащ превратился в рваньё, из дыр валил густой пар. Юноша лихорадочно осмотрелся — пол вдоль стен превратился в воду, которая начала стекаться в центр, к чёрной дыре колодца. Это была ловушка. Кого бы тут не держали, цзин-хайцы придумали защитный механизм, чтобы не дать этому выбраться на волю. И, по-видимому, именно он активировал его своим прикосновением.
"Брат бы этого не одобрил. Нужно выбираться. Боги, пусть тоннель не будет перекрыт!", — взмолился он и, бросив включённый рефрактор ближайшему солдату, подхватил Шелосте на руки.
-Ведь нас обратно! — рявкнул он, и солдат побежал к тоннелю, выставив перед собой светящееся оружие. Шелосте была довольно тяжёлой, и Джензен, проклиная себя за слабое тело, считал каждый шаг, которые давались ему с всё большим трудом. Плеск воды словно назло ему становился всё более отчётливым. Он обернулся и увидел, что поток, пока что слабый, устремился из зала к входу в тоннель. А где-то впереди раздался резкий скрежет.
-Ориду, жену твою на наковальню! — отчаянно заорал солдат. От этого крика сердце юноши ухнуло куда-то вниз.
Тёмная каменная плита отсекла выход наружу. Джензен посмотрел на лицо Шелосте, которое горело лихорадочным румянцем, затем перевёл взгляд на её обнажённые ноги. Кожа на них сморщилась и потемнела. Юноша застонал, проклиная себя за свою безмерную глупость. Сколько пройдёт времени, прежде чем в лагере поднимут тревогу? Он был недалеко, но тем не менее.
"А если и поднимут", — с холодеющим сердцем подумал Джензен, — "то поможет ли нам брат? Поможет ли после того, как я стал причиной гибели Создин?"
Бег кончился. Он и солдаты сгрудились у каменной плиты. Те начали звенеть мечами о её гладкую поверхность, но лишь высекали искры, оставляя едва заметные царапины. Джензен зажмурился, крепче прижав к себе тело Шелосте, которая, кажется, потеряла сознание. Он начал молиться, чего никогда ещё не делал.
"Что же это за рок такой, Боги?! Сначала вы отняли у нас Создин, а теперь хотите забрать у меня Шелосте?!".
В дальнем конце тоннеля опасная вода бесшумно стекала в колодец. Боги знают, какая у него глубина, но жидкость и не думала заканчиваться. Когда она заполнит весь колодец, то начнёт ещё быстрее продвигаться в сторону тоннеля. Если бы только он умел управлять землёй, как брат...
Джензен одной рукой принял Яблоневую Ветвь, которая тут же переменила свой цвет с нежного-голубого на угрожающе фиолетовый. Частичка его удивилась такой перемене, но сейчас некогда было задумывать о её причине. Юноша постарался сосредоточиться.
"Валак Силан". Древко тут же нагрелось, и, повинуясь его воле, вода, уже попавшая в тоннель, начала медленное движение в обратную сторону. Это внушало ложную надежду, и Джензен это прекрасно понимал. Как только кристалл сциллитума в рефракторе утратит сопротивляемость и превратится в пыль, жидкость хлынет обратно в тоннель с ещё большей силой.
Шли минуты, казавшиеся часами. Джензен всё ещё держал Шелосте на руках, которые уже давно занемели и перестали ощущаться. Было холодно. Он и солдаты прижались друг к другу. Если те и паниковали, то хотя бы не подавали виду. Свет Яблоневой Ветви медленно угасал, а вместе с ним угасала и надежда. Джензен пытался приготовить себя к смерти. Это было не просто сложно — это было невозможно. Он столько всего не сделал. Он столько всего не узнал. Он столько всего не достиг.
Он не попросил прощения у брата.
"Боги, будьте прокляты!".
Когда он подумал о Гиреме, жезл погас. Вода, собравшаяся в зале, хлынула в тоннель. Вместе с этим каменные стены и пол тоннеля пришли в движение, грохоча и утробно завывая. Плита, отрезавшая путь на свободу, дёрнулась и затем рассыпалась серой пылью. В лицо ударил яростный поток изумрудного света, за которым угадывались очертания лица брата. Едва подавив радостный вскрик, Джензен подбежал к Гирему, встав у него за спиной с Шелосте на руках. Солдаты выбежали следом. Здесь он смог оставить девушку под их присмотром.
-Там больше никого не осталось? — брат был привычно серьёзен. Куда подевался тот жизнерадостный человек, даривший всем свою широкую улыбку?
-Нет.
Гирем сделал резкий взмах рефрактором. С тяжёлым грохотом каменные стены сомкнулись в тот момент, когда их и водный поток разделяло всего несколько шагов, и от этого соударения по полу пробежала волна дрожи. В лицо людям брызнула каменная окрошка. Затем наступила тишина, на фоне которой обострившимся слухом Джензен почуял слабый рокот, доносившийся откуда-то сверху.
Гирем выключил рефрактор и быстро пошёл в сторону выхода. Юноша последовал за ним.
-Брат, Шелосте ранена.
-Я вижу. Сциллитум закончился?
-Да. Не взял с собой запасного.
-Нужно было позвать меня с собой, или хотя бы предупредить.
Джензен как никогда почувствовал себя ублюдком. Он ничего не ответил. Слова не имели смысла. Они выбрались на свежий ночной воздух. Джензен запрокинул голову, пытаясь насладиться звёздным небом, но у него ничего не получилось. Он вновь подошёл к Шелосте, которую держал на руках безымянный солдат. Погладил её по щеке. Из приоткрытого рта девушки аритмично вылетало слабое облачко пара.
"Пока жива".
Гирем тем временем подобрал полы тёплого плаща, присел на корточки и, ткнув рефрактором в снежный сугроб, зажмурился. Тот осветился изнутри, став похожим на огромный изумруд. Откуда-то сверху всё ещё доносился слабый рокот.
-Гирем? — позвал Джензен.
Брат открыл глаза и посмотрел на него. В этом взгляде плескался тщательно скрываемый ужас. Рокот становился всё громче. Брат открыл рот и уронил:
-Лавина.
Они запрокинули головы и устремили взгляды на верхушку отвесной стены, чтобы увидеть, как через неё переваливается огромный тёмный пласт снега, и падает прямо на них. Они успели сделать десяток шагов. Джензен выхватил Шелосте из рук безымянного солдата, и почувствовал хватку брата, который попытался обнять их обоих, укрывая своим телом. Они прыгнули под навес, где располагался заваленный вход в пещеру. Потом их накрыло стеной из оглушительного грохота и снега.
Джензена вдавило в землю, сверху он почувствовал дополнительный вес тела Гирема. Шелосте очнулась; юноша понял это, когда она обхватила его торс, пытаясь удержаться на одном месте. Потоки снега потянули их в сторону обрыва. Всё произошло слишком быстро — Джензен почувствовал, как опора под ним исчезла, и он едва не отправился в свободный полёт. Едва — потому что в последний миг каким-то неведомым чудом Гирем сумел вытянуть руку и поймать его за скользкую ладонь.
Он посмотрел в наполненные сдерживаемой болью глаза брата, потом перевёл взгляд на Шелосте, которая висела рядом с ним, вцепившись во вторую руку Гирема.
-Только не отпускай, — взмолился он, обращаясь к ней. Из-за сжатых губ брата вырвался стон отчаяния. Он попытался подтянуть Джензена на бицепсе, но вместо этого сам подвинулся ближе к краю пропасти.
-Не двигайся, — тот постарался говорить спокойно, изо всех сил сжимая ладонь брата. — Кто-нибудь сейчас придёт на помощь. Отец. Где отец?
Он прочитал в глазах Гирема очевидный ответ. Отец опять ушёл что-то искать. Будь он проклят.
-Джензен, — до него донесся слабый голос Шелосте. Девушка шептала то, что он не хотел слышать. — Я всё равно умру. Я чувствую. Та вода... она — яд. Прости меня.... Я должна отпустить его руку.
-Нет! — крикнул он.
После долгих минут бессознательного пестования, его решение наконец-то созрело. Джензен снова посмотрел на брата. Ему представлялось необходимым напоследок кое-что для него сделать. Не раскрыть правду он считал окончательным предательством и их отношений, и самого брата. А он не мог предать брата. Никогда в жизни.
В тот день, когда брат пришёл к нему на кладбище для разговора о Создин, он соврал ему. Он знал, что случилось с девушкой. За две недели до этого подростки-простолюдины из Геррана поймали её по дороге из лесу и жестоко надругались. Она не сказала об этом никому, кроме, возможно, матери, Шейлы, и только он вместе с Элли догадались, в чём дело. Поговорив с Создин, втроём они решили ничего не говорить Гирему, потому что знали — если это узнает Гирем, то это уничтожит в нём всё то, за что они его любили. Особенно на этом настаивала сама Создин, говоря, что такая правда превратит хорошего человека в настоящего зверя. Они решили оставить его мучиться догадками.
